Село Водино - украинское село, и живут в нём украинцы. Каким
историческим ветром их занесло в поволжье, даже старики не помнят,
валят на царицу Екатерину (без порядкового номера). За многие годы
стал забываться язык и обычаи. Очень этому способствовала борьба
с религией и обрядами. Хмурые дядьки и тётки ходили по дворам и
объясняли перепуганным хозяйкам, что бога нет, а значит и иконы в
доме не нужны. На Пасху и Рождество улицы патрулировали учители,
отлавливая несознательных октябрят и пионеров. Но праздника хотелось,
и сельчане праздновали, как могли.
Вовка нетерпеливо ходил по дому и заглядывал то в одно окно, то
в другое.
- Мам, пора. Солнце садится.
- Оно у тебя с утра садится, - отмахивалась мама, ворочая чугунки
в печке.
С улицы вошел отец, обмёл чилиговым веником валенки, сунул в
печурку рукавицы.
- Морозит. В передней придётся голландку протопить.
- Дров на три зимы запасли, не замёрзнем. А холод может учителей
по домам загонит, не будут детей пугать.
- Их напугаешь. С того края бегут уже.
Мама испуганно метнулась к окну.
- И правда, бегут. Вовка, что копаешься, одевайся скорей.
В клубах морозного пара в дверь ввалилась весёлая ватага детворы.
- С праздником. С рождеством Христовым, - наперебой загалдели они,
протягивая хозяевам узелки с завязанными в них чашками с кутьёй.
Пока мама с отцом добросовестно пробовали сладкую кашу, Мишка, ябеда
и подлиза, запел тонким голоском.
- Добрий вечір тобі, пане господарю, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
Застеляйте столи, та все килимами, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
- О це гарний хлопець, рідну мову не забуває,- умилилась мама и
отсыпала подхалиму в холщовый мешочек лишнюю горсть конфет.
Получив свои сладости, ребятня с визгом вылетела наружу. Мама
поймала Вовку на пороге, проверила - всё ли застёгнуто-завязано,
отдала узелок с кутьёй.
- Веди себя хорошо, не отчебучь чего нибудь на радостях.
В прошлом году старшие мальчишки подбили Вовку прочитать стишок-
колядку.
- Знаешь сколько тебе конфет дадут? Не донесёшь.
Он и прочёл обалдевшим хозяевам.
- Дед и бабка, вставайте раком,
Я принёс кутью с маком.
Конфет дали много, но от мамы досталось больше.
На вечерней улице стайками бегали мальчишки и девчонки. Вовка
прибился к первым попавшимся. Во всех домах топились печи, пахло
пирогами и горячим хлебом. Женщины, отряхивая с передников муку,
щедро наполняли сумки и сумочки вкусностями. Набегавшись вдоволь,
напробовавшись досыта конфет и пряников, все стали потихоньку расходится.
Ушёл Мишка-подлиза, исчезли Колька Дутый с сестрой. Вовка тоже
направился к дому. У самых ворот его догнал Григорий Тимофеевич,
директор школы. Вовкино сердце ёкнуло. Он спрятал руки с кутьёй
и гостинцами за спину.
- Володя,- окликнул учитель. - Мама с папой дома?
- Дома,- обречённо вздохнул пойманный с поличным.
- Ты что так рано?- удивилась мама. Но разглядев за спиной Григория
Тимофеевича , насторожилась.
- Что случилось?
- Не беспокойся, Клава. Я просто так зашёл, фронтового друга проведать.
Из передней вышел отец.
Гриша, - радостно закричал он, но увидев округлившиеся Вовкины глаза,
поправился. - Заходи, Тимофеевич, гостем будешь.
Он помог директору раздеться и повёл в горницу. Мама в переднюю сына
не пустила.
- Нечего в ногах у взрослых путаться. Сиди, радио слушай или книжку
читай. Спать захочешь - на печке постелено.
Книжка не читалась, а радио не слушалось. Через тонкую перегородку
доносился мамин голос.
- Я испугалась, думала ты, Григорий, нас ругать за сына пришёл, что
он кутью носит.
- Не бойся,- засмеялся директор. - Я и учителям не велел детей трогать,
пусть радуются. Кому от этого плохо?
- А если в районе узнают? - забеспокоился отец. - Ты же партийный.
- Чего мне бояться? На Колыму не сошлют, на фронт не отправят.
Вовка уснул на тёплой печке и ему снилась старинная вольная песня.
Высокий мамин голос выводил с тоской и любовью.
- Ой на горі там женці жнуть,
Ой на горі там женці жнуть...
Два мужских голоса подхватывали низко и уверенно.
А попід горою, яром-долиною,
Козаки йдуть.