Михаил Леонидович Томилин г. Клин
Многие историки утверждают, что в 1569 году опричники царя Ивана Грозного подвергли «страшной резне и опустошению Клин». Но многие факты говорят о обратном, что заставляет сомневаться в этой странице истории Клина. Попробуем разобраться, а был ли опричный погром в Клину.
Царю Иоанну необходимо было укрепить самодержавную власть, ограничить власть бояр, олигархов того времени, и княжат Рюриковичей, коих было 256, не допустить обнищания народа из - за аппетитов знати. Для выполнения этих задач Иоанн Грозный и создал опричнину, структуру вне институтов власти московского царства, название которой идет от слова «оприч», то есть «кроме». Его правоту доказала история, а заданный им вектор на укрепление самодержавной власти на Руси победил смуту начала XVI века, когда спасение России пришло из опричных земель северо- востока Руси, в том числе и Нижегородской земли, где собралось ополчение Минина и Пожарского.
В работе об истории Успенского храма бывшего Успенского монастыря в Клину игумена Тихона Полянского говорится: «Однако скрупулёзные «сказки» воевод, на основании которых составлялся царский «Синодик опальных», донесли имя только одной жертвы (опричнины – М. Т.) в Клину - каменщика Ионы. Нельзя исключить, что и пострадавший в Клину Иона является псковитянином, а его нахождение в Клину связано с каменным строительством в Успенском монастыре».
В 1555 году Иоанн Грозный побывал на Клинской земле, в районе Клинского Круга, и обратил внимание на огромные лесные угодья и строевой лес, и уже в 1565 году эти земли были отнесены к опричной части государства и стали собственностью царя и его сыновей. А в опричную часть отбирались лучшие земли.
В 1572 году, через два года после якобы резни в Клину, Иоанн Грозный составил духовную грамоту, как называлось тогда завещание. Своему старшему сыну Ивану царь завещал: «...город Клин с волостями и сёлами и со всеми пошлинами». Стал бы Иоанн Грозный завещать старшему сыну разорённый Клин, без жителей, убитых его опричниками? «Предание» о действиях опричников Иоанна Грозного в Клину появилось, скорее всего, после выхода в свет «Истории государства Российского» Николая Карамзина.
В 1572 году знатные лифляндские дворяне Таубе и Крузе написали «Послание» о событиях, которым они были свидетелями в России, о погромах Грозного. Они находились на царской службе у него после их пленения русскими воинами во время Ливонской войны. В 1571 году после безуспешной попытки овладеть Дерптом они убежали к польскому королю Сигизмунду, совершив второе предательство. По их воспоминаниям, было истреблено всё население Клина, Твери, Торжка, Вышнего Волочка. Как можно верить дважды предавшим? Все сведения об «ужасах», творимых царём Иоанном Грозным, получены от иностранцев, из созданных ими слухов и сплетен.
О погромах опричников писали английский торговый агент Джером Гарсей, посланник английской королевы Елисаветы Джильс Флетчер, папский легат, посланник Антонио Пассевино, капитан телохранителей царя Годунова Жак Маржерет, голландский купец и торговый резидент в Москве Исаак Авраамов Масса, шведский дворянин и дипломат Пётр Перей де Ерлузунда. И конечно, князь-предатель Андрей Курбский, бежавший к польскому королю, воевавший против Московской Руси.
Опять же о резне в Клину Павел Юстин, иностранец, глава посольства от шведского короля Юхана III пишет тогда, когда Швеция и Русь воевали, а посольство подвергалось унижениям. Может ли он быть объективен? К тому же с этим шведским посольством Иван IV встретился в Клину в январе 1571 года, через год после якобы погрома города. Стал бы он выбирать разгромленный город для встречи с посольством?
Но ко всем этим сведениям с полным доверием отнёсся известный историограф Николай Карамзин, который в своём труде «История государства Российского» писал: «В конце 1569 году царь снарядил карательный поход против Новгорода, обвиненного в измене. По пути в Новгород были подвергнуты страшной резне и опустошению Клин, Тверь, Торжок, Вышний Волочек...».
Карамзин в 18 лет вышел в отставку, и вступил в Симбирске в масонскую «Ложу золотого венца», которая, наряду с Московской и Петербургской, сосредоточила в себе весь яд якобинства, цареборчества и атеизма. «На воззрения Карамзина глубокий отпечаток наложили четыре года, проведённые им в кружке Н. И. Новикова (влиятельнейшего масона в России того времени), - выяснил доктор исторических наук Юрий Лотман. - Отсюда молодой Карамзин вынес утопические чаянья, веру в прогресс и мечты о грядущем человеческом братстве под руководством мудрых наставников». Карамзин стал непримиримым западником. Он дышит презрением и неуважением ко всему русскому в «Письмах русского путешественника».
Живший в одно время с Карамзиным историк, переводчик, секретарь российской академии Дмитрий Языков и историк Николай Арцыбашев, написавший «Повествование о России», скептически относились к работе Николая Карамзина. Например, Николай Арцыбашев пишет, что у Карамзина «поставлены годовые числа иногда на удачу», отмечает и исправляет у него массу ошибок: «довольно красиво, да только несправедливо», «нам осталось дивиться господину историографу, что он не упустил и здесь прибавить от себя». «Не надо фантазировать!» - такова его претензия к Карамзину. В 1818 году, после выхода первых томов «Истории...», Николай Арцыбашев в письме к Дмитрию Языкову писал: «Третьего дня получил я «Историю...» Карамзина, разрезал листы её с жадностью и принялся читать со вниманием. Что ж представилось глазам моим? Ей-ей, не верю ещё до сих пор сам себе - безобразное смешение посторонщины, недоказательности, безразборности, болтливости и преглупейшей догадочности!.. Тщетно целый век учёные старались очистить историю русскую от нелепостей! Является дурачина и вводит их ещё в большем свете… Вот тебе историограф и давно ожиданная история! Читай, народ русский, и утешайся!.. Что подумают о нас народы просвещённые, когда с критикой прочтут её? По милости старой ключницы, которая, сидя на печи, давила тараканов и всенародно рассказывала глупые сказки, сочтут и нас сказочниками. У меня сердце кровью обливается, когда я об этом подумаю».
«Сразу же по выходе карамзинская «История...» подверглась критике со стороны всех православных и патриотически мыслящих людей того времени, утверждал писатель Вячеслав Манягин в книге «Правда Грозного царя». Резко высказались о ней святитель Филарет Московский (Дроздов, освящавший Клинский Троицкий собор – М.Т.), адмирал и лингвист Шишков. Негативного мнения о произведении Карамзина были Николай Тургенев, Фаддей Булгарин и другие известные и просвещенные деятели. Знаменитый церковный историк Николай Тальберг говорил, что «Карамзин буквально ненавидел Грозного царя».
«В предисловии к «Истории...» Карамзин пишет: «И вымыслы нравятся. Но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина» - фраза, которая всё объясняет» заметила в своей работе «Карамзин. Снимаем маску» историк Наталия Горбикова. Карамзин не изучал того, что находил в источниках, а искал в источниках то, о чём ему хотелось рассказать, а если и этого не находил, то просто «дорисовывал» необходимое… «История государства Российского» - не научное, а политическое произведение», делает она вывод. Большое количество фактического материала, опровергающего наветы на Иоанна Грозного, даёт православный историк Сергей Фомин в книге «Правда о первом русском царе». Сильные личности, находившиеся на переломных моментах истории России, когда стоял вопрос быть ей или не быть, такие, как царь Иоанн Грозный, Пётр Первый, Владимир Ленин, Иосиф Сталин, всегда будут вызывать неподдельный интерес и неоднозначные мнения. Не зря есть выражение: «Самая главная тайна России - это её история». Различные мнения должны существовать, но побеждать должна истина и любовь к Родине.