Лис Локи лежит под лавкой в углу своей, укравшей мир, клетки. Клетка невелика: всего на один прыжок за привидевшейся ночью мышью. Ну, или на несколько мелких семенящих шагов, как и ходит Локи, чтобы обмануть себя и сделать ощущение пространства больше.
В клетке есть дверь в мир, куча веток в углу, за которые протискивается Локи, когда совсем невмоготу и хочется, чтобы о тебе забыли, крашенная вонючая лавка и всё.
Есть ещё две миски, в которых двуногие приносят еду и воду. Еда мертвая и холодная, а потому никогда не может насытить Локи. От обиды он стонет.
На железной сетке, которой обтянута клетка, висит табличка, рассказывающая двуногим о том, кто есть Локи. Но разве Локи сам помнит о том, кто он есть на самом деле? Он, лис, рождённый с черным, отсвечивающим благородным серебром, мехом, рождённый для охоты и изнуряющего, но наполняющего кровь счастьем, бега никогда не выходил в мир чистых живых запахов. Мир, в котором он один из властелинов, а не игрушка на потеху двуногим.
С двуногими у Локи заключён мир. По крайней мере, так приятнее думать, когда у тебя нет выбора.
Каждый день они заходят к нему в клетку. Одни, для того, чтобы убраться и принести пищу. Другие, шумные, приходят, чтобы посмотреть и погладить его. Они тоже приносят еду, гораздо вкуснее той, что дают в мисках и Локи, презирающий себя за эту слабость, покорно подбегает к ним, выпрашивая угощение. Совсем как собака, о которых Локи имеет смутное брезгливое представление из какой-то далекой, неясной ему самому памяти.
Эти двуногие протягивают кусочки мяса на тонких, острых палочках и иногда эти палочки больно кусают пасть Локи, заставляя его взвизгивать и клацать зубами, вырывая палочки из рук двуногих. Когда особенно больно и стыдно, Локи уходит в дальний угол, забирается за ветки и лежит там весь день, закрыв морду лапами, чтобы не видеть двуногих и не переживать новых унижений.
Локи знает, что у двуногих есть другое имя, но двуногие звучит для них более честно.
Он никогда не кусает двуногих. Даже когда они засовывают свои дурно пахнущие руки ему в пасть. Он слегка прикусывает кожу, чтобы они помнили, что он зверь, но не делает им больно. Локи никогда не наказывали, но ощущение ужаса наказания наполняет клетку и все его существо. Локи чувствует себя беззащитным перед двуногими. Что им стоит убить его, разорвать его тело и скормить другим узникам. Локи чувствует, что они могут это сделать.
Только раз в жизни Локи отважился на бунт.
Двуногая, убиравшая в клетке, забыла запереть дверь и он, обезумевший от восторга и ужаса, выскочив в небольшой коридор между клетками, забился в шкаф с пыльными мешками с сеном, чтобы там дать последний бой и умереть, отстаивая свое право на лишний прыжок свободы.
Двуногие унизили его. Они не стали драться и убивать. Один из них принёс кусок мяса и стал водить им перед носом отчаянно визжащего Локи. И Локи сдался. Нет, он не схватил мясо. Он проскочил мимо двуногого обратно в клетку и забился под ветки, мечтая никогда оттуда не выходить. Локи понял главное: двуногие сломали его, и свобода страшит его больше, чем наказание. Он никогда не видел мир вне клетки и клетка стала его миром.
Сам то вряд ли осознавая, Локи защищал свою клетку, как всякий лис защищает свою нору. Он метил территорию тем яростнее, чем больше хотел перебить тяжёлые запахи вокруг. Двуногие вытирали за ним и ругались, что приносило Локи удовлетворение и немного возвращало гордость.
Мир вокруг был полон тяжёлых больных запахов собранных в одном месте обездоленных животных. У каждого из них была своя клетка и еда, но Локи чувствовал их горе, как и они чувствовали горе лиса.
Днём шумные двуногие не давали Локи спать и он дремал ночами, забравшись под лавку, кислый, противных запах которой отравлял его и давал возможность сбежать в другой мир.
В том мире Локи был свободен. Он мчался по бесконечной белой равнине, зарываясь лапами и носом в то чудесное, что он, по наитию, называл снегом, выискивая в этом сн