Михаил Леонидович Томилин г. Клин
А был ли Сергий Радонежский в Клину?
Существует легенда о пребывании преподобного Сергия Радонежского в Клину и о том, что на высоком берегу реки Сестры он хотел основать монастырь. Попробуем выяснить бывал ли в Клину основатель Троице-Сергиевой Лавры, молитвенник и игумен земли русской.
Известно, что датой основания Свято-Троицкого монастыря, вернее, пустыни, что означает безлюдное место, принято считать поселение преподобного Сергия Радонежского на холме Маковец в 70 км к северо-востоку от Москвы в 1337 году. Хотя некоторые историки считают, что это произошло в начале 1340-х годов. Город Клин к тому времени уже упоминается, и одно из первых упоминаний относится к 1317 году в Никоновской летописи, где говорится: «…В лето 6825… князь Юрий Данилович Московский с Кавгадыем и с многими татарами и с князями суздальскими… пойдя с Костромы к Ростову, а от Ростова пойдя к Переяславлю, и от Переяславля пойдя к Дмитрову, а из Дмитрова к Клину». То есть, в то время безлюдного места на высоком берегу реки Сестры не было, и уже жил город. Не простой, а центр удельного княжества. Нет сомнений, что Клин существовал и до упоминания в Никоновской летописи. Краевед Дмитрий Рубцов предание о посещении Клина и клинских земель преподобным Сергием излагает так: «Во-первых, якобы преподобному Сергию понравилась местность возле Георгиевского погоста (Егория на озере), и он попросил местного вотчинника выделить эту землю ему для основания монастыря. Вотченник отказал, и тогда игумен земли русской сказал, что эта земля не достанется никому, и ушел. А вскоре на том месте образовалось озеро. Это событие напоминает одну историю из Четьи - Минеи. По другой версии, преподобный Сергий приходил в Клин, и просил ему в Клину выделить землю для монастыря. Однако клинчане отказали.
По жизнеописанию преподобного Сергия известно, что для монастыря он, а затем и его ученики выбирали уединенное место. И вдруг он начинает искать место возле города? Возможно ли такое? Будучи молодым, Сергий не искал места в городе. А в славе кто бы мог ему отказать? Поэтому обе эти версии, казалось, не имели оснований. Но в житии преподобного отмечено, что он при нашествии Тохтамыша бежал с монастырем в Тверь. То есть речь идет о 1382 годе. Краевед Дмитрий Рубцов считает, что после победы над Мамаем Дмитрий Донской решил, что можно с Тохтамышем установить «братские», равные отношения. А потому приостановил выплату дани. Все-таки разгром Мамая оказался на руку Тохтамышу. Отказ Дмитрия от выплаты Орде дани мог создать по крайней мере прецедент для уменьшения ее размера. Почувствовав, что Дмитрий как данник выходит из-под контроля, Тохтамыш решил явно обозначить, кто хозяин положения, разорил Москву и пограбил все, что мог. «Касательно преподобного Сергия, отмечал Дмитрий Рубцов, то либо монастырь уже был богат, а татары после взятия Москвы грабили все подряд, либо преподобный был известен Тохтамышу, и он мог постараться наказать всех сторонников князя Дмитрия. Именно в этот момент святой отправляется с братией из монастыря, имея целью укрыться вне московских земель у Тверского князя, который не находится в опале у Тохтамыша». В этой трактовке обе легенды получают хорошее объяснение. Георгиевский погост находится на границе Московского, вернее Дмитровского княжества, зависимого от Москвы и Тверского княжеств. То есть, преподобный Сергий как только вышел за пределы Московских (Дмитровских) земель, так сразу стал искать место, чтобы переждать нашествие татар. Однако клинский удельный князь понимал, что князь Дмитрий в опале и боится принять его духовника. Неискаженными эта легенда сохранила два факта: просьбу преподобного Сергия и отказ вотченника или клинского удельного князя.
Сергий с братией доходит до Клина, где повторяется то же самое: клинчане отказывают преподобному, поскольку принять его означает оказать помощь стороннику князя Дмитрия. Такое действие может не только навлечь гнев хана на Клин, но и на все Тверское княжество. Поэтому Сергий далее идет в Тверь, где находит приют у Тверского князя и даже основывает там монастырь.
Сразу возникают вопросы, почему клинский удельный князь от- казал Сергию и его братии в приюте и выделении земли, а тверской князь - данник орды – нет? Боялся ли на самом деле преподобный Сергий Тохтамыша? Дмитрий Рубцов придерживается существующего официального мнения в истории о разорении Тохтомышем Москвы, но есть и другая точка зрения, которая имеет право на существование.
Исследователь Константин Шульгин, изучающий события 1382 года не одно десятилетие, собрал много первичного материала и ссылок на многие первичные документы, такие, как разыскное дело Вельяминова, допросы Некомата, сведения о таинственном князе Остее и прочие, которые безозвратно уничтожены. Он полагает, что сложилась давняя легенда о Куликовском побоище и «предательском ударе» Тохтамыша в спину своего спасителя Дмитрия. На самом деле в 1382 году в Москве произошел государственный переворот, говоря сегодняшним языком, свергший с престола Дмитрия Донского.
После смерти хана Узбека в Орде произошла замятня (смута, распря, свара), в ходе кото-рой был истреблен род Батыев, а на арену вышли многочисленные чингизиды других родов: «Иногда в течение года сменялось по два- три хана, - отмечает Константин Шульгин. Многие восходили на престол по нескольку раз. Постоянные заговоры, кровавые перевороты, борьба всех против всех, появились даже самозванцы. Таким был Мамай. Что привело к ослаблению Орды и нарушению шелкового пути, одного из основных источников доходов Орды. Московское княжество под мудрым руководством митрополита Алексея, а затем и его наставника князя Дмитрия усиливалось и набирало силу. Но была еще одна важная сила, пострадавшая из-за замятни, - это фрязи. Весь шелковый путь упирался, как в горлышко бутылки, в крымские порты Сурож (Судак) и Каффу (Керчь). В то время это были владения генуэзцев и частично венецианцев, вечных соперников, которых на Руси звали фрязями». Свои взоры они обратили на самое сильное Московское княжество, где не хотели занимать подчиненного положения и жаждали власти, как и всюду, где фрязи появлялись. «Первоначальное противостояние началось с вопроса о тысяцком, - заметил Константин Шульгин, - который выполнял функции городской исполнительной власти. К тому же тысяцкому подчинялось городское ополчение, очень серьезная сила, с которой приходилось считаться. Главной общественной функцией тысяцкого было представительство интересов горожан перед князем. Поэтому он слыл народной „надежей”». После смерти Василия Вельяминова, в 1374 году, новый тысяцкий по воле князя не был избран, а выборную должность тысяцкого заменили на назначаемого князем дьяка. На должность тысяцкого по местническому праву претендовал сын Василия Вельяминова - Иван. Естественно, он счел себя обойденным, затаил обиду на князя и начал плести против него заговоры. Его и приметил резидент фрязей в Московии, скрывавшийся под именем Некомата Сурожанина, чье истинное имя было Нико Маттеи, как выяснилось в ходе розыска. Известно, что он имел тайные сношения с папским нунцием в Орде, держал связь с Каффой через некоего Риччи, и получал инструкции от неустановленных властных незнакомцев. Началась подготовка мятежа, которую тогда вовремя удалось раскрыть службам князя.
Заговорщики Некомат и Вельяминов бежали в Тверь, к конкуренту князя Дмитрия - князю Михаилу Александровичу Тверскому, после чего окольными путями отправились в Орду к Мамаю с заданием от легатов поднять и его на борьбу против Москвы. За участие в заговоре Вельяминова схватили и казнили на Кучковом поле. Это была первая публичная казнь в Москве. «Все социальные процессы, которые развивались в обществе до Куликовской битвы, никуда не делись после войны, а только обострились, - конста- тировал Константин Шульгин.
Дмитрий Донской, почувствовав народную поддержку и осознав собственную силу, начал проводить политику сосредоточения власти в своих руках, превращая княжество в абсолютную монархию. Его же противники начали плести новые заговоры». Возглавил их вновь Некомат, тайно пробравшийся в Москву. К заговору присоединилисьбояре. Мятеж против князя вспыхнул летом 1382 года. Мятежники действовали на удивление слаженно, схватили верных князю людей, блокировали все городские ворота, однако князю удалось тайно бежать с небольшим отрядом сторонников, но жена с новорожденным сыном осталась в руках мятежников. Князь немедленно отправил гонцов в Нижний Новгород к князю Дмитрию Суздальскому с известием, что его дочь, жена Дмитрия Донского, с внуком схвачена восставшими. В Москве незамедлительно нашлись люди, которые организовали вече, формально низложившее Дмитрия Донского и «выбравшее» нового князя Остея, из литовцев. О нем говорили, что он внук Ольгерда, а чей сын так и осталось исторической загадкой. В городе начались погромы, грабежи, поджоги, убийства сторонников Дмитрия Донского и разграбление их имущества… Надежда усмирить мятеж оставалась только на Золотую Орду. Нижегородский князь Дмитрий спешно направил к Тохтамышу своих сыновей, княжичей Семена и Василия.
Дмитрий Рубцов: « Мне кажется совершенно невозможным серьезный мятеж против Дмитрия Донского после 1380 года. Где силы, которые могли помочь Остею удержаться у власти? Мамай-то разбит, а в Орде сидит друг Дмитрия. Русские князья боролись за ярлык, воевали между собой, но чтоб купцы устроили переворот и поставили литовца... Уж очень не вяжется. Скорее, сам Дмитрий поставил Остея воеводой в Москву и отправился собирать войско, но не смог собрать сколь-нибудь значимых сил. Нападение Тохтамыша оказалось внезапным. Князья в это дело ввязываться не хотели. Собственных сил у Дмитрия не было. Альтернативная власть в Орде не действовала».
По моему мнению, в Москве, несомненно, произошел переворот. Иначе князь Дмитрий не оставил бы в Москве свою жену и сына перед угрозой захвата Москвы Тахтомышем и гибели семьи. Переворот в Москве состоялся как в смутное время, когда бояре пустили поляков и присягали «Лжедмитриям», как Остею. Преподобный Сергий боялся мести нового незаконного «князя» Москвы Остея, так как был духовником князя Дмитрия. Поэтому, преподобный искал защиты в Клину, а потом - в Твери. Полагаю, удельный князь клинский Дмитрий Еремеевич не дал землю под монастырь игумену Сергию и не приютил его братию только потому, что Клинское удельное княжество сильно пострадало в литовско-московской войне 1368—1372 годов, также известной, как «Литовщина». Война началась формально из-за спора за удел Семена Константиновича между с одной стороны Еремеем Константиновичем и Василием Кашинским, с другой Михаилом Александровичем.
Тверской князь приютил преподобного Сергия, потому что после войны Москвы с Тверью проиграл и был унижен, принужден князем Дмитрием признать старшинство. Удельные князья тверские, в том числе клинский удельный князь Дмитрий Еремеевич, видели это и имели больше свободы действий. Поэтому, не посовещавшись с тверским князем, удельный князь клинский отказал преподобному Сергию в помощи. Тверской князь знал также, что Тохтамыш не станет грабить и разорять монастыри, преследовать самого почитаемого на Руси священника. Татары со времени воспитателя и духовника князя Дмитрия, митрополита Алексея, исцелившего дочь владыки Орды Тайдулу, не трогали русское священство и монастыри. На клинской земле есть село Тархово, название которого произошло от тарханной грамоты. Так назывались несудимые грамоты, первоначально ханские льготные ярлыки, которые выдавались церковным людям в татарскую эпоху, а впоследствии - особый вид жалованных грамот, предоставлявших патриарху, архиереям, монастырям, князьям и знатным боярам не быть судимыми никем, кроме государя, и не платить повинностей. Наверняка подобным документом владел и Сергий Радонежский. Поэтому тверской князь принял игумена, а клинский - нет. Как видим, легенда о посещении Клина молитвенником и игуменом земли русской Сергием Радонежским имеет почву. А в память об отказе преподобному Сергию на клинской земле для его обители, как покаяние, в клинском Успенском монастыре поставили храм в честь него.