Часть 3. Закат
Глава 73. Как Восток опоздал на карнавал. Первопроходец Майк Али. 10 апреля 2003 года
Восточные народы опоздали, поняв, какой честный разврат творится в России, только в 2003 году. Уже в самый Закат.
Первый, лучший цвет советских девушек сняли европейцы и американцы, приехавшие массово в Россию в 1990 году. Просто пожить, подышать воздухом свободы. Азия же проспала, все прохлопала и спохватилась лишь под занавес.
В 2003 году Руль, который на тот момент работал в металлургической фирме, был вынужден таскаться по рабочим делам с неким Майком Али.
Турку Майку было около пятидесяти. Он приехал в Россию в командировку. Он знал французский и от друзей-французов был наслышан: «Прямо с самолета – в клуб. Чемодан прямо с биркой сдаешь гардеробщику. Гардеробщики привычны, не пропадет. И оттуда, из клуба, с девушкой в отель. В России не теряй ни дня!».
Майк долго собирался наведаться в Россию, но был ленив, да и не верил он этим болтунам-европейцам. Больно сказочно. Русская девушка – и бесплатно, и сразу. Бордели в Стамбуле представлялись как-то реалистичнее.
Так или иначе, когда он устроился в металлургическую компанию, то оказался в Москве. Кто-то вспомнил, что Руль учил арабский, и, не делая разницы между языками, перепоручил Майка Рулю. И они сидели месяц, разбирали бумаги – контракты и предложения. Потом Майк ехал на Охотный Ряд или на Поклонку. Надо признать, имел неплохие успехи среди дам от тридцати и старше, но это скоро его перестало устраивать.
Однажды он пришел в офис и протянул Рулю двуязычную визитку, на французском и русском языках: «Майк Али, фотограф. Журнал Elle, адрес… 149, rue Anatole France».
Ход сильный. Но девяностые были позади. В возрастной категории ниже двадцати пяти лет Майк добился успеха раза три или четыре, не больше.
И в столице, и в провинции опоздавшим достались тертые матери-одиночки.
Да и само смешение народов утихло с массовым внедрением оральных контрацептивов в конце легендарного десятилетия.
Превышение смертности над рождаемостью стало значительно больше в начале тучных нулевых, чем в девяностые.
Глава 74. Поклонная гора. 7 июня 2003 года
Люди влияют друг на друга своими судьбами. Даня мучился в конце девяностых со второй женой и убыточным компьютерным клубом.
А затем, как было сказано, вдруг стал на время бухгалтером одного из крупных золотых производств в России и разбогател, прервав на время свои эзотерические опыты.
Он любил летом 2003 года, возвращаясь из долгих командировок, прогуливаться по Поклонной горе с Рулем. Поклонка работала круглосуточно: ни подсветку фонтанов, ни сами фонтаны не отключали в темное время суток.
Пиво лилось рекой, шашлыки жарили через каждые сто метров, палатки закрывали в двенадцать вечера, не редкостью была импровизированная дискотека вокруг пластмассовых столов.
Даня вручал Рулю свой второй мобильный телефон, и они шли в ста метрах друг от друга, болтая между собой и приводя в экстаз москвичек и гостий столицы.
Обстановка на Поклонке, да и в парке Горького, была не гнетущая, как сейчас. Не было придуманных стариками правил для молодежи, навеянных личным обветшанием, здоровьем, пошатнувшимся неизвестно от чего. «Все от курения», – заметил такому старику врач в онкологии и пошел курить.
Страх «старика на пляже», страх жулика, натерпевшегося ужасов в девяностых и пережившего их, можно описать сентенцией: «Спортсмены и дети убьют и не заметят».
И в одиннадцать вечера жизнь не прекращалась.
В 2003 году на Поклонке не было имиджевых выводков семейных пар. Не было девушек, которые пришли поговорить друг с другом или посидеть за айпадом перед Стеклянным храмом. Зато были целующиеся пары.
…2 июля 2010 года Руль шел с пьяным Василием Стодневым к Поклонной горе. Стодневу хотелось поставить свечи за упокой некоторых знакомых. Были ли они друзьями или врагами Васи, давними или вчерашними, умерли ли они от пули в девяностые или вчера от цирроза печени?..
Руль в сложной душе ровесника-старообрядца не разбирался, да и тот не любил душевного стриптиза.
Стоднев не доверял знанию Москвы москвича Руля:
– Ближайший храм – Стеклянный?
– Ну да.
– Тебя, табачника, в Стеклянный храм пусти, ты и Стеклянный храм разнесешь, – сострил по-деревенски Стоднев.
Вася не поверил штурману Москвы Рулю. На подходе к Поклонной горе они увидели пятачок со скамейками. На одной из них сидела девушка и разговаривала по громкой связи через «Скайп», держа планшет.
Стоднев подошел к ней:
– Матушка, прости, где тут Стеклянный храм?
Девушка продолжала общаться с планшетом. Двухметровый Вася вырвал у нее из рук планшет. Наклонился над девушкой, задевая ее лицо рыжей бородой и такой же гривой. И прорычал (он умел рычать не опереточно):
– Поговорить сама с собой ты можешь и дома, матушка. Где тут храм?
И получил ясное указание...
«Матушек» Стоднев портил на Урале сотнями, без ограничений. За вычетом одного случая.
Однажды софт-олигарх Стоднев, под зонтом настоящих олигархов, «зашел» на завод на Северном Урале. Зарплату рабочим не платили восемь месяцев, что привело к настоящему обнищанию населения. Что такое настоящее обнищание и одичание, знают немногие. С приходом денежных управленцев начался повальный разврат.
Так продолжалось месяц или два, пока Василий не получил весточку от людей, поставленных жизнью выше: «Бедствием людским не пользоваться, за стакан женщин не портить». Он собрал всех на пять минут, после чего на предприятии воцарился монастырский уклад.