Месть Чёрной Мамбы.
Глава первая.
Не всё покупается и продаётся.
Остров ничем не отличался от россыпи других, разбросанных по Эгейскому морю. Такой же зеленый, гористый, весь словно погруженный в античную историю. Казалось, только ступи на его берег, и тут же навстречу выбегут прекрасные эллинки в своих, подпоясанных под грудью, пеплосах. А по краю их длинных одежд будут плескаться стилизованные морские волны, превращенные в бесконечный ритуальный оберег.
Черная Мамба, как ее звали в элитном отряде спецподразделения частной военизированной охраны надправительственной армии, молча и сосредоточенно рассматривала в бинокль, встроенный в лицевой щиток нового современного боевого шлема, окрестности острова.
Она уже довольно долго сидела так, без движения, словно робот, изучая на экране щитка изображения, передаваемые с малого шпиона-беспилотника, кружащего над островами. Хотела еще раз убедиться, что не ошибается, что остров именно тот, на который ее привезли более двадцати лет назад средиземноморские пираты и продали работорговцу.
Остров за эти годы основательно преобразился. Чувствовалось, что бизнес хозяина заметно развернулся и приносил немалый доход. Роскошный особняк, каскад бассейнов, многочисленные статуи, стилизованные под эллинистическую эпоху, рощи деревьев, конюшни с дорогими жеребцами, площадки для игры в гольф. Множество слуг и охранников, мелькающих по периметру острова. На месте былого причала длинный пирс, уходящий далеко в море, предназначенный для швартовки крупных судов.
Все изменилось на этом клочке суши за прошедшие годы. Но сердце подсказывало ей: это именно тот остров, куда ее продали как вещь, и где она впервые поняла, что такое несвобода и настоящее рабство.
На экране было видно, как некоторые из охранников задирают головы, обнаружив кружащийся в небе беспилотник, и даже достают оружие, видимо, надеясь сбить непрошенного гостя. Предваряя их действия, она приказала роботу удалиться от острова.
Задумчиво постучала пальцами по столешнице, выбивая мелодию марша. Потом взглянула на сидевших в кают-компании бойцов подразделения. Все они были когда-то рабами, захваченными в местах локальных конфликтов, а потом проданными джентльменами удачи нынешних времен: кого для утех извращенцам, кого в качестве инкубаторов органов для возможной пересадки имеющим на это средства.
Все члены отряда тщательно отобраны из безликой массы рабов благодаря своему ожесточенному желанию не просто освободиться, но и наказать тех, кто лишил их не только свободы, но и права самим решать свою судьбу. Все ее соратники разного цвета кожи, веры, культуры. Объединяет их только одно чувство: ненависть к поработителям, к тем, кто решил, что обладает исключительным правом вершить судьбы людей.
-- Что решила, Мамба? – прервал молчание один из бойцов подразделения серб Малко. Он был непримиримым борцом, бросался в самую гущу событий, надеясь нарваться на шальную пулю и прекратить тот ужас, который приходил к нему каждую ночь во сне. Подростком он стал свидетелем расправы албанских сепаратистов над мирными жителями своей деревни. Он видел, как бандиты вспарывали животы своим жертвам и еще живых разрубали на куски, как бросали детей в огонь, а со стариков сдирали кожу. И все это для собственного удовольствия, для того, чтобы показать свою удаль. Им было весело от льющейся крови, они хмелели от ее запаха.
И эта вакханалия продолжалась всю ночь. А так называемые миротворцы в защитном обмундировании и с оружием наперевес ходили среди захваченных в плен селян и отбирали молоденьких и крепеньких девочек и мальчиков и скопом покупали их у озверевших бандитов.
Малко до сих пор не может ночью спать. Стоит смежить веки, как перед глазами начинают мелькать сполохи пламени, слышатся крики и стоны убиваемых родственников, плач ожидающих расправы детей, последний вопль матери: «Боже, как ты можешь допустить такое? Чем мы тебя прогневили? Спаси детей, сохрани их от этих зверей… Будьте вы прокляты, горите вы в адском пламени…».
Этот крик матери, ее боль, ее проклятье и надежда, что бандиты получат по заслугам, не дают Малко умереть. Он должен исполнить предсказание матери. И если Господь бог считает ее проклятье ничтожным, не стоящим внимания, то Малко решил взять на себя обязанности по восстановлению справедливости. Он так же, как и Мамба, разыскивает тех убийц, что глумились над мирными селянами тогда, в ту страшную ночь. И это не только албанцы, но и так называемые миротворцы. Кое-кто давно горит в аду, некоторым ад он устроил уже на этом свете. И его теперь не смягчают ни слезы, ни мольбы, ни проклятья. После того, что творилось в его селении, ничто не может растопить его сердце.
Мамба молча смотрит на Малко. Она тоже во власти воспоминаний. Потом согласно кивает:
-- Сегодня и начнем, перед рассветом. Устроим им фейерверк. А пока на базу. Отдыхать.
Катер круто разворачивается и ложится на обратный курс.
Мамба отключила и сняла свой шлем, поднялась на верхнюю палубу. Подставила разгоряченное лицо порывам ветра. Все. Рубикон перейден. Пришло время взимать долги. И пощады никому не будет.
Она достала планшет из широкого кармана штанины, проверила список. На очереди круизный лайнер, который должен зайти в ближайший порт через сутки. Время еще есть. Надо продумать, каким образом поработать с ним. Как сделать так, чтобы не пострадали те, кто к делу отношения не имеет. Впрочем, те толстосумы, которые развлекаются на таком супердорогом круизнике, уже априори виновны, хотя бы в том, что беззастенчиво грабят своих менее удачливых или более совестливых сограждан.
Катер причалил к роскошной яхте, стоящей на рейде у греческого порта. Ее подразделение поднялось на палубу яхты и скрылось в каютах, а Мамба молча прошла вдоль борта к бассейну. Не снимая комбинезона, плюхнулась на шезлонг и закрыла глаза.
Пора требовать долги с дорогих подружек, так удачно продавших ее однажды в рабство. Они думали, что она сгинет с этого света, а они будут купаться в роскоши и пить счастье с ладошки? Может быть, кто-то и растворился бы в рабском повиновении, но не она.
Мамба вспомнила, какое впечатление произвел на бывших приятельниц ее спектакль. Как они забеспокоились, занервничали, заоглядывались. И мужчины оказались им под стать. Как начали делать ошибку за ошибкой. Как посыпался их такой отлаженный и прибыльный бизнес… Ничего, пусть потрясутся… Все еще впереди. Она еще не удовлетворилась их страхом, еще не насытилась видом их мышиной возни по удерживанию разваливающихся состояний…
Вечером, когда в небе зажглись яркие звезды, а на море опустилась непроглядная тьма, с противоположного порту борта яхты спустился небольшой отряд в суперсовременной экипировке с тепловизорами и приборами ночного обзора на экранах шлемов. Современный скоростной катер почти бесшумно отошел от яхты и взял курс на приглянувшийся остров.
Отряд высадился в северной части острова, довольно гористой и неудобной для швартовки морских судов. Но бойцов такое неудобство не больно и беспокоило. Они благополучно добрались до суши и согласованно, благодаря ранее проработанному плану операции, двинулись вверх по крутому склону берега. Крайнее неудобство береговой полосы для неожиданной высадки врагов ослабляло контроль за этой территорией со стороны охранных служб. К тому же, видео с беспилотника позволило выявить пункты охраны и теперь их вполне удачно обойти.
Операция началась одновременно со всех сторон острова.
Саперы бесшумно приблизились к намеченным строениям на острове, заложили взрывчатку, затем незаметно откатились в заранее присмотренные укрытия. На сцену выдвинулись другие участники операции. Они были одеты в привычные для бандитов ливийской террористической организации правого сектора одежды. Послышался их вопль «Аллах акбар!».
На площадке перед виллой показались вооруженные охранники, тут же открывшие стрельбу по тем местам, где только что видели террористов. Но никого уже там не было. На балконе показался сам владелец острова, поджарый, откровенно заботящийся о сохранении собственного здоровья старик.
Мамба сразу же узнала его. Вспомнила, как он выкладывал пиратам из принесенного слугами ящика плату за нее. Где теперь эти пираты? Кто покоится на морском дне с камнем на шее, кто получил пулю в пьяной драке. Правда, все они перед смертью узнали, за что. Но времени на раскаяние ни у кого не оставалось.
Этот лощеный старик, входящий теперь в первую сотню богачей по классификации таблоидов Форбс, вряд ли будет раскаиваться в содеянном когда-то. Да у Мамбы и не было никакого желания с ним общаться. Но он должен перед смертью понять, что все, что он строил, ради чего уничтожал людей, пойдет прахом, сгинет вместе с ним.
Между тем, хозяин выяснял причины переполоха. Не видя ничего необычного в окружающем пространстве, он торопливо спустился вниз, на ходу передернув затвор автомата.
Дальнейшее было делом одного мгновения. Эластичная петля захлестнула его тело, рывок… и вот он уже у роскошного дерева… Запоздалый залп выстрелов охраны. Они видят невредимого хозяина, стоящего у ствола любимой оливы…
Мамба подала знак. Опять дружный вопль «Аллах акбар!». И следом вздыбилась земля острова.
Стал проседать и разваливаться на глазах остов виллы, потом ударила волна взрыва, грохота, все заволокло дымом, гарью, криками… Она молча повернулась в ту сторону, где стояло дерево с привязанным к нему ненавистным врагом, и подняла свой арбалет. Неслышно просвистела в этом содоме взрывов выпущенная стрела и пронзила насквозь пленника дерева. Это был знаменитый укус Мамбы. Выстрел меткий и точный, пригвоздивший врага к дереву, но не смертельный. Пусть он видит, как рушится, горит и превращается в ничто все, чем он дорожил, ради чего губил людей.
Отряд так же незаметно исчез с острова, как перед этим появился.
Уже на яхте, сняв бронежилет и облачившись в привычный комбинезон, Мамба достала планшет и быстро набрала несколько команд, потом добавила известный только ей набор цифр. На другом конце мира, этот сигнал был принят и передан по назначению. Все активы владельца острова были переведены резервному фонду «Возмездие». Вся многочисленная родня старика стала нищей.
На следующий день все газеты мира обсасывали сенсацию о нападении отряда мусульманских террористов на владения влиятельного в Евросоюзе бизнесмена и политического деятеля. А знающие о связях с вышеозвученным дельцом некоторых политических деятелей Запада, углядели в случившемся и некоторые аналогии с устранением неугодных правящей верхушке свидетелей. Чуть позже всех оглушила информация о том, что владелец острова лишился не только жизни, а и всего нажитого за долгие годы состояния. Оно просто растворилось в воздухе…
Двумя днями позже стоявший на рейде в порту Афин круизный лайнер «Ла Монада» был атакован неизвестным судном, торпедирован и через непродолжительное время затонул. В результате штурма произошел сильнейший пожар, повлекший за собой человеческие жертвы. Их могло бы оказаться намного больше, если бы не удачно организованные в это время экскурсии для большинства находившихся на лайнере туристов. Именно в день нападения основная масса отдыхающих была приглашена на фольклорный праздник, организованный в одном из селений на побережье залива.
Мамба козырнула капитану яхты, проворно скользнула вглубь машинного отделения. Здесь, в тишине, вдали от посторонних глаз и ушей, располагался штаб отряда «Возмездие». Саид вопросительно взглянул на вошедшую. Он уже знал о потопленном лайнере.
-- Я была права. Там действительно проводились операции по изъятию органов у всех, в том числе, и у детей. В холодильном отделении нижней палубы около десятка трупов со следами изъятия органов. Там все было поставлено на поток. Но об этом доблестные мировые средства массовой информации не обмолвятся ни словом. Все спишут на террористов… Вот в таком же гадюшнике уничтожили и моего мальчика. И ради кого, ради этих пресытившихся развратом и вседозволенностью подлецов?…
Она обхватила себя за плечи руками и заметалась по каюте в бессильной злобе. Совсем недавно она в составе водолазов пробралась на лайнер и обследовала его самые потайные уголки, куда обычно не допускались непосвященные. На нижних палубах, отрезанных от внешнего мира тайными проходами, царило свое время и шла своя жизнь. Высокотехнологичное оборудование, современнейшие лаборатории и операционные, удобные палаты и каюты для персонала. И вседозволенность. Здесь за деньги, точнее, за очень большие деньги ради какого-либо каприза могли запросто убить человека и изъять из его тела нужный орган или превратить ребенка в уродца на потеху уже потерявшему всяческий человеческий облик сластолюбцу…
Мамба пробиралась по этим закрытым для посторонних глаз помещениям и представляла, что где-то здесь закончил свою короткую жизнь ее малыш. И сердце наполнялось злобой. Она без сожаления отдала приказ заминировать нижние палубы, когда хакер отряда проник в локальную сеть компьютерной системы и скачал всю необходимую информацию, а потом полностью уничтожил все имевшиеся данные.
Она брезгливо перешагнула через валяющихся на полу сотрудников этого подпольного центра. Все они умерли тихо и безболезненно от распыленного ядовитого газа. Хотя ей очень хотелось, чтобы они перед смертью ощутили на своей шкуре переживания тех, кого лишали жизни.
Итак, еще одного из преступных медицинских центров больше не существует.
Она видела с помощью объективов беспилотника, как вздрогнула махина круизника, как он просел и стал заваливаться на бок, как многочисленная обслуга и кое-кто из пассажиров выскакивали на палубы и опускали вниз лодки и надувные плоты. За них она не волновалась. Порт недалеко, да и судно не погрузится полностью в море. Те, кому не повезло остаться на судне в этот день, не пострадают…
В мире всё было нестабильно. На Украине продолжалась непонятная гражданская война. Радовало только, что в Крыму разум возобладал над психотехникой, люди не поддались развращающей сознание атаке западных спецслужб и выбрали для себя дальнейший путь вместе с Россией. Так что за судьбу Оксаны, Пети и их детей я спокойна.
Сложная обстановка создалась в Сирии. Россию всеми силами стравливали на войну с Турцией. Чтобы в Евросоюзе жизнь там жителям мёдом не казалась, явно при поддержке западных спецслужб, европейские страны наводнили толпы беженцев. Только в отличие от прежних времён, большую массу бегущих в благополучную Европу составляли не женщины, старики и дети, а молодые, крепкие парни. Им бы свои страны защищать от захватчиков, а они торопились удобно устроиться в приглашающих их государствах, требуя денег, жилья, социальных благ и совершенно не желая работать. Такое впечатление, что это или боевые отряды захватчиков, чьей-то искусной рукой направленные в определённые страны и ждущие только приказа «фас!», чтобы начать войну с местным населением, или оболваненные пропагандой юнцы, надеющиеся в старушке Европе устроить себе уже на этом свете райскую жизнь за счёт местных.
Я склонялась к первому варианту. Вот так, наверное, и в прежние, давние времена, начинались нашествия варваров, а потом шли переселения народов.
Но по большому счёту, всё происходящее за границами страны, меня мало волновало. В основном заботили насущные проблемы. Я сидела как привязанная в своём коттедже в Городце, общаясь только с Зиной и собаками. Дети жили далеко от меня. Лепилов бывал только наездами, когда удавалось выкроить немного времени для отдыха.
Очередной роман не писался, потому что не было яркой живой темы, а высасывать из пальца я не умею.
С Николаем Семеновичем я не виделась почти всю прошедшую зиму. Он как-то притих в последнее время, замкнулся в себе. Больше никаких предложений по расследованию происшествий не предлагал. Это меня тревожило, а его дочь Олюню так просто пугало. Человек он в достаточно серьезном возрасте, любая хандра может подорвать здоровье.
Ольга уже серьезно закрутила роман с Ясоновым и собиралась за него замуж. Хотя по мне, так к чему все эти заморочки со штампиками в паспорте?
Кстати, Ольга уговорила своих дочерей вернуться на родину, мотивируя тем, что построенные спонсорами детские медицинские центры позволяют теперь не только лечить сложные заболевания, но и вести научные исследования.
Старшая сразу же откликнулась на предложение матери и уже устроилась на новом месте. Младшая все еще колебалась, может быть потому, что боялась потерять удобный, устроенный мир с устоявшимися уже привычками и реалиями жизни.
Вот таким был мой жизненный расклад, когда неожиданно позвонил Николай Семенович.
-- Ксения Андреевна, вы не могли бы подъехать ко мне? – после традиционных приветствий и расспросов о здоровье и семье, задал он неожиданный вопрос. Это было странно. Ведь Николай Семенович был в курсе моих отношений с Алексеем и отлично знал, что тот в последний раз после происшествия с поездкой в спецдетдом пригрозил мне карами небесными, если я ослушаюсь и опять возьмусь за своё. Но не откликнуться на просьбу не смогла.
-- Хорошо, Николай Семенович, я приеду, как только смогу, -- пообещала я своему собеседнику, лихорадочно обдумывая, как мне улизнуть из коттеджа из-под зоркого глаза моей Зины.
-- Если можно, приезжайте сегодня, -- вдруг всхлипнул старик, и такое отчаяние прозвучало в его голосе, что я серьёзно забеспокоилась: что такого могло случиться, что так расстроило отца Ольги.
Но на мои вопросы он только и ответил, что это не телефонный разговор.
Дело принимало серьёзный оборот. Я позвонила Ольге. Но бесстрастный голос в трубке известил меня, что абонент вне зоны доступа. Так что же могло случиться? Николай Семенович уже в таком возрасте, что с ним может всякое произойти. Возможно, ему срочно нужна помощь. А рядом никого нет.
Я тут же разыскала Зину и сообщила ей, что отправляюсь в Малый Калинов к Ольге и Николаю Семёновичу. Так как там же должен находиться и Ясонов, моя домоправительница особого беспокойства не высказала, лишь предупредила, чтобы я не вздумала опять с этим «замшелым грибом» его любовные бредни распутывать.
-- Ох, Зина, какая же ты злая, -- возмутилась я на такое предположение. – Николаю Семеновичу, видимо, действительно плохо, а ты так о нём.
-- Ничего я не злая. Старый пень сидит дома один. Вот и придумывает себе развлечения и вас в них втравливает. Ладно уж, поезжайте, всё равно там сейчас господин Ясонов, он за вами присмотрит. Но я, так и знайте, извещу о вашей поездке Алексея Александровича.
С этим напутствием я и убыла в Малый Калинов.
Николай Семенович встретил меня с объятиями. Долго расспрашивал, как дорога, всё ли обошлось благополучно. Усадил за стол угоститься свежезаваренным чаем. Чтобы не расстраивать старика, я с удовольствием отхлебнула из полупрозрачной невесомой чашки китайского фарфора густого, источающего божественный аромат чая. Обожаю этот напиток, но остерегаюсь пить часто. Что-то давление и сердечко стали барахлить. Но не обижать же старого человека, который так старался мне угодить.
Между делом стала расспрашивать, как дела у Николая Семеновича, как здоровье. Тот как-то странно отмалчивался. Потом поглядел на часы и вздохнул.
-- Видите ли, Ксения Андреевна, -- начал несколько церемонно, -- я сделал предложение руки и сердца Наталье Ивановне, и она благосклонно приняла его. Только надо помочь ей вытащить внука из заключения. Это её основное условие…
-- Ох, наивный вы человек, Николай Семенович, -- вздохнула я. – Который раз на одни и те же грабли наступаете. Вас используют по полной программе, а вы продолжаете витать в облаках. Каким образом вы собираетесь освобождать её внука?
-- Очень простым, -- раздался за спиной у меня голос Натальи Ивановны. – Вас сейчас вывезут в тайное место, потом известят вашего друга о случившемся. Если он дорожит вами, значит, поможет вытащить мальчика из тюрьмы и вернёт нам наши фирмы и состояние. Ну, а чтобы вы не наделали глупостей, мы сделаем вам укольчик…
Я не успела ничего сказать в ответ, как почувствовала в шею укол, и мир для меня перестал существовать…
Наталья Ивановна разрабатывала план похищения довольно долго. Двигали ею жажда мщения этому мерзкому Лепилову и желание вернуть назад утраченное благополучие. Хотела вначале использовать для этих целей его детей. Но оказалось, что своих у него нет, а тех, которые могли бы явиться разменной монетой в торге, он упрятал так, что нанятые детективы ничего выяснить об их местах нахождения не смогли. Тогда остался единственный способ: через этого влюблённого дурака заполучить его знакомую. Эту тупицу, как её там, Антипкину.
План был разработан досконально. С помощью старого дурака, поверившего в обещание сочетаться с ним браком, заманили эту простолюдинку, мнящую себя детектившей, в гости к старому козлу. А остальное было делом времени. Правда, Алена хотела дождаться, пока подействует лекарство, добавленное в чай, но эта Антипкина оказалась довольно прозорливой особой. К сожалению, пришлось и старого дурака нейтрализовать, хотя вначале планировали его оставить на месте и через него выяснять, как движется дело и что предпринимает противник.
Наталья Ивановна мнила себя стратегом, предусматривающим несколько вариантов развития событий. Потому заблаговременно озаботилась знакомством с фельдшером и водителем «скорой». По её звонку те оперативно прибыли по адресу, на носилках перенесли оба тела и вывезли в тайное место.
Тихонова никогда не брезговала никакими противоправными поступками, потому что считала, что в достижении поставленной цели все средства хороши, а жизни других людей для неё ничего не значили. Если на кону стоят огромные деньги, что значит жизнь какой-то простолюдинки, всю жизнь перебивавшейся с копейки на копейку, или этого выжившего из ума старого идиота, которому давно пора на тот свет, там, наверное, уже заждались.
Дочь, узнав о планах матери, лишь поморщилась, подумав: ну вот, опять какие-то заморочки. Не сидится же матери в покое, всё стремится доказать своё превосходство. Ей было обидно, что мать, как и в детстве, помыкает ею.
Но Алена понимала, что в сложившейся ситуации она сама выкрутиться не сможет. Отлаженный ещё недавно бизнес рассыпался и утекал, как песок сквозь пальцы. Недавний обожатель, лет на десять её моложе, раньше изображавший при её виде дикую страсть, теперь, когда дела пошли под откос, тихо слинял, походу оттяпав одну из её квартир, купленных ради вложения средств и приносящих определённый доход.
Судиться с ним не имело смысла, так как сама, дура, ослеплённая любовью, рассказала, каким образом эти квартиры отжимались у одиноких и маргинальных москвичей.
Весна ещё только пыталась вступить в свои права, просёлочные дороги развезло так, что машина «скорой» то и дело увязала в грязи, продвигаясь к цели черепашьими шагами. Но всему когда-то приходит конец.
«Скорая» подъехала к старому, полуразвалившемуся дому в когда-то большой и многолюдной деревне, но в девяностые годы почти обезлюдевшей, так как хорошей дороги не было, хозяйство развалилось, потом закрылась школа, и молодёжь, в поисках работы, разъехалась по большим городам, оставив стариков доживать здесь свой век. За эти два десятка лет, почти все старики вымерли, и дома, продаваемые за копейки, скупила для своих целей Наталья Ивановна. Сюда выселяли обманутых с квартирами людей, где они и завершали свою безрадостную жизнь. Местный участковый был давно прикормлен и не проявлял никакого интереса к делам, творящимся на территории деревни. Таким образом, здесь уж точно не будут искать похищенных из Малого Калинова людей.
Один из детективов, присматривавших за действиями семейки Тихоновых, скрытно препроводил «скорую» до деревни, с помощью портативного беспилотника установил, куда определили увезённых из дома людей, потом известил своего руководителя. Саид не стал заморачиваться вопросами, что бы это значило, и доложил Наташе.
-- Так, значит, семейка приступает к активным действиям, -- констатировала та, выслушав доклад. – Ну, что ж, это меняет дело. Сообщите нашему другу, чтобы не беспокоился. Его протеже под контролем, с ней ничего не случится. А мы предоставим ситуации развиваться в нужном нам русле. Кстати, как там их отпрыск?
-- Должен отметить, что он достойный внук своей бабушки. А тюремная школа дополнила и отточила все его пороки. Думаю, он созрел для нашего дела…
-- В таком случае, выпускайте его. Надеюсь, организаторы побега не придушат его раньше времени?
-- Как и все отпетые подлецы, этот такой же трус и предатель, трясущийся за свою шкуру. Пришлось провести работу с сокамерниками и с участниками побега. За обещанную мзду они его приволокут в целости и сохранности.
-- В таком случае, приступаем к операции. Надеюсь, это будет достойное мести зрелище.
Наталья Ивановна, усевшись за стол, с садистским удовольствием стала набирать на компьютере текст письма с требованием и условиями выкупа своих пленников. О, это было такое восхитительное чувство восторга от осознания того, что она может унизить и растоптать того, кто когда-то встал на её пути. Слова проклятий в адрес ненавистных ей мразей сыпались из-под её подагрических пальцев со скоростью пулемётных очередей. Да и сами фразы казались ей убийственней любых пуль.
Это было непередаваемое наслаждение. С тех пор, как она узнала, что этот мешок с деньгами оказался сыном той потаскушки, осмелившейся посягнуть на её собственность, желание мести не покидало её сознание. Ей хотелось отомстить этому надменному индюку за все те унижения, которые пришлось пройти из-за его матери. И если ту не достать, то выместить ненависть хотя бы на сыне было одним из самых сокровенных желаний. Как же ей хотелось увидеть сломленным, потерявшим человеческий облик, этого надутого, пресыщенного вседозволенностью богача. И как это умудрившегося из грязи выбраться в круги российской элиты? Это осознание, что не она, продолжательница древнего боярского рода, пусть и обедневшего и вынужденного скрываться после революционных событий, а этот подзаборный, не знающий своих корней плебей оказался в высших сферах общества, её изводило своей неправильностью, незаконностью, заставляло действовать, не заботясь о возможных последствиях.
Она понимала, что прошли те благодатные времена девяностых, когда можно было закатать в асфальт, залить бетоном или утопить неугодного соперника или просто мешавшего на пути к власти. Но и сейчас ещё находятся те, кто за деньги готов выполнить самую грязную работу. Вот только денег становится всё меньше. Перекрываются пути их лёгкой добычи…
Наконец письмо составлено и отправлено по адресу. Остаётся только ждать. Это самое трудное время.
Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, Наталья Ивановна позвонила нанятым охранникам и поинтересовалась состоянием пленников. Для неё в другое время было бы безразлично, живы они или мертвы, но до контакта с Лепиловым она предпочла бы, чтобы они были живы. Что с ними будет потом, она не интересовалась, главное, чтобы они могли промычать то, что она им напишет. А вот когда этот набитый деньгами мешок выполнит её требования, а он выполнит, она в этом уверена, и приедет забирать свою ненаглядную плебейку, вот тогда она устроит там настоящий фейерверк. И пусть отправляются все скопом прямо в ад. А она уже будет далеко…
Состояние матери давно уже волновало Алену. И нынешний её лихорадочный блеск глаз, подрагивание упрятанных в тонкие перчатки рук, постоянное их заламывание и хаотичное метание по будуару не на шутку её обеспокоили. Всё же, мать уже в таком возрасте, что любые потрясения, пусть и приятные, могут привести к непредсказуемым результатам. Дочь знала, что мать просто мечтает отомстить сыну обидчицы. Но не стоит, считала она, так остро реагировать на такое событие.
Юхнов, август 2016 г.