Волновалась ли я, когда мы приехали в Лондон? Конечно.
Ведь предстояло пройти испытание — понравиться совету, состоящему из семи самых влиятельных дам. Они мне представлялись придирчивыми и заносчивыми занудами, готовыми на солнце разглядеть пятна. Просто необходимо произвести на них впечатление (если бы только это!) и суметь понравиться им ( увы, они не мужчины).
Значит, следует найти слабые места патронесс. Благодаря матушке, а в большей степени — тёте Памеле, которая вызвалась сопровождать нас в Лондон, я собрала кое-какие сведения об этих дамах.
Кто там у нас первый по списку:
1) Графиня Доротея Ливен.
Она слыла одной из законодательниц мод лондонского общества.
Приехала из России вместе с мужем — русским послом. О ней говорили, что она отличалась мужским умом и женской чувствительностью. Вежливая и благовоспитанная дама. Не выносит скуки и посредственных людей. Её главным достижение - сумела создать в Лондоне блестящий салон, где собираются знаменитости и выдающиеся политические деятели самых противоположных взглядов. Её конёк - политика.
Характер графини мне импонировал. Думаю, что сумею найти с ней общий язык, хотя политика никогда не была для меня в приоритете
2) Графиня Эмили Купер, урождённая Лэм. Из новой знати. Она — дочь 1-го виконта Мельбурна, сестра Уильяма Лэма и золовка скандально-известной Каролины Лэм. Хотя так ли это в плане родства? Лондонские сплетни дошли и до провинции. Если верить им, то только старшего сына Пенистон Лэм, виконт Мельбурн мог считать своим. Остальных детей его жена родила от многочисленных любовников. Но в любом случае они носят его фамилию. И я даже в родстве с ними. Отец 1-го виконта - сэр Мэтью Лэм, баронет из Брокет-холла в графстве Хертфорд женился на Шарлотте, дочери Томаса Кока.
Может наше родство сможет склонить чашу весов в мою пользу?
И по отзывам, молодая леди Купер (ей всего тридцать шесть лет) отличается добродушным, весёлым нравом.
По словам тётушки Памелы, которая всё обо всех знает, Эмили Лэм в восемнадцать лет вышла замуж за графа Питера Леопольда Купера, который был старше невесты на девять лет и имел репутацию глупца.
- Он весьма приятный и тихий человек, избегающий общества и политики. Однако его речь, как и мысли, настолько медлительные, что собеседники начинали зевать, когда он открывал рот, - делилась тётя воспоминаниями. Несмотря на то, что бедного мистера Купера мисс Памела называла -imbеcile (глупый, простоватый), она всё же осуждала его жену за то, что та вначале крутила роман с корсиканским дипломатом Карло Андреа Поццо ди Борго, а затем с известным повесой лордом Пальмерстоном.
Мисс Памела Дигби убеждена, что только старший сын Джордж, он на год меня старше, — сын леди Эмили от мужа. Остальные дети от вышеназванных господ. В этом Эмили Купер последовала примеру своей матери — леди Мельбурн. Правда, количеством любовников та явно её превзошла.
- Откуда такие подробности? Над ними что-ли свечку держали..., - я не смогла сдержать иронии.
- Круг избранных довольно замкнутый, - веско возразила тётя. - В нём все обо всех знают. Все друг за другом следят. Малейшая оплошность тут же становится известной. Она распространяется с быстротой телеграфа. Слуги доносят господам, знакомые делятся друг с другом новостями об общих знакомых. Например, увидел лакей своего собрата в ливрее некой дамы, поджидающего свою госпожу возле дома некого господина. Этого достаточно, чтобы новость облетела Лондон. В провинции тоже самое, только там всё становится известно ещё быстрее.
Я приняла слова тёти Памелы к сведению. Хотя меня порядком удивило, что им больше делать нечего как совать нос в чужую жизнь.
От словоохотливой тётушки узнала, леди Эмили ненавидела жену брата Уильяма — леди Каролину и называла её «маленький зверь». Но когда ту отстранили от балов в Олмаке, что является знаком глубочайшего социального позора, Эмили бросилась защищать невестку и добилась того, чтобы запрет сняли. Впрочем, леди Каролине это не помогло. Двери большинства домов для неё закрылись. Теперь она находится в поместье свёкра под присмотром лорда Мельбурна, на которого её истерики не оказывают действия, и продолжает жить воспоминаниями о Байроне. Приступы меланхолии сменяются припадками ярости, леди Каролина часто прикладывается к джину. Докатилась до того, что шатается по тавернам и пристаёт к посетителям.
Для себя я сделала вывод, что леди Купер довольно мягкая женщина.
Что нельзя сказать о других патронессах, чья грубость и высокомерие стали притча во языце. Как ни странно, но это - графиня Ливен, чей характер мне импонировал, и леди Джерси.
4) Леди Сара София Чилд Вильерс, графиня Джерси. Тоже ещё не достигшая сорока лет. Она являлась старшей дочерью Джона Фэйна, 10-го Графа Вестморленда, и Сары Энн Чилд. Ее мать была единственным ребенком Роберта Чилда, основного акционера в банке Чилд & Кo. По завещанию, графиня Джерси стала основной наследницей.
Древний аристократический род и весьма увесистое состояние позволили ей выйти замуж за Джорджа Вильерса, 5-го графа Джерси. Ныне супруги проживают на Беркли-Сквер. Тётушка, конечно, не упустила случая и поведала, что мать ее мужа, Фрэнсис Вильерс, графиня Джерси, в молодости стала одной из фавориток короля Георга IV, когда он ещё носил титул принца Уэльского.
Я поморщилась — зачем ворошить прошлое? Однако дальнейшие слова тёти Памелы меня заинтересовали куда более. Оказывается, сестра леди Джерси - Мария вышла замуж за Джона Понсонби, виконта Дунканнона — старшего сына граф Бессборо. Об этом я не знала. Ведь сэр Джон лишь на время приезжал с семьёй в Дорсет. Выходит, смогу воспользоваться знакомством с их семейством, чтобы леди Джерси одобрила мою кандидатуру.
Это мысль настолько превалировала, что дальше почти не слушала, как тётя жужжала над ухом о том, что молодая леди Джерси имеет многочисленных любовников. Только проворачивает амурные дела так осторожно, что имена их публичной огласке не предавались. Разве что виконт Пальмерстон — известный дамский угодник, слыл одним из её возлюбленных. На вопрос лорду Джерси - почему он никогда не дрался на дуэли, чтобы сохранить репутацию его жены, тот сухо ответил, что это потребует, чтобы он боролся с каждым человеком в Лондоне.
Тётя противно захихикала, прикрывая рот ладошкой.
- Всё, хватит! - взбунтовалась я. - Не желаю больше слушать про их семейную жизнь.
Тётушка, обиженно поджав губы, ушла.
Оставшись одна, я подумала, что вот эти самые патронессы, следящие за безупречной репутацией посетительниц клуба, сами ведут аморальный образ жизни. И они пользуются, пусть и обманчивым, почтением. Может дело в том, что свои амурные делишки прячут под покровом. Даже деля одного любовника на двоих(интересно будет взглянуть на этого Казанову — лорда Пальмерстона), ухитряются мирно сосуществовать и сотрудничать.
Да есть ли среди этих великосветских дам — хоть одна верная супруга?
Хотя, от мамы я слышала, что леди Энн Каслрик — тоже попечительница клуба, предана мужу. У них не было детей, но их супружеская жизнь слыла образцовой. К сожалению, лорд Каслрик в августе 1822 года покончил жизнь самоубийством.
Его вдова уехала на время из Лондона, чтобы провести пару лет в провинции. Минус одна.
Спать я легла с надеждой, что у меня есть все шансы, чтобы быть допущенной на бал в «Олмэкс». Засыпая, уже рисовала в грёзах, как я в очаровательном платье и с обязательным букетом иду по залу клуба, скромно «не замечая», устремлённые на меня взгляды.
Убаюканная мечтами, незаметно заснула.
Проснулась утром в прекрасном настроении, хотя во сне меня преследовали настойчивые кавалеры, признаваясь мне в любви и предлагая бежать с ними на край света.
Но за завтраком я узнала новость, которая могла разрушить все тщательно взлелеянные планы.
Отец получил анонимное письмо от неизвестного доброжелателя. Тот сообщал, что попечительницам клуба стало известно о легкомысленном поведении его дочери в Дорсете по отношению к некому уважаемому господину. На основе показаний этого господина, патронессы решили отказать мне в разрешении.
- Граф Бессборо! - мы с мамой одновременно назвали виновника конфуза.
- Мама, папа - не переживайте. Это лишь ещё одно препятствие на моём пути. Я его преодолею, как и все остальные, - постаралась успокоить родителей.
- Но как?! - мама поднесла руки к вискам, а тётя Памела бросилась к ней с нюхательной солью, от которой матушка отмахнулась, не забыв поблагодарить за помощь. Лично я бы послала тётю с её солью подальше.
- Ещё не знаю. Надо подумать. Светское общество ведь любит выезжать на прогулку в Гайд-парк. Пусть они увидят меня воочию и узнают ни со слов этого скользкого типа. Завтра я верхом на лошади отправлюсь туда.