Александр II. Love Story. ч6. Слово Чести
"...Не забывай, дорогой мой ангел, что жизнь мне дорога потому, что я не хочу потерять надежду посвятить себя целиком только
тебе..." (Александр
Влюбленная пара наверняка не сомневалась в том,что письма эти никогда не станут достоянием гласности, ведь они носят чрезвычайно откровенный эротический характер.
Все 14 лет отношений они с нетерпением ждали встреч и моментов общения, во время которых княжна Долгорукова старалась окружить государя вниманием и теплом, причём, теплом даже и в прямом смысле, так она приказывала согревать его постель для отдыха, и таких мелочей, создающих любимому, окружавшую его атмосферу неги и уюта было немало.
Е.М. Юрьевская вспоминала. ( Возможно это мнение субъективно).
"Всякий житейский комфорт был нему незнаком до тех дней, когда Бог послал нам эту любовь, изменившую нашу жизнь. Не было никого, ни в его семье, ни среди окружения, кто бы заботился о нем; все было лишь фальшь, комедия и корысть. Кроме меня, он никому не жаловался. Он мог легко переносить холод, и никто не давал себе труда избавить его от сквозняков. Его кровать была жесткая, как камень; я заменила ее на кровать с пружинным матрасом, который его потряс, и я заботилась, чтобы постель каждый вечер согревали. Понемногу все эти удобства устраивались, и он бывал тронут до слез каждым проявлением моего внимания.»
Казалось, что Александр Второй никогда особо к комфорту и не стремился, но... как человек просто, правитель огромного государства, как серьёзный и талантливый военачальник - Император - Освободитель, избавивший Болгарию от Османского ига, государь нёс колоссальную ответственность и нагрузку почти непосильную для человека обычного.
Атмосфера семейного уюта, умело создаваемая Долгоруковой, видимо была ему необходима для релаксации и восстановления сил.
Лишь немногие из высшей знати поддерживали княжну Долгорукову, или по меньшей мере старались её понять, в официальной семье государя её мало сказать не любили, а приближённые звали просто царской "наложницей".
Но у " наложницы" уже росли трое царских детей, и она - их мать была несомненно обеспокоена их будущим.
Царь же не отказался от оказания обязательных, по сути просто формальных знаков внимания жене, угасающей от чахотки, и искренне жалел её, все больше времени проводившей в специальной комнате с морской солью для лечения и облегчения дыхания, также дороги ему были и его законные дети и внуки.
Но не только сильное взаимное чувство любви удерживало его подле молодой княжны, но Огромное Чувство Долга перед ней.
Он, давший клятву верности и обязательство жениться на ней, тогда молодой женщине, много лет назад, никогда не забывал о первом дне их близости, когда он коленопреклоненно клялся господу, что она,
Катенька,теперь его жена перед богом.
Она же, видимо хорошо изучив его за многие годы общения, никогда не сомневалась в нем, что придёт тот час, когда уже она - Екатерина Долгорукова станет супругой государя, а потом, как знать,может и...
И с первого дня вдовства государя Екатерина Долгорукова уже торопила его оформить законный с ней союз и признать законными их общих детей.
"Уже на другой день Александр Второй заявил "министру Императорского двора А.В. Адлербергу о своем желании вступить в законный брак с Екатериной Долгоруковой. Результаты этого разговора царь зафиксировал в дневнике 22 мая 1880 г.: «Адлерберг, представив множество возражений, не советует мне вступать в новый брак. Должен признать, что в некотором отношении он прав, но я не мог с ним говорить с полной откровенностью. Я дал слово чести и должен сдержать его, даже если Россия и История мне этого не простят»." Слово Чести! Интересно, что скажут современные мужчины по этому поводу?!
Череда предшествовавших на царя покушений и явная боязнь актов возможного возмездия со стороны законного престолонаследника цесаревича Александра в случае его воцарения одновременно с очевидным желанием стать супругой государя заставляли Долгорукову нервничать и умолять, а возможно и требовать безотлагательно исполнить обещание, данное им когда-то.
- Но ты обещал, клялся тогда... - уже почти истерично, скрывающимся, дрожащим голосом, готовая вот-вот расплакаться, уже в который раз пеняла она государю. - И не дай господь.., не дай... господь, что случиться с тобой, где окажусь я с детьми?
- Но, дуся моя, обнимая её, поглаживая плечи и руки, утешал он любимую, ты же христианка, православная и знаешь, что невозможно что-то сейчас изменить...
- Но ты обещал, тогда, тогда...- резко отталкивая его и отходя к окну, уже явно с нитками гнева в голосе, почти кричит Катерина.
Нет, ты не хочешь понять меня... - говорит он и в совершенном раздражении покидает комнату.
И наконец Александр Второй решился:
"Боже мой, прости мне мои грехи... я все сделаю для Кати, но не против национальных интересов".
Спустя чуть более сорока дней, наполненных напряжением и подобными сценами государь твёрдо заявил явившемуся к нему с докладом министру Адлербергу о своём решении венчаться немедленно и тайно.
Адлерберг вспоминал: "... снова поразил меня, объявив свое решение не отлагать долее исполнение намерения и совершить обряд немедленно, секретным образом. Я снова пытался отклонить его, представив ... все неприличие такого поступка. Во все время, что я говорил, государь сидел молча, бледный, смущенный, руки дрожали, вдруг встает и, не сказав ни слова, выходит в другую комнату.
Я в полном недоумении соображаю, что остается мне делать, и намеревался также уйти, как вдруг отворяется снова дверь, и входит женщина; за нею вижу фигуру государя, который, впустив княжну в кабинет, затворяет за нею дверь. Странное было мое положение – очутиться лицом к лицу с женщиной, с которою приходилось мне говорить в первый раз и которая напустилась на меня с резкими упреками за то, что я отговариваю государя от исполнения долга чести.
Я вынужден был возражать ей, так что между нами произошла бурная сцена, продолжавшаяся довольно долго. Среди горячего нашего спора дверь в кабинет полураскрылась, и показалась голова государя, который кротко спросил, пора ли ему войти. На это княжна с горячностью ответила: «Нет, оставь нас докончить разговор». Государь захлопнул снова дверь и только несколько времени спустя вошел в кабинет, когда сама княжна, излив всю злобу на меня, вышла из кабинета».....
Однако...!