Короткое счастье пса Рыжего

    
        Сны у Рыжего редко бывали спокойными. Снился вечный страх. То с криком его гнали от себя люди, то нападали стаей огромные собаки с крепкими мыщцами и оскаленными зубастыми челюстями. Двух таких он встретил однажды наяву.  А во сне вновь приходилось с визгом от них убегать, поджав хвост, потому что от страха сводило тело и заплетались лапы. Одну, сломанную когда-то, на которую он прихрамывал,  в таком сне пронзала острая боль, и Рыжий отчаянно боялся, что его догонят. Страшно. Страшно! Стра-а-ашно!!!
      Часто во сне он видел свою мать. Нет, даже не её, а теплое брюхо матери с сосками. Вкус молока помнился, потому что чаще всего Рыжий был голоден. А еще снилось лицо человека, который его однажды посадил в лодку и привёз сюда, на маленький островок. Человек сделал это не по своей воле. Рыжий помнил, как какая-то женщина кричала, что не потерпит никчемного урода на своем дворе, что этих кобелей развелось пруд-пруди и что она сама утопит этого выродка, если муж его пожалеет. Человек топить щенка не стал. Довёз до островка, взял в руки. Сказал: «Попробуй, Рыжий, сам себя прокормить. Бог даст, выживешь.» И уехал, бросив щенка в заросли травы.
     Рыжий выжил. Собаке не нужно много времени, чтобы вырасти. Он вырос. Но если бы видел себя в зеркале, если бы имел представление о своей внешности, утопился бы сам в тот же час, осознав, как горько над ним посмеялась судьба: ноги остались короткими и кривыми. Заднюю, сломанную, приволакивал. Тело тянулось, как у таксы, волоча по траве рыжую шерсть, которая распределялась по всему телу как-то выборочно. На спине её вроде бы и совсем не было, на животе росла клочками, а по бокам бледнели проплешины. Голова у Рыжего была крупной с прижатыми короткими ушами. Над ввалившимися щеками сидели глубоко посаженные два небольших  косоватых глаза, из которых всё время текли слёзы. Челюсть по-бульдожьи выпирала далеко вперед. И никто не знал, что этой челюстью Рыжий, конечно, мог напугать, но не смел пользоваться, как орудием. Потому что Рыжий боялся всего, что его окружало. Боялся всегда. До дрожи.
       Он жил один. Жил так уже два года и не знал, что есть какая-то иная жизнь. Иногда ветер доносил издалека человеческие голоса, музыку, женский смех или лихую мужскую брань. Два раза в день раздавался громкий, дробный рокот катера, подходившего к пристани поселка. Но это не имело к нему никакого отношения. На острове он был Робинзоном. Люди иногда проплывали мимо него на быстрых и гремучих моторках. Лодки быстро исчезала из виду.  Рыжий не успевал  ни испугаться, ни намекнуть лаем на своё присутствие. Иногда выл от одиночества. Тогда в посёлке начинали подвывать другие собаки. Но раздавался громкий окрик человека. И всё смолкало.
      Осенью к его островку несколько раз подъезжали лодки, и люди , не вылезая, собирали чилим, негромко разговаривая и редко переругиваясь. Уезжали,  и опять наступала тишина и одиночество. Рыжий уже забыл, как поначалу его съедала тоска по Тому Человеку, бросившему его на произвол судьбы. Как он тогда метался по островку, как долго доносился до посёлка его лай-плач. Забыл , как хотелось домой.
     А  зимой Рыжий заползал в кусты, где у него была небольшая нора. Он сам её когда-то устроил, долго и упорно разгребая лапами непослушную землю. Нора защищала от ветра, дождя и редких морозов со снегом. Потом кончалась короткая зима, вновь приходило долгожданное тепло и у него  начиналась охота за скудным пропитанием.
     В это утро Рыжий проснулся с привычным желанием хоть чем-нибудь наполнить желудок. Не сразу понял, что к знакомому запаху травы и рыбы, которая плескалась в метре от него, прибавился еще один запах – дымка и чего-то необъяснимо вкусного и желанного. Этот запах был незнаком. Ветер то доносил его, то отгонял. В животе у Рыжего бурлило от голода. Рыбу он ловить не умел, да и не хотел. Попадались иногда кроты, мыши-полёвки, птицы. Даже разорять гнёзда Рыжий не умел. На его островке птицы не гнездились. Иногда, особенно зимой,  подплывал Тот Человек и кидал ему кости с остатками мяса и рыбьи головы. Иногда в железной банке из-под консервов привозил  какую-то кашу, которая Рыжему очень нравилась. Но как же редко это было!
… Ветер повернул в его сторону и с противоположного берега опять донесся невообразимо притягивающий запах. Рыжий увидел огонёк костра и женщину, которая хлопотала возле него. В тени старой ветлы мужчина ставил палатку. Доносился стук молотка, которым вбивались колышки. Протока, которая разделяла островок Рыжего и противоположный берег, была не очень широкой. Но Рыжий никогда не плавал. Боялся воды. Однажды, когда был еще совсем маленьким, попытался достать сидящую на чилиме бабочку. Совсем ведь близко сидела. Чилимом заросло всё прибрежье островка. Потянулся Рыжий к бабочке и свалился в воду, а выбраться было так трудно, что только страх перед чем-то пугающе неизбежным заставил его преодолеть густую паутину из корней и стеблей растений и прибиться к берегу. С тех пор река тоже стала страхом Рыжего.
...Рыжий стоял неподвижно, нервно всматриваясь в огонёк костра, над которым вился дымок и волшебный запах пищи. До него необходимо было добраться. Во что бы то ни стало. Желудок сводило болью от голода.
     Пёс дёрнул головой и сделал прыжок в сторону, к обрыву, который нависал над чистой водой. Высоко. Рыжий метнулся вдоль зарослей чилима, выискивая чистую дорожку в воде. Увы. Листья ореха стелились, плотно перекрывая друг друга. Это была западня. Но как же, как же пробраться на другой берег? Рыжий никогда не искал возможности войти в чистую воду. Зачем? Привык к голоду. Да и наловить бабочек и стрекоз летом можно было с прибрежных кустов в достатке. Стрекозы порой висели гроздьями и днём ленились летать. Улетали, когда садилось солнце.
     Рыжий метался по берегу. Женщина на той стороне что-то веселое сказала своему мужчине. Он ответил. Она засмеялась. Потом сняла с рогулин палку с котелком, который исторгал невероятный, просто сумасшедший запах пищи, и поставила его на землю. Рыжий взвыл. Уже не думая о страхе, он  метнулся к обрыву и бросился в воду.

               

       Молодая пара столичных туристов дано уже мечтала побывать в дельте Волги вдвоём. Почти месяц они плавали на байдарке по тихим протокам, сказочно одаренным природой и абсолютно нелюдимым. Останавливались ненадолго  на каком-нибудь красивом берегу, ловили рыбу, загорали,  потом плыли на новое место. А когда подошел конец путешествию, двинулись в обратный путь к рыбацкому поселку, от пристани которого отходил в Астрахань катер. Поздним вечером добрались до небольшого пустынного острова, который располагался поблизости.
      Звездная июльская ночь благодарно освещала дорогу. Байдарка тихо и послушно рассекала воду. Пологий берег принял их радушно. Но уже в темноте пришлось спешно поставить палатку.
- Ничего, - сказал мужчина. - Утром разберемся.
   Утром  он  развел костер, а женщина сварила в котелке гречневую кашу с тушёнкой. Палатку, наскоро поставленную накануне в темноте, мужчина переставил.
- Да может, не надо? – спросила женщина. – Может быть, дальше пройдём?
- А по-моему здесь неплохо, - ответил он. – Смотри, как рыба плещется, позавтракаем и порыбачим.
- Хорошо бы сома поймать, - размечталась женщина. - Какой же я тебе потом супчик сварю!
- Угу, - промычал мужчина. Ложка с кашей мелькала в его руке. Котелок – рот, котелок – рот.
     Сделал паузу, когда  женщина вдруг вскрикнула:
- Смотри! Нет, ты посмотри, кто к нам пожаловал!
     Мужчина  нехотя посмотрел в ту сторону, куда указывала ложкой жена. Из воды торчала голова собаки с выпирающей кирпичём пастью и глазами, наполненными невообразимым страхом. Пёс плыл к ним, как-то нервно загребая лапами и крутя головой. Вот он подплыл, тяжело вышел из воды, стряхнул её с себя и замер, настороженно глядя на людей. Ноздри его нервно вдыхали аромат пищи. Рёбра, обтянутые редкой рыжеватой шерстью, были видны все наперечёт. С чудовищной челюсти капала вода. Пёс тяжело дышал.
- Боже, какой урод! – восхищенно сказала женщина. – Ты только посмотри на него! Вот это экземпляр!
- Ну почему сразу «урод» ? – удивился мужчина. – Ну да, не очень удался. Сразу видно, что его мать была не слишком разборчивая барышня, но что-то в нём есть диковенное, а? Как же тебя звать, пёс? – обратился он к собаке и протянул руку.
     Рыжий метнулся  назад, жалобно взвизгнув от ужаса, но тут же замер на полдороге и оглянулся на женщину. Было понятно, что пища – это её достояние, а значит, нужно ждать помощи с её стороны. Да и смотрит она на него как-то по-доброму. Страх притих. Вот только в животе Рыжего уже не просто бурчало. От голодных спазм - фонтанировало.
      Но странное дело, он чувствовал при этом, как  что-то  меняется в его мировоззрении. Пёс  ничего не знал о генетической памяти и голосе предков, который заставлял собак издревле служить человеку, но ужас исчез. И почему-то неудержимо тянуло к этой паре незнакомых людей, от которых исходило спокойное тепло. Новое чувство, еще неведомое, но вполне осязаемое, стало заполнять его душу. Он не знал, как оно зовётся, и это его волновало. Благодарность? Признательность, что не прогнали? Пёс  уже был  готов и за внимание к нему, и за миску каши с запахом мяса  проползти на брюхе до самого костра. К этим людям.
    Рыжий опустился на траву и пополз, повизгивая от нерешительности и смущения. Его уродливая челюсть выдавалась вперед и походила на фасад бронетранспортера. Тело вытянулось еще длинее, но короткие лапы  едва помогали ему продвигаться  к желанной цели.
  Женщина смеялась, глядя на ползущее четвероногое.
- Эй, а как тебя звать, уродец? Рыжий? Ты же совсем рыженький! Рыжий! По-моему, это имя вполне подходит тебе. Как ты считаешь?
       Рыжий чуть приостановился, поднял голову, вслушиваясь в теплые интонации женского голоса. Звучание человеческого слова «Рыжий» ему было знакомо.Так обращался к нему Тот Человек. Бешено стучащее сердце стало успокаиваться, но страх еще не отпускал. Пёс  жалобно смотрел на женщину и наперекор  своим привычным ощущениям от  приближающейся опасности, её не чувствовал, а потому, повизгивая, снова пополз к костру, к женщине, которая  продолжала с ним говорить:
- Ну какой же ты смешной! Да ладно, хватит ползти. Иди сюда. Я тебя покормлю. Уж больно ты тощий.
    Рыжий замер в метре от женщины и приподнял голову. Мужчина внимательно посмотрел на него, что-то пробормотал и отошел от костра, положив пустую миску на траву. Взгляд Рыжего замер на этой миске. Там виднелись остатки каши. И пахло! Ну как же пахло!
     Женщина встала, оторвала лист лопуха. Положила на него кашу с мясом и осторожно подвинула к морде Рыжего. Вздрогнув от неожиданности и испуга, собака вскочила, щелкнув челюстью. Ринулась было назад, но ничего опасного не произошло, и она остановилась.
- Она людей боится, - откуда-то издалека сказал мужчина. – Ты сама-то отойди. Может, этот бомж вообще никогда  с людьми не общался. А может, его били. Видишь, шрамы у него на худом боку. Ну отойди же ! – прикрикнул он на женщину.
- Ешь, Рыжик, - ласково сказала женщина и, забрав миски, пошла к реке.

               

         В этот день Рыжий остался  на Большом острове рядом с мужчиной и женщиной. Он понимал, что если его не гонят, значит, он может не лезть в воду, чтобы плыть к своей норе через заросли опасного чилима. И всё же не это было самым главным поводом задержаться на новом месте. Рыжий ХОТЕЛ быть рядом с этой женщиной, от которой пахло уютом и лаской. Которая умела говорить нежным голосом и смеяться так необыкновенно, как будто птица пела, переливчато и звонко. Рыжий еще боялся подходить к ней близко. Но ему этого так хотелось, что сводило мускулы.
      На ночлег пёс устроился в кустах, примяв подсохшую от солнца траву. И эту свою первую ночь рядом с людьми он спал впервые спокойно и почти беззаботно. Снился запах мяса. Снилась рука женщины, протягивающая ему банку с кашей. И еще: ему снилась эта её рука, которая  потянулась к его голове и погладила. От такого  чувства блаженства и благодарности Рыжий во сне тяжко вздохнул и заскулил.
     А потом наступило утро. В это первое утро их совместной жизни  Рыжий сидел в стороне, внимательно следя за всем, что делает женщина. Всё было в его жизни впервые, а потому непривычно. Но это ВСЁ  было фантастически приятно.  Никогда - никогда , с самого своего дня рождения ему не было так  спокойно. Липкий страх еще тлел в уголке его души, но может,  это была просто необходимая любому зверю острожность? Рыжий не знал. Его переполняла благодарность Женщине и невозможность приблизиться к ней.
     А она с утра, как всегда, возилась у костра и  посматривала на него. Что-то, смеясь, ему  говорила, а потом позвала, положив нечто фантастически пахнувшее и дымящееся  в банку из-под тушёнки. Мужчина ушел в лесок собирать валежник для костра, и Рыжий решился: осторожно приблизившись к банке, деликатно понюхал пищу, аккуратно и неторопливо съел её и облизнулся. Женщина протянула руку к его голове. Рыжий по привычке отпрянул. Потом застыл.  А потом произошло странное: пёс посмотрел на женщину и осторожно потянулся к ней своей головой. Под ладонь.
  - Маленький ты мой, - умилилась она. – Да ты просишь себя погладить?
  Женщина нежно пробежала пальцами по его голове и почувствовала вдруг ответное движение. Голова собаки вытянулась и прижалась к её руке. Так делала обычно её кошка. Но пёс? Женщина перестала улыбаться и серьезно заглянула в мокрые печальные глаза собаки:
   - Похоже, Рыжий, жизнь у тебя несладкая получилась. Собачья у тебя, дружище, течет жизнь, как я посмотрю.
    Женщина  то гладила его уродливую голову, то тихонько почёсывала за ухом. Сначала её лицо было серьезным, потом задумчивым, потом печально улыбающимся.
    - Знаешь, Рыженький, - говорила женщина, - и у людей часто, так же, как у тебя, очень горько  складывается жизнь. И жить им бывает негде, и на похлёбку денег не достать. Бывает такое…И бьёт  судьба со всех сторон.. И самое ужасное, что люди так же боятся такой жизни, как и ты, не доверяя никому… Но всем: счастливым и несчастным, богатым и бедным, уродам и красавцам, понимаешь, всем-всем  нужна ласка, нужно участие, забота, сострадание…Отношение человеческое нужно. Правда? Всем…
     Рыжий ничего не понимал, о чем печалится женщина. Он-то  был безоглядно счастлив. В эти минуты пёс  был готов совершить для неё, этой женщины – Богини, возникшей ниоткуда, самый невероятный подвиг. Загрызть врага! Предупредить опасность! И никакие огромные лохматые и злые псы ему были уже не страшны. Он даже хотел, чтобы они появились. Ах, как бы он с ними сразился! Насмерть!
   Рыжий сорвался с места и кинулся к палатке. Там лежала удочка, которой удила женщина. Он схватил её  своей мощной челюстью, скакнул в три прыжка к костру и острожно положил удочку возле хозяйки.
   - Ну какой же ты молодец! – похвалила женщина и опять ласково погладила его по голове. О, счастье!  Рыжий благодарно лизнул руку женщины и тихонько проскулил что-то. Получилось музыкально, прозвучало почти арпеджио. Она внимательно посмотрела на него, потом вдруг встала и поспешила к палатке. Вернулась с гитарой. Пристроилась на надувном матрасе в теньке и тронула струны. Рыжий замер.
   -  Иди сюда, - позвала женщина, -  давай споём!
    Сказала просто так. И  стала перебирать струны, тихонько выводя голосом минорный мотив вальса.  Рыжий насторожился. Уселся на задние лапы. Вслушался. Заволновался. Негромкие звуки гитары и нежный голос женщины почему-то его  стали приятно тревожить.  Чувство это было незнакомое, непонятное, но он точно знал -  совершенно необходимое ему. Пёс завороженно  слушал, как эти звуки сливались в единое волшебное целое! Как становилось невообразимо жалостливо и беспокойно на душе! Печально и безнадежно! И почему-то нестерпимо хотелось вторить этой музыке!
    Рыжий  уже не мог сдержаться. Задрал голову и, как бывало в одинокие вечера, то тише, то громче, прерывисто  завыл, заскулил, подстраиваясь под голос своей богини.
   - Умница, Рыженький, молодец! – похвалила женщина и уже запела в полный голос, перебирая струны гитары. Пела медленно, растягивая слова и неотрывая глаз от закинувшего вверх голову и подвывающего пса. «Пла-авно Аму-ур свои во-оды несёт….» Рыжий протяжно и старательно ей вторил.
   -  И что это за концерт? – раздался вдруг голос мужчины. – Кто это так противно воет?
   - Ты только послушай! – женщина радостно повернулась к мужу. – Нет, ты только послушай! Он же талантище! И он не воет! Он ПОЁТ со мной вместе. И совершенно музыкально!
   - Вот только собачьего скулежа нам и не хватало, - проворчал мужчина, складывая у костра сухие ветки. – Даже самого музыкального. Давай-ка заканчивай с этим. Повыли и будет.
   Рыжий лег, опустив голову на свои короткие лапы. В глазах застыла покорность. Он понял настроение мужчины и не возражал. Он мог и не выть. Он умел молчать. Месяцами. Но разве понимает этот человек, что сейчас всё, абсолютно всё изменилось в его жизни. Что он теперь готов был голодать и  мёрзнуть, терпеть одиночество и обиды. Но никто, никто уже  не мог у него отнять возникшую в  душе непоколебимую и самую преданную любовь к этой ласковой женщине с нежными руками и теплым голосом. Единственной  и Незаменимой - его Божеству.
    Рыжий не сомневался – невозможно отнять  Вечную любовь, поселившуюся в его сердце.
               


     Последние три дня отпуска молодой супружеской пары бежали ровно и привычно. Мужчина по утрам плавал, мощно взмахивая руками над тихой водой. Потом разжигал костер, ловил рыбу. Иногда с берега. Иногда отплывал на байдарке к середине протоки. С  вечера всегда ставил донку, а утром вытягивал на берег судака или сома.
   Женщина тоже ловила рыбу, но  на ленивых стрекоз или разваренную перловку, которую так любит краснопёрка. Потом быстро её чистила и варила уху, крупную рыбу жарила. И делала всё ловко и весело. Даже плавала по протоке со смехом, рыбкой крутясь в воде.
     Рыжий попрежнему держался в сторонке. Но отныне весь его организм, зоркие глаза, чуткие уши были настроены охранять этих людей. Его Богиню. Спал пёс в кустах, подходил к женщине только когда она его звала. Рыжий понимал своё место.
     На этом острове было много птиц, и он стал пропадать на охоте. Но даже затаившись в кустах в ожидании жертвы, он внимательно ловил звуки человеческой жизни. И знал: вот его хозяйка пошла купаться и до него доносился её весёлый голос, движение воды, всплески. Вот они с мужчиной спустили байдарку и поплыли на середину протоки. Мужчина что-то негромко говорил и было слышно, как забрасывается спининг. И опять всплески воды, и радостный возглас его богини: « Попалась-попалась! Смотри, какой  окунь!» Названия рыб менялись, но Рыжему это было неважно. Главное, что женщина была довольна, а значит ему, её хранителю, было спокойно.
    Однажды Рыжий поймал большую птицу, неосторожно приземлившуюся невдалеке от него. Придушив, потащил её к костру, решив, что с людьми, приютившими его, поделиться своей добычей просто необходимо
   - Ну ты молодец!  – пришла в восторг женщина. – Настоящий охотник!  Спасибо.Только птичку-то жалко ! Красивая какая! На голубя похожа….  А мужчина пробурчал:
   - Он теперь в знак благодарности тебе всех птиц тут переловит.
Женщина печально посмотрела на Рыжего:
   - Как же он тут останется без нас? Кто его кормить будет?
   - Да так и останется. И будет жить, как жил. Что с ним сделается? – спокойно ответил мужчина, но провёл тяжелой ладонью по голове пса, почесал за ухом, похлопал тихонько по спине. Произнёс: - Нда-а… И отвернулся.
    Заканчивался последний день отпуска. Утром нужно было сниматься и плыть к посёлку.
               


      Еще с вечера Рыжий почувствовал какое-то беспокойство. Люди возились с рюкзаками,  что –то укладывая в них.  Мужчина то молча помогал своей жене, то покрикивал на неё. Убрал в чехлы удочки и спининг. Залил костер. А когда солнце почти опустилось за полоску дальнего леса  и налетели комары, супруги забрались в палатку и затихли.
     Стало непривычно тревожно. Рыжий не понимал, что происходит. Но жгучая тоска плавала в воздухе и теснила сердце. Подобравшись к палатке, он обошел её, по запаху определил, где спит его божество и лёг, прижавшись всем телом к брезенту, который отделял его от женщины. Она шепнула:
   - Рыженький, это ты? Ну спи-спи.
     И он заснул, свернувшись клубком. Здесь, рядом с женщиной, к телу которой он плотно прижался, ему было тепло и спокойно.
     Утром мужчина спустил на воду байдарку, перенес в неё рюкзаки. Потом они вместе собрали палатку, женщина подхватила гитару и огляделась по сторонам. Да вроде ничего не забыли. Можно отплывать.
      Рыжий стоял у потухшего кострища и, не отрывая беспокойного взгляда, следил за сборами. Он каменел от дурных предчувствий. И когда женщина, уже из байдарки, крикнула ему «Прощай, Рыженький»!, пёс понял, что его жизнь кончилась. Он взвыл и заметался по берегу. Хриплый отчаянный лай вылетал из его уродливой пасти. Пёс лаял и выл, взвизгивал и лаял, и метался из стороны в сторону. Но байдарка на его глазах быстро удалялась к большой воде. Поблескивали на солнце, словно солнечные зайчики, алюминевые весла. И уходили от него всё дальше и дальше…
     И тогда он, охваченный паникой,  побежал за ними вдоль берега.
     Рыжий несся, не жалея своих коротких беспомощных лап. Спотыкался. Больная нога подворачивалась. Но он не обращал на возникающую резкую боль внимания. Видел  только препятствия, которые необходимо было преодолевать: камни, кусты, ямки. Вперёд-вперёд! Сердце выдавало бешеный ритм. Чуть приостановился, тяжело дыша,  но байдарка исчезла из вида за высоким выступом острова. Где они? Где? И пёс вновь мчался, падая, вскакивая, огибая кусты и не выпуская из виду реку, где скрылась байдарка. Мчался , чтобы увидеть её. Чтобы увидеть. Увидеть ! Он не верил, что люди могли так просто оставить его одного. Ведь он поклялся им в преданности! Разве они не поняли этого? А разве имел он право расстаться так быстро и неожиданно с самой доброй и самой прекрасной в мире женщиной, которую полюбил навсегда?.
     Пёс мчался. И только одна мысль вела его вперед: он  должен их догнать! Догнать! ДОГНАТЬ! И ничто его не остановит. Вот и конец острова. Обрыв. А под ним широкая река. Бескрайнее водяное пространство. Пёс снова заметался . Страх перед водой новой волной захлестнул его.  Рыжий заскулил и остановился, выискивая среди людей на другом далёком берегу реки Её. Народу там было много. Ходили какие-то женщины с детьми, мужчины с сумками и рюкзаками. Подъезжали мотоциклы, машины. Стоял людской гомон, играла музыка. Но вот прошла по берегу какая-то толпа туристов, освободив пространство. И пёс сразу же её увидел, свою Хозяйку. Она сидела на рюкзаке, прислонив  к нему гитару и смотрела на реку. Может, ждала ЕГО ? Рыжий всхлипнул, заскулил и, уже ни о чем не думая, кинулся с обрыва в воду.
… Катер должен был появиться с минуты на минуту. И вот уже вдалеке послышался рокот мотора. Мужчина надел свой рюкзак, помог жене. А когда они взялись за ручки чехла, в котором лежала собранная байдарка, женщина взглянула на реку. Справа подходил катер, снижая скорость, чтобы развернуться и причалить к пристани. А   прямо по линии движения катера плыла собака, стараясь пересечь реку. Плыла тяжело, дёргая головой, то и дело исчезая в захлёстывающих волнах. И было видно, как она устала, как тяжело ей, как невыносимо страшно плыть, преодолевая опасное пространство.
   - Рыжий! – закричала женщина. Взволнованно оглянулась на мужа: – Смотри, это Рыжий! Он к нам плывёт!
Мужчина коротко взглянул в сторону реки, увидел приближающийся катер и сказал сердито:
   - Давай-давай скорее! Какой еще тебе Рыжий ? Опоздаем.
Но женщина в ужасе застыла, не  в силах оторвать взгляда от плывущей собаки. Катер шел прямо на неё.
   - Рыжий, осторожно! – отчаянно закричала женщина и закрыла глаза.
     Рыжий захлёбывался и терял силы. Катер был уже совсем близко. Уродливая голова собаки повернулась в сторону опасности. Глаза наполнились смертельным, первобытным  ужасом. Пёс дёрнулся, заторопился, беспомощно перебирая лапами. Но уже ничто не могло изменить его судьбу. Катер шел прямо на него. Их дороги совпали…
     Так закончилась жизнь и короткое счастье пса Рыжего.