ПИРТУКИ
Известие Элис о маге Эггеле и ещё одном ребёнке Гелинор потрясло и обескуражило Дуана. Ещё бы! Его единственная возлюбленная невеста успела дважды побывать замужем за разными мужчинами чужих миров и дважды родить – от каждого по ребёнку. И лишь настоящему претенденту из родного Мира, достойному её руки и сердца по праву первородства, не досталось ничего. Да и от самой избранницы – к тому моменту, как встреча с нею стала реально близкой – остался пшик: от её дивного тела - лишь невнятный отпечаток, треугольное родимое пятно на плече Элис, да на её же запястье - серебряный браслет с изумрудами, в которых обитал бестелесный дух Гелинор. А на престол воссела умная, но уродливая ведьма, лишь отдалённо напоминающая Гелинор. Вот такая вот подлость, или западло, как выражалась наследница: тело и дух – поврозь! Чтобы соединить их – придётся претерпеть ещё неисчислимое количество дорог и бед. Есть от чего убиваться!
Оставалось одно – немедленно отправиться на поиски этого треклятого Мага, забаррикадировавшегося на дикой скале посреди дикого Океана!
Дикого? Да Дуану плевать на его дикость! Ведь он – несравненный и умелый мореходец, выросший посреди бесконечного Океана Нижнего Мира!
Скала под небеса? Он одолеет её, если надо – взвалит Элис на спину и потащит на себе. Колдунья Алливис Риц? Он найдёт с ней общий язык. Если надо – сбросит на фиг в дикий океан, чтобы не мешалась под ногами! И все прочие преграды ураганом сметет с их правильного пути!
Клой и Элис, как могли, успокаивали и утешали его. С большим трудом удалось им убедить неутешного Дуана, едва не помешавшегося от потери невесты, повременить и завершить курс обучения в Циннадели.
Время шло.
В самый разгар красно-золотой осени Элис приснился сон, настолько же удивительный, насколько неприятный.
Будто она – в Большой комнате, которая заполнена странными людьми. Они молчат, они выжидают, у многих во рту - сигареты. За длинным столом и по диванчикам вдоль стен сидят накрашенные и сильно надушенные юноши, мужеподобные девушки, две нагие девушки, притянутые друг к другу крупноячеистой сетью, млеют и вздыхают. В воздухе витают пряные и одурманивающие дымки. Сидящая рядом девушка прижимается к ней и пытается поцеловать в губы.
Элис стремглав выбегает из комнаты под удивлённые взгляды завсегдатаев, и сразу же оказывается между небом и землёй, где-то на уровне пятого этажа здания. Она летит вниз и больно приземляется на жёсткий топчан в маленькой комнатке с затхлым воздухом.
Внезапно комнату застит тёмная, расплывчатая гора. Это какой-то странный субъект с неприятным, прыщеватым, слащавым и одновременно – угрожающим лицом. На нём – чёрная сутана, на шее болтается верёвка с серым, грубо сплетённым из суровой льняной нити распятием.
- Я – доктор Теофиллий Тиаминович! Тебе больно? Давай-ка я тебя полечу! – громила тянет руки к груди Элис. Она испуганно отшатывается, садится на топчан и изо всей силы бьёт его ногою в грудь. Словно и впрямь ударяет по горе – тот даже не шелохнётся.
Тогда появляется Клой и бесстрашно заслоняет собою Элис. Благодаря ему Элис избегает тянущихся толстых рук. Между Клоем и человеком-горой завязывается неравная схватка. «Беги, Элис, беги!» - кричит Клой, выталкивает Элис из комнаты и захлопывает дверь. Элис бьёт по двери – бесполезно. Тогда она бежит по коридору в поисках другого входа.
По коридору носятся разноцветные рыбки с радужными плавниками-крыльями и широко раскрытыми ртами. Они норовят вцепиться в лицо – Элис визжит и отбивается от них, как от ос. Рыбки шлёпаются на пол, ползут – и снова взлетают. Скорее, скорее отсюда, прочь от собственных ночных кошмаров, овеществлённых силой чужой магии. Она бежит по узким тёмным коридорам, забегает в какие-то каморки, комнаты, залы, всё время ощущая за собой дыхание чьей-то погони, чьей-то страшной тянущейся руки…
Натыкается на дверь, распахивает её – но оказывается, что за дверью – глухая стена, и Элис едва не расшибает себе нос. Молотит по стене кулаками, а сзади неё топают тяжёлые слоноподобные ноги.
Но вот стена внезапно поддаётся, обрушивается плитками, кусками штукатурки, обломками кирпича, и Элис оказывается посреди заснеженного склона, одна-одинёшенька. А, вот и дорога посреди поля. В какую же сторону идти? Элис оглядывается – позади поле заметает позёмка, смешивая землю с небом. Слева – заледенелое озеро. Справа – глухой еловый бор. Впереди же – тропа, взбирающаяся на новый холм, плотная и утоптанная. Значит, по ней ходили.
Элис поспешно спускается и снова поднимается вверх по склону по этой узкой тропке, зажатой глыбами спрессованного снега, осторожно заглядывает за гребень – и понимает, что ошиблась дорогой, что это не тот путь, и что там дальше, за белой снежно-ледяной острой кромкой – не широкая дорога на спуск, а почти отвесный обрыв. Она отшатывается, и вдруг оскальзывается и падает. В самый момент падения на верхушке появляется Дуан, протягивает к ней руку, но Элис не успевает ухватиться. Она летит вниз задом наперёд, как раньше, ребёнком, любила скатываться с маленькой ледяной горки во дворе. Только сейчас вместо восторженного «у-ух!» в её душе оголтелый страх. Она скатывается со склона и со страшной скоростью продолжает скользить по горизонтальной поверхности спиной вперёд, не ведая, когда остановится и что остановит её…
Дуан напрасно протягивает к ней руки – он не в состоянии её коснуться. И он прыгает с уступа следом за ней.
И вот Элис вылетает с горки, словно с трамплина, в открытое пространство, в пропасть без дна и края, но не падает – та же самая непонятная сила подхватывает её, точно пушинку и, вращая, ввинчивает в пустоту. Замирает сердце, душа уходит в пятки, но не от полёта, а от внезапного прозрения: Пространство завладело ею, словно любимой игрушкой. Ещё немного – и Элис станет Вечной Странницей, и никогда не вернётся назад, на землю, в родной человеческий мир.
И тогда Дуан громко и гулко кричит в пустоту слова клятвы, что он готов стать игрушкой взамен Элис. Элис мгновенно оказывается вновь на земле. Дуан вернул Элис в реальный мир, но его самого поднял и закрутил смерч фата-морганы и унёс куда-то вдаль...
…Элис проснулась с сильно бьющимся сердцем задолго до рассвета и больше не уснула. Что это было? Сны или явь? Элис ощущала всё происходящее так отчётливо и ясно! И она поспешила к Мастеру Цио и попросила расшифровать сон. Мастер Цио только печально покачал головой: - Ваш путь труден, Королева. Потому что пройти его до конца сможете только вы.
Элис побледнела: - Что это значит, Мастер? Что мои друзья…
- … что ваши друзья – всего лишь помощники в ваших благородных целях. А начинать и быть первопроходцем придётся вам, и только вам. Скала покорится вашей троице, но стоять на самой вершине суждено не всем.
Элис долго мучилась – рассказать ли друзьям о своём сне. И поняла, что не имеет права смолчать. И Дуан, и Клой выслушали, не перебивая.
- Так что решайте сами, хотите ли вы отправиться в такой рискованный поход, - заключила Элис упавшим голосом. – Я не имею права подвергать вас опасности. Вы ещё можете совершить столько всякого полезного!
- Элис, неужто ты могла решить, что мы тебя оставим? И думать не смей!
- И потом, с чего это Мастер Цио решил, что предприятие рискованное до такой степени? Лично я не углядел в твоём сне ничего особенного. Подумаешь - обыкновенные кошмарики! Просто ты перетрудилась и давно не высыпалась, - заявил Дуан.
- Тем более – мы обязаны быть рядом, чтобы помочь избежать переутомления! – подхватил Клой. – А снам верить нельзя. Сны – всего лишь перепутанные отголоски уже произошедших реальных событий, искажённые до неузнаваемости.
- Если бы так… - еле слышно прошептала Элис. Она хотела бы верить Клою. Но верила Мастеру Цио.
...
Яркие одежды осени слиняли и потеряли цвет в одночасье – видимо, от слишком частой стирки. Лиственный ковёр под ногами почернел и съёжился. Поскучневшие горы приготовились в который раз обновить наряд, но призадумались, затихли в медитации.
И вот медленно, словно нехотя, в воздухе, из шального облачка на синем небе, посыпала, закружилась холодная белая мошкара. Потом облачко стало разрастаться. Из-за отрогов Уги-Гни полетели ему на помощь новые отряды крутых серо-синих туч. И – пошло-поехало! Только за одно утро пришла зима. Долина заулыбалась и сразу похорошела. Но теперь это была не горячая, страстная и яркая красавица, меняющая причёски и цвет волос, а холодная, надменная, пепельная блондинка, да ещё и вздорного норова.
Огорчения Клоя, связанные с первой в его новой жизни настоящей зимой, повеселили Элис.
- Клой, Клой, смотри, красота-то какая. Снег валит. Белое на золотом. А как быстро засыпает дорожки! Ух-ты! Ты что приуныл? Ты знаешь, что такое зима?
- Когда-то, наверное, знал. Но это было так давно, что стало неправдой. Солнце Верхнего Мира выжгло воспоминания напрочь. Можно считать, что ни разу в жизни не видел, - сказал озабоченный Клой. – Эти белые штуковины похожи на замороженную воду из холодильника.
- Это и есть замороженная вода из небесного холодильника.
- Целый мир как холодильник? Брр, не думаю, что мне это понравится.
- Ещё как понравится! Когда ты съедешь с горки на… на пятой точке… - Клой вопросительно поднял брови. – То есть, когда тебя спустят на… штанах… Ну, короче, сам понял на чём, ты придёшь в такой восторг! Даю голову на отсечение.
- Думаю, голова тебе ещё пригодится. Во всяком случае, такое сомнительное развлечение вряд ли стоит её, - рассудительно ответил Клой, и почему-то одёрнул сзади плащ.
Элис пришлось вместе со всеми расчищать снег на площадях, улочках и тропах. Скалы, с которых падали водопады и ручьи, обледенели и засверкали россыпями бриллиантов, грудами причудливых сосулек, затейливыми ледяными узорами и наледью.
В городе на самых крутых участках дорог, подле домов, на площадях и вкруг Главного корпуса Монастыря, окружённого скульптурными изображениями самых выдающихся Мастеров, держащих свод наподобие атлантов, а также над искусными мозаиками вспыхнули разноцветные фонари. Вечерами и ночами они бросали на снега и льды причудливые цветные тени – и город Циннадель оставался таким же весёлым, праздничным и энергичным.
Казалось, ничто не нарушит деятельную, насыщенную, познавательную жизнь города. Иногда в Циннадель прибывали новички из разных уголков Нирваны и соседних государств. Прорицательница Цакри, ежедневно стоя на крыше, простирала руки и «прощупывала» несчастных, пытающихся штурмовать спуск с перевала и достичь долины Торанг. Они использовали разные методики: кто-то пользовался хоббайтулями, кто-то – альпинистским снаряжением, кто-то спускался на дельтаплане или парашюте.
Цакри (в девичестве Царка) – была седовласой женщиной с безумным взглядом и перекошенным ртом. Она любила на рассвете петь на крыше главного монастырского здания, носила синее с жёлтым, многочисленные бусы и связки выточенных из дерева и металла магических фигурок. Она ела только овощи, травы и злаки, но обладала величественной, поистине царственной фигурой. И пользовалась благоговением и преклонением всех обитателей Циннадели без исключения, ибо являлась магическим достоянием Монастыря и её символом. При Цакри всегда находилась одна или две девушки – переводчица и телохранительница.
Когда-то, ещё юной девой, Царка попала в руки Эггеля. Он проводил с нею магические эксперименты – и Царка помешалась. Она таки сумела сбежать от своего мучителя, но перестала существовать в реальном мире, навсегда зависнув между «сейчас» и «потом». Мастер Цио Цин подобрал Царку и помог организовать временной сумбур, направить в нужное русло, развил в ней способности ясновидящей и прорицательницы.
...
На исходе зимы, когда Весна еще не была вполне уверена в своем успехе, а Зима не спешила сдавать позиции, Цакри простёрла длани – и громко возопила, подобно сирене или фабричному гудку, затопала ногами, замотала, закрутила головой – её длинные чёрные волосы, сплетённые в косички с золотыми лентами, летали вокруг головы, словно карусель. Потом, возбуждённые её особым голосом, забили один за другим, загудели колокола-самогуды, и этот гуд был грозным и напряжённым. Это значило, что случилась беда. Монахи и ученики повалили на площадь. Элис тоже выбежала из своей комнаты и, отбросив меховой капюшон, задрала голову к дальнему хребту Вай-Вай, пытаясь понять, что монахи в нём углядели.
- Что стряслось? – спросила она Дуана.
- Большой сбор! Будет подготовка к военным действиям.
- Военным? На нас кто-то нападает? Кто же?
- Это воины-казенаки из сумрачного мира Пиртуки. Злейшие враги Монастыря Циннадель. Однако должно было случиться нечто исключительное, из ряда вон выходящее, чтобы они посмели – после последнего нашествия – повторить свой печальный опыт.
- Значит, монахи их разгромят? – с надеждой спросила Элис. – Как и последний раз?
- Кто его знает…
Тем временем основатель Циннадели, Мастер Цио Цин взобрался на крышу и встал рядом с Цакри.
- Братья! – далеко разнёсся звучный и раскатистый голос Цио Цина. – Вражья рать снова движется на нас с Пиртуков. Нам предстоит принять серьёзный бой. Отстоим наш прекрасный Город Мастеров и славу Нирваны! Да поможет нам Бог Всемирья! Давайте вознесём горнюю молитву, чтобы взлетела она выше самых высоких вершин и вернулась, полная Силы и Энергии!
Это было потрясающее зрелище.
Пятьдесят Мастеров-монахов Циннадели разом скинули капюшоны, обнажив гладко выбритые головы с нарисованными на лбах или щеках персональными знаками – магическими иероглифами, и подняли лица к небу. Грянули голоса – слаженно, мощно и ровно.
После молитвы монахи разбежались по своим личным комнатам – готовить и заговаривать оружие.
Не прошло и двух часов, как чёрно-сизая туча наплыла с гор, застила солнце, бросила чернильные тени на белые гребни, голубые озерки и тёмно-зелёные рощицы елей и сосен. А следом через перевалы хлынула орущая, оголтелая, дёргающаяся орда – в глухих рогатых шлемах с лисьими и заячьими хвостами на макушках, с развевающимися бесцветными, спутанными волосами, в комбинезонах цвета хаки с металлическими панцирями поверх и с изогнутыми мечами наголо. Слетела на средние тропы и рывками потекла вниз. Элис только теперь разглядела причину странного ритма передвижения: казенаки двигались длинными прыжками.
И Элис второй раз в жизни вступила в серьёзный, настоящий бой, причём на равных с обитателями Циннадели…
Яростный натиск казенаков оказался нешуточным. Засвистели мечи и копья, тяжёлые цепи с ядрами на концах, а панцири воинов казенаки зеркально отражали свет и слепили глаза. И тут Элис впервые убедилась, что Мастера, несмотря на их узкую специализацию, умеют биться не на жизнь, а на смерть.
Элис, Дуан и Клой сражались бок о бок, подстраховывая и прикрывая друг друга – эту тактику они отрабатывали в большей степени теоретически и ещё не успели освоить в полной мере на практике. Приходилось постигать сие искусство в спешном порядке здесь и сейчас.
Натиск воинов из Пиртуков был отражён с огромными потерями.
…Монастырь долго и тяжко залечивал раны. Мастера уцелели все, получив лишь раны разной степени тяжести, которые можно залечить. Ученики, особенно первой ступени, пострадали куда сильнее. Верховному Мастеру Цио Цину пришлось три дня проводить обряды воинского погребения, а потом разослать гонцов в разные концы Нирваны с тем, чтобы набрать новых учеников, достойных учиться в Циннадели. Учеников, которые смогли бы после обучения нести Силу и Мудрость в различные государства, защищая обиженных, помогая немощным, поднимая падших и обучая талантливых.
Элис, Клой и Дуан тоже получили ранения, и эти ранения в совокупности образовали магический знак-иероглиф: у Дуана был крестообразная рана на левом предплечье, у Клоя оказалось порезано многострадальное правое плечо, уже раненое когда-то на корабле Хлои Оги, и левое бедро. А Элис получила скользящий удар казенакским мечом по правому бедру и рядом – точечный укол копьём.
Цакри, отвергнув носилки, лично вышла на поле брани к нашим друзьям, которые, не обращая внимания на собственные раны, помогали тяжело раненым. Она цепко схватила за руку Элис, дёрнула к себе, затем точно так же подтащила к себе Клоя и Дуана – и они подивились её невероятной силе. Затем внимательно исследовала свежие раны своими безумными глазами и даже слизнула по капле крови с каждой, потом подняла указательные пальцы вверх и значительно произнесла на древнем наречии загадочные слова:
«Будя боггогахи виддидяхи ббояхи достиггадо дружжахи – тромбобыр, тромбобыр йе-йеро глифахи!
Девушка-переводчица объяснила друзьям, что раны неспроста приняли такую форму и такую последовательность. Шрамы от полученных ран не исчезнут, не сгладятся даже самыми совершенными снадобьями и заговорами, потому что Боги их пометили, а вот для какой цели – никому не ведомо.
- Хорошее пророчество, - проворчала Элис, морщась от боли. – На фиг оно тогда вообще сдалось?
Уединенная обитель Циннадель на неделю превратилась в сумасшедший дом.
Трупы казенаков приходилось оттаскивать за много километров, в Мусорное Ущелье, где органика в силу особых свойств воды и земли превращалась в перегной чрезвычайно быстро, не оставляя следа и инфекции. Элис с содроганием впервые увидела казенака без облачения – пустолицего, с двумя металлическими клапанами, врезанными в голый череп, которые заменяли ему органы зрения, слуха и ориентировки, и с уродливой неровной щелью в качестве рта.
Медицинский корпус был переполнен, из центра прибыли вездеходы с добровольцами Красного Креста, а также эвакуаторы - чтобы транспортировать легкораненых казенаков для дальнейшего дознания и суда.
Мастер Цио ходил, погружённый в тяжкие думы. Шептались, будто Цакри вызнала, что казенаки стали плодиться куда быстрее в силу магической подмоги со стороны мощного мага, пожелавшего остаться инкогнито, а, значит, и набеги их могут стать более частыми. Настолько частыми, что в один прекрасный день Циннадель не сможет залечить раны и восстановиться, и падёт, открыв прямой путь на Нирвану. Только теперь Элис поняла, почему Мастер Цио Цин построил монастырь в долине Торанг: чтобы он стал заслоном на пути кровожадного врага, положил конец экспансии Пиртуков.
Элис угнетало предчувствие, что и тут не обошлось без козней мага Эггеля. Значит, ещё одно обязательство ложилось на её плечи: приструнить Эггеля и избавить прекрасный Циннадель от тупой, кровавой, никому не нужной резни.
Битва с казенаками подняла выживших сразу на ступень выше. Элис, Клой и Дуан перешагнули через три ступеньки и достигли первого уровня! И в первый мирный и тихий день, когда погибших погребли в горной усыпальнице Пещеры Духов, когда территорию убрали и вычистили, произнеся в каждом закоулочке очищающие заклинания, дабы изгнать всякие остатки тьмы, в этот неяркий, но тёплый день, пронизанный весенней негой, произошло посвящение друзей в воины первого ранга.
Все монахи собрались на площади. И в честь героев, равных им, открыли лица. Элис стояла в их ряду и чувствовала тепло и дружелюбие, исходящее от циннадельцев.
Мастер Цио Цин встал посреди площади в алом плаще, предназначенном для торжественных случаев. На его груди красовалась на платиновой цепи алмазная звезда – знак высочайшего ранга. Его окружали ближайшие советники – они застыли в позах, символизирующих десять качеств, присущих настоящему воину, десять мудростей, десять иероглифов-заклятий от чёрных Сил.
У Центрального портала, на троне, водружённом на плоской кровле, воссела Оракул. Она была разодета в богатые одежды – шелка лазурных, лиловых и пурпурных оттенков, густо затканные вышивками с обилием жемчугов. Цакри сидела неподвижно, вперив взор в новоявленных воинов, дабы прозреть их будущее и выдать им перед уходом порцию прорицаний.
Мастер нараспев прочитал заклинания-мантры на древнем языке, певучем, завораживающе красивом и непонятном – и все слышали, как Цакри подпевает ему с крыши глубоким, чуть хрипловатым контральто. Затем он принялся выкликать имена поднявшихся в рангах на всех языках и наречиях Нирваны. Вкратце это звучало так:
- Воин первого ранга Зеро!
Геликирия-Элеа, или Элис, сделала десять шагов вперёд, Мастер взял с бирюзового блюда цепь отличия и лично надел на неё. Теперь на плаще Элис красовалась серебряная цепь со знаком отличия – рубиновой десятилучёвой звездой. Звезда была не простая, в ней хранилось десять мудростей, десять заклинаний-обращений к Богам Иномирья на десять случаев жизни, включая бытовые передряги. Теперь можно было ходить без маски и капюшона – чёрные проклятия и сглазы отскакивали от неё.
- Воин первого ранга Омега!
Свои десять шагов сделал Клой Миртен. Он заметно постарел, но при этом возмужал и нарастил мышцы. Это был уже не тот хрупкий старец, подобный младенцу, но грозный муж наравне со своими друзьями. Он по праву заслужил свои седины, а специально разработанные тренировки на свежем воздухе изолированной горами Долины Эндемиков (как её обозначали в Космике и на картах Нирваны) пошли ему на пользу и отодвинули скоротечную старость.
- Воин первого ранга Зэт!
Из строя энергично выступил Дуан Гордиборгердер. Он ещё больше окреп и преисполнился силы, его умения, подкреплённые прежним опытом, неизмеримо возросли, и лишь страстность натуры и неистребимое желание найти Гелинор остались прежними.
Третья цепь увенчала шею бывшего ученика. Мастера по праву гордились неистовой троицей, одержимой достойной целью – вернуть на трон королеву Нирваны Гелинор, что подвигло их окончить курс наук досрочно – за два года.
Последующие регалии и ранги отныне продолжали зарабатываться не учебными, а реальными свершениями и подвигами.
В этот день, день посвящения в воины первого ранга и награждения рубиновыми звёздами мудрости и силы, друзья дружно решили покинуть место обучения и отправиться на штурм Замка Фа.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ