Нигер лежал ничком на кровати, долго лежал, как мёртвый,
даже дыхания не было слышно.
Бульбак нервничал, глядя на него, но помалкивал.
-Ты б тогда лучше напился,- посоветовал Нигеру Чес,
но это ушло, как в пустоту.
-Плохо дело,- пробурчал Чес, которого оч
ень беспокоило,
что тренировки с Нигером не будет.
Вдвоём с Бульбаком они сходили в спортзал,
но это было совсем не то.
Нигер всегда давал новое.
Добавлял, бывало так, чуть-чуть, к уже отработанным приёмам,
неожиданно превращая их в чудо. Он всегда удивлял,
потрясал своих товарищей, давая им возможность увидеть своё тело
божественно могучим.
Они испытывали такой восторг, такое торжество духа, подъём, полёт!...
Этого ни с чем не сравнить, ничем не заменить.
Он учил их приёмам, порой диким и страшным,
совершенно немыслимым и невозможным для неподготовленного ума.
Таких приёмов уже не знает никто, давно не осталось в живых никого,
кто бы ещё, кроме Нигера, был обучен такому.
Так говорил ему дед
.Дед Нигера, китаец Бен Чи,
всё это получил из вековых глубин, переданное ему по линии своего древнего рода.
Нигер впервые передавал это ЧУЖИМ,
переступая через родовой закон, через внушение, сделанное ему дедом:
"Чужим - нельзя!"
Нигер пошёл на это ради дружбы, хотя дед не раз говорил ему:
"У человека, с такими знаниями и умениями, как у тебя, друзей быть не может."
Это мальчику было ясно, пока дед был жив.
На самом деле, он и был внуку другом,
таким, что лучше и не надо.
Но после смерти деда одиночество вгрызлось в мальчика так,
что он был на грани безумия от душевной боли.
Он мог разве что прятать от людей свою муку.
И вот он неожиданно познал сладость дружбы.
Он был так ценим, любим ! Он был так нужен своим друзьям!
Это была его семья, даже больше, крепче, роднее, дороже...
И он был готов ради этих двух друзей на всё, что они хотели.
Не только умения , знания им дать особо ценные, он был готов
даже жизнь свою за них отдать.
Он уже сделал их богатыми, он уже сделал их физически почти
неуязвимыми...
А теперь друзья явно отошли на задний план...
Он познал безумную сладость любви, надежды на счастье,
которого ни у деда, ни у прадедов его никогда не было.
Хоть и умели они так виртуозно убить,
добыть и вообще выполнить любой заказ,
технически недоступный ддя выполнения другими.
Да еще как они умели уйти от своих работодателей,
которым необходимо было уничтожить этих виртуозов после успешно
выполненной ими работы!
Но убить, добыть, переиграв всех и вся - это так далеко от любви!
Это совсем другая планета!
Там другое солнце, закаты и рассветы - всё иное,
чем в мире его воинственных предков.
Другой воздух, цветы и деревья.
Там другая радость, да и боль тоже совсем другая.
Он заполнен мечтами, надеждами и разочарованиями - тоже...
Но он такой красивый, уютный, теплый...
ЭТОТ МИР ИМЕЕТ АРОМАТ ЖЕНЩИНЫ...
Бен Чи умер, когда Искандеру было немногим больше 15 лет.
Старик не дооценил пришествия этой "напасти", оставил "на потом"
кое-какую блокировку сознания мальчика.
Не думал он, что смерть уже стоит на изготовке к бою,
и что этот бой будет единственным, который Бен Чи,
при всех своих фантастических преимуществах над всеми
простыми смертными, ПРОИГРАЕТ.
Великий ВОИН Бен Чи вынужден был сдать позицию,
которая носит название "ЖИЗНЬ."
Он бросил внука в поток жизни,
не завершив свою кропотливую 15-летнюю работу над ним.
Не успел заблокировать некоторые уязвимые места в душе внука,
оставив его самым обыкновенным человеком
со всеми его переживаниями, слезами, обидами, страстями,
надеждами, доверием и интересом к людям,
а главное- с неистреблённой жаждой любви.
Ребёнка никто никогда не ласкал, с ним никто никогда не играл,
он был диковат.
Ровесники смеялись ему в лицо,
родители уводили от него своих детей подальше,
про него говорили: "чёкнутый мальчик".
Он на это не обращал никакого внимания,
зная за собой физическое могущество, которое им всем и не снилось.
Бульбак, взявшийся за воспитание друга в плане женщин,
только открыл ящик Пандоры и выпустил "всех чертей" наружу,
ничего не понимая в той области жизни человека,
где любовь-это Бог.
Друзья Нигера уже очень хорошо поняли его ценность для них,
каждой тренировки с ним...
А сколько еще он знал!...
Как-то пришлось им подраться с местными парнями.
Всё было нормально, да только на помощь к тем ребятам
сбежалась такая большая толпа!
Это точно было, что быть бы им троим побитыми,
если еще и не убитыми в свалке.
Нигер погасил расхлёстанную энергию всей этой толпы
каким-то словом или взглядом каким-то особенным ,
или движением руки, выставленной вперёд
с растопыренными пальцами.....
Этого ни Чес, ни Бульбак разглядеть не успели.
А только толпа эта остановилась, как под гипнозом.
Нигер засмеялся, и Чес, и Бульбак тоже почему-то
захохотали вместе с ним, радостно было видеть им такое дело...
Толпа сразу ожила от их смеха, но никто из них не посмел
и шагу ступить к этим трём.
А они уходили довольные своим превосходством,
такие уверенные, сильные, молодые, шли не спеша,
красуясь своей царственной выправкой на глазах у этой
до одурения изумленной толпы...
Чес тогда спросил у Нигера:
-Научишь?
-Нет, это вам еще очень далеко, у вас жизни не хватит,
чтоб это освоить.
-Почему?!- настаивал на объяснении Бульбак.
-Я же вас всего-то года два тренирую по два часа в день.
А дед меня обучать полугодовалого начал.И весь день,
да и ночами тоже.
-А ночами-то зачем?
-Когда я спал, он тоже тренировал меня... Да и вообще,
ночью как раз и надо уметь работать, когда темно и
спать хочется, и, когда
болен, тоже надо уметь работать ….
- Сколько я тебя помню,- не поверил Чес. -Ты же всегда,
то с деревьями возился, то - с метлой ты по двору ходил, то лопатой
снег разгребал. Мать рассказывала, как ты, маленький был, года три всего,
тебя самого еле видно было из-за лопаты, а ты убирал много-много снега
в слильнейший мороз. Мамка тогда жаловаться ходила в опекунский
совет на твоего деда...
-Это тоже тренировка. И с деревьями нужно было близко контактировать,
и с землей, с водой, снегом, с травой, цветами, облаками...И в морозы,
и в жару.
-Ну, это ты уже пи...ишь на радостях про облака и деревья,-усмехнулся Чес.
-Да нет. А еще много работы было с животными. особенно с собаками.
-А это зачем?
-Ну, представь, Вовка, что надо выполнить заказ, а там во дворе собака залаяла...
Убить её -значит обнаружить свой след. Собака должна воспринять
меня молча, как своего.Да и не сумел бы я того, что ты сейчас видел,
если бы не работа с собаками. Мозги собак и людей работают почти одинаково.
Да, тут вам облом. Но я еще вас научу многому другому.
Учил, учил...
Ребята вкусили запретное для них и по-полной вошли во вкус...
И теперь просто с ума сходили, что Нигер выбыл из строя.
Молчали, боялись сказать не то, не в такт,
и в результате расстроить сделать только хуже.
Молчали, не сговариваясь, и только напряженно ждали,
когда Нигер оклемается, придет в свою нормальную форму.
По их мнению, Нигер всё-таки был дикарь,
и понять ход его мыслей и дальшейших действий было невозможно.
А к тому же у Бульбака появилось стойкое предчувствие,
что Нигера он теряет, тренировок с ним больше не будет,
и все его планы насчет Нигера рушатся.
Однако есть , чем довольствоваться : деньги, и ещё
отработанные приемы защиты и нападения...
А дальше просто пора закатать губу.
Так решил Бульбак, тем и успокоился.
Обычно Нигер ходил провожать воспетку,
а в этот раз он остался все так же неподвижно лежать на кровати.
Была уже глубокая ночь.
Давно улеглись спать и Чес, и Бульбак,
а Нигер всё так же лежал лицом в подушку, не двинувшись.
-Ты б хоть в туалет сгонял поссать, - ворчал Чес.- Или ты уже
решил зависнуть, как один бурятский лама Итегелов,
между жизнью и смертью, что ли?
Наконец, встал с кровати Бульбак, и, разгуливая в одних трусах по комнате,
начал говорить.
- Ты всё сделал правильно, брат.
Разбил Дэна гитарку, так он поймёт, что ты ему этим сказал.
Она - баба без мозгов, она ничего не понимает. А он сразу поймет.
Гитарку новую купит, это -мелочь.Ты ж не его самого поломал. А ведь мог.
Авдеева играть научит. Я у дежурной узнал,
операцию сделали вовремя. Он давно мучился, теперь будет здоров.
А Маруся, наша воспетка,,она дура, ей повезло,что ты на неё запал.
А то ведь её б тут очень обидели бы. Ей бы язычок не распускать лучше,
да умишком, какой уж есть, пораскинуть.
Кому она нужна, перестарок с ребёнком?
Так, только поиграть если, да за сиськи подёргать.
Вот он приперся сюда серенады ей петь,
понравиться хочет, а не пошёл ее провожать.
Даже я немножко волнуюсь, как она сегодня до дому добралась,
в двенадцатом часу ночи ходит одна, а дома - ребенок ждёт.
Очень даже могут пьяные ребятки поймать эту кралечку.
А Дэну плевать. Ему только очень не терпится засрать ей мозги.
Распелся тут. А ведь этот пидарёнок в галстучке знает,
что рискует, знает, хозяева есть на этаже.
Рискуя, заигрывает её, чтобы у тебя из-под носа поскорее
твою бабу умыкнуть.
А ты лежишь, мудак мудаком.
Ты её сперва сделай, как следует, а потом,
хочешь - нам, хочешь ему отдай,
хочешь-себе оставь. Это уже твоё дело, да хоть женись!
Она ж совсем не понимает, что ей надо.
Х... ей надо, как у тебя. Да денег надо, дочку надо поднимать.
Вот её уже хорошо нагрели, сидит теперь
одна с ребйнком без хлеба,
ищет, бл..., кто б еще разок нагрел, ума-то ни хера.
Иди прямо сейчас. Для тебя нет закрытвх дверей и окон.
Сделай её! Она на всю общагу орала, что ты гад и сволочь.
А ты обиделся? Может, и гад, и сволочь.
Ну, и что? - Бульбак усмехнулся.- Я всё сказал.
Он замолчал и лег в свою кровать.
Прошло минут пятнадцать.
Вдруг Нигер поднялся, надел куртку, кроссовки,
что-то там набрал из холодильника в сумку, и чуть было не ушел.
- Стой!- окликнул Бульбак.-Возьми у меня в тумбочке,
на нижней полке, за книжками, скотч, наручники и веревку.
Нигер остановился, он думал.
Потом все же взял скотч, наручники, веревку,
распихал по карманам и ушёл..
Вторую ночь Марине не спалось.
Измученная волнениями, мыслями о событиях дня,
она долго ворочилась в кровати.
А тут еще ветер осеннийскрёбся, выл и стучался в окна,
по комнатам мерещились чьи-то шаги, ей слышались шорохи.
Марина даже смеялась над своими страхами: ей казалось,
что дом полон всякой нечисти.
Но она понимала, что просто перегрузилась впечатлениями,
и у нее немножко сдавали нервы.
Наконец, она встала, вышла на кухню, поставила чайник,
села за стол, опустив на него голову, и тут же уснула.
Наверное, прошло всего несколько минут, она подняла голову,
услыхав, что кто-то возится с форточкой.
Но этого же не может быть: она жила на седьмом этаже.
Разве что птицы...
Марина отодвинула штору и в ужасе отскочила к противоположной стене,
впившись в нее дрожащими пальцами.
Она мотнула головой, чтобы сбить сон, если это сон...
К ее окну прилип гигантских размеров черный паук!
Он заполнил собой весь оконный проём,
только в углах между лапами прорезалось серебро ночного неба.
Марина почувствовала себя обреченной и обессиленной,
как пойманная муха с уже наполовину выпитой кровью.
И в этом состоянии к ней вдруг пришла мысль:
" Я тебя уничтожу! Я тебя раздавлю и размажу."
Мысль - это самое сильное оружие в мире.
Это она ворочает танками и выпускает на свет
всё более мощное оружие войны.
Но ничего нет могущественнее её самой,
и пределы силы не изведаны.
Она может быть всякой: некудышной совсем, слабой,
глупой, смешной.
А может быть и совершенно генеальной, непохожей на все,
что уже были. Она может быть фантастической и как будто неземной.
Её опасались во все времена, сжигали книги,
налаживали цензуру, а то, мало ли, как и какая она придет...
Она может начисто уничтожить всю цивилизацию, разрушить всё на Земле,
а может - всё защитить, всё спасти, бережно сохранить и улучшить...
Да... сколько ни тренеруй тело, мысль может его многократно усилить
или остановить вовсе.
Марина совсем тихо, но уверенно прошептала вслух:
"Я тебя уничтожу, раздавлю и размажу."
Сразу просветлело сознание, и родились новые силы.
Всего лишь от одной уверенности в своей победе.
Такая мысль была как меч в руке.
Оставалось только немного им поработать...
Без всяких пугающих дорисовок,
которые Марина со страху вообразила,
теперь она сосредоточилась, внимательно посмотрела
на противнка и разглядела, что это был Искандр Бейбутов,
по прозвищу Нигер.
Да, похож он был на негра: большие пухлые губы,
густая чернь кудрявых волос, такой же нос, и, главное,
весь он был черный, как смоль.
Вот только глаза выдавали азиата - узкие они у него были,
как смотровые щели, из которых поблёскивали настороженные
чёрные глаза.
Он был одним из трёх опасных парней,
которые в страхе держалии всё общежитие лицея и сам лицей.
Взрослые не связывались с ними, только терепеливо ждали,
когда эти "отморозки" отучатся и оставят в покое их заведение
или попадутся да сядут...
А учащимся было очень сложно.
Нередко бросали учёбу и уезжали из города,
если уж довелось попасться на зубок этой троице.
А бывало и так, что учащиеся пропадали совсем,
так что ни милиция, ни родители - никто вообще
их нигде не мог найти и что-либо доказать
против этой тройки, хотя слухи и ходили об их причастности
к каждому исчезновению.
Главным из них был Игорь Бульбаков,
по кличке Ьульбак.Он, по-видимому, был у них самым умным,
так сказать, мозговой центр, двое друзей его не стеснялись
подчиняться его слову безоговорочно, хотя держался он со всеми
спокойно и дружелюбно.
Чеснер Володя-Чес- самый красивый из них, блондин с яркими
голубыми глазами редкого морского оттенка- погибель
для девичьих сердец.Запроста влюбленную девченку в петлю загонит,
ему это было даже "в кайф", чтобы из-за него...
А третий-Нигер- самый сильный и жестокий из них,
а потому и самый страшный для всех.
Вот он, самый страшный из них...
На тоненьком подоконнике со стороны улицы,
на седьмом этаже, под очень сильным ветром он так крепко сидит,
палкой не собьёшь!
Расставил ступни и колени, раскинувшись по окну, как приклеенный.
Ясно было, что ни высота, ни сильный ветер его не берут.
Вот он уже и открыл форточку.
Скажите пожалуйста, как это вообще возможно, находясь снаружи,
открыть такой крепкий шпингалет, закрытый изнутри!
Понятно, откуда у этих ребят деньги.
Нигер - тот ещё виртуоз по вскрыванию чужих форточек на любом этаже.
Сейчас он влезет и откроет дверь своим друзьям.
Им же надо расправиться с Мариной за то,
что она на всё общежитие кричала, что Бейбутов - гад,
сволочь!
Эх, ещё бы прибавить, что он вор-форточник
высокой квалификации, да сходить с этим в полицию...
Да, посмотрим ещё, может и не опоздала.
Свой страх от него спрятать невозможно, и это страх жертвы,
распаляющий кровожадность противника.
Пусть Бейбутов думает, что этот страх на грани помешательства
- её страх за него, бедненького такого,
который мог у нее на глазах разбиться насмерть!
Ах, его надо спасти, ах, ему надо помочь,
эту паскудную нечисть надо пожалеть...
НАДО!!!
Марина сорвалась с места и буквально взлетела на стул,
дернула шпингалеты сверху, снизу и распахнула всё окно.
Бейбутов спрыгнул на пол, закрыл за собой окно, форточку,
задернул штору и...оказался в объятиях перепуганной Марины,
дрожащей, как осиновый лист.
Объятий Бейбутов не ожидал.
Немного отойдя от шока, она должна была начать орать как резанная,
поэтому у него в руках уже был широкий скотч.
Он мог и психически обесточить ее, как Крема в общаге.
Но она была нужна ему вся, живая, подвижная, бурлящая,
вся искрящаяся, пусть даже ненавистью,
но вынужденная принимать и принимать в себя его
уже возбужденную плоть столько, сколько ему захочется!
Пусть заплатит за всё, как положено, раз уж он для нее гад и сволочь.
Но Марина обнимала его за шею, целовала щеки,
размазывая свои слезы по его лицу...
-Ну, что ж ты со мной творишь, паршивец?
У меня чуть сердце не разорвалось, так высоко,
да еще ветер такой...Ты же мог сейчас убиться!
Я же не зверь какой, я бы лучше дверь тебе открыла!
Дурачек, жизнью своей рисковал! Да ты хоть
живи тут у меня, только не смей больше проделывать
этот смертельный трюк!
Слова на Нигера не очень-то действовали,
но ему всё же было приятно, что она за него беспокоится.
Но больше всего ему понравилось, что он застал ее в таком
тоненьком халатике, под которым она была вся голая
и доступная его рукам.
Придерживая ее за спинку одной рукой, пьянея от желания,
он сильно мял ее груди, из одной заструилось молоко.
Он быстро присел, и прямо через намокшую ткань ухватил
губами сосок, и сделал несколько глотков,
по-настоящему высасывая из груди молоко.
Марина сперва оцепенела, вытянулась, как струна,
пронзенная мягкой и нежной силой, с которой парень высасывал ее грудь.
Но она взяла себя в руки и оттолкнула его.
- Ты что?! С ума сошёл?! Это молоко для ребенка,
мне скоро её кормить!
- Да я же совсем немножечко, всё равно оно выливалось,- смущенно
оправдывался довольный Бейбутов
-Да ты сперва хоть куртку сними! Давай, я повешу ее. А это что
у тебя?- Марина достала из кармана выпиравшие наручники.
- Да это ерунда,- засмеялся он и набросился на нее снова,
целуя шею, грудь и массируя рукой ее снизу через тонкий халат.
- Для тебя всё ерунда, а я никак не могу успокоиться.
Дай мне отдышаться! Давай сперва посидим, чаю попьем,
поговорим, а?
Нет уж, разговоры разговаривать Нигер не любил.
Он понес эту явно возбужденную эенщину на кровать.
- Давай сперва я тебя вы...у, и мы пойдём посидим,
покушаем, а потом еще...Иди ко мне, моя девочка,
я умею не быть грубым...
Марина стояла на кровати в углу, у стенки.
А Нигер лёг во всю длину кровати, не выпуская Марину..
Расстегнув ремень и ширинку, он без малейшего стеснения
выставил свой обнаженный половой орган внушительных размеров.
- Ну, не бойся, ты ж его видела уже.
-А я вот как пну его сейчас ногой, будешь знать!- со злобой
прошептала Марина.
-Да ну? Где тебе,- в ответ засмеялся он.- Не успеешь, поймаю
тебя за ножку и аккуратненько посажу на него, и закудахчешь,
как курочка от удовольствия. Что я, вас, баб, не знаю?
-А я не против, только мне необходимо срочно поесть,
а то мне будет плохо, когда я буду кормить.
Я почти ничего не ела сегодня. Пусти меня, я себе кашу сварю!- громко крикнула
Марина.
Её дочка Оля от этого крика проснулась и заплакала.
Нигер вскочил, застегивая, и взял на руки ребёнка.
- Ну, ладно, давай корми её, ложись, ты же кормишь лёжа, я видел.
Оля опять заплакала, требуя поесть, и Марина легла.
Он положил ей ребенка под грудь, и поскольку она медлила,
не решаясь обнажиться перед ним,
он быстро расстегнул ее пуговицы и сам подал грудь малютке.
- Смотри-ка, ест из моих рук, не боится меня...Смотри!
Твоя грудь, такая нежненькая,большая, беленькая,
классно так выглядит в моих руках...Ну, ты погляди,
не отворачивайся...Давай поженимся, Маринка, мне через неделю
будет 18 лет...
- Подумаю эту неделю, посмотрю на твоё поведение.
Ты радуешься , а мне плохо, голова кружится, и молоко у меня сейчас
такое же голодное, как я сама .Ты меня так перепугал,
могло вообще пропасть, а потом еще поесть мне не позволил.
Какой же из тебя муж, ты же ничего не понимаешь,
глупый эгоистичный мальчишка, ты меня погубишь, придурок...
Нигер убрал руки от ее груди и пошёл на кухню.
Вернулся с тоненьким кусочком ароматной буженины, дал Марине.
Потом принес кусочек хлеба с сыром и настоящей чёрной икрой.
-Ой, как это вкусно! Откуда это?!
- Я всё принес, полную сумку. Сама виновата, могли уже быстро,
на первый раз, перепихнуться, посидели бы потом, поели бы,
как люди. Марин, ты должна понимать своего мужчину,
если нам вместе жить жизнь. А ты меня измучила так...
Ты ведешь себя ненормально, я же всегда чувствую,
когда ты меня хочешь. Я звёдочку твою хорощо чувствую,
когда она горит... Меня ещё ни одна п..да так сильно не хотела,
как твоя...
Он опять пошёл на кухню за едой для Марины.
- Подожди, не носи больше, я сейчас уже докормлю ее
и приду к тебе, а ты пока там всё приготовь,
будем с тобой свадьбу справлять.
Пока Искандер, радостно накрывал на стол,
Марина уложила уснувшую Олю и переоделась в длинное,
из плотной толстой ткани, унылое платье с длинными рукавами,
с глухим вырезом под горлышко.
Приукрасилась бижутерией - серьгии -в уши,
кулон повесила на грудь.
Волосы заколола в узел, приняв более строгий вид.-
Зачем ты переоделась?!!!- очень огорчился Бейбутов.- Какая ты вкусненькая
в том халатике! Пойдем, платьице снимем, я сам тебя переодену,
ты теперь должна слушаться меня, в нашей семье матриархата
не будет.
- Искандер! В нашей совместной жизни это самый торжественный момент.
Тот халат мокрый весь, в молоке. Опять ты со своим эгоизмом!
И чем тебе не нравится это платье, посмотри какой у него сзади длинный замок,
когда ты будешь его расстегивать, платье рухнет на пол всё и сразу.
-Да ты что! Тогда ладно, ты права,момент у нас торжественный:
через несколько минут мы начнем делать моего сына.
Давай выпьем за это!Тебе одну рюмочку коньяка хорошегоможно выпить?
- Я рюмки три выпью, чтоб расслабиться, ничего, один разок можно,
она крепче спать будет.За сына-так за сына.
Марина совсем развесилилась и выпила уже рюмок пять,
она хохотала теперь на каждом слове.
Искандер уже поднимался из-за стола, решив, что пора оторвать
Марину от бутылки и нести в спальню, как она вдруг расплакалась
и стала что-то сбивчиво нести про свои какие-то проблемы,
связанные с денежным долгом.
Нигеру это ужасно не понравилось.
- После, после... Ты мне это потом расскажешь.
Все проблемы твои - это мои дела, я сам их решать буду,
не думай больше о деньгах. Иди ко мне, моя девочка.
Ты же наелась, теперь другое питание тебе надо получить,
быстро протрезвеешь...
Он хотел взять её на руки, но она оттолкнула его и со слезами говорила:
-Утром ко мне придут за долгом.
Я потому и не сплю вторую ночь, и вся на нервах.
Два дня мне дали, но я не смогла найти деньги.
С хозяином одного банка, другом моего отца, я разругалась,
и он отказал, а в другом банке у меня плохая история.
Я брала там для одного человека ...отца моего ребенка.
Мне пошли навстречу, в память о моем отце, дали большую отсрочку,
но вот дать еще один заём отказались.
К директору лицея, я ходила....
- Да хватит уже!!! Замолчи! Весь кайф портишь.
Сначала я тебя вы...у несколько раз , а потом принесу деньги.
Ясно?! И никак, по-другому, не будет. Пошли! Измучила, ****ь!...
Но Марина не унималась.
-Этот долг в три мои зарплаты!(Марина назвала цифру)
Не надо врать, что ты поможешь! Откуда у тебя могут быть такие деньги!
- Ну, ты, ****ь, и цену задвинула за свою п...ду! Ладно, согласен.
Минут через тридцать у тебя вот тут, на столе, будут эти деньги!
-А я не продаюсь! Я верну их.Только я тебе не верю, уйдешь-да и всё.
-Ну, ты меня до х... достала уже, по полной. Дай тогда мне хоть немного,
авансом,
тебя поласкать, что ты всё жмешься?
Он опустился на колени около нее и как-то очень ловко повернул ее колени к себе,
подняв платье, стал целовать их горячими губами.
Марина крепко сжимала ноги, потом встала и сделала шаг,
чтобы оторваться от него, оттолкнуть и отойти.
А вот этого ей делать было не надо.
Лучше б сидела на месте , зажавшись, и словами его бомбила, а так..
Он быстро и крепко вклинился между ее ножками и - всё.
Голову его не оторвешь руками, крепкий такой, и ни шагу от него не сделаешь уже...
Малейшее движение ее, чтобы вырваться, приводило только к его более
глубокому проникновению в нее.
Волны ее протеста, гнева, поднимались с огромной силой,
но они превращались в волны страсти.
Страсть усиливалась его стараниями с каждой секундой,
а потом превратилась в страсть огненную, невыносимую.
Марина стояла спиной к столу на цыпочках, держась за стол дрожащими руками, судорожно
переступая уже в изнеможении с ноги на ногу, то приседая, то снова поднимаясь на цыпочки,
Марина чувствовала, как ее резко пронизывает безумно
приятный ток от макушки до кончиков пальцев ног и рук. И у нее появлялось сильное стремление
ласкать и прижимать сильней его голову руками...но она стеснялась.
Марина уже совсем не могла стоять, ,
но стоило ей открыть рот, чтобы попроситься лечь,
как из ее глубин вместо слов вырвался какой-то животный,
громкий и
протяжный стон:
-А-а-а-а-а-а-а!!!....
А он, как по команде, как будто только этого и ждал...
тут же оставил её.
Ополоснул под краном лицо, руки, вытер их чистым посудным полотенцем и ушёл,
на ходу надевая куртку.
Марина, ошалевшая, не соображая, что она делает,
выбежала за ним на лестничную клетку.
Он уже был этажом ниже, когда Марина жалобно проговорила,
как простонала слова:
-Вернись, Искандер, иди ко мне...пожалуйста...
В ответ он похохотал и показал ей нос. Потом сказал:
- Что, зажёг я твою звездочку? Терпи теперь, это тебе наказание.
- Пожалуйста, вернись , я тебя очень-очень прошу!...
Марину прожигал снизу такой огонь срасти, что выговаривать слова
ей было трудно.
А он смеялся над ней...
- Успокойся, женщина, я потом твою звездочку сильнее запалю,
будешь кайфовать со мной...
Всю жизнь! Жди меня, я слетаю быстро.
Его кроссовки мягко забарабанили по лестнице...
Услыхав, что входная дверь закрылась,
Марина вернулась к себе.
Выпила валерианки, приняла теплый душ.
Но не успокоилась, матка была в тонусе и, как сумасшедшая,
немедленно требовала его.
Тогда Марина сознательно пустилась в воспоминания.
Сразу пришли на память две девочки с девятого этажа общежития.
Они жили вдвоём в своей комнате и держались особнячком,
подальше от всех и всего, что происходило в общежитии.
На выходные им, детдомовским, уезжать было некуда,
но они вынимали ключ из двери и сидели тихо, как будто их нет.
Обе девочки были не привлекательны для парней,
у одной даже рот немного искривлен набок.
Их никто там не домогался.
Но они были немыми свидетелями многих нехороших дел,
много знали про Бульбака, Чеса и Нигера.
Однажды, во время дежурства по всему общежитию,
когда почти никого не было на этажах,
Марине удалось вывести их на откровенный разговор...
Одна из них, Маша, рассказывала:
-Эти трое-подонки. Они умело притворяются влюбленными,
клянутся исправиться и всё такое... Потом спят с девчонкой,
а через одну-две недели,
каждый из них отдает девчонку друзьям, те вдвоем ее насилуют и запугивают...
Если им не понравится ее поведение, то они отдадут ее своей секции,
где ее передают из комнаты в комнату.
Нина, подруга Маши, с ужасом в глазах рассказывала про игру в собачку.
- Они заставляли девочек представлять собою собачек
лизать им ноги, ну, и все такое, они же совсем голыми играют...
Мы это не видели сами, но слышали,
что они требовали от них...И били ногами...
Помню, как Бульбак приказывал:
-Псина, иди полижи Нигера в жопу"
извините, я уж рассказываю. что слышала.
Эта "собачка", наверное не хотела делать это, и слышно было,
как ее пинают,
они так "дрессируют", она скулит по-собачьи,
у них ей запрещается плакать, как человек...
Там поисходило что-то очень ужасное, не знаю,
что они там с ней сделали ...потом утихают, она, видно,
подчиняется приказу...
И тяжело так слушать этот лай девок, их скулеж
от боли по собачьи...и знать, что они мразей этих вылизывают, тьфу!!!
они ив рот ей могут сходить по большому… И будут ржать.
А мы лежим на койках, уши подушками затыкаем....
А потом очень часто девочки вообще исчезают.
Кто-то домой уезжал навсегда,
а кого-то с полицией приходили искать...И не находили нигде.
В последний раз тут лаяла Ритка, но, говорят, она живая,
мать ее документы приезжала забирать.
Ритка сильно любила Чеса, потом он с ней спал, потом отдал друзьям.
По секции мальчишкам ее не передали, она сбежала.
- Только вы не выдавайте нас, никому не говорите. Убьют за стук.
Это мы Вам только сказали, Вы такая красивая, Марина Николаевна.
Говорят, что Нигер и Бульбак на Вас уже сильно глаз положили.
Наверное, очередь у них, сперва Нигер, кажется. А потом...
Им было бы интересно после себя отдать вас в свою секцию...
Они очень циничные твари, им, конечно, хотелось бы и в собачку
с вами поиграть...
Вы подумайте об этом. Вас так жалко. Вам уехать надо срочно.
-Пока не на что, продержусь до зарплаты, потом...
Рассказ девочек Марина вспомнила отчетливо, и сразу же всё желание исчезло начисто.
Марина знала, что Нигер вернется.
И он вернулся.
Сразу прошел в кухню и положил деньги на стол.
-Здесь в три раза больше. чем ты просила. моя девочка.
-Откуда это?
-Мою любимую женщину не должно это интересовать. Но я скажу.
Мой дедушка жил очень скромно и откладывап деньги всю жизнь.
Это из его наследства мне. Нам хватит денег на всю нашу жизнь,
и жить мы с тобой будем богато.
- Спасибо, мой хороший. Я совсем ослабела от бессонных ночей.
Давай мы всё отложим на завтра, а ? у меня два выходных, я отосплюсь,
и мы будем кайфовать, как ты обещаешь. Ты приходи ближе к вечеру,
в пять, хорошо?
-Ладно уж, Марина, я и сам подумал...
Я чувствую, что ты залетишь от меня с первого же раза,
а выпила ты много...Сына надо делать по-трезвяне.
А ты почему прячешь глаза? Ты уже придумала,как меня обмануть?
-Да ты что, с ума сошел? Разве ты не понял, что я уже твоя ?
Я же сама тебя звала, а ты убежал. Пока ты ходил,
я успокоилась, но голова разболелась, надо выспаться, привести себя в порялок.
А что тебе приготовить на наш ужин завтра?
-Я манты люблю с горчицей...А я тебе нравлюсь хоть немного?
-Не знаю, что это за чувство, но...как любовник ты, наверное,самый классный,
мне другого не надо. Завтра я тебя сама заласкаю.
Всё, иди, мне спать надо, утром ребёнка кормить.
Нигер ушел счастливый, а Марина всю ночь собирала вещи.
Оставила Нигеру письмо на столе.
На рассвете вызвала такси и уехала на вокзал.
Там села на первый же автобус.
В автобусе окончательно измучилась, сидя с ребенком на руках.
Проехала часа четыре. Дальше села на поезд в обратном направлении.
Просто очень хотелось в купейном вагоне отоспаться, сил уже не было
ждать другого поезда.
Проснулась часов через шесть.
И увидела она надпись на маленьком вокзальчике :ё "БЕРЁЗКИ".
Еще было написано там "ПГТ", что значило: посёлок городского типа.
Марине сразу припомнились слова песни Дениса:
Раскинули берёзки
Заснеженные ветки...
Марина улыбнулась:
-Какое хорошее название!
И быстро сгребла свою кладь в сумку на колесиках, собрала всё еще
спящего ребёнка и пошла к выходу.
-Вы куда? Поезд сейчас тронется! Вам ехать еще двое суток!- пыталась
ее остановить проводница.
Но Марина не слушала ее и, улыбаясь, выгрузилась из вагона.
Успела-таки. Рядом оказалось такси,
на нем Марина с Олей поехали в гостиницу.
Почему-то у нее на душе было спокойно и радостно,
как будто новая жизнь принимала ее по-доброму и сулила ей
много хорошего...
Дома был "паук". опасность, а там дальше было предательство Коли,
собственные ее болючие ошибки, а еще дальше - смерть родителей...
Все эти несчастья были там, дома....
А тут... Такая лёгкость, такая молодость и свобода в её душе!
Глядя из окна гостиницы, Марина радовалась
что улочки в этом посёлке такие уютные,
чистенькие, с разноцветными лавочками, И везде- берёзки, берёзки, белые берёзки...
Марина Славянка
продолжение здесь:
http://proza.ru/cgi-bin/login/page.pl