Слоняюсь, словно псина, я по улицам,
Истоптанным мной вдоль и поперек.
Клубку подобно, мысли мои крутятся,
Как спицы, в них сомнения клинок.
Сомнение: оценит ли их общество,
Осудит ли меня за мысль иную?
Инакомыслящим, однако, не становятся,
Таким быть учатся, как точка в запятую.
С теченьем времени становится понятно,
Что опытен и мудр человек,
Не тот, кто возрастом бахвалится невнятно,
А тот, кто принял на свою не лучший свет.
Огонь нам чертит приговор и исполненье,
Сражен невинный, виновный рад, что жив.
Свобода от вины - не заточенье?
А быть виновным разве гаснуть и не жить?
Что полое внутри, гореть не будет,
Лишь оболочка будет тлеть, погаснув вскоре.
Пылает страстно хранитель, знахарь судеб,
В душе хранивший человеческое горе.
Понять меня лишь избранный способен,
Огни над ним до самой смерти меркнули.
Мудрец в разодранной, избитой пылью робе?
Все проще. Тот, кого я вижу в зеркале.