- Папа, я не умею, у меня ничего не получится! - отвернувшись безнадёжно в сторону, сказал 6-летний сын.
- А ты пробовал? - не отрывая взгляда от сына, с улыбкой спросил отец.
- Я это знаю и пробовать нечего!
- Кто тебе такое сказал?
- Я сам это знаю!
- А как ты думаешь, ты можешь иногда ошибаться?
- Да, но...
- А почему ты считаешь, что сейчас ты не ошибаешься?
- Не знаю. Просто...
- Ты хочешь научиться этому?
- Да, но я ведь...
- Да или нет?
- Да, папа. Я хочу, чтобы ты мной гордился. И мама гордилась! Скажи, она ведь будет оттуда мной гордиться?
Отца на мгновенье стрелой пронзила мысль о недавней неожиданной потере Маши и одновременно воспоминание о первом дне рождения маленького Вани.
- Конечно, сынок, мы все тобой будем гордиться: и я, и бабушки, и дедушки и мама! - с почти идеально скрываемой грустью внутри и широкой улыбкой на лице произнёс отец.
- Вперед! Покажи, как сильно ты этого хочешь! - добавил по-суворовски отец.
- А, если я упаду - ты поддержишь меня?
- Я обязательно тебе помогу. Верь мне!
Ваня отпустил руку отца и, прокатившись не больше метра, во всей своей защитной амуниции плюхнулся на лёд. Уставившись на отца глазками ребёнка, которому обещали конфетку, но не дали, Ваня слезно выпалил:
- Ты обманул, ты обещал помочь, а сам не поддержал!
- Я сказал, что обязательно тебе помогу, но я не говорил, что поеду вместо тебя. Давай руку - помогу тебе встать, - сказал с видом наставника отец.
- Не надо - я сам! - безапелляционно ответил Ваня.
Недовольное фырканье сопровождало его полуминутную попытку подняться. И всё же лезвия коньков снова встали на лёд, а рука отца и рука сына снова обрели друг друга.
- Пробуй снова, сынок, и все получится! - словно пророк напутствовал отец и медленно отпустил руку сына.
Не проехав и полметра, Ванька, как загнанный пони, снова упал. И в этот раз подниматься он не был намерен, доказывая отцу, что мероприятие это безнадёжное.
Неожиданно, почти сразу, следом свалился отец, улёгшись левой щекой прямо на лёд. Он молча смотрел на лежащего с приподнятой, как у галапагосской черепахи, головой недоумевающего сына.
- У меня ничего не получится... Я никогда не научусь кататься, - обречённо, будто в космос, сказал отец.
- Но ты же умеешь кататься! Чего ты лежишь? - начал атаку на логику отца сын.
- Я разучился, - продолжал в стиле ослика Иа (с нотками самоиронии) отец.
- Нельзя так просто разучиться! - чувствуя подвох, парировал сын.
- Нельзя разучиться и можно научиться, - явно довольный своим сиюминутным остроумием, пригодным для юмора только с 6-летним ребёнком, ответил отец. И добавил:
- Либо мы вместе сейчас встанем на лёд и будем пробовать ещё, либо вместе примёрзнем ко льду, оставшись до лета. И будем здесь играть в футбол... в этих коньках.
На пути с катка домой в машине негромко звучала лёгкая музыка. Уже минут 15 отец и сын не разговаривали друг с другом. Отец подумал, что Ваня просто устал и его укачало в сон на заднем сиденье. Но нет: он посмотрел в зеркало заднего вида и обнаружил в нём улыбающиеся глаза юного конькобежца.
Ваня поймал на себе любопытствующий взгляд отца и романтично изрёк:
- Папа, спасибо, что научил меня кататься на коньках. Теперь мы будем каждые выходные ездить с тобой на каток.
- Сынок, верь в себя и не стесняйся пользоваться помощью других, особенно когда нужно подняться со льда. Я тебя люблю.
- Я тебя люблю, папа! - искренне произнёс мальчишка и устремился мечтательным взглядом в пролетающие мимо тёплые силуэты вечерних домов. - Сделай, пожалуйста, песенку погромче.