В южных странах нет сезонного разнообразия природы. Вечно живые растения не очень-то и похожи на на нечто живое. Их красота стабильна и незыблема. Они несколько украшают ландшафт – и только. А живое всегда изменчиво.
Другое дело – мир средней полосы. Пожелтевшие листья шевелятся на ветру, и кажется, что они живее зелёных. Потом они устилают землю, и ветер уже не нарушает их покой. Радуют глаз гроздья рябины на голых ветках и кленовые листья на мокром асфальте.
Осеннее увядание природы вызывает тихую, возвышенную грусть и радость, рождает надежду на бесконечность бытия. Будет весна, и жизнь снова проснется. Появится свежая трава, распустятся цветы, поспеют ягоды, разольются ароматы.
Мы не сочувствуем умирающей красоте. Даже когда мы косим траву, рвем цветы, рубим ветви, собираем урожай мы не испытываем особых чувств – ни возвышенных, ни печальных. Мы не сострадаем растениям, когда прерываем их жизнь.
А смерть животных некрасива. Всякая: насильственная или естественная. Смерть близкого человека или чужого. Смерть дворового пса, голубя или бабочки. А ведь любая смерть животных не прерывает бытие. Появятся новые поколения, пройдут полный цикл жизни и породят смену. Но всё же смерть наших братьев меньших ощущается, как невосполнимая утрата. Тихо умирающая от старости кошка – это не пожелтевший лист клена. В ней умирает личность...