На протяжении достаточно длительного времени ряд исследователей, общественных и политических деятелей характеризуя специфику феноменов духовной культуры народа ир (ир-ас-алан) используют целый ряд абсолютно уничижительных и оскорбительных терминов, а именно: язычество, неоязычество, многобожие, идолопоклонничество и т.д. и т.п. Данное обстоятельство исподволь низводит культуру, в широком смысле этого понятия, ир-ас-аланского народа до примитивного уровня. Наиболее яркое свое проявление данная негативная тенденция приобрела в текущий период (2000 – 2017 гг.), когда совершенно естественно обозначился своеобразный ренессанс духовного мировоззрения североиранского суперэтноса. Таким образом, по мере роста уровня национального самосознания ир-ас-аланского народа кратно возросло противодействие этому объективно протекающему процессу со стороны как внешних, так и внутренних аланофобов.
Несмотря на весь свой отрицательный подтекст данные действия не находят должного понимания и оценки в научных, политических кругах Алании (Республика Северная Осетия – Алания, Республика Южная Осетия). Более того, главные вопросы нациостроительсва ир-ас-аланского народа и сегодня находятся в абсолютном забвении. Вместо решительных шагов по пресечению аланофобских проявлений, ими проводится, ставшая уже традиционной, соглашательская политика, с элементами «вечно кающегося грешника». Даже выход в свет третьего издания Национальной доктрины Алании [1], с ее новаторским взглядом на основные ориентиры политико-государственного развития Алании, не оказывает сколько нибудь существенного влияния на их поведенческие стереотипы. Более того, их пораженческую позицию не поколебали даже решения принятые на первом, ставшем уже историческим Национальном форуме Алания (2014 г.) [2], которые целиком и полностью были направлены на возрождение культуры аланского народа. Сказанное закономерно ведет к дальнейшей примитивизации представлений о сущностных особенностях феноменов духовной культуры северных иранцев. Поэтому есть глубокий научный и общественно-политический смысл в раскрытии ярко выраженного монотеистического характера духовного мировоззрения аланского народа.
Решение поставленной задачи было проведено по средством сравнительного анализа двух феноменов мировой культуры. С одной стороны, духовного мировоззрения – Ирон агъдау и, с другой стороны – религии (дин). Выявленные между ними причинно-следственные связи позволили не только определить присущие им характерных черты, но и в наглядной форме показать, что Ирон агъдау лежит за границами понимания любой религиозной доктрины. То есть, был обоснован его ярко выраженный трансцендентальный характер.
Общеизвестно, что на сегодняшний день еще не сложилось единого представления о сущностных характеристиках ключевого понятия, используемого в богословии – религия. Этимология этого слова разными авторами трактуется по-разному. Одни выводят его от лат. Religare – связывать, соединять; другие – от лат. Religio – совестливость, благочестие, набожность, предмет культа [3], [4]. Цицерон обосновал его производный характер от лат. глагола relegere – вновь собирать, снова обсуждать, опять обдумывать, откладывать на особое употребление, что другими словами означает «благоговеть» или «относиться к чему-либо с особым вниманием, почтением» [5]. Столь широкое толкование данного понятия делает весьма затруднительным его осмысленное восприятие.
В противоположность сказанному, несколько другая картина мира сложилась в североиранской суперэтнической культурной целостности. Так, в традиционной культуре аланского народа божественное начало, определяющее (отражающее) порядок вещей в мироздании, нашло свое воплощение не в религии (дин), а в сакральном понятии Ирон агъдау. Агъдау состоит из двух слов уаг + may, где уаг – суть, нрав, порядок, истина, a may – сеять, распространять. Близким по смыслу этому понятии, является понятие этика – неписаное учение о морали и нравственности (от греч. этос «нрав, обычай»). Однако, данные категории далеко не равнозначны, поскольку агъдау подразумевает не только неписаные нравственные нормы поведения людей, моральные устои общества, но еще и знания об устройстве мироздания в целом. Более того, следование агъдау предполагает обязательную их передачу из поколения в поколения.
Слово же ирон является производным от ирд – сияющий, сверкающий. В свою очередь корень данного понятия (ир) содержится в наиболее архаичных наименованиях Бога-Творца и божественного начала в целом (Ир, Ира, Ири, Ирий, Ирта, Орий, Арий) практически у всех народов, относящихся к самой многочисленной индоевропейской языковой семье, а так же у древних египтян, семитских народов, японцев и др.
В подтверждение сказанного достаточно привести ряд сюжетов из мирового культурного наследия.
Скандинавская мифология до нас донесла, что «Изначальное имя того, кто несет колонну, которая поддерживает небо на севере и вдается в полярную звезду – Ирмин, высочайший из Богов. Его также называют 1r и Еr, что означает «власть». В Эресбурге, замке Еr, растет ясень, священный Ирминсуль» [6]. «Имир – первое живое существо, из его тела был создан мир (горы, леса, реки) [7]. Согласно славянской ведической традиции, «Ирий – славянский ведический рай, расположен на Кавказе. В Ирии собираются и пируют небесные Боги» [8].
Мифология древнего Египта тоже буквально пронизана священным именем Ир. Так «Ир-та – Первобог, создавший великую восьмерку Богов, которые в свою очередь создали людей;... Уасир (Осирис) верховный Бог Египта, сын солнечного Бога Ра;... Ирис (Исида), Богиня домашнего очага и материнства в Египте» [9].
В соответствии с мифами древнего Шумера «Динг-иры – Боги, прилетевшие на землю с планеты Нибиру» [10]. Наиболее архаичный пласт мифоэпического наследия североиранской суперэтнической культурной целостности, а в этом качестве выступают «Царциаты диссагт;», повествуют о том, что «Ирон – имя легендарного предводителя, ставшее самоназванием народа up» [11]. Мифы древнего Ирана гласят: «Герой Ир – освободитель людей от змея Дахага» [12]. Отсюда вытекает и название страны Ary-Ston > Ирэстон [13].
Приведенный материал позволяет говорить о том, что перевод с современного аланского языка на русский язык понятия Ирон агъдау (Iron аhdau) есть распространение Сияющей Божественной Истины. В основе этого феномена мировой культуры лежит действенное начало. Функциональная взаимосвязь знания как такового и передача его от старших младшим в конечном итоге и обуславливает извечную востребованность Ирон агъдау в социальной, духовной практике. Таким образом, в противоположность понятию религия, здесь мы имеем абсолютно ясное понимание (представление) сути этого сакрального понятия, что исключает его толкование.
Особо следует сказать о том, что действенное начало прослеживается во всех повествовательных сюжетах священной триады ир-ас-аланского народа «Царциаты диссагта», «Нарты кадджыта» и «Даредзанты кадджыта». Только тот может быть причислен к роду героев и стать бессмертным, кто совершает конкретное социально значимое действие. Без подобного действия сам героический образ не может сложиться по определению. Отсюда направленное подвижническое действие есть обязательная составная часть духовного мировоззрения аланского народа, что и обеспечивает преемственность его поколений на протяжении многих тысячелетий.
Пращуры народа ир обладали глубоко созерцательным мышлением, что позволяло им пронизывать своей мыслью пространство и время. Однако, следуя Ирон агъдау, они никогда не ограничивались исключительно абстрактно-логическим мышлением. За познанием сути того или иного явления, предмета в обязательном порядке совершалось конкретное действие. Исследователи, раскрывая причины бессмертия героя в сакральном смысле, говорят следующее: «Бессмертие не для всех. Оно должно добываться в беспощадной борьбе, изо дня в день здесь внизу, на Земле. И только немногие победители добиваются его» [6].
В основе этой борьбы, которая пронизывает всю священную триаду аланского народа, лежит Боготворящая, жизнь созидающая, вечность и славу дающая первоидея, первомысль – жить ради Подвига. Подвиг подразумевает победу светлого начала агъдау над тьмой анагъдау. Являясь своеобразной духовной константой развития человеческой цивилизации, она же выступает и в качестве моноидеи. Данная моноидея, ниспосланная человечеству Богом-Творцом, закономерно полностью нивелирует (поглощает) многочисленные заповеди христианства, буддизма, гат зороастризма, сур ислама, первооснов религии иудеев. В этом непреложном факте кроется еще одно неоспоримое свидетельство как ярко выраженного монотеистического характера верований северных иранцев, так и их трансцендентальный характер.
Поэтому отход общества от понимания этой неотъемлемой составной части духовного мировоззрения Ирон агъдау – стремление к Подвигу, основой которого выступает подвижническая деятельность индивидуума, предопределяет формирование низменных общественных, межличностных отношений. В их основу кладутся прямо противоположные ценностные начала – анаъдау. Не проявление ли этих порочных начал – стяжательство, блуд, предательство национальных интересов мы наблюдаем сегодня?
Бесспорно, счастлив тот народ, который смог сохранить в своей национальной памяти мифопоэтические образы и символы, составляющие основу его духовного мировоззрения. Безмерно счастлив тот народ, в чьей среде были рождены художники-прорицатели, запечатлевшие их в своих бессмертных произведениях. Именно сегодня, быть может, в самую тяжелую для ир-ас-аланского народа годину, они заговорили с ним совершенно мистическим образом. Поэтому в очередной раз на страницах общенациональной газеты «AJ°DАN» развернут ряд полотен Азанбека Джанаева, отражающих сокровенные таинства этого народа. Если пращуры народа ир изображали свое духовное мировоззрение Ирон агъдау, используя пластику, так называемого, «звериного стиля», то Азанбек, естественным образом став продолжателем этой традиции, в основу своего творчества положил реалистичное искусство. Здесь мы наблюдаем еще один феномен культуры ир-ас-аланского народа, выражающийся в непрерывности даже художественного восприятия Божественной природы арийского (североиранского) мировоззрения.
На картине «Сослан и колесо Балсага» изображен Подвиг нартовского героя, рожденного из камня, подобно солнечному Богу Митре, как ярчайшее проявление героического начала. На втором полотне композиционно представлена борьба нарта Сослана олицетворяющего свет – агъдау и уаига Мукара, олицетворяющего тьму – анагъдау. На следующем полотне «Свадьба Ацамаза и Агунды» художнику удалось изобразить не один мир, а целую плеяду миров, пересекающихся друг с другом во времени и пространстве. Проиллюстрировав Нартиаду, он, тем самым, дал визуальное, образное представление об основных категориях, составляющих сущностные особенности Ирон агъдау.
Примечательна этимология самого понятия монотеизм – единобожие [4]. Здесь нас, прежде всего, интересует слово мон, перевод которого с ир-ас-аланского означает дух [14], а его расширительное толкование соответственно – «невидимую истинность (духовность) Мон» [13]. Философское и метафизическое представление о данном понятии получило свое научное обоснование в многочисленных трудах А.Р. Чочиева. Этим понятием пронизана не только культура народа ир (mон, mona, mondag, mond, amonyn, amen-omen, amenon, nartamonga-syrtamonga, uasamonga, mysyn, garmon, gurmon и др.), но и культура Востока и всего Старого Света. В качестве примера можно привести названия Монмартр, Монблан, Мон-Сен-Мишелъ; в том же ряду – монастырь, монах, монстр, монада, гармон, гармония и др. Так остров – абатство Мон-сен-Мишель, в древности Мон-Томб (Могильная гора), расположенное во Франции, считается восьмым чудом света. Здесь изначально располагалось святилище друидов. Впоследствии сюда приходили кельтские священники и римляне совершать ритуал поклонения своим Богам [15]. По древним поверьям верхний уровень гранитного утеса символизирует божественный мир Духа. Даже этот отдельно взятый пример, а таких примеров можно привести не одну сотню, наглядно свидетельствует о первоистоке понятия мон, реликтовой подосновой которого выступает североиранская культурная традиция.
Вышеизложенное в еще большей степени актуализирует рассмотрение феноменов духовной культуры народа ир в перекрестии двух основополагающих направлений, сложившихся в философии религии. Основатель первого направления Дэвид Юм [16] применительно к религиозным формам говорит следующее: «Неоспоримая истина, что восходя лет за 1700 до Р.Хр. мы находим все народы идолопоклонниками и чем более углубляемся в древность, тем более видим людей погруженными в идолопоклонство...». Тo есть, здесь монотеизм рассматривается в качестве конечной фазы развития религиозной формы. В целом юмовская схема, положенная в основу его воззрений выглядит следующим образом: фетишизм ; политеизм ; пантеизм ; монотеизм. На противоположных позициях стоит Шеллинг и его последователи, отстаивающие точку зрения, согласно которой врожденный бессознательный монотеизм должен распасться в сознании и стать политеизмом, чтобы, пройдя через эту ступень, стать сознательным монотеизмом [17]. Ими рисуется следующая картина религиозного развития человечества: монотеизм ; политеизм ; монотеизм.
Безусловно, по духу нам ближе позиция высказанная Шеллингом. Однако и в ней просматривается глубокое недопонимание приходящей природы религии, как института созданного человеческим обществом и обусловившем закабаление сознания и воли человека. Последнее делает невозможным в принципе поиск в ней Истины в Божественном смысле этого слова. Тем не мене, именно в рамках этого понятия лучшие умы человечества и сегодня пытаются найти данную Истину. Объясняется этот парадокс полным игнорированием со стороны специалистов в области философии религии сущностных особенностей верований, господствующих на протяжении многих тысячелетий (V тыс. до н.э. – начало III тыс. н.э.) в североиранской (арийской) общности. Самое большее, на что они отважились, так это на отнесение феноменов духовной культуры северных иранцев (кимеро-скифо-сармато-аланы) к ранним или примитивным формам религии [18].
Вместе с тем, если взять за основу положения, согласно которым: «Миф – это самая напряженная реальность» (А. Лосев), «Миф, как и поэзия, отражает то, на чем держится глубинное единство мира, и поэтому он способен постигать Высшую Истину» (Гете), то становится понятна вся непреходящая значимость для человеческой цивилизации священной мифопоэтической триады ир-ас-аланского народа «Царциаты диссагта», «Нарты кадджыта», «Даредзанты кадджыта». Только по отношению к Нартиаде столпами мировой гуманитарной науки было постулировано положение, согласно которому по многообразию персонажей, многоуровневой структуре и архаичности она превосходят все известные мировой науке памятники мифоэпического наследия человечества [19]. Другими словами, все известные мифологические системы народов мира в своей основе проистекают от этого первоисточника.
«Социальная система и язык Нартиады датируются индоевропейской эпохой – им приблизительно двенадцать – четырнадцать тысяч лет...» [13]. Однако, хорошо известно, что Нартиада представляет лишь часть наследия североиранской суперэтнической культурной целостности. Наиболее же архаичные пласты мифоэпического наследия этой общности содержатся в «Царциаты диссагта» («Чедеса сарсиатов»), Именно «Царциаты диссагта» предваряют космогоническую картину, рисуемую в «Нарты кадджыта», которые совершенно естественным путем были отчасти восприняты многими народами мира. Эти непреложные положения в очередной раз наглядно проявляют, во-первых, всю абсурдность и научную несостоятельность притязаний ряда кавказских народов (балкарцы, карачаевцы, кабардинцы, ингуши, картвелы и др.) на культурное наследие солнечных героев нартов. Идеологам, стоящим на подобного рода позициях, следовало вовремя озадачиться этим вопросом и вместе с осуществленным ими в 50 – 60-х гг. XX столетия беспрецедентным переписыванием в архивах Северо-Осетинского НИИ оригинальных текстов Нартиады переписать и тексты «Царциаты диссагта». Однако им тогда и в голову не могло прийти, что Нартиада это всего лишь одна, причем не самая древняя часть ир-ас-аланской мифологии. После высказанных положений нам остается только ждать, когда появятся «Чудеса сарсиатов», но уже в их интерпретации и переложении на свои национальные языки.
Во-вторых, само наличие «Царциаты диссагта», как части культурного наследия народа ир, уводит историю возникновения этого народа далеко за границы эпохи общеиндоевропейского единства. По всей видимости само это единство явилось результатом воздействия на народы, относящиеся к самой многочисленной языковой семье прамонотеистического духовного мировоззрения Ирон агъдау. Данное обстоятельство делает очевидным и всю несостоятельность утверждений Дэвида Юма, ограничивающего монотеистическое восприятие мира 1700 г. до н.э. Более того, мы берем на себя смелость утверждать, что человек сегодняшний не есть результат эволюции, он есть результат управляемой деградации. Данная деградация коснулась, прежде всего, его мировоззренческих представлений, мировосприятия и мироощущения.
Отсюда вырисовывается принципиально новая, отличная от двух выше представленных направлений в философии религии, картина развития религиозных форм. В ней общая направленность рассматриваемого процесса такова: монотеизм ; пантеизм ; политеизм ; фетишизм. Фетишизация в современном мире религиозных и общественно-политических отношений наглядное тому подтверждение. По Чочиеву А.Р. именно отход от ярко выраженного монотеизма системы ари-ас-аланской философии и веры предопределил появление западной «философской ереси» – многобожие греков и восточной «философской ереси» – зороастризма [13]. При этом все основания последних, как и христианства целиком, вытекают из священного первоисточника северных иранцев. Таким образом, и сегодня базовую основу монотеистического восприятия мироздания, как и десятки тысяч лет назад, составляет прамонотестическое духовное мировоззрение Ирон агъдау.
Однако, описанная картина будет неполной, если не прояснить еще одну принципиальнейшую сторону, присущую феномену духовной культуры северных иранцев. Здесь представление о самом монотеизме (единобожии, Божественном Духе) в корне отлично от религиозного монотеизма. Последний через религиозную догматику вольно или невольно подавляет естественную, божественную природу человека. Напротив, в основе монотеизма народа ир лежит призыв к его непрерывному самосовершенствованию. Поэтому данный монотеизм воспринимается человеком естественно и непротиворечиво. Он помогает ему не только преодолевать жизненные невзгоды, но и сохранять в себе Божественную искру, заложенную в него Создателем.
В этих условиях сохранение и возрождение человеческой цивилизации становится возможным лишь при наличие людей, людских сообществ, выступающих в качестве носителей первоидеи – жить ради Подвига заложенной Богом-Творцом в первоформу Ирон агъдау. Следовательно, современные поколения аланского народа, не предавшие верования своих досточтимых отцов, открыто исповедуя арийское (североиранское) мировоззрение, выступают одним из главных аргументов, позволяющим с оптимизмом смотреть в будущее человечества. На различных этапах истории к этому мировоззрению, как было сказано выше, были приобщены индийцы, кельты, германцы, романцы, балтославяне, тюрки, китайцы, японцы и другие. Однако, строго говоря, само понятие «арья» (аrуа) – «благородный, свободный человек» употребимо с исторической точки зрения исключительно по отношению к древним иранцам и индийцам и более никкому [20]. С точки зрения современности, данное понятие употребимо исключительно по отношению к ир-ас-аланскому народу, т.е. носителям культурно-мировоззренческой традиции североиранского суперэтноса.
Вот как об этой непреходящей роли народа ир писал естествоиспытатель Парацельс (Филипп Авреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, 1493 – 1541 гг.), совершивший пешее путешествие через Дон в 1520 г. «Есть один народ, который Геродот называет гипербореями. Нельзя доверять их страшному упадку, который будет длиться много веков... У них будет три падения и три возвышения. Гипербореи познают и сильный упадок и огромный расцвет...Знамя Креста будет водружено на одной из горных вершин этой страны...Увы! Когда увидят великий народ страдающим, и Святой Закон в полной руине, под искаженными законами все христианство, когда золота и серебра там будет найден новый источник....В той самой стране гипербореев, о которой никто никогда не думал, как о стране, в которой может произойти что-то великое, над униженными и отверженными воссияет Великий Крест, Божественный Свет с горы страны гипербореев, и его увидят все жители Земли».
Уже в наше время были опубликованы следующие пророчества Оптинских старцев: «Во времена Антихриста и заговорят священные камни Осетии...Спаситель родится на истерзанной Осетинской Земле» [21].
Отсюда во весь свой надмерный рост возносится в надзвездную бесконечность духовное мировоззрение Ирон агъдау, выступающее в качестве Божественного, Космического Закона, ниспосланного человечеству Высшим Разумом.
Поскольку ир-ас-аланский народ на протяжении всей своей обозримой истории (V тыс до н.э. – начало III тыс н.э.) никогда не отпадал от Единого Бога Творца Вселенной – Дунесканаг иунаг кадджын Хуыцау – следовательно ему незачем возвращаться к Богу. Соответственно звучащие сегодня настойчивые призывы к приобщению этого народа к той или иной религиозной доктрине лишены, какого либо разумного основания. Они являются неприемлемыми, более того кощунственными по определению, поскольку вероотступничество во все исторические эпохи рассматривалось как самый большой, несмываемый грех.
Человечеству пора понять, что подобно тому, как каждый народ обведен кругом своего национального языка, он точно также обведен кругом своего духовного мировоззрения. Выступая проявлением Божьего промысла, к их рассмотрению нельзя подходить с позиции выгодно-не выгодно. То есть, к этим надмерным категориям не приемлем субъективный подход, с опорой на социально-политическую, религиозную или какую-либо другую целесообразность.
Дискриминация народов по этим основным нациоопределяющим признакам ведет первоначально к смене его мировосприятия и мироощущения, а впоследствии и к смене самого мировоззрения. Сегодня уже никем не оспаривается дискриминационный характер присущий языковой ассимиляции народов, однако господствующими остаются стереотипы, в соответствии с которыми происходит беспардонное навязывание чуждых народам мировоззренческих начал. Здесь основным инструментом выступает все тот же институт религии, выполняющий роль своеобразной институциональной ловушки. Попав в нее единожды, древнейшие народы мира, лишившись своего национального «Я» снизошли на нет. Поэтому если, кто-то, себя комфортно чувствует в положении раба Божьего, то это его личное дело. Оно не может быть навязываемо носителям древнейшего арийского (североиранского) мировоззрения, впрочем, как и любой другой этнонациональной общности.
Смерть духовного мировоззрения Ирон агъдау, в равной степени, как и смерть языка upoн ;взаг одинаково ведут к смерти самого народа ирон адам. В этой связи, текущий беспрецедентный всплеск клерикализма, укладывающийся в общее русло аланофобских проявлений как на юге, так и на севере Алании, выступает наглядным проявлением проводимой по отношению к ее народу культурно-мировоззренческой диверсии. К сожалению и здесь мы наблюдаем полную отстраненность как научного сообщества, так и государственных институтов от защиты светских основ Республики Северная Осетия – Алания, Республики Южная Осетия.
Результаты многолетних исследований по вопросам духовного мировоззрения ир-ас-аланского народа, проведенные в рамках Института национального развития сведены в сравнительной таблице – Соотношение между Ирон ;гъдау и религией (дин). Здесь в более чем наглядной доказательной форме представлены характерные особенности, присущие феномену духовной культуры аланского народа. Основными из них являются трансисторический, неинституциональный, трансцендентальный и интегральный характер.
Трансисторический характер, прежде всего, проявляется вневременными рамками и отсутствием персонального авторства Ирон агъдау. Здесь же мы имеем универсальный информационный носитель знания о мироздании, в качестве которого выступает симбиоз мифа и поэзии.
Неинституциональный характер североиранского (арийского) мировоззрения вытекает из отсутствия управленческой (церковной) иерархии и соответствующей догматики. Для него неприемлимо наличие посредника между Богом и людьми, что обусловливает свободу мысли и разума. Соответственно, здесь нет противоречия между процессом научного познания окружающего мира и Божественным началом. Они гармонично сосуществуют.
Трансцендентальный характер, вытекает из бесконечной во времени и пространстве природы Ирон агъдау, выводящей его за рамки эмпирического поля. То есть, познание его сущности дополнительно требует психологического, философского проникновения.
Интегральный характер, рассматриваемого феномена является своеобразной результирующей всех выше перечисленных характеристик. Он в себя включает непротиворечивое удовлетворение человеком своих естественных духовных потребностей, объединение миропонимания и мироощущения людей и народов. Отсюда следует высокий демократизм как в духовных, так и в светских отношениях. Под воздействием именно этих естественных начал происходит формирование гуманистического мышления, которому чужда расовая, национальная и религиозная нетерпимость.
Диаметрально противоположные характеристики присущи религиозной традиции, а именно: исторический, институциональный, познаваемый и дифференциальный характер (см. табл.). Одним из следствий этого, по-видимому, являются бесчисленные религиозные войны, не раз приводящие человечество к своему краху и сегодня угрожающие миру на Земле.
Все выше изложенное свидетельствует о том, что ир-ас-аланский народ является носителем древнейшего прамонотеистического духовного мировоззрения Ирон агъдау. Данное мировоззрение выступает в качестве его основного нациообразующего, нациоопределяющего признака. Его ценностные характеристики в полной мере соответствуют общепризнанным мировым сообществом гуманистическим идеалам. Ничего более совершенного в сфере духа человечество не знает. Поэтому аланский народ абсолютно самодостаточен в вопросах своей духовности, что делает недопустимым его дальнейшую культурно-мировоззренческую дискриминацию.
Последнее уже не просто предполагает, а обязывает политическое руководство Алании (РЮО, РСО – Алания) в корне пересмотреть национально-государственную политику по данному жизненно важному вопросу. В ее основу должно быть положено светское начало и незыблемое право каждого народа на сохранение своей национальной идентичности.
Литература
1. Дзанайты Х.Г. Национальная доктрина Алании (Краткий курс) /Х.Г. Дзанайты.
– 3-е изд., перераб. и доп. – Владикавказ: ИПК «Литера», 2015.
2. Национальный форум ALANIA //Газета, спецвыпуск. – Владикавказ.: 18 мая 2014.
3. Религии мира: история, культура, вероучение/Под ред. А.О. Чубарьяна, Г.М. Бонгард-Левина. – М., 2006.
4. Религия как общественный феномен//Религиоведение: Учебное пособие и Учебный словарь-минимум/Под ред. И.Н. Яблокова. – М.: Кн. дом «Университет», 2000. – 800 с.
5. Элбакян Е.С. Религия//Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. – 7-е изд., перераб. и доп. – М.: Республика, 2001.
6. Серрано М. Золотая цепь. Тамбов: 2007.
7. Кун. Н.А. Мифы народов мира. М.: 2005.
8. Асов А.И. Славяно-русские веды. М.: 2004.
9. Рак И.В. Мифы древнего Египта. СПб.: 1993.
10. Бурдыкина М.Б. Мифы древнего мира. СПб.: 1995.
11. Царциаты таурагът;: ирон ад;мы эпос/Легенды о Царциата: эпос осетинского народа. Владикавказ: 2007.
12. Рак И. Мифы древнего Ирана. Екатеринбург: 2006.
13. Чочиев А.Р. Феномен MON и субстанция UD в системе ари-ас-аланской философии и мистики: (Религиозные и философские истоки цивилизации) – Владикавказ: Ирыстон, 2001.
14. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Л., 1973. Т. II.
15. https://ru.wikipedia.org/wiki/Мон-Сен-Мишель
16. Нарский И.С. Философия Давида Юма. – М., 1967.
17. Schellind F. Philosophic und relidion, 1804.
18. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного: Психотехника и трансперсанальные состояния. – СПб., 1998.
19. Дюмезиль Ж. Осетинский эпос и мифология. М., 1976.
20. Цагараев В.А. Золотая яблоня нартов: История, мифология, искусство, семантика. – Владикавказ. 2000.
21. Афоризмы и пророчества Оптинских старцев//Вера. 2012, №2.