(продолжение. Предыдущая глава VI - http://www.proza.ru/2020/01/03/658)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)
- Далеко ли до Демидово, милейший? – обратился доктор Глухов к рослому кряжистому мужику, шедшему им навстречу по обочине с мальчиком лет пятнадцати. Мужчина, заросший до самых глаз густой бородой с проседью, выглядел представительно в высокой матерчатой шапке, просторной рубахе, перепоясанной кушаком, полосатых портах грубого сукна и сапогах. На его правом боку висела потрепанная подружейная сумка, на левом плече болталась древняя шомпольная двустволка с изрядно потертыми, некогда воронеными стволами, а за спиной был заткнут за кушак кованый топор с отточенным лезвием.
Босой подросток, хотя ничем не отличался по одежде от деревенских детей его возраста, выглядел весьма странно, так как был изрядно оборван, к тому же ребенок все время кривлялся, скулил и дергался. Бородатому приходилось придерживать мальчика за плечи обеими руками, чтобы он стоял более-менее спокойно.
Мальчика можно было бы назвать красивым, если бы не характерное для деревенских дурачков выражение непроходимой природной глупости на его физиономии. «Видать убогий малец-то...», - с сожалением подумал следователь Селятин, брезгливо отводя глаза от лица идиота.
Мужик снял шапку, степенно поклонился и ответил неожиданно сильным рокочущим басом: - Да верст семь, барин, будет... Ехайте до развилки... Примите одесную... Левый путь-то мимо Чертова оврага на Змеиныя болота ведеть...Он указал рукой. - Кады рощу минуете – на взгорке узреете церковь демьяновскую. Коло нее – поповский дом железом, красным крытый...
– Как тебя кличут-то?- доктор снял котелок и промокнул платком вспотевшую лысину.
- Севастьяном нарекли по крещению, почтенный...
- А какой фамилии?
- Воронины мы.
- Постой-ка, не Миколы ли Воронина сын, случаем, мил человек?.. – неожиданно вмешался Каминский. Он даже приподнялся в коляске, с любопытством разглядывая мужика.
- Он самый... Воронины мы... А ты откель, барин, прознал?
- Я этой весной в лавке купца Рубинчика на ярмарке шкуру медвежью купил. Когда стали о цене договариваться с приказчиком, он-то и похвастал, мол, сын мой Воронин Севка прошлой осенью на Змеином болоте в Воловиковской волости молодецкую удаль показал – косолапого, носившего эту шкуру, кулаком убил!* Я тогда не поверил, подумалось, что привирает дед Микола. А потом мне об этой оказии еще раз господин Свирский из «Клинских ведомостей» поведал, да и ему я не поверил... Так правду репортер сказывал?
Мужик широко осклабился, показав ряд крепких желтых от табака зубов, и хмыкнул: - Дык, ясень пень, набрехал, шалопутный! Господин-то, который с газеты, тута все расспрашивал, подначивал... Все выпытывал, как топтыгин меня едва не задрал тоды... В тетрадку записывал, а, поди ж ты, вышло-то, значится – соврамши?
- Так ты его не кулаком пришиб, Севастьян?
- Та не!.. Ну, не совсем!.. Рази одним кулачком-то хозяину сотворить крачун сподобишься? Сначала с двустволки стрелил. Я на гуся шел, осенний лет ужо начался... А ружжо-то свинцовой сечкой снаряжено... Ну... а Михайло Потапыч-то на меня в кустах коля болотца-то... и насел... Я яво заметил, коды он уже на дыбки вскочил и лапы размахнул... Едва успел ведьмедю в упор с двух дул сечкой чуть пониже шеи садануть... Он лапой-то... как даст!.. Ружжо в одну сторону, я в другую!.. Пал оземь... угораздилось мне как раз между двух кочек примоститься. Мишка наваливается... пасть раззявлена... Из нее смрадом гнилым несет... Подумал, что все - отбегал ты свое, Севастьян! Ну... в сердцах, в харю звериную лохматую со всего испуга кулачищем-то и ткнул... Прямо в глотку попал! Да так, что длань-то намертво застряла!.. Не вызволить!.. Ведьмедь-то зубы сомкнуть не могет... Токмо головой трясет, да лапами загребает землицу-то мне на рожу!..
Охотник так разволновался, вспоминая свое сражение с медведем, что отпустил плечи подростка и взмахнул руками. Дурачок тотчас воспользовался его оплошностью и с визгливым хохотом пустился вприсядку вокруг коляски.
Бородач плюнул: - Фу ты, черт нескладный! Стой, Афоня, стой, тебе говорят! Ему стоило немалых трудов изловить и обуздать ущербного ребенка.
- Бяда мне с мальцом-то, барин, вы уж не гневайтесь на сердечного!.. Таковым уж уродился мой сынок, болезным на голову...
- На все божья воля! – Селятин снял фуражку и перекрестился. А с медведем-то как дальше было?
- Да изсдох он, маненько погодя... Повозился чуток надо мной, потом подергался, кровушкой изошел да и кончился... Задохся моим кулаком-то. Я спод него долго вылезти не мог... в голос орал, покамест Фрол Угрюмов, что на Лосином выгоне живет, меня не вызволил, дай бог ему здоровья! Он случайно через болото шел и услыхал, как я всех святых и нечистую силу поминаю...
Тут блаженный отрок вдруг завыл, а потом жутко закричал, дико вращая глазами: - Выдь, выдь, нечистый! Кайся, народ православный!..
- Спаси и сохрани, боже всемилостливый!.. Святые угодники! Да что же это с ним такое сёдня!.. Обычно он такое не выговариват... Я от него за всю жизнь едва ли два-три слова подряд слыхал..., - охотник испуганно перекрестился и зажал широкой ладонью рот юродивому. – Извиняйте, ради бога! Потащу домой Афанасия, он опять всю ночь где-то шлялся-колобродил... Еле сыскал яво, инда ноги намял... Бес в ем велИко играет... Прощевайте, господа!.. Свидимся!
- Далеко ль живешь-то, Севастьян?
- Да ни! Недалече, на хуторе. Хозяйство мое в полверсты отседа коло родника, откудова ручей, что в Чертов овраг стекает, начало береть...
Севастьян Воронин неожиданно ойкнул, потряс в воздухе укушенной блаженным ладонью и в сердцах отвесил отпрыску изрядного леща, потом сердито толкнул Афанасия в шею.: - Я те покусаюся, дурак! Давай до дому ступай, черт безмозглай!
(продолжение следует. Глава VIII - http://www.proza.ru/2020/01/05/1073)