3 января родился Джон Рональд Руэл Толкин
***
Толкин навсегда останется моим попутчиком. С 16-ти лет, когда мне в руки попал самиздатовский «Хоббит». Это было чтиво от заката до рассвета. Я вместе с Бильбо покидал Шир со щемящим сердцем, беззвучно проклиная Гэндальфа, Торина и всю его шайку самоуверенных раздолбаев; дрожал от каменных троллей и задыхался в мрачных подземельях гоблинов; молился лучику света в Чёрном лесу и готовился принять смерть у логова дракона…
И внешняя победа над земным злом – что у Бильбо, что у Фродо – не была окрашена в цвета всесокрушающего триумфа и торжества праведности. Боль. Слёзы. Память о потерях. Осознание, что ты уже никогда не станешь прежним – сытым, беззаботным, легкомысленным и добрейшим мещанином с его скучно-размеренным распорядком бытия. Арагорн и его народ кланяются пред хоббитами не только в знак торжества их внешней немощи. Они извиняются: простите, простите нас за то, что вам довелось пережить! Ибо, кроме вас, никто бы не донёс эту страшную ношу.
***
Энциклопедии раскрывают секрет high-fantasy Толкина одной фразой: Он создал свой уникальный мир в литературе. Для положительной оценки на экзамене её достаточно, если подкрепить примерами персонажей через равнодушные запятые. Но при глубинном размышлении о природе хоббитов и их подвига, словно на цифровом фото, проявляются совершенно непопулярные для миссионеров великих свершений и глашатаев вождизма, истины.
Человек, по Эдемскому замыслу, создан не как исторический материал для свершений во имя Идеи. Мещанство, неспешное познание мира, житейские радости и удовольствия – его естественное состояние, исключая малый процент призванных от Таинства Рождения святых. Так было в раю: Адам и Ева познавали бытие вне потрясений, нарекали именами животных, совершенно не думали о хлебе насущном.
Этот прообраз Эдема Толкин живо рисует и в Шире. Но грехопадение и конфликт Каина с Авелем касается, увы, всех. Однако, глашатаи «свершений во имя…» (список зависит от пошлой политической конъюнктуры) совершенно упускают из вида весьма тонкий момент. Во имя кого и чего сибарит-хоббит готов пойти на жертву, на самое страшное, что случилось с Адамом и Евой – им никогда не стать прежними.
И Толкин великолепно показывает, что набор манипулятивных целей из лексикона вождизма ХХ века подлинным обоснованием для хоббита не является. Что есть причина для глубинного осознания невозможности поступить иначе? Величие Гондора? Возрождение Рохана? Торжество одной веры над иной? Наконец, девственная нетронутость Шира и святых земель Лориэна?
Нет. Всё это – не причины приносить свою личность в жертву. Взвалить на себя Миссию возможно лишь в одном случае. Спасение всего многообразия нетварного мира – хоббиты, люди, гномы, эльфы.
Ощущение мира, как единого организма, всемирная отзывчивость – всё это превыше идейных, националистических, религиозных и политических доктрин. И только идея всеобщего спасения – подлинная причина отказаться от уютного быта и покинуть собственный мирок.
Но и эта миссия не выглядит у Толкина пафосно-карикатурной, в духе пошловатых саг о супермене. На протяжении всего повествования мы осознаём: Зло – сильнее. Подчас, оно кажется всё предвидящим и всемогущим. Не плюй против лукавого через плечо – он утащит тебя одним коготком, и ты сам не заметишь, как. Не клянись тем, чем не владеешь. Не произноси высоких, но не осознанных личным путём, слов.
Всё вокруг недвусмысленно возвещает: рецептов и рельсовых путей – нет. Попутчиков – единицы, и далеко не все выдержат искушение до конца. Ты сам, через час или чуть позже, но будешь, скорее всего, уничтожен. Или, принуждён силой к отречению от всего, что тебе дорого, с постыдным земным финалом.
И где-то в глубине души звучит лишь один, страшный и безжалостный вопрос: веришь ли ты? При всех своих немощах и слабых друзьях? И сможешь ли верить, когда последний лучик света угаснет?
Гэндальфа, Арагорна, Галадриэль, Фарамира, империи Гондора и Рохана, неотмирных эльфов спасают хоббиты. Если вы знакомы с Евангелиями, суть сюжета Толкина не нуждается в изысканных обоснованиях и философских расшифровках.
***
– Я никогда не стремился к этой ноше, не мечтал о славе Спасителя…
– Друг мой… Именно поэтому ты – единственный, кто способен с этой ношей справиться…