Приднестровье, город Бендеры, лето 1992 года.
В окружающем пространстве разлито напряжение, которое ощущается во всем: пронизывает тело, сознание человека, сказывается на отношениях между людьми, обществом, заполняет страницы газет и телеэкраны...
Люди, однажды утром, вдруг проснулись не в своей стране, а в гостях, причём в качестве незваных гостей и к тому же выяснилось, что их ещё потерпят, а путь один: «Чемодан, вокзал, Россия». Обстановка осложнялась по часам. Все стали привыкать к одиночным выстрелам среди ясного дня и темной ночи. А на центральной площади города скорбным памятником стал прошитый очередями насквозь микроавтобус, с везший рабочих с ночной смены.
А жизнь пока катила по устоявшейся годами колее. Жена и дочка Виктора проводили свои каникулы на «даче», поливали и собирали небывалый урожай клубники.
Сегодня и он, привыкший работать допоздна, поддался нахлынувшему предчувствию, откровенно плюнул на интересную работу в мастерской, повесил амбарный замок на дверь и вышел на улицу.
В атмосфере тёплого летнего вечера всё в городе было как-то не так. Машин и людей на улицах почти не видно, где-то отдалении постреливали. Интуиция бывшего военного подсказывала ему опасения и тревогу за уехавших на дачу жену и дочку.
В размышлении о том, чтобы это всё значило, дошёл до улицы Ленина. Вокруг было непривычно пусто, появляющиеся в поле зрения люди быстро и боязливо скрывались в домах и подворотнях.
Около семнадцати часов. Вдруг в отдалении, в районе железнодорожной станции возникла ожесточённая стрельба. Хотя расстояние больше километра, но стали посвистывать неизвестно откуда прилетевшие пули. И с каждой минутой всё чаще. Неизвестность и неопределённость изводили душу больше всего.
Виктор решил всё же проверить главное: вернулись ли с дачи жена и дочка?
Придерживаясь стен домов, где-то внутренними дворами добрался до своей квартиры. А там наихудший вариант: дома - никого. Стрельба тем временем охватила весь город. Информации нигде, никакой и позвонить некому. Тут впервые в жизни Виктор испытал настоящий ужас за судьбу своей семьи и, перебрав все варианты, решил пешком идти навстречу и наудачу к железнодорожной станции Варница, куда они должны были приехать вечерним поездом.
Выскочив на перекрёсток улицы Тираспольской, он не увидел ни единого человека, а стрельба стала непрерывной, уже вперемежку с выстрелами гранатомётов и взрывами ручных гранат где-то неподалёку. Вокруг ещё чаще стали жужжать пули.
- Кто стреляет, в кого, зачем?
Все эти вопросы без ответа разрывали голову.
Наконец, когда стало ясно, что ближайшие стрелки находятся на улице Коммунистической, метрах в двухстах и идти им навстречу - чистое безрассудство, Виктор повернул назад и, прижимаясь к заборам, вернулся в пустую квартиру, где продолжал метаться в поисках какой-то информации.
Только через два томительных часа прозвучал спасительный звонок исправно работающего домашнего телефона.
- Привет, это мы, звоним из квартиры Натальи, на микрорайоне. Нас высадили из дизель-поезда на Варнице молдавские войска и направили всех в сторону микрорайона Солнечный. Через железнодорожные пути все пассажиры переползали под огнём, и добирались кто как сможет, но удачно, все живы!
- Уф, слава богу, сидите там до последнего, пока не прояснится. И ни шагу на улицу!
А дальше была ночь неопределённости и войны. Стрельба не стихала до утра и даже днём. Всю ночь вели огонь из автоматов, пулемётов, изредка рвались ручные гранаты и миномётные мины. С полуночи изводили нервы непрерывные очереди из оружия какого-то среднего калибра.
Виктор, со своим опытом офицерской службы терялся в догадках: Что за оружие, что за стрельба «пачками»?
Ответ пришёл через пару дней: это рвались в огне горящих машин кассеты со снарядами от двацатитрёхмиллиметровых зенитных орудий.
Наступивший вечер и ночь не принесли ясности и облегчения.
Внизу, в темноте парка между домов ходили какие-то вооружённые люди в военной форме, то тут, то там раздавались выстрелы. Кто стрелял в кого и почему - было по-прежнему не ясно. Только с рассветом всё стало постепенно стихать.
И наступило затишье…
Неизвестность и тишину, переносить было тяжелее всего. Тишина на войне особенная: абсолютная, тревожная, давящая...
Протомившись несколько часов, Виктор со всей предосторожностью вышел из пятиэтажки на улицу. Никого. И только изредка где-то постреливали. На асфальте лежали несколько вскрытых банок зелёного цвета с надписями на румынском языке – упаковки запалов для ручных гранат. Подумалось: Почему в таком количестве и румынские? Советских не хватает?
Прошёл до угла многоэтажки в полной готовности укрыться при любой опасности. Выглянул на улицу Суворова, напряжённо опасаясь в каждую секунду выстрела. И вдруг услышал голос за спиной:
- Дядя…
Внутренне вздрогнул, но вида не подал и медленно повернул голову на голос.
Из кустов за спиной прямо в голову смотрели два автоматных ствола. Неприятный сюрприз.
- Подойди сюда!
Выбора нет. Медленно и спокойно подошёл. Метрах в трёх из кустов появились двое в новенькой защитной форме.
Молодые, не старше двадцати пяти. На лицах напряжение и усталость, под глазами синие круги, губы запёкшиеся очевидно, воды не пили давно.
- Призывники молдавской армии, с виду русские – подумалось Виктору.
- Что здесь делаешь, чего высматриваешь? – спросил старший наряда хриплым голосом.
- Живу здесь, - спокойно, в меру возможности, ответил Виктор, пытаясь овладеть ситуацией – вот вышел посмотреть, кто, в кого и зачем шмаляет.
- А нам уже всё равно в кого – ответил солдат, не сводя ствола с груди Виктора, - у нас рота за ночь уже сорок человек потеряла…
С языка Виктора рванулось было:
- А вас кто сюда приглашал?
Но понимая, что за такой ответ можно и схлопотать, промолчал. Парней ему стало как-то по-человечески жаль и захотелось сказать:
- Бегите парни, к Днестру, а там сховайтесь до ночи…
Но вовремя сообразил, как могут быть восприняты его советы.
- А паспорт у тебя есть? - вдруг спросил солдат.
Виктор в эту секунду стушевался. По советской привычке он никогда не носил с собой паспорта. Но тут вспомнил, что по какому-то наитию взял в последний момент паспорт в задний карман джинсовых брюк.
Отлегло. Подал спасительный документ. Пока старший листал паспорт, а Виктор подумал, что пора заканчивать поиск приключений на свой зад.
Солдат удовлетворившись адресом и местом жительства, нехотя сказал:
- Иди домой, если жить хочешь…
Виктор, стараясь не суетиться, пошёл вдоль домов к своему подъезду. Закрыв за собой дверь, сел подальше от окон, проанализировал всё происшедшее и пришёл к выводу, что в опасной ситуации он головы не теряет, но бывают положения, что ни знания, ни сноровка не помогут.
Прошло несколько дней с ежедневной стрельбой и бессмысленным миномётным обстрелом жилых кварталов. В городе горели предприятия, жилые дома, нефтебаза.
В одно из затиший добрались до дома жена и дочь. Шли толпой из женщин и детей с белым платочком. Спокойствия добавилось, уже тем, что все вместе и в доме есть запас продуктов, воды и работает телефон.
Несколько дней прошли в метаниях, неопределённости, под обстрелами. Над крышами домов полетел самолет, было видно лицо лётчика, через несколько секунд земля покачнулась от мощного взрыва бомбы, задребезжали и зазвенели стёкла в окнах.
Всё чаще вставал вопрос с питанием. Магазины закрыты, выходить на улицу опасно, везде стреляют.
В войне сложился уже определённый порядок дня: С утра и до полудня воюющие отсыпались, приводили себя и оружие в боевую готовность, чтобы с обеда и до ночи методично расстреливать город и жителей из всего имеющегося оружия. Редкое место в городе оставалось нетронутым миномётным огнём – асфальт, заборы, стены домов были густо исполосованы миномётными взрывами. Во дворах появились свежие холмики могил случайно убитых жителей города.
Ополчение города начинало отвечать огнём на огонь и к ночи в самых узловых точках линии фронта разгорались яростные бои.
В один из таких дней подразделение ополченцев захватили участок улицы Суворова, только что оставленный молдавской армией.
Внутри жилых кварталов появились группы разно и слабо вооружённых бойцов.
Вышел на улицу и Виктор. Ополченцы были возбуждены и целиком были поглощены поиском диверсантов и снайперов. Кому-то что-то показалось в каком-то окне и все азартно начинали стрелять в это окно, не обращая внимание на то, что там, скорее всего или никого, или жители.
В этот момент внимание Виктора привлекла группа городских ополченцев, прижавших растерянного мужика к стене дома. Судя по общему настрою, его собирались пустить «в расход». Виктор подошёл и спросил, в чем дело. Ему ответили, что этот гад давал напавшим на город сведения о проживающих в домах жителях, получивших квартиры от министерства обороны СССР. Вот в них то и должны были вселиться победители.
Пока не случилось непоправимое, Виктор решительно сказал:
- Стоп! Нельзя решать вопрос на основании того, что кто-то, что-то сказал. Это незаконно!
Он ещё продолжал говорить, как всё вдруг повернулось самым неожиданным образом. Старший группы ополченцев резко развернулся и распластал Виктора по стене дома, прижав под челюстью стволом автомата, ещё тёплым от стрельбы. Тут они оказались лицом к лицу. Прижавший его, прорычал:
- А ты кто тут такой?
Лицо ополченца излучало возбуждение, и всё было покрыто капельками уже полу засохшей крови.
- Посекло каменной крошкой – автоматически отметил Виктор, судя по всему - прапор. Уж с ним то разберёмся.
В этот момент он понимал, что дело случая, если палец на спусковом крючке автомата по какой-то причине дрогнет. Как-то отстранённо подумал:
- Интересный натюрморт получится из розовых мозгов на серой стене дома…
Поединок мыслей и взглядов продолжился и в какое-то мгновение ополченец интуитивно почувствовал, что пред ним не враг, а какой-то начальник. Резко отошёл от Виктора и опять подключился к войне. А тот, оставленный жить мужик, бесследно растаял среди подъездов.
Сегодня при случайной встрече он вежливо здоровается, отводя глаза в строну.
Потом Виктор ещё не раз попадал в щекотливые ситуации и сделал для себя вывод, что на войне не всё зависит от личного умения, а скорее от самообладания и счастливого случая. А лучше всего избежать этой войны.