Едва переждав злой мороз и февральскую стужу,
Пьянея от ветра, в сугробах оставив загар,
Сразившись со снегом и льдом опрокинувшись в лужи,
Прольётся дождями сырой неприветливый март.
И вот юбилей, пусть без пышных цветов и оваций,
Но всё-таки мой, чем намного дороже других.
Злодейка-судьба не любитель таких кульминаций,
А значит не грех – не спешить и подумать о них.
Теперь я богат – я могу пересчитывать годы,
Уже двадцать пять. Повезёт, значит будут ещё.
И то, что посеешь, даёт по традиции всходы –
Вот только когда… Да и как, не умея, пожнёшь?
В табачном дыму догорает ушедшее время –
Эх, быть бы умнее лет пять или десять назад,
Сказать бы: "Не в счёт!" и прожил я не так, как умею,
Вернуть бы те дни, что вгоняют в тоску от баллад…
Но глух календарь, он всё так же фиксирует даты,
Его не подкупишь ни смехом, ни скупостью слёз.
И вторя ему, надрываясь с утра до заката,
Упрямая память ведёт бесконечный допрос.
А что мне сказать? Я всё тот же романтик от бога,
Всё так же скучает и так же томится душа,
Из всех искушений, как прежде, мне ближе дорога –
Хоть жалко родных, только некогда их утешать.
Печальный итог – я давно уж не жду и не верю,
Из старых друзей не забыл только преданный дождь.
Зачем же я здесь? Впрочем, я ни о чём не жалею:
Что было – прошло. Что прошло – то уже не вернёшь.
Уже двадцать пять… Боже мой, я, пожалуй, мужчина.
А что же осталось от прожитых ранее лет?..
И в тысячный раз я молчу и грущу беспричинно,
Не в силах найти хоть какой-то разумный ответ.
Декабрь 1991
(из сборника "Моя Печаль")
*подбор иллюстрации: автор