Паркет лежал в зале чечеточников танцевального училища. Когда его укладывали, то не спросили, куда бы он хотел лечь. А он бы сказал – в театральное училище он хотел. Туда, где витают поэзия и проза, где есть место и страсти, и интеллектуальной беседе, а шаркающие шаги и уверенная зрелая поступь сменяют друг друга во время действия.
О, как он этого желал! Но служба есть служба, и паркет терпеливо сносил чечеточников и чечеточниц с их подбитыми металлом башмаками.
Проходило время, паркет тускнел и истончался. Руководство училища решило его заменить.
Старый паркет увезли домой к такой же старой и дряхлой, как он, актрисе, подрабатывавшей в училище вахтершей. После того, как над паркетом поработал столяр, старинный приятель актрисы, им, обновленным, заменили пошлый линолеум в маленькой квартирке.
Вечерами к актрисе приходили ее друзья и подруги. Приятели сидели за столом, над которым свисал старинный абажур, и пили ароматный чай из чашек тончайшего фарфора.Паркет был свидетелем импровизаций, душевных разговоров и воспоминаний этих побитых молью, но сохранивших верность театру старичков.
Крошки печенья и капли варенья, падавшие сверху из дрожащих старческих рук, паркет нисколько не раздражали, а скорее даже умиляли. Ведь,наконец, исполнилась его мечта и он был дома, в чудной и неповторимой атмосфере театра.
А все остальное, право, такие мелочи.