Ночь близилась к рассвету. На угольно-чёрное небо словно кто-то пролил воды, отчего темнота начала тускнеть. От края горизонта к куполу неба поднималась малиновая полоса. Звёзды лихорадочно мерцали, словно старались на прощание отдать ночи как можно больше холодного света.
Линоаль сидела на деревянной ступени крыльца, подперев подбородок руками. Из-за спины послышался тихий шелест шагов, и на пороге рядом с ней появился Патиас.
Несколько минут они молча смотрели вдаль – туда, где вырисовывались первые признаки приближавшегося утра. Наконец, он спустился и стал напротив. Он возвышался над ней, отчего Линоаль почувствовала себя немного неуютно, когда подняла голову и посмотрела в его глаза. Их лица окутывал приятный полумрак, наполненный прохладным ветром. Ей это нравилось.
- Прости, что заставила вернуться.
Её голос был тихим, наполненным больше усталостью, нежели виной.
Патиас на мгновение улыбнулся. Она скорее почувствовала, чем уловила это движение глазами.
- Я не был обязан и мог этого не делать. Я решил так, и на твоих плечах нет вины за мой выбор, - он замолчал и пожал плечами, словно раздумывал, согласен ли с собственными словами.
В ответ Линоаль лишь вздохнула, ничего не сказав.
Патиас опустился рядом на ту же ступеньку. Он размышлял о том, что за несколько дней обратного пути Линоаль так и не рассказала, что произошло после её побега. Всякий раз она ловко меняла тему разговора. Это его расстраивало и злило одновременно. Злила неизвестность. Злило осознание, что она встретилась с тёмными и что-то произошло в тот короткий промежуток времени. Злило то, что с ней что-то сделали, а он даже не знал, что именно, не мог помочь ей, потому что не понимал, как это сделать.
Краем глаза Патиас заметил движение со стороны Линоаль, словно она попыталась нащупать что-то в кармане брюк или просто погладила ногу.
- Знаешь… Меня обижает не то, что я поехал за тобой. Честно? Не думал, что всё будет серьёзно. Что мы столкнёмся с такой опасностью. Я не мог, во всех смыслах не мог не сопроводить тебя домой. Потому в этом смысле у меня не было выбора, ты мне его не оставила. – Он тяжело вздохнул. – Обижает меня другое. То, что я от тебя не требую многого в ответ на заботу. Я волнуюсь и всего лишь хотел, чёрт возьми, услышать, что тогда случилось!
Линоаль вздрогнула, поёжилась, словно испугалась неожиданно повысившегося тона.
- Ты знаешь, что они превращают людей в подобных себе?
Он понимал, что каждый из них это знал.
Ответом на намёк стало молчание. Линоаль криво, невесело улыбнулась, сама удивляясь этому внезапному движению губ.
Патиас поднялся и скрылся в доме, хлопнув дверью. Линоаль не понимала, что заставляло её держать в тайне полученное от тёмного противоядие, но каждый раз, когда она хотела рассказать Патиасу, некое интуитивное чувство останавливало. Всё её существо считало пузырёк с таинственной жидкостью сокровищем, не важно, что получен он был не от доброй феи с сияющими крыльями и волшебной палочкой. Не важно, что в столь угодном ей поступке не было логики. И ей казалось, что стоит рассказать кому-то, показать, как флакон исчезнет вместе с содержимым. Поэтому она даже не обернулась, когда её друг ушёл.
Руки коснулось что-то холодное и мокрое. С улыбкой умиления Линоаль потрепала косматую чёрную шерсть на голове пса. Шерсть была настолько густой и длинной, что сквозь неё едва виднелись бусинки глаз. Пуд – так звали пса – был дворнягой, иногда ночами Алан отпускал его с цепи, чтобы тот побегал и порезвился, пока жители селения спали.
- Любопытно, - изрёк Фейон, держа в руке флакон, в кисти другой он зажал лупу. Рукава мантии были слегка закатаны, чтоб было удобнее осматривать. Маг поднёс лупу к пузырьку, словно настолько тщательный осмотр мог каким-либо образом пролить свет на то, чем являлась жидкость и стоило ли верить.
- Ты ведь понимаешь, как это странно, дитя моё? – с подозрением спросил Фейон.
- Да, дядя. Я тебе уже всё рассказала, в мельчайших подробностях, ничего не забыла. Есть ли повод верить? Хотя бы малейший шанс того, что они могли ради забавы дать настоящее лекарство. Чтобы посеять у нашего народа противоречивые мнения, взрастить слухи. Мол, иногда они способны и на хорошее! Как внезапно! Чему теперь верить!
- Ты не хуже меня знаешь, что всё может быть. А теперь представь, с каким наслаждением они предвкушают, что наивная душа поверить и даст выпить «лекарство», а после больной внезапно умирает на её руках.
- Мне кажется, что в их словах была доля правды, - сказала Линоаль с особым нажимом на слово «кажется». – Я хочу дать Пуду немного жидкости и посмотреть, что с ним станет.
Волшебник покачал головой и посмотрел на воспитанницу с недоверием и надеждой на то, что она, должно быть, шутит. «Абсурдно, нелепо»: говорили мимика и поза Фейона.
- Или я помогу ему лекарством, или он умрёт. Я знаю, хоть и больно это говорить, что выбора у меня нет. Смерть не оставляет выбора.
Фейон знал, что последует за словами Линоаль. В точности, как он догадался, девушка стремительно исчезла за дверью. Через оконное стекло он заметил силуэт, промелькнувший между рядами клумб, а затем исчезнувший за кронами деревьев у ворот.
- Прости, дружочек, - Линоаль потрепала Пуда за ухо. Пёс откликнулся на внезапные ласки покачиванием хвоста.
Посмотрев по сторонам, девушка убедилась, что рядом никого не было, затем вынула флакон из кармана и налила немного жидкости на кусочек хлеба.
«Абсурдно! Нелепо!» - почему-то возникли слова в её голове.
Пуд с охотой принял угощение. Кусочка хлеба словно никогда и не было в руке девушки, только ощущение, оставшееся от шершавого языка собаки, напоминало о странном и нелепом эксперименте.
Всё шло своим чередом. Жизнь пса, казалось, омрачали только блохи, потому, сев на задние лапы, он принялся энергично чесать свой левый бок.
- Что ж. Не смертельная отрава, - произнесла девушка едва слышно.
Из-за угла дома показалась физиономия Патиаса и снова скрылась. После разговора ранним утром они избегали друг друга, и, сталкиваясь, делали вид, что не видят.
Неспешно Линоаль поднялась с корточек и побрела в дом, придавая шагам ускорение. Решение было принято, сомнения лишь отравляли намерения ядом промедления и возможным отказом от мероприятия. Вернувшись, она заметила, как сильно ухудшилось состояния Леана за неделю. Сомнений не было: ещё немного и возможности спасти его не будет. Этот шанс был болезненным и призрачным, но он стоил того, чтобы быть испробованным.
Зайдя в спальню, Линоаль заперла дверь на внутренний засов. Кожа лица Леана приняла болезненно-жёлтый оттенок, скулы так ясно вырисовывались, словно их только что выточил скульптор.
Присев на стул рядом, девушка сжала руку возлюбленного и поднесла к своему лицу, легко прикоснувшись губами. Кожа была намного более тёплой, чем следовало.
- Прости меня, - сказала Линоаль полушёпотом. – Я винила бы себя ко конца дней своих, если бы тебя не спасла. Я обещала…
Поднеся флакон к его губам, девушка приоткрыла рот Леана, медленно и осторожно влила в него таинственную жидкость.
Внезапных изменений не последовало. Спустя пятнадцать минут она тоже не заметила результатов. Всё время, минуту за минутой, складывавшиеся в часы, она не отпускала его руку и не отводила взгляда от его лица. Кожа оставалась тёплой, не прекращалось слабое дыхание: он был жив, а это значило, что зелье не убило Леана.
«Быть может, это всего лишь шутка? – с запозданием дошло до девушки. – Насмешка. Вероятно, внутри флакона находилось нечто безобидное и бесполезное».
Потом она уснула на несколько часов. Усталость взяла своё. Линоаль прилегла на край кровати рядом с Леаном, ровно так, чтобы ощущать его убаюкивающее дыхание на своей щеке. Не отпускала руку, и внезапно его кисть в её ладони резко дёрнулась, вырывая её сознание из дрёмы.
Из пересохших бледных губ у её уха послышался шипящий тихий голос:
- Там, где бушует пламя жизни, смерть отступает в тень.
Потоки слёз непроизвольно хлынули из глаз. Та самая фраза!
В детстве они с Леаном читали вслух потрёпанную старую книгу сказок, которую она нашла на чердаке у Фейона. Едва девушки переехали к волшебнику и оправились от потери матери, Линоаль принялась исследовать новый мир, открывшийся ей. Дом Фейона и его окрестности казались ей огромной неведомой страной, полной чудес. Чердак был своеобразной сокровищницей, полной артефактов. Несмотря на запреты, она продолжала залезать туда и возвращалась с новой вещью, перепачканная пылью и паутиной. Так продолжалось до тех пор, пока маг не заколотил все входы в вожделенную сокровищницу.
Книга сказок была одним из артефактов.
Одна история неимоверно раздражала Линоаль. В ней говорилось о принцессе, которая отправилась на поиски исчезнувшего принца – своего возлюбленного. В пути ей приходилось сталкивать с трудностями и справляться с испытаниями. В итоге ей удалось найти и спасти его.
Вдвоём они неоднократно читали эту сказку. И каждый раз в финале Линоаль переходила на крик, доказывая, что эта сказка неправильная и была написана каким-то злобным уродцем, потому что в хороших сказках принцы ищут и спасают принцесс.
А потом в один солнечный день Леан позвал её гулять к реке и подарил настолько огромную ромашку, каких Линоаль не приходилось видывать раньше. Она только и смотрела удивлённо на этот цветок. Потом Леан сказал, что расскажет правильную сказку. И он поведал ей, что принцесса была такой же прекрасной, храброй и решительной, как сама Линоаль.
«Неужели на свете не может быть такой героини?» - спросил он её тогда.
Девчонке, которой комплимент польстил, ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Потом Леан сказал, что принц был очень счастлив снова встретиться с принцессой и был рад, что она освободила его из плена злой колдуньи. Но он не мог на ней жениться, пока не покажет себя храбрым и сильным. Тогда принц придумал очень сложные подвиги и отправился их выполнять. Так как он был действительно храбрым и сильным, сделать это не составило труда.
«Почему, если он был храбрым и сильным, колдунья смогла поймать его и держать в плену?» - насупившись, спросила Линоаль, выслушав продолжение истории.
«Потому, что она была очень старой и коварной. А принцесса была очень умной, потому смогла победить её коварство. А принц был очень сильным и храбрым, потому спросился со сложными заданиями. Потом они поженились и стали жить счастливо. А их дети были самыми умными, храбрыми и сильными, как их родители».
Такое окончание истории Линоаль понравилось, и вскоре они кинулись играть, по очереди придумывая, куда нужно добежать быстрее. Всё это время Линоаль не выпускала ромашку из руки и держала её до тех пор, пока не уснула вечером в кровати.
«Там, где бушует пламя жизни, смерть отступает в тень» - таковы были слова принцессы, которые та сказала, победив колдунью. Слова, значившие, что живые, пламенные сердца всегда найдут дорогу из мрака, прямо как сейчас.
Теперь она стала принцессой, которая спасла своего принца. Линоаль забыла о сказке из детства. Забыла до того момента, пока Леан не напомнил ей.