Дождливым осенним вечером Настя, точнее Анастасия Павловна, возвращалась домой с работы. Она всегда ходила одним и тем же маршрутом, большая часть которого пролегала по тихой малолюдной и малоавтомобильной улочке. Настя очень любила эту улочку — глаз и душу радовала зелень на фоне красных кирпичных стен симпатичных домиков. Однако на этот раз пейзаж выглядел довольно уныло. Моросил противный холодный дождик, ветер срывал желтые листья, под ногами хлюпали грязные лужи. Настя, отгородившись от этого неуютного мира огромным черным зонтом, полностью погрузилась в свои мысли: "Нужно бы в выходные посидеть над отчетом. Может в конце месяца премию дадут. Дочери нужны новые сапоги. Мой бывший считает, что если ребенку уже стукнуло 18, то и денег уже можно не давать. А что делать, если моей зарплаты хватает только на один приличный сапог, а Ольгиной стипендии — вообще только на молнию от сапога? ..."
Вдруг резкий оглушительный рев клаксона и визг тормозов прервали Настины размышления. Она обернулась направо и оцепенела. Увиденная картина повергла Настю в такой транс, что дальнейшее она видела, как кадры замедленной съемки. Во внезапно наступившей тишине из бокового переулка на нее медленно, но неумолимо надвигался красный автомобиль. Когда он приблизился вплотную, Настя почувствовала толчок и провалилась в черноту.
Первое, что Настя увидела, открыв глаза, было испуганное лицо мужчины.
– С Вами все в порядке?
Настя, наконец, сообразила, что она лежит на асфальте в дурацкой позе. Она быстренько села и провела беглый самоосмотр, который показал, что на плаще пятна грязи, а колготки порваны.
– Колготки порвала – жалобно сообщила она мужчине.
– А руки-ноги целы?
– Не знаю, вроде бы целы.
– Похоже, Вас это не очень волнует, в отличие от колготок.
Мужчина помог Насте сесть в машину и предложил отвезти ее в больницу. Но Насте такая перспектива не понравилась. Она ненавидела больницы и поликлиники, посещала их только в случае крайней необходимости. Об этом она и сообщила незнакомцу. Но он настаивал:
– Я сам врач и знаю, что у Вас может быть шок, может быть сотрясение мозга. Вам обязательно нужно показаться специалисту.
– Вот если Вы меня отвезете в больницу, у меня точно будет шок. Я хочу домой. Отвезите меня, пожалуйста.
– Вы всегда такая капризная?
– Нет, только когда меня давят автомобилями.
Мужчине ничего не оставалось делать, как доставить Настю по указанному ею адресу. Они поднялись по лестнице, и возле двери Настя неожиданно предложила:
– Зайдите, чайку попьем. У меня впечатление, что у Вас небольшой шок. Вам нужно успокоиться.
Они сидели на кухне, пили чай и болтали. Оказалось, что мужчину зовут Евгений Петрович. Он врач-кардиолог. И он "частично женат".
– Это как? Вроде того, как быть частично беременной? – не преминула съязвить Настя.
– Понимаете, у меня жена уехала в Германию работать по контракту. До ее отъезда мы не очень ладили. Но решили пока не разводиться, а оставить все до ее приезда. Хотя я не уверен, что она вообще вернется.
Настя не осталась в долгу и в ответ на такие откровения тоже поведала о своей жизни. Она рассказала, что бывший муж совсем не дает денег, что у дочери уже своя жизнь, о которой она не очень много знает, что начальство "нагружает" ее по самую макушку, что мать болеет. У Насти было ощущение, что она знакома с ее собеседником тысячу лет, просто они очень давно не виделись и теперь, наконец, встретились и рассказывают друг другу о том, как жили все это время.
Выпив несколько чашек, Евгений Петрович, наконец, решил распрощаться:
– Ну, мне пора. Еще раз прошу прощения за доставленные неприятности. И хотя Вы выглядите замечательно, все-таки за Вами нужно понаблюдать несколько дней.
– Вы же врач, вот и понаблюдайте. Приезжайте ко мне в гости завтра, послезавтра.
– Завтра и послезавтра не могу, я сегодня улетаю в Петербург. На пару дней.
– Ну тогда Вам придется взять меня с собой. Ничего не поделаешь. Сами виноваты – нечего было на меня наезжать.
Евгений Петрович бросил в ее сторону пристальный взгляд, потом озадаченно потер подбородок и вдруг решительно заявил:
– Я согласен. Собирайтесь. У нас есть еще время – пару часов.
– Вы что это серьезно? Я же пошутила.
– Абсолютно серьезно. Я вообще серьезный мужчина.
"Зато я, похоже, совсем сбрендила. Видимо, недооценила последствия своего падения. Мозги, по всей видимости, я все-таки сотрясла. Иначе бы не пригласила в дом незнакомого мужчину и тем более не напросилась бы с ним ехать черт знает куда. С чего это я вообще с ним разоткровенничалась? А может, это маньяк? Ездит по городу, сбивает женщин, потом похищает их. Очень хитро. Хотя, конечно, можно было бы и проще – сразу хватать женщину, засовывать в машину и везти в то место, которое он назвал Петербургом".
– Не нужно меня бояться – Евгений Петрович прервал Настины размышления, видимо, прочитав в ее глазах откровенные сомнения – я не сумасшедший и не садист. Справки об этом у меня нет, но я могу показать свой паспорт, водительские права, пропуск в клинику.
Он стал доставать из карманов всякие документы, бумаги и складывать их в кучку на столе. Настя в нерешительности покрутила в руках какой-то пропуск, не зная, что на это сказать. Она вдруг осознала, как ей хочется поехать, и в то же время она искала предлог, чтобы убедить себя не соглашаться на эту авантюру.
– А что я скажу дочери? К тому же мне на работу завтра.
– Дочери напишете записку. А для работы я могу дать справку, что Вы заболели. Ну послушайте, что Вы теряете? Вы бывали когда-нибудь в Ленинграде, то есть в Петербурге?
– Нет. Всегда хотела побывать, но как-то не получалось – честно призналась Настя.
– Ну вот видите. Позвольте себе маленькое приключение.
Все аргументы были счерпаны, и Настя капитулировала. Она сообщила сослуживице по телефону, что заболела, и села писать записку дочери:
"Оленька, меня сбил мужчина автомобилем. Не волнуйся, все в порядке, только колготки порвались. Он уговорил меня поехать с ним в Петербург на пару дней".
Настя остановилась. "Что же я такое пишу? Оленька решит, что с мамой явно не все в порядке. Начнет обзванивать все больницы, поднимет на ноги всех знакомых, милицию". Она порвала записку и, попробовав еще несколько вариантов, в конце концов сочинила следующий текст:
"Оленька, мне срочно нужно слетать в командировку на пару дней. Буду послезавтра вечером. Пельмени в холодильнике. Будь умницей. Мама".
Через пару часов она ехала с новым знакомым в аэропорт. Автомобиль, мягко покачиваясь, мчался по скоростному шоссе. За окном очень быстро стемнело. Настя откинулась на сиденье и смотрела на проносящиеся мимо огни. Чувство реальности отступило куда-то и ей стало казаться, что они мчатся в космическом пространстве навстречу неизвестным мирам. Усталость от этого суматошного дня взяла верх и Настя уснула.
Как они покупали билеты в аэропорту, регистрировались и садились в самолет, Настя практически не запомнила, так как все это время пребывала в сомнамбулическом состоянии. Весь полет она крепко спала. Ее разбудил мужской голос:
– Проснитесь, сударыня, Петербург ждет Вас.
Настя открыла глаза и увидела Евгения Петровича, салон самолета и асфальт в иллюминаторе. "Так это не сумасшедший сон – ДТП, мужчина, Петербург. Это сумасшедшая явь". И тут Настя почувствовала огромную радость, граничащую с восторгом.
– Не будем заставлять его долго ждать – с энтузиазмом заявила она своему спутнику.
***
... Они стояли на маленьком каменном мосту, перекинутом через узкий канал. Настя смотрела на старинные дома вдоль обеих набережных, на блестящую ленту канала, на видневшийся вдали горбатый мостик и никак не могла отделаться от ощущения, что она все это уже видела. Все было знакомым – лепные украшения на стенах домов, рельефные столбики под перилами моста и фигурные колонны по его краям. Это было совершенно невероятно. Настя погладила шершавый камень перил, и ее пальцы сами нащупали едва заметные углубления. Она присмотрелась – это были полустершиеся нацарапанные буквы "Е" и "Н". Внезапно перед ее глазами предстало видение.
... Она стоит на этом мосту в темно-синем длинном платье фасона прошлого века, в маленькой синей шляпке с голубой лентой. Рядом с ней – молодой стройный мужчина в сером френче и фуражке. Он смотрит на нее влюбленными глазами и обращается к ней, сильно волнуясь и сжимая ее руку в своих ладонях:
– Елена, почему Вы заставляете меня ждать? Это жестоко. Минуты ожидания кажутся мне часами. Видите, до чего Вы меня довели – ожидая Вас, я нацарапал на перилах наши инициалы "Е" и "Н". Как символ того, что мы навечно будем вместе.
– Николя, какое ребячество! Право, Вы ведете себя как мальчишка.
– Вы должны простить мне это. Влюбленные не владеют собой. Я готов творить любые глупости, чтобы доказать Вам свою любовь. ...
Настя очнулась от того, что рука Евгения Петровича опустилась на ее руку.
– Да, они здесь – услышала она его голос – инициалы "Е" и "Н".
Настя подняла изумленный взгляд на своего спутника и поразилась его сходству с молодым человеком из её видения. Но кто этот Николя? И как он связан с ее новым знакомым?
– Кто Вы? Что происходит? Кто эти Елена и Николя? Что ...
Он прервал этот поток вопросов, притянув ее к себе и поцеловав. Смятенные мысли прекратили свои скачки. Теплая волна нежности и любви захлестнула Настю. Какая разница, кто они, где, в какой эпохе? В это момент она чувствовала себя счастливой, как может быть счастлива женщина, которую целует мужчина.
***
Теплым весенним вечером Настя возвращалась с работы своим обычным маршрутом. Она шла, рассеянно улыбаясь, погрузившись в свои мысли: "Какой чудесный букет меня поджидает дома. Пять роз – по одной за каждый месяц счастья, как сказал Сережа, когда его дарил ...".
Внезапно рев клаксона оборвал ее мысли. Настя резко обернулась направо и увидела надвигающийся красный автомобиль.
"Как, опять?!!! Этого не может быть! Это уже было!"
Автомобиль почти уткнулся в ее колени и остановился. Из машины выскочил улыбающийся Евгений Петрович.
– Вы с какой периодичностью собираетесь меня давить? – накинулась на него Настя – хотелось бы знать ... – она осеклась, глядя на его сияющее лицо.
– Я так рад Вас видеть! Нам надо поговорить. Я очень виноват перед Вами. Не звонил, не заходил – он замялся и потом выпалил – ко мне жена вернулась.
– Не оправдывайтесь. Все нормально.
Они сели в машину и долго сидели, молча улыбаясь друг другу. Потом Настя посерьезнела, глядя сквозь стекло прямо перед собой.
– Хотите я скажу, как я понимаю то, что с нами происходило и происходит?
Он согласно кивнул и она, немного помолчав, продолжила:
– Нас связывает что-то глубинное, то ли астральное, то ли кармическое – я не очень-то разбираюсь в этих вещах. В общем, что-то, что мы не в состоянии понять. И я думаю, не надо эту тайну трогать и пытаться раскопать, что там внутри. Пусть все идет так, как идет. В любом случае, то, что произошло там, в Петербурге, останется с нами, как драгоценное воспоминание.
– Вы абсолютно правы, абсолютно.
Евгений Петрович подвез Настю к ее дому. Машина остановилась у подъезда, но Настя не спешила выходить.
– Знаете, Женя, я должна Вам признаться. После столкновения с вашей машиной моя жизнь круто изменилась. Раньше я жила, как бы не ощущая самой жизни, отгородившись от нее, наблюдая мир, как через мутное грязное стекло. Вы разбили это стекло. Я как будто глотнула чистого воздуха. Я теперь стала ощущать этот мир каждой своей клеточкой – она помолчала и смущенно добавила – Что-то меня сегодня на патетику тянет.
– Настенька, если так получится, что между Вами и миром опять появится стекло – Вы только дайте мне знать. Я буду ждать Вас со своей машиной на том же месте в тот же час.
– Ну уж дудки! Хватит с меня этих столкновений. Я надеюсь, мы с Вами еще не раз встретимся и без всяких наездов.
– Конечно встретимся! И в этой жизни, и в следующей.
– Ну, тогда до встречи.
-----------------------------------------------------------
Примечание. Этот рассказ был написан в 1993 году. Поэтому в рассказе встречается слово "милиция". Поэтому Настя пишет дочери не сообщение в WhatsApp, а записку на бумаге.