Просить встречи с главным жилищным инспектором Москвы Анну заставили несколько причин: Резко ухудшилось здоровье мужа. Во время последнего сердечного приступа врач не смог в темном помещении сделать ему укол в вену. Чтобы помочь больному и врачу, соседи держали в руках несколько переносных светильников. Все обращения Анны в вышестоящие инстанции о повреждении электропроводки, подводящей к ее квартире коммунальный энергоресурс, возвращались к лицам, причастным к несанкционированным работам на перекрытии в квартире Татика и заинтересованным в сокрытии порчи общего имущества дома. Ждать, что чиновники по доброй воле откроют тучную поляну под плинтусом пола Татиков для того, чтобы устранить аварийную ситуацию в доме, было бы с ее стороны наивно. Без оклика сверху никто ничего не сделает. Об участии должностных лиц в порче конструкций в квартире Татика знали и правоохранительные органы, но ход уголовному делу не давали. Они стояли в обороне его спокойствия и синхронно отражали позицию управы: — то якобы Максимовы не имеют претензий к Татику; то Максимовы сами отказались от проведения электропроводки по потолку своей квартиры; то не пустили в свою квартиру для прозвона сети и определения места повреждения электропроводки в квартире соседа сверху; то не поддержали дирекцию инженерных сетей в иске к нему; то районный суд отказал ДЕЗ в иске к Татику.
"Разрулить" не правовую ситуацию мог только главный жилищный инспектор Москвы, в компетенции которого находилось отслеживание административных правонарушений по фактам порчи строительных конструкций дома и сбоя в работе инженерно-технических систем коммунального назначения, а также меры воздействия на правонарушителей в целях приведения поврежденных объектов в первоначальное состояние.
В мэрии, где принимал главный инспектор, велась предварительная запись.Женщина лет пятидесяти прочитала жалобу и серьезно посмотрела на Анну:— Не советую…
— Почему?
— Те, кто обращался с подобными вопросами, попадали в положение — врагу не пожелаешь.
Анна с сомнением смотрела на администратора и не верила: - " Вероятно, охраняет руководство от лишних хлопот" -. Откуда ей было знать, что слышит святую правду.
— Дело ваше. Я предупредила о последствиях. Записываю на сентябрь.
— Так долго?
— Больше двух-трех человек он не принимает. А заявлений много.
Через полгода, в назначенный день, Анна пришла на прием. В большом длинном вестибюле с ковровой дорожкой нервно расхаживал пожилой мужчина. Иногда он останавливался и жестикулировал, что-то "убедительно"доказывая невидимому собеседнику.
«Эк довели!» — подумалось Анне.
Из кабинета вышла женщина и с отрешенным видом тяжело опустилась на диван. Целлофановый пакет с бумагами с ее колен сполз на паркет.
Женщина явно была не в себе.
— Вам, плохо? Может вызвать врача? — обратилась к ней Анна.
Женщина вздрогнула и, путаясь в словах, быстро и бессвязно заговорила о своих обидчиках и мытарствах...
Анна попросила работника канцелярии дать женщине успокоительное. По микрофону ее уже вызывали на прием. Она прошла вперед по светлой ковровой дорожке. Открыла тяжелую дубовую дверь и сделала первый шаг...
Резкий и раздраженный голос человека в белой рубашке без галстука, сидящего за большим полированным и практически пустым столом, взорвал спокойствие и выплеснул навстречу бурю негативных эмоций: — Чего сюда пришли?! Ко мне вам совсем не нужно. Это - не мой вопрос! Вам следует идти в суд с иском к соседу.
Анна подавила поднимающееся внутри негодование и, преодолевая невидимую стену, возникшую между ней и наглым чиновником, подошла к столу.
Сдержанно сказала: — Вопросы порчи муниципального имущества многоквартирного дома, нарушения правил пользования, содержания и ремонта жилых помещений, нарушения нормативов по обеспечению населения коммунальными услугами — вопросы жилищной инспекции. А чтобы обратиться в суд, нужны документы, определенные законом, исполнение которых также контролирует жилищная инспекция. Имею в виду: акт осмотра состояния инженерного оборудования по месту несанкционированного ремонта с повреждением строительных конструкций; акт аварии в электрической сети; материальный ущерб. Эти документы сопровождают самовольное вмешательство в строительные конструкции, относимые к общему имуществу дома. Мне категорически отказывают выдавать эти документы. Но пока их не будет, обращаться в суд бессмысленно. Поэтому я здесь и прошу вас разрешить этот вопрос и принять меры по устранению повреждений капитальных конструкций дома в соответствии с административным и жилищным законодательством.
Инспектор взял листок для заметок, что-то написал на нем и двумя пальцами протянул Анне: — Вот телефон и имя начальника нашего юридического управления. Идите к нему. Он знает, что надо делать.
Из мэрии Анна сразу же отправилась по указанному адресу, в другой конец мегаполиса. Начальник юридического управления жилищной инспекции встретил ее настороженно. Выслушал. Повертел в руках листок для заметок от своего начальника и вернул ее Анне. — Здесь для меня нет никаких указаний. А самостоятельно я такие вопросы не решаю, — сказал он.
— Так проясните обстановку сейчас, при мне, и получите указания. Или следует понимать, что главный жилищный инспектор, у которого сосредоточены права и обязанности по разрешению вопросов порчи дома, внутри домового инженерного оборудования и обеспечения граждан коммунальными услугами, просто выставил меня с приема!?
— Я не комментирую его действия, — растерянно ответил начальник юридического управления. — Если бы меня обязали заниматься решением этих вопросов, на заметке была бы соответствующая запись. Но, как видите, такой записи нет.
Увидев на глазах женщины наворачивающиеся слезы, тихо сказал: — Поймите, без санкций главного инспектора нет у меня права решать вашу проблему.
— Удивительно! Правовое управление жилищной инспекции есть, а прав у него нет.
Вернувшись домой, Анна составила обращение к первому лицу государства и сдала его в администрацию. Затем написала несколько статей по проблемам граждан Москвы, потерпевших от незаконного переустройства общего имущества дома с повреждением коммунальных сетей и оказавшихся в неблагоустроенных квартирах. Их опубликовали. Редакция газеты согласовала с ней возможность консультаций граждан по техническим вопросам.
Время неумолимо шло вперед, оставляя все без изменений. В начале февраля следующего года пришло сообщение, что главный жилищный инспектор Москвы назначил ей прием.
Зима была снежной и холодной. Злой ветер кружил по улицам города, слепил снегом глаза, сбивал с пути. Когда Анна подошла к нужному зданию, то была похожа на белого медведя.Прежде чем впустить в помещение, охрана долго ее рассматривала. Анна попросила связаться с нужным отделом и прояснить ее вызов к главному жилищному инспектору.
Секретарь помогла Анне раздеться, повесила мокрую шубку на плечики. Доложила о приходе, проводила до двери кабинета начальника.
В большой комнате длинный стол с кожаными креслами. Фигура во главе стола, не глядя и не отвечая на приветствие, указательным пальцем показала место, куда Анна должна сесть.
Обратив внимание, что указанное место находится перед радио-транслятором и ее будут прослушивать, Анна прошла вперед и села через кресло, по правую руку от столоначальника. Он нажал на пульт и попросил секретаря пригласить остальных. Когда те вошли и кучно сели рядком напротив, инспектор представил своего заместителя, начальника технического управления и еще двух чиновников.
Осторожно открылась дверь, и в кабинет робко проскользнул начальник отдела жилищной инспекции сектора «G». Он с неуверенным видом, как мальчик для битья, сел обособленно, в конце стола.
—Назовите свои требования, — обратился главный инспектор к Анне.
— Личных требований у меня нет. Все, что я излагаю в течение трех лет в своих обращениях, находится в рамках требований жилищного законодательства о содержании общего имущества многоквартирного дома. Прошу восстановить и выдать пакет документов о порче внутри домовой инженерной системы жизнеобеспечения. Заключение о несанкционированных работах на перекрытии и лоджии, акты обследований их состояния, акт аварии в электрической сети, материальный ущерб, — перечислила Анна. — На основании этих документов вынести распоряжение о восстановлении поврежденных ограждающих конструкций и полной замене внутри домовой электропроводки по месту ее повреждения. Провести работы по проекту, с выделением денежных средств. Потребовать от виновника порчи инженерных коммуникаций допуска в квартиру для проведения восстановительных работ и возмещение затрат на эти работы. Восстановление контролировать, актируя качество каждого вида работ. - Все.
— Что скажет начальник технического отдела? — Инспектор повернул голову к полному, начинающему лысеть мужчине, сидевшему напротив Анны.
— По информации, полученной из проектного института, поврежденная часть осветительной линии замоноличена в теле плиты и не подлежит восстановлению.
В ответ на чепуху, изрекаемую чиновником с техническим образованием, Анна развернула план установки сети электроосвещения в доме, на котором стояли атрибуты проектного института:—Ваша информация не соответствует действительности. И она перешла к объяснению графических символов на копии официального документа.
Лицо инспектора преобразила злая гримаса. Он не сдержался и грубо смахнул со стола проектный план освещения квартир, лежащий между ним и Анной.
Анна встала, подняла документ и обвела глазами присутствующих: — Полагаю, что совещание закончилось...
Начальник технического управления даже головы не поднял. Он упрямо смотрел на свои руки, лежащие на полированном столе в позиции школьника. Его лицо и обозначившаяся лысина порозовели. Остальные стали медленно подниматься с мест.
Главный инспектор спохватился и, обращаясь к начальнику отдела секторальной инспекции, заорал: — Чего сидишь, как истукан?! Бери бумагу и пиши Протокол. Он вышел на середину своего кабинета, ближе к двери, и в ярости преградил Анне путь к выходу. Сдерживаясь через силу, истерично, срываясь на шепот, произнес:— Перестань писать в газеты!
Вид инспектора был угрожающим. Он искал и не находил слов. И вдруг выдал: — Ты еще насидишься без света, писака!
Главный жилищный инспектор не стал раздумывать, а сразу осуществил свою угрозу. Доказательством тому стало письмо из жилищной инспекции сектора «G», оказавшееся через два дня в почтовом ящике Максимовых. В конверте лежал неоформленный протокол о прошедшем совещании в центральном аппарате жилищной инспекции и решение главного инспектора о закрытии дела, ввиду отказа Максимовой от сделанных ей предложений. Суть оных — конфликт с законом — могли просчитать только специалисты.
Содержание протокола вызвало у Анны взрыв нервного смеха. Ни один из его пунктов не дружил с нормативно-правовыми актами, которые жилищная инспекция обязана была соблюдать сама и требовать этого от тех, за кем надзирала. Более того, предложения, исходящие от главного инспектора, противоречили еще и друг другу, указывая на отсутствие технических познаний по предмету, состояние которого доверено контролировать жилищной инспекции. С уверенностью можно было сказать: перед Анной лежит псевдо - протокол и решение «по понятиям» от большого чиновника, находящегося в отрыве от жилищной политики Москвы.
Вместе с решением о закрытии дела псевдо протокол принимал вид "грузной утки", якобы свидетельствующей о всестороннем рассмотрении руководителем жилищной инспекции жалобы о нарушении жилищных прав Максимовых. Давал повод обвинять заявителя в неуступчивости.
Псевдо-протокол "придавал вес" решению начальника жилищной инспекции, не допускающего снять плинтус и поднять полы в квартире Татика для восстановления поврежденных конструкций, как это предусмотрено правилами по содержанию многоквартирного дома.
Письмо было подлым. Оно окончательно убедило Анну в том, что она находится в коррупционной ловушке. Ее только что захлопнул и навесил большой замок главный жилищный инспектор города.
Конец первой части. Продолжение в книге " Зонтик для мошенника"https://e-shirokova.ru/