Изгиб реки такой родной,
Посёлок тихий за спиной,
Горы Ватрухиной кусты
И храма строгие кресты.
Река Ветлуга.
Тяжеловатый неба свод,
Стальной отлив осенних вод
И горький привкус тальника.
Ни звука и ни огонька,
И спит округа.
Лишь утки запоздавшей «кряк»
Порвал тишайший полумрак
Да поезд где – то далеко,
Туман – снятое молоко
Взмутил сигналом.
Давно потушены костры,
У лодок горбики остры.
Стожара перст торчит в стогу.
Старик сидит на берегу,
И дум не мало.
Тепло и свет весны былой,
С беляны посвист озорной,
Гульбу, покосы у реки
Девичий взгляд из под руки
Припомнил старый.
- Эх, где ты, силушка в плечах
Искра в разбойницких очах,
Тальянки сладкий говорок,
Добытчик – острый топорок,
В душе пожары?
Как в Уколове соловьи
Концерты ставили свои!
Ночами слушать был готов,
Как отвечала из кустов
Им соловьиха.
Каков базар бывал в селе!
Бывало, чай, навеселе
Вдруг задирал кого – то друг, -
Делили с Левихой подруг,
Махались лихо!
А в Воскресенском, во престол
Метались «рыбнички» на стол
Не усидишь втроём иной,
На полсажени шириной
Нам подавали.
Что ни мужик, медведь – шатун.
Коль приласкает, всё, - канун!
И бабы нынче уж не те,
Всю жизнь, как будто при посте,
Не в теле стали.
Коль Бог денёчек мне припас,
Приду сюда ещё хоть раз… -
Темнеет быстро на реке.
Падог у дедушке в руке,
Домой собрался.
- Ветлуга, матушка – река,
Хоть жизнь была и нелегка,
С тобой нам не о чем тужить.
На вольном свете любо жить…
Ну я подался. -