Фельетон.
Обычно, тридцать первого декабря, мы с друзьями никогда не ходим в баню.
Изредка, того же самого тридцать первого декабря, мы с супругой принимаем решение бросить всё и всех, спуститься в баню и встретить наступающий год чистыми телами, эмоциями и прозрачным радужным настроением.
В этом году, поняв, что мы очень устали за прошедший год, и никого не хотим видеть, кроме себя любимых, мы решительно отменили предполагаемых гостей и пошли в баню.
Исторический момент наступления очередного нового года, а также духоскрепную, зовущую к новым успехам, речь президента пропустить не хотелось, поэтому с собой помимо шампанского был взят приёмник, который я настроил на радиоволну, добиравшуюся до нас лучше остальных сквозь новомосковские леса.
Этой волной оказалось радио «Комсомольская правда», на котором, как впрочем, и на большинстве каналов, шло что-то ретроспективное, с музыкой из прошлых, давно минувших лет.
М-да, полное банкротство современной эстрады привело к тому, что заезженными оказались даже старые добрые композиции. Когда мы слушали их на кассетах, на простых магнитофонах, под настроение, это было то, что надо. А теперь, когда по пятому разу на день из всех утюгов и умных часов несётся один и тот же набор хороших, но как песок скрипящих на зубах песен, включать радио нет никакого желания. Money- Money- Money Аббы в восемнадцатый раз за день начинают вызывать лёгкую тошноту.
По радио радостно и гладко шла программа по заявкам, что-то про светлые прошлые годы, на тему «что хорошего произошло со мной тогда-то, там-то и именно на новый год».
Начинавшее расслабляться сознание сквозь потрескивание дров и лёгкое пошёптывание пара воспринимало происходящее в приёмнике как фон, как шум моря, не более, особенно не вдаваясь в смысл. Восторженные голоса звонивших описывали какие-то далёкие годы, когда меня ещё и на свете не было, а также затерянные на просторах СССР городки и посёлки, многих из которых уже и на картах нет. И, конечно, заказывали композиции а-ля дискотека осьмидесятых.
Правда, тематика этих воспоминаний казалась какой-то однообразной - всё на тему «как мы получили квартиру такой-то комнатности в таком-то населённом пункте, в таком-то году». При этом вспоминавшие сыпали скучными деталями происшедшего. Какие-то дефицитные обои в клеточку, какие-то душевные восторженные соседи, какой-то особенный салат на столе, насморк у старшего сына и проч. А ведущий, бодро отвечая звонившим, при каждом звонке подчёркивал, что абонент находится в прямом эфире, вся страна его внимательно слушает, новый год на пороге. А лично ему очень радостно, просто до экстаза, что в такую ночь, за считанные минуты до нового года, именно этот товарищ, наконец-то, дозвонился и выливает на нас свои мутные никчёмные воспоминания.
Да, самое главное, - при каждом звонке ведущий громко декламировал номер телефона, по которому любой желающий вот прямо сейчас может позвонить, оказаться в прямом эфире и рассказать про свой новый год, который больше всего запомнился. Кстати, и время, оставшееся до боя курантов, он называл точно.
Слушали мы это, слушали, из-за стенки отделения для отдыха, наслаждаясь мягким паром, и вдруг, после очередного услышанного, напряглись.
Звонивший хрипловатым голосом явно сидевшего персонажа сообщил, что вот он только что достал из холодильника селёдку, собирается её чистить, и не занялся этим благородным делом до сих пор только потому, что всё собирался позвонить в прямой эфир. И вот теперь, дозвонившись и рассказав всей стране про какую-то фуру, завязшую в предновогоднюю ночь в снегу, в доолимпиадывосемьдесятом году, он пойдёт и почистит селёдку, чтобы достойно встретить новый год. А послушать хочет что-то вроде Владимирского централа…
Мы тревожно переглянулись. На часах уже было 23.40, и у товарища, доставшего селёдку только что, практически не было шансов успеть с этим делом до начала великой Речи.
Супруга хитро улыбнулась и предложила вот прямо сейчас позвонить в прямой эфир. А что, интересно же. Такой фигнёй мы обычно не занимаемся, так почему же в канун нового года не приколоться?
Действительно. Сказано- сделано.
Телефон был с собой, старый добрый кнопочный, влаги и пара не боящийся и вот, прослушав в очередной раз номер для связи, супруга набрала заветные цифры...
Когда произошло соединение, на её лице отразилось безмерное удивление, потом недоумение, потом целая гамма эмоций.
Знаешь, что там говорят? Механический голос сообщает, что передача, которую вы слушаете в данный момент, идёт в записи. Вы можете оставить своё сообщение, оно очень важно для нас…. Далее мы просто ржали, как после хорошего свежего анекдота, по-другому не и скажешь.
Ну, ладно, когда любимый президент идёт в записи, это можно понять, и к этому все привыкли. Ясно, что занятому государственными делами человеку недосуг мотаться по бескрайней уснувшей в снегах стране и для каждого часового пояса записывать отдельный файл.
Наши престарелые звёзды и их двойники снимаются где-то в середине осени, чтобы порадовать нас «свежими» лицами в новогоднюю ночь…
Но прямой эфир в записи!!!
Я, конечно, слышал о том, что никакой эфир прямым по факту не является, всегда есть задержка в несколько секунд, чтобы успеть выключить трансляцию, если участник эфира крикнет то, что он на самом деле думает о происходящем в стране и мире. А пара специально обученных людей сидят- палец над кнопкой выключения и сосредоточенно смотрят и слушают, чтобы успеть выключить вовремя. Традиция старая, ещё с времён СССР.
Однако, давать предновогодний эфир полностью в записи!!!!!
Господа у руля стоящие, что же вы нас так боитесь, что даже в эфир выпустить стремаетесь? Так уж тревожитесь, что кто-то мысли свои изливать начнёт? Ну, так нормальный ведущий, во-первых, выключить успеет, во-вторых, быстро выкрикнутое в шутку переведёт…
Ну, понятно, что в аккурат перед торжественной высочайшей речью такое происшествие, как прорвавшееся в эфир эмоциональное поздравление стране, может смазать впечатление и разрушить весь елейный и отлаженный ход передачи, но ведь вы ведь журналисты, вас учат, как парировать истерикам. Или уже нет?
Или вам так страшно, что никакой профессионализм не поможет?
Есть над чем подумать.
Макс Димур.
02 января 2019 года.