©Розена Л.В.
Посвящается моей
помощнице Б.М.
и моему дорогому племяннику
Сазонову Рустаму - Сергею
Как я посетила Японию.
((Из книги: Розена Л.В. "Невыдуманные истории". Саратов. ООО "Веста". 2017. с.202).
Стихами японских «танка» я увлекалась давно. Я их стала писать. Затем надо было издавать. Как-то пыталась их переслать в Японию, решила, там оценят, но ничего не вышло. Я не отчаялась. У меня родственник, мой двоюродный племянник, окончил МГИМО и стал дипломатом. Его направили работать в Китай. Но Япония рядом и он передал мои пятистишия в форме «танка» одному издателю полу русскому, полу японцу. А тот решил их напечатать небольшим тиражом, в виде подарочного экземпляра.
Я согласилась. Страна Восходящего солнца, признала мои стихи! Мы обговорили условия. Вместо гонорара я согласилась на поездку – круиз в Японию. В это время у меня было не совсем всё прекрасно со здоровьем, но о чём разговор, если предстояла поездка в мою любимую страну, к тому же бесплатно, с условием издания книг!?
Дело было зимой. В России было холодно, но там уже было значительно теплее. Летела я на самолёте. Чего стоили стюардессы японской авиакомпании. Они были необыкновенно красивы и как-то изысканно вежливы. Я стеснялась их лишний раз потревожить. Мне они казались эфемерными. При этом я плохо говорила по английски... Как я сожалела, что ранее не учила хорошо этот язык в школе, институте, в аспирантуре...
Наконец мы прилетели в Токио. У меня голова закружилась от сутолоки, шума, гама, царивших вокруг. Аэропорт был огромным, так мне показалось после моего русского захолустья, где я жила. Я так струхнула, что позвонила родственнику в Китай и сообщила о своих страхах. Он заверил, что меня встретят, и будут сопровождать, дабы я не пропала там. Но я уже начала теряться и пропадать....
Зайдя в туалет в аэропорту, я на что-то такое нажала, что уже выйти наружу не смогла. Я помертвела, руки тряслись. По спине бежал неприятный холодок... Ледяной пот катился по лбу. В спешке, я перещупала и перенажимала все кнопки, краны и трубы, увы. Безуспешно. Только одна из них ответила мне злым вызовом, окатив меня, с ног до головы холодной водой, остальные молчали и тихо посапывали, презирая меня за мою неосведомленность. Вновь пришлось звонить родственнику и умолять, помочь мне выйти из этой западни... Прошли почти целые сутки, пока разыскали меня по всем туалетам.
Наконец я – в отеле. Но, Бог мой, меня так пугало, что устрою новое представление, и я уже боялась идти в туалет. Однако это не помешало мне попасть в новую переделку. Я решила принять душ после длительных мучений в токийском аэропорту. Оглядев внимательно все кнопки, решила, что сложного здесь уже ничего нет. Я разделась, и смело встала под мягкий шланг. Но чтобы полилась теплая вода, нажала на кнопку. Мне казалось, именно она регулирует температуру воды. Но неожиданно какие-то железные крючки зацепили меня и не выпускали из своих объятий. Я перепугалась не на шутку. Как я выберусь? -О! Горе, горе мне! –вскричала я, как царь Эдип в трагической пьесе Софокла. Тут ни телефона под рукой, ни свободы. Стояла я и плакала в железных объятиях каких-то страшных прутьев!
Забеспокоились мой родственник и гид, прикреплённый ко мне. Предполагая, что выйти одна я по каким-то причинам не могу, меня открыли, и, о, чудо, освободили от страшных железок. Я видела, как улыбались мой гид и водопроводчики (я что-то сломала в водопроводе), как мне было стыдно и холодно стоять перед всеми обнажённой. Я не приготовила заранее одежду после выхода из душа и стояла, еле прикрытая полотенцем. Им смешно. А мне хотелось плакать из-за своей неловкости, бедности, жалкости. Если б у меня были деньги, я давно бы побывала на международных курортах, и не было бы сейчас у меня таких диких нелепостей. Но зато я пишу так, как не могут богатые, успокаивала и подбадривала я себя. Да и пусть не могут, вновь срывалась я в уныние, зато они не попадают в такие ловушки...
То ли им стихи мои понравились, то ли они решили, что я забитая деревенщина, то ли увидели во мне хрупкого богемного человека, только они поселили гида рядом со мной, в соседней комнате, наказав никогда не удаляться от меня. Я воспарила духом, приободрилась. При таком раскладе – не пропаду, -решила я. И вскоре забыла напрочь свои переживания.
Мой гид всё сделал для меня, как полагается – составил договор на издание книг и условия пребывания в стране. Ну, предусмотрел всё, чем можно было помочь неосведомлённому человеку...
Возможно по глупости или по невезению, я попадала всё в новые приключения.
Всё это было бы очень весело, если б не было столь грустно... И всё-таки я не могла запретить себе устраивать всё новые и новые казусы. Совсем не специально, просто так выходило. Я боялась, есть и пить в лучших ресторанах, потому, что были нелады с пищеварением, и не всякую пищу я могла употреблять... Я немного скучала. И вот, наконец, меня пригласили в театр, слушать оперу Пуччини «Чио-Чио-Сан». Публика шокировала меня. Женщины, сидевшие в партере, были ослепительны. Я Вам не говорила, что японки, не все, но большей частью, красивы. У них нежные милые лица, на щеках - тонкий румянец, нежный добрый взгляд. У многих женщин и молодых девушек – огромные чёрные блестящие глаза и длинная, тонкая, словно стебелёк цветка, шея. Они так утончённы, что мне казалось, это были не женщины, а некие богини. О, как же всё-таки я любила этот чудесный народ. Вернее, в каждой нации есть свои недостатки и недочёты, но у японцев и недочёты удивительно приятны. Они умеют всё преподнести с неотразимой вежливостью и вниманием, что кажется, тоньше этих людей ты не видел никого. Они относятся к тебе так, будто ты на самом деле всё-таки что-то значишь. Мне было немного неудобно от такого внимания, оно меня смущало, но и одновременно окрыляло. Если ко мне относятся с таким почтением и вниманием, значит, и я чего-то немного стою...
Когда я увидела этот фейерверк из прекрасных нарядов, незаурядных причёсок, ласковых глаз, улыбчивых губ и грациозных движений мужских и женских тел, я не понимала, как буду слушать оперу.
Наконец, все расселись по своим местам, успокоились, и мы все стали слушать музыку. Исполнителями были японские артисты. Представьте, я совершенно не понимала их обычаев и привычек, не знала их язык, но когда артисты запели свои арии, я уже забыла всё, что меня взволновало, отдавшись прекрасным и возвышенным звукам. Что со мной творилось! Я плакала, еле сдерживая всхлипывания, вместе с покинутой героиней, страдала из-за мужской неверности и предательства.... Всю горечь покинутых женщин ощутила я вдруг, и уже не понимала – меня ли бросили и надорвали, или кого-то другого. Всхлипывания мои становились громче, я уронила голову в бордюр, окружавший меня, и стала громко рыдать, сокрушая своё сердце.
Я не знаю, смотрели ли люди, окружавшие меня, в мою сторону или нет, но я чувствовала слабость и удовлетворённость. Бывает, если
вдоволь вдруг расплачешься, то потом наступает облегчение, будто ты родился к новой жизни и от тебя ушли все заботы и волнения. Ты – свободный человек и тебе хочется жить, дышать, действовать.
Когда я возвращалась с концерта, гид, обратившись ко мне, произнёс:
-Это ничего, госпожа, что был сорван спектакль, зато японцы узнали, как необыкновенно чувствительны русские люди... Вы тоже, в свою очередь, дали им концерт. Чудесный бесплатный концерт!
Я смутилась, покраснела, и вдруг, молитвенно сложив руки, как святая Инесса на картине испанского художника Риберы, взмолилась к нему о прощении и пощаде.
-Ничего, ничего, - ответила гид, мы сказали, что Вы писатель, и завтра дадите свой второй концерт – чтение русских стихов «танка»
-Но они же ничего не поймут у меня!
-А ничего и не надо будет понимать. Главное, они услышат музыку Ваших стихов, а переводчик закончит чтением их на японском.
-Но – завтра, это так быстро...
-Не волнуйтесь, Вы можете читать их по Вашей русской книге, а переводчик – по записанному им переводу.
Что делалось со мной в этот вечер! От неожиданности и волнения я не могла спать, вздрагивала при каждом звуке. Испугалась, переполошилась. Ведь чтение мной моих стихов ранее не оговаривалось. Но и отказываться уже было нельзя. Я и так им испортила всю оперу."Ну что ж, - подумала я, - Париж стоит мессы, как изрёк Генрих Наваррский, соглашаясь, стать французским королём Генрихом четвёртым". Среди ночи я встала, помолилась, поела, когда нервничаю и не сплю, я всегда ем, приняла успокоительные таблетки,которые предварительно взяла с собой, и уснула счастливым сном.
Утром меня причесали, сделали маникюр, и я отправилась на свой концерт. Я поняла – это был полный триумф. Молодые люди подходили ко мне, желая получить автограф. Рука уставала их подписывать. Затем поклонники повели меня в магазин, одели и обули по современной моде, и, на зависть своим русским соотечественникам, я вернулась домой. Конечно, я не рассказала соседям о свой поездке, но они с ума сходили, и кисло улыбались, видя меня прекрасно и модно одетой. А одна из соседок закричала:
-А говорит, что она бедная, а сама вон какое пальто, сапоги и сумку оторвала!
Я усмехнулась, и небрежно ответила:
-Красиво жить не запретишь!
Вскоре я получила несколько подарочных карманных книжечек с моими уже японскими «танка».