Майский жук

               
Что ржете!? Что бланша не видели!? А это - это у меня из-за любви! Что поделать, любовь она такая. Она любого мужика до цугундера доведет!
Вот и я вчера чуть не погиб из-за этой самой любви. И все из-за неё родимой.
Мы намедни с Манькой Кукуевой договорились встретиться. Весна, соловьи по кустам курлыкают. Черемуха цветет. Жуки майские, словно бензовозы по небу летают. Жужжат – аж страшно становится. А тут как назло Спартак и Динамо в футбол в телевизоре играют. Взял я пузырь, сижу - футбол смотрю. От волнения лекарство принимаю, за «Спартак» болею. Я всегда за «Спартак» болею. А за кого мне еще болеть, если не за «Спартак»? Сижу - болею, совсем забыл, что меня Манька Кукуева в соседней деревне за околицей ждет. Стоит моя зазноба, комаров веником отгоняет и кукует. Ку-ку, ку-ку! Ну, типа самца подзывает. По роже, да по ногам веткой березовой хлещет, будто в бане моется – ждет - любви безграничной хочет. Ку-ку! Ку-ку! Ну, это типа кукушка над ней издевается - дразнит, а эта ей отвечает. Не зря в деревне ей прозвище дали Кукуиха…
Я футбол досмотрел, пузырь допил, и уже было хотел спать лечь, как вдруг ко мне брат приехал. «Ява» у него. Он у меня типа такой байкер деревенский.
-Эй, Сенька! (это меня так зовут) Эй, Сенька, - орет,- тебя Кукуиха за околицей в Малых Бобрах ждет. Просила передать, что у тебя еще десять минут есть.
И тут до меня дошло - вспомнил я, что у меня сегодня с Манькой первое свидание. Любовь, словно наступательная граната, как рванет в груди. Сердце в клочья - жах! Как загудит мать его ети -  как пожарный насос. Кровь по шлангам, как попрет, что аж глаза у меня, как у рака вылезли. Так любви захотелось, что промили в моем организме прямо без следа растворились – будто и не пил я вовсе. Схватил с гвоздя картуз. Надел пижнак с карманами, чтобы было куды семечки класть. Кирзовые сапоги, да к брату на заднее сиденье, как на коня запрыгнул.
-Гони,- говорю ему. -Давай Колян, гони! Любовь мою комары жруть до самых костей - спасать Кукуиху надо! По дороге к Канонихе за самогоном заехали, чтобы тело Маньки дезинфицировать от возможного поражения малярийной инфекцией. Ну, так нам наша фельдшериха Светка «Пипетка» говорила во время лектория. Я четко тоды запомнил - что во избежание поражением вирусом малярии, необходимы профилактические процедуры по наружной и внутренней обработке организма спиртосодержащими жидкостями. Во! У нас вокруг Малых и Больших бобров (это в нашем колхозе деревни такие) кругом сплошные болота. Ну, эти самые бобры их там нарыли. Где лес был - таперь прямо настоящие амазонские топи. А комаров просто жуть и все как один малярийные. Прямо – во...по кулаку.
Несемся мы в «Малые бобры» благо недалече – километров пять будет.
-Гони Колян,- кричу я брату,- Маня моя погибает – любви хочет.
Брат в шлеме, а я сзади - без шлема в картузе. Скорость 100 и тут я решил на дорогу глянуть, чтобы Маню мою от любви цветущую увидеть, значит. Ну, глянул себе! А тут он! Майский жук! Откуда он вылетел такой "телец" ума не приложу.  Удар был такой, силы, словно мне электричка на полном ходу в глаз заехала. Я с мотоцикла слетел, будто меня на нем и не ехало совсем. Метров пятьдесят по грунтовке на нижних полушариях. Бутылка с самогонкой в руке, обломки жука в глазу, и я такой красивый в картузе и в пижнаке с карманАми, задними полушариями по грейдеру гребу. Аж дым от такого экстренного торможения появился. Вся жо... в ласкуты - мама моя дорогая, как мне больно! Стер полушария, так, что на тот момент никакие свидания, стали не нужны. Это хорошо самогонка с собой была. Колян кричит:
-Давай Сеня, я тебе дезинфекцию проведу на предмет борьбы со столбняком.
А мне больно так – спасу нет.
-Давай, - говорю, - проводи свою дезинфекцию, да побыстрее, чтобы этот самый столбняк свойств своих не утратил!
Встал я в позу прачки. Ободранные полушария в сторону Больших бобров направил, а головой на Малые бобры курс взял.
В виду обширности поражения причинного места решил мне Колян не просто булки тампоном обработать. Он самогонки в рот набрал, да как из распылителя, дунет мне в подхвостье да прямо в открытую рану. Так мне стало больно, словно мне кто-то раскаленную сковородку к ягодицам приложил. Я стартанул так, что меня не то, что на мотоцикле, на самолете не каждому было тогда дано обогнать. Бегу на Малые бобры только столбики мелькают. Так летел, что не заметил, как любовь свою Маню Кукуиху проскочил, она как раз с левой стороны – с этой стороны, где мне майский жук глаз вышиб. Бегу дальше, а следом Кукуиха бежит, а за ней Колян на мотоцикле несется - меня оба догнать хотят. А я не сдаюсь! До тех пор бежал, пока самогон на моих ягодицах не испарился. Сел я задницей в лужу, аж вода вокруг меня чуть не закипела. Тут и Маня моя подскочила и братуха Колян подъехал.
-Сенечка! Жив мой соколик!
-Жив Маня...
-А что у тебя с глазиком,- спросила Маня.
-Это его Маня, так майский жук  приголубил,- сказал Колян и заржал словно колхозный конь вспоминая наши приключения.
И тут мне себя так жалко стало, что слезы из глаз покатили. Это же надо: какой-то майский жук не только всю красоту  мою мужскую испортил, он еще меня чуть столбняка не лишил. Чувствую, Маня ко мне нежно так прижалась и говорит:
-Ты мне Сенечка, и без глаза красив! Я тебя хоть кривенького, хоть косенького любить до смерти буду!
И так стало мне хорошо, что ко мне и столбняк вернулся и зрение прорезалось. 
С тех пор, как вижу майского жука, так во мне зверь просыпается - бью их совковой лопатой, чтобы они мне жизнь больше не портили...