…Витёк тащился по переходу метро, подволакивая ногу. Спина и голова болели страшно. Болели давно, сколько себя помнил Витёк на улице, столько болели. Хотя нет, спина стала болеть недавно, уже когда начались холода. Впрочем, какие холода? Лужи только-только замёрзли.
Витёк доплёлся до блистающего новогодними игрушками сувенирного киоска, встал и уставился на витрину. Его отупевшее внимание привлёк блеск гирлянды. Он давно не видел такой красоты (или не обращал внимания?). Мигание гирлянды навевало какие-то воспоминания, какие-то ощущения. Новый год… Какой? Когда? Было ли? Было… Когда не вспомнить… Сначала ушла жена, забрала детей и ушла. Потом уволили. Работа была хорошая. А какая была работа? Хорошая, в тепле! Он перебрался к маме, а квартиру стал сдавать. Сколько он прожил с матерью? Нет, не вспомнить…
Подошёл мужчина в очках и стал что-то покупать в киоске. Вежливый. Улыбается. Интересно: даст десять рублей? Он давно не просил больше, а больше ему сейчас было и не нужно. Вчерашние пятьдесят лежали в заначке под курткой, если мужик даст, можно будет попить горячего кофе. Он знал, где можно купить в автомате кофе, всего за шестьдесят, а главное, сахара там можно взять сколько угодно. При мысли о горячем и сладком спина заныла сильнее.
…Мама умерла. Она ему мешала, они постоянно ругались. Он пил, а она на него ругалась, а он на неё. Маму похоронили, и он снова пил. А потом пришли добрые люди и помогли избавиться от двух ненужных квартир. Так он оказался на улице. На улице пил он не долго. Несколько раз его избили такие же, как он, бомжи, и Витёк, однажды очнувшись, понял, что пить больше не может. От выпивки его стало рвать. С кровью. Но спина тогда ещё не болела. А теперь болит…
«Не поможете. Десять рублей только. Мне. Больше не нужно. Кофе», – словно оправдываясь, забормотал он под руку мужику в очках. «Стой и жди! – бросил тот через плечо. – Не уходи». «Даст», – понял Витёк и успокоился. И снова уставился на мигающую гирлянду. Спина болела сильно. Он уже неделю пИсал с кровью. Наверное, это плохо… Очень плохо. Он тяжко вздохнул, но тут боковым зрением увидел движение в его сторону, шарахнулся… но это тот мужик протянул ему деньги.
Не, не может быть! Трясущейся рукой он принял сто пятьдесят рублей и непонятную цветную бумажку. Сто пятьдесят! Мать моя… Не только кофе. Булку… Ещё и булку можно. А еще вчерашние пятьдесят. Три дня пить кофе и есть булки! Ай, да мужик! Витёк закрутил головой, ища доброхота, кормильца, поблагодарить, сказать спасибо. Но мужчины нигде не было видно, только равнодушная толпа текла, большим полукругом огибая Витька, а он вспомнил про цветную бумажку. Поднял руку разглядеть и с удивлением понял: открытка! Открытка с мышью и маленькой цветной бусиной. «С Новым Годом!» прочитал он на ней. С Новым, значит… Годом… И Витька замыло, закрутило, повело, и не удержавшись он вдруг заплакал. Мужик поздравил его. Его! «Гниль!» «Мразь!» (Его называли ещё и хуже) Поздравил. Не просто сунул деньги, а поздравил… И тут сквозь слёзы, сквозь боль в спине Витёк понял, осознал, уверился, что всё теперь будет хорошо. Вот, прям сегодня и будет!
– Нет, ты посмотри на него… – раздражался Митяй, разглядывая ещё одного до смерти замёрзшего бомжа, сегодня уже третьего, – улыбается он! Вот чего он улыбается?! Сдох же прямо под забором!
Игорь наклонился над трупом и посветил фонариком, бомж и правда улыбался разбитым лицом. Михалыч, санитар с другой труповозки, рассказывал, что это их так Господь забирает. «Они же Его перед смертью видят», – врал Михалыч, делая многозначительное ударение на слове «Его».
– Грузим! – сказал Игорь, убирая фонарик и хватаясь за куртку бомжа. Митяй подхватил ноги, и они рывком кинули тело в машину. В спине что-то негромко хрустнуло. «Будь она проклята подработка такая!» – привычно ругнулся про себя Игорь.
О, если бы были деньги… если бы… разве он пошёл бы на такую проклятую подработку. Студент медицинского. Третий курс. Ладно, дежурство заканчивается, можно немного отоспаться до Нового Года. Новый Год… От этой мысли Игорь застонал. Надька вчера так орала… Что найдёт себе богатого студента, что так нельзя, что даже бутылки Шампанского в доме нет. Ну это она врала. Шампанское было. А вот пожрать нет! Точно уйдёт, сплюнул под ноги Игорь, с такими титьками, как пить дать уйдёт.
Дежурство окончилось, Игорь переоделся в гражданское, и, выйдя в мглистое утро, направился к остановке.
– Мужик, закурить не будет, – спросил он какого-то очкастого интеллигента. По инерции спросил, на автомате, такие не курят. Мужик повернулся, растянул губы в улыбке, окинул Игоря взглядом, сунул руку в карман и достал портсигар. (Портсигар! Абалдеть!) Выбрав сигарету, протянул. Игорь взял, и ему вдруг захотелось щёлкнуть каблуками, боднуть головой и сказать «благодарю», так нелепо выглядело вся эта сцена на автобусной остановке.
– И это тоже возьмите, – предложил мужчина, продолжая улыбаться. Игорь не понял, как у него в руке оказалась цветная бумажка. Что за хрень? Он поднял руку… Открытка! Мышь, бусина и подпись «С Новым Годом!» Игоря пробрало. Он аж вспотел! Руки предательски задрожали. Такую же открытку он нашел в кармане у того улыбающегося бомжа, когда искал хоть какие-нибудь документы. Точно такую же. «И я умру!» – подумал Игорь. Он поднял голову спросить мужика, но того уже нигде не было видно, зато откуда-то набралась целая толпа ожидающих автобус пассажиров. «Нет, не умру!» – вдруг непонятно откуда пришла уверенная мысль. «Точно не умру! А ещё… А ещё всё будет хорошо!» Мобильник завибрировал в кармане. Вот кому чё нужно… Надька! «Слушаю!» – ответил Игорь, а сердце защемило, заныло, сейчас скажет, скажет, что уходит, вот и будет ему «хорошо». «Гош, привет, ты отдежурил?» – растягивая слова, пропела Надька. Подготавливает… Ох, Надька, Надька… «Угу», – буркнул Игорь. «Гош… – нерешительно продолжила Надька, – Гош, я вчера… В общем, Гош, я – дура! Не нужны мне никакие деньги! Слышишь? Мне нужен ты, Гоша! Слышишь? Чего молчишь?» «Слышу», – с усилием выдавил ошеломлённый Игорь. «Люблю я тебя, Гош! Тебя! Понимаешь? Люблю! Приезжай, Гош, побыстрее, прямо быстро-быстро приезжай… А то я тут одна замерзаю. Слышишь?» Игорь плыл. У него кружилась голова. Не уйдёт, никуда не уйдёт Надька. Господи, и титьки никакие не нужны, хорошо как. А деньги заработаем. Да чё там деньги! Деньги, он усмехнулся. Всё будет хорошо!
Он решил не ждать дурацкий автобус, тут и идти было всего три остановки. Он шёл размашистым шагом и по дороге твёрдо решил никуда Надьку не отпускать. Нехрен! Пусть богатенькие сами… А то нашли дурочек… Он шагал, сжимая странного мыша в кармане, и прикидывал, где ещё можно подработать, чтобы купить Надьке сапоги, а то она, да с такими титьками… и без сапог. А, впрочем, Игорь встал, при чём тут титьки! Но потом заулыбался, подмигнул себе, нет, брат, шалишь! А ещё он придумал купить ёлочную игрушку, ёлки нет, но и игрушка уже лучше, чем ничего! Такую игрушку… такую… Не знай какую. Красивую! И всё будет хорошо! Вот, точно, всё будет хорошо!
– Сексуально озабоченный, – сказал светловолосый ангел. – Дались ему эти титьки… Надька завтра опять пилить будет.
– Будет.– Согласился второй светловолосый ангел. – Весь год будет. А потом на следующий Новый год посмотрит на игрушку и перестанет. Они всю жизнь проживут вместе. Тяжело начинают. Хорошо продолжат. Примета такая. А то бы Он велел выдать им открытку, как же!
– А то бы да! – кивнул первый, разглядывая что-то в мониторе.
– А бомж этот… Виктор… – вдруг вспомнил он. – Видел, как он улыбался? Как на празднике!
– На себя посмотри! – отмахнулся второй. – Как ты улыбаешься, когда Его видишь. Да и я тоже. Хотя бы издалека. А он Его перед собой увидел, вот так, прямо рядом. Его! Самого! Видел, как он потянулся к Нему руками? Он его забрал. – Второй со значением поднял палец. – Туда. Ладно, хватит рассусоливать, у нас с тобой там ещё целый мешок мышей остался, а времени совсем мало.
– У кого мало? У тебя? Да ты же секундную стрелку останавливать можешь!
– Секундную могу! А часовую нет!
– Да, ладно…
– Точно говорю…
По улице, оживлённо жестикулируя, торопливым шагом шли двое мужчин в чёрных кашемировых пальто, в модных круглых очках, чёрных лыжных шапочках и длинных шарфах. Что они обсуждали, не слышал никто. В двух шагах за ними семенил мешок. Вечерело. Новогодний снежок падал, кружась одинокими снежинками. Ветерок, изредка налетая, подхватывал их, собирая в маленькие торнадо, и тогда они, весело вспыхивая под лучами ранних фонарей, ввинчивались в морозный воздух, разлетаясь в разные стороны точно светлячки.
Всё будет хорошо! Вот увидите. Всё обязательно будет хорошо.