Шахмарал присел возле могильного холмика и сложив перед собой ладони прочитал молитву. Вот уже много лет, как ушёл в иной мир его дед, земля просела и издали уже не распознать захоронения. Пройдут годы, не станет и тех, кто сегодня есть, некому будет вспомнить Рамазана и тогда , вместе с исчезновением памяти о человеке, сравняется с землёй могила, навеки скрыв в себе останки человека. Вырастет трава на этом месте, принесёт ветром песок с небольшими камнями, а может и неуклюжие валуны, которые каким- то невероятным способом передвигаются по степи, прикроют собой последний приют старика.
Сегодня дул сильный северный ветер, колючий сухой снег легко срывался с промерзшей земли и нёсся куда-то, словно тоже хотел убежать из этих мест, где не осталось совсем людей. Только вот один, этот высокий, сутулый парень, который оседлав серую кобылу, неспешно ехал к понуро сжавшимся домам, остался здесь. Остальные давно уехали.
Жил здесь ещё его дед, старый мудрец Рамазан, но он теперь там, под этим холмиком земли, а внук вот один, один среди почти ста брошенных домов.
Шахмарал тогда закончил восемь классов в небольшом городке, за сто километров от этих мест, когда их деревню решили переселить, поскольку признали её бесперспективной и люди нехотя, незлобно поругиваясь, стали собирать вещи. Им заплатили деньги, оказавшиеся немалыми для переселенцев, это и повлияло, видимо, на решение жителей несчастной деревни. Кто-то плакал, иные радовались, но уехали все и только старый Рамазан махнул рукой на уговоры приехавших из района суетливых чиновников и ушёл в степь. Когда он вернулся не осталось никого и только ветер гонял по осиротевшим улочкам вырванные из брошенных людьми нехитрых пожитков старые дранные, высветившихся платки, обрывки газет, полиэтиленовые пакеты и ещё что-то, не разобрать и что....
Как всегда на летние каникулы приехал Шахмарал в свой дом и замер, когда спрыгнув с борта грузовой попутки добежал привычно до аула и увидел брошенные дома. Дрогнули хрупкие плечи, задрожали...
Он плакал почти как тогда, когда опускали в белом саване в чёрную пустоту его мать. Но не плакал мальчик тогда, когда хоронили его отца, сгоревшего в неравной битве с чертовым зельем. Он любил его по-своему , жалел, но слезы не пришли , только боль, тупая, холодная боль сковала его...
- Почему они уехали? - только и спросил он у деда и не получив ответа, уткнулся лицом в мягкую подушку и пролежал так почти до рассвета, когда услышал призыв на молитву, который неизвестно для кого раздался из уст его любимого деда.
- Я не поеду в город, буду рядом с тобой, - сказал внук осенью и так они и остались вдвоем в брошенном людьми и казалось бы забытом Богом месте, дед и внук.
Жили они по меркам привыкшим к благам цивилизации людей непросто. Вскоре после отъезда людей прекратилась подача электричества и продукты в местный продуктовый магазин никто больше не завозил. Пришедшая вскоре зима принесла с собой холод, занесло дороги до неблизкого города. Но сена на зиму запасли дед и внук вдоволь, да и дров, заготовленных в саксаульнике должно было хватить до прихода тепла. Рамазан заранее позаботился о спичках и соли, хотя и решил научить мальчика пользованию старинным огнивом, да и соль было легко собрать со дна, исчезнувшего уже давно озера. Патронов для имевшихся карабина и гладкоствольного ружья было мало, поэтому их распределили так’ чтобы хватило до того времени, когда откроются степные дороги. Пришлось вытащить старые, завалявшиеся в дальних углах маслянные светильники. Вода в колодце есть, немного муки и картошки, уезжающая соседка оставили почти половину мешка риса.
- А деньги у вас есть? - спросил однажды Шахмарал деда.
-Есть то они есть, только что и у кого мы будем покупать, во всяком случае в ближайшие полгода они вряд ли нам понадобятся, - ответил старик и лукаво улыбнувшись, добавил:
- А вот учиться придётся, в школу ты не поехал, так что твои учителем буду я, больше , как ты понимаешь некому, - рассмеялся Рамазан, - подкидывая в топку весело гудевшей печки очередную саксаулину.
Шахмарал никогда не догадывался, какими блестящими знаниями по математике и физике, истории и анатомии обладает его дед, Оказывается он вообще ничего не знал про него. Для внука он всегда был странным, молчаливым, но добрым человеком, Никогда он не видел его расстроенным или веселым, дед был всегда в одном настроении. Даже тогда, в те горестные дни, когда ушли из жизни один за другим родители Шахмарала, только и сказал Рамазан:
- Все мы от Аллаха и все мы к нему возвращаемся-
Остановился он возле могилы сына, задумчиво взглянул на захоронение невестки, помолчал, долго смотря вдаль :
- Нет не ты, сынок виноват, в том что не хватило тебе сил противиться пагубным привычкам. Не ты, ты лишь очередная жертва.
Морозным утром вышел Шахмарал во двор и с радостью увидел, что табун лошадей вернулся к самому аулу. Не часто приходили они сюда. Почти всю зиму проводили кони у подножья невысоких гор, добывая себе пожухлую траву, разбивая крепкими копытами ледяной наст. А сейчас они вернулись, видимо трудно им стало. Парень подошёл к могучему жеребцу, который доверчиво и в то же время как-бы стыдясь того, что не смог прокормить своих кобылиц, смотрел огромными влажными глазами, слегка понурив красивую голову. Шахмарал потрепал его по загривку, он хорошо знал норов этого красавца, который был способен охранять почти двадцать кобылиц от набегов голодных волков и шакалов, не всегда он был таким покорным. А к седлу привыкал он долго и тяжело, никак не хотел смириться с тем, что должен он повиноваться кому-либо. Сотни раз падал на землю Шахмарал, но всегда вставал и вновь и вновь заскакивал на норовистого коня, и в итоге смирился буян, позволил таки этому упрямому парню мчаться на нем по бескрайней степи обгоняя ветер.
Молния, так звали скакуна, высоко задирая сильные ноги нёсся по степи. Шахмарал прижался к коню, крепко сжав его бёдрами и одной рукой вцепившись в жесткую гриву, Сегодня он решил обойтись без седла, не обижать любимого коня. Вскоре достигли своей цели - скалистого холма, покрытого зарослями кустарников арши. Шахмарал ловко спрыгнул на землю и отпустил жеребца, тот радостно фыркнув, низко склонил голову, оценивая доступное пропитание.
Парень прошёл до привычного места и всмотрелся вдаль. Поезда не было. Но вскоре он промчится стремительной линией расчертив степь на две части. И звук его, неясным рыком достигнет этой сопки. Шахмарал присел в ожидании. Он не знал зачем он сюда приезжает, что он ищет, но вновь и вновь иногда пешком, добирался он сюда и всматривался вдаль, в надежде увидеть промелькнувший знак иной жизни. И когда достигал его слабый, после долгого полета’ перестук стальных колес, что-то необъяснимо печальное, но зовущее, тревожащее и поэтому зовущее, рождалось в затрепетавшем, вдруг, сердце Шахмарала.
Вслед за зимой пришли солнечные дни, потемнел кругом снег, а затем медленно, нехотя начал исчезать, а на смену ему делало робкие шаги зеленое покрывало земли. И вскоре забурлила, ожила после зимней спячки природа, понеслись с веселой трелью ручейки, солнце стало добрым и тёплым.
За долгие зимние вечера Шахмарал узнал о жизни и смерти человека столько, сколько, вероятно, познают люди за годы. Умение Рамазана легко и просто объяснять сложные вещи было невероятным.
- А сколько вам лет? - спросил однажды внук и был поражён ответом.
- Я старше этого века, но возраст нельзя считать годами, календарь не помощник в этом вопросе. Есть старики в тридцать, но есть мужчины в девяносто. Важно то, как человек мыслит, кем он себя считает. В итоге, он им и становится. Что касается тела, то здесь все просто, здоровье зависит от того, что человек считает за пропитание и для чего он ест. Еда нужна человеку как источник энергии, необходимой для жизнедеятельности, но если она становится целью, наслаждением, тогда жди беды. Ведь это нарушение закона природы, воли нашего Создателя.
Рамазан улыбнулся и ласково посмотрел на внука.
- Много ли еды было у нас с тобою этой зимой и волновало ли тебя то, чем мы сегодня будем питаться?
И тут Шахмарал осознал, что только в первые дни размышлял он о том, как они будут жить, оторванные от людей. А затем ему было просто не до того. А чем он был занят? Он не мог точно определить то, чем они были заняты, а заняты были они всегда.
- А помните, вы сказали, что расскажете мне тогда, когда я вырасту о том, что означают круглые шрамы на вашей спине, - спросил однажды Шахмарал, вспомнив как малышом уселся на крепкую спину деда и увидел, что она покрыта многочленными круглыми шрамами. Тогда дед и сказал, что объяснит их происхождение , когда повзрослеет внук.
- Это следы дроби, сегодня ты хорошо знаешь, что это. Много лет назад, люди возомнившие себя властью, пытались склонить меня к тому, чтобы я признался в том, чего я не совершал и они об этом знали. Они пытались прежде всего обмануть себя, а это очень опасно, когда человек создаёт несуществующую реальность и затем пытается убедить себя в том, что она есть. Это был расстрел и мы, люди требовавшие независимости для нашей страны были поставлены к стенке. Мы были готовы к смерти. Но оказалось, что эта была последняя попытка этих глупцов добиться нашего признания. Прозвучали выстрелы, было больно, но дробь было слишком мелкой, чтобы поразить такой мощный организм, который даровал нам Аллах. Потом был приговор, и первые два года из двадцати, проведённых мною в местах где зима длиться девять месяцев, выталкивало мое тело эти маленькие свинцовые шарики.
Шахмарал не понимал, как это могло произойти и кто эти люди, которые издевались над его дедом.
- А кто это был...? Эти люди...?
- Они не боялись Бога, а поэтому боялись всего остального, своих глупых начальников, нас, не признающих их власть и главное , они боялись и себя, своих мыслей о том, что все что они делают - это ложь и обман, они боялись что кто-нибудь услышит их внутренний голос и поэтому были они несчастны.
- Эти двадцать лет изменили меня. Когда я вернулся, то попал в другую страну, оказался среди людей, которых не понимал. Правда и они меня считали сумасшедшим. Люди с именами пророков убивали, грабили и предавали. Я видел пьяного дебошира с именем самого великого человека в истории человечества, принёсшего на землю Ислам, вор по имени Иса, позорил великого Пророка, принявшего на себя грехи людей. Я встречал предателей Моисеев и трусов по имени Ибрахим. Родители давая детям такие имена надеялись и верили, что они будут жить, хоть в малой толике подобно своим тезкам, и значит, для них это было очень важно и именно ценности, принесённые в этом мир Пророками Мухаммадом ( да возлюбит его Аллах и приветствует), Иисусом, Моисеем и Ибрахимом, являлись для них определяющими личность человека. Но почему тогда вышло так, что Ибрагимовы, Мухамедовы и другие люди с подобными фамилиями смеялись над основами Веры, став воинствующими атеистами.
Мне было тяжело там, в неволе, но то была ноша физического тела, я с ней справился и очень мне в этом помог один буддийский монах, которого обвинили в призывах к свержению Советской власти, хотя он до конца так и не понял, что это была за власть и зачем ее собственно свергать, если по его убеждениям невозможно каким-либо образом повлиять на счастье или несчастье человека и оно, это счастье зависит только от самого человека, это был удивительный человек. Он научил меня тому, как спокойно, без страданий, переносить боль и голод, холод и жару. У него я научился тому, как просто жить, не торопясь, не конфликтуя, не реагируя на внешние факторы, казалось бы, разрушающие жизнь.
- Нет, это невозможно, никто и ничто не могут испортить нашу жизнь, - смеялся он тогда, когда взбешённые стойкостью человека, надзиратели выгоняли его на трескучий мороз, надеясь, что наконец увидят его просящим пощады или помощи,
Нет, они не дождались, он просто однажды умер, сказав мне перед этим, что уходит, пришло его время.
Я попытался работать, учить детей. Но я не смог преподавать то, что было написано в учебниках, предусмотренных школьной программой. Я не мог начинать говорить о естественных науках, начиная урок со лжи о том, что наши люди живут в самой счастливой стране.
Я даже сына своего не смог научить тому, чему очень хотел. Его воспитало общество, которое было основано на беспринципности и безверии, он рано пристрастился к алкоголю и ничего его не могло спасти.
Простые, обыкновенные люди, добрые и злые, жадные и щедрые, разные, живут , познавая практические знания, учатся какому-либо ремеслу, принимают удобную для них версию правды этой жизни и существую, добывая хлеб насущный, уча своих детей тому, что приняли они за истину. Это большая часть человечества и это нормально, не всем дано открыть закон земного притяжения или понять как устроен атом ядра, единицы создают то, что движет мир вперёд, то чем восхищаются остальные. А тех людей, которые способный интересоваться вечностью , жизнью после смерти тела, или размышлять о изменчивости времени и пространства совсем мало. Они не меняют материального мира, они влияют на духовность человечества, незримый мир вокруг нас становится комфортней для людей, когда великие продвигаются в нем все дальше и дальше.
Когда дед говорил о таких вещах Шахмарал замирал, внутренне сжимаясь от понимания того, что не может сосредоточится на содержании услышанного.
- Не старайся вникнуть в то, что я говорю, всему своё время..., - как будто понял состояния внука Рамазан.
Сколько же лет прошло с тех пор, как однажды на рассвете дед умер, тихо, без страданий? Пять, а может десять. С вечера он тщательно помылся, одел длинную белую рубашку, улыбнулся в своей, проникающей в сердце манере и сказал:
- В один момент ты почувствуешь, что способен и хочешь отдать, а не взять, тогда вернись к людям..-
Сегодня поезд опаздывал, Шахмарал решил его не ждать и уже собрался к пасущемуся чуть вдали коню, когда услышал слабый, но нарастающий звук, который бередил его сердце все сильнее и сильнее.
- Что там меня ждёт и кому я нужен? Не знаю точно, но этот мир..., в котором все перепуталось и сильные не помогают слабым, и люди верят лжецам и поливают грязью святых... Я хочу ему отдать многое и оно у меня есть...