...В городе, кроме всякого злачного и тайного, был один весьма нашумевший, но при этом - пристойный бордель. Есть слово - отстойный, такое водилось, но этот стоял на ногах.
Про очереди из машин, китайские фонари, змеи в банках, охранника в гимнастерке, кофейный автомат, рисовую водку... лишь антураж, тешивший посетителей... Они приходили за любовью.
- Несколько лет назад, новый хозяин переделал брошенный профилакторий: в розовое заведенье... это было, не в центре города.
Страшноватое зданье, зажило почти новой жизнью. Новой публикою и влечениями.
...С утра до ночи тряслись елочки, качались березки, падали шишки - возле него. Когда люди приходят, заниматься любовью, земля к ним ближе. Казалось, желтый месяц на кольце: зацепил крышу. А она, сволочь, покачивается. Что-то постанывает из окон заволочённых шторками. Птицы в скворечниках ведут себя неадекватно. Но не переселяются на юг.
Белый лебедь, на пруду, очень возгордился необычным соседством: выгнув шею он слушал скрипы, как музыку.
Но случился непредвиденный прецедент.
У сутенёра, был день рожденья. К сожалению, раз в году. Накануне, напившись, он приказал сутки работать на ставку, а не в хозрасчёт. - Хозяин-барин. Получается, в этот день - зарплату платил он, а не ему. Ничего не попляшешь, и не выходной это.
"- Но я сегодня... добрый - объявил он - ведь День рожденья, это день, в который любят просто-так..."
Его щедрость оценили: километр щегольских машин растянулся из центра, предвкушая баню с икрою, а городской трамвай превратился в колокольню на перекрестке из-за этого.
Афганец в гимнастёрке просил гостей подолгу не сидеть, мол, дел завались. Придерживая каучуковый дрын на радикулите.
Гости... с веничками в портфелях, проходили к номеркам. Раздевались, и шли сначала в баню. Где на них смотрел скрытый объектив.
Иногда, в пар засовывал нос ветеран: прося закругляться, "девушки ждут".
Сегодня день - бесплатной любви, грустно объясняли девушки - подвыпившим, напаренным ухажёрам, по привычке лезшим в брюки. Никто не улыбался. Сегодня - без защиты. Они надували руками розовые шарики и бросали, как знак торжества у сутенёра.
Трамвай, который дрых на перекрестке, уже опустел, его ряды стройно начали подтягиваться. Слух пошел.
В конце дня позвонил куратор, что объективы доставлял в баню, сказал: я кровати заменять не буду. Хоть три дня рождения. Решай.
Красный нос выглянул из кабинета, он шатался от ветра, ублажённый "почестями" компаньёнов и крепким спиртным. Оглушительно икнул. Видит - очередь от гастронома, перемещается к нему, волнами. А бутылок в гастрономе, всё меньше.
- Кончайте! - крикнули из гастронома, - завоза не будет сегодня. Но грузчики попятились в пансионат, за углом.
- Афганец набрал по распределителю "хозяина": тот дал отбой - да, пора кончать.
Последний грузчик навалился на полную даму не снимая халата, не закрывая дверь в номерок... дрыгая ногами, был он пьян.
- Кончайте, - сказал афганец, хватит, моя смена закончилась. Даю пять минут и одну спичку.
Дама провожала пожилого грузчика подбочинившись, опёршись на пролет двери: "хоть бы икры принёс, красный нос".
- Жабьей, - сказали из полутьмы.
Сутенёр бегал по этажам, и хлопал в ладоши, кричал: "кончайте, закрываем... приходите с утра, спасибо, что пришли". Ветеран звенел ключами.
Женщины побежали в баню, и попросили сделать переучёт на двенадцать дней. Сутенёр сначала согласился, а куратор нет.
- Бардак развёл, - кричал куратор, - чем я аренду заплачу за сегодня? Какие двенадцать дней, мудак ты!!!
- Ладно, - говорит пьяный сутенёр, - но лучше бы я сегодня не рождался: любовь любовью - но ножки кроватей поломаны, сетки провисли пуще прежнего, не хватает вентелей в душевой, ты за кого меня считаешь - обратился он к одной из дам? Увольняю без выходного пособия... иди, мать. Женщина надела белый халат, валенки, и вернулась кассиршей в гастроном.
- Идите на двенадцать дней, а Луну я сам подкручу, когда время будет, амба и переучёт... Василий, афганец, пошел лечить радикулит вместе с дамами сотами от меда.
- Лучше бы я не рождался... далась мне эта аренда пансионата, как стоп-кран в трамвае.
Бордель закрыли на ремонт. Повесили замок. А Василий Петрович повёз в двух баулах видеомагнитофоны кураторам. Такой же мужик в гимнастерке, пропустил его в метро по льготной. Но автомат все равно заклинило.
31.12.©