Глава IX
СТЫЧКА С ПЕТУХОМ
В то время, во дворе дома графа де Мантале проходила экзерциция мушкетеров. Любуясь этим поистине восхищающим зрелищем де Шарон торопливо спускался по гранитным ступенькам парадной лестницы, и при этом совсем не глядел себе под ноги. Это и привело его, в последствии, к тому, что он столкнулся с чем-то плотным.
— Дьявол! — последовал за этим вопль.
Не успел бургундец ещё разобрать, кому принадлежит сей яростный рёв, как этот кто-то оттолкнул его от себя в сторону и продолжил:
— Слепец!
Возмущенный таким к себе оскорбительным обращением де Шарон ухватился за шпагу и близко подступил к незнакомцу. Тот же, оставался стоять на месте.
— Простите меня, сударь, — заговорил де Шарон, немного опешив. — Я загляделся на экзерциции и...
— ...и едва не сшибли меня с ног, наглец!
— Что вы сказали, сударь!
— Я сказал, что: вы наглец и невежа!
— Кем бы вы небыли, сударь, но, вам придется ответить за ваши слова.
— Хо-хо-хо! Право, вы мне нравитесь, сударь. Как ваше имя?
— Шевалье де Шарон. А вы кто?
— Маршал Франции де л’Опиталь, к вашим услугам.
Де Шарон от удивления вскрикнул и отступил назад; на его бледном лице выразилось чрезмерное волнение, которое неустрашимый бургундец тщательно постарался скрыть.
— О, ваше сиятельство, — сказал учтиво он и, сняв с головы шляпу, с почтеньем поклонился. — простите, я не признал вас.
— Одним прощением не отделаетесь, милейший, — высокомерно сказал маршал. — Вы военный?
— С завтрашнего дня я зачислен в роту дез Эссара, сударь.
— Другое дело. Несмотря на ваш юный возраст я готов принять ваш вызов! Вы удовлетворены?
— О, да!
— Но есть одно затруднение, которое я думаю, следует обсудить на месте. Так как я высокого чина, то по закону дуэльного кодекса мне воспрещается скрещивать с вами шпагу. Поэтому, вместо меня, это сделает мой сын, виконт де л’Опиталь. Надеюсь вас это не смущает?
— Никак нет.
— Очень хорошо... Гаскон! — окликнул молодого человека маршал.
И тот, услышав зов отца, поспешно подошёл к нему и поклонился.
— Вы меня звали, отец? — спросил Гаскон у де л'Опиталя.
— Да, виконт. Познакомьтесь, это месье де Шарон. Он бросил мне вызов, и поэтому вам, как равному с ним чина и возраста, надлежит скрестить шпаги.
— Где угодно сразиться, месье? — обратился Гастон к де Шарону.
— Простите, сударь, я не местный, и, по этой причине, оставляю свой выбор за вами.
— Свидание возле старого монастыря, вас устроит?
— Безусловно, сударь.
— Я буду вас ждать там, в четыре часа, с двумя секундантами.
— Отлично, у меня их будет тоже два.
После этих слов, господин маршал и сын с почтением отклонились и пошли своей дорогой.
В три часа дня, как и было условлено, де Шарон отправился в трактир «Золотая подкова». Там он обнаружил своих товарищей. Подойдя к ним, он с азартом воскликнул:
— Друзья! Мне нужны секунданты.
— Хе! Если нужны секунданты, значит жди дуэли, — сообразил д’Аваллон. — Я вас правильно понял, шевалье?
— Да, виконт. По неосторожности, я сделал вызов одному мессеру де л'Опиталю...
— Кому, кому?! — ахнул д’Аваллон, насупив брови. — С маршалом Франции!
— Да.
— И он согласился драться с вами лично? — удивился де Гермон.
— Нет, я буду драться с его сыном, виконтом де л'Опиталем.
— Чертовски досадная история, друзья, — заметил де Гермон.
— А, собственно, почему? — осведомился д'Аваллон.
— Вы боитесь эдиктов? — спросил де Шарон.
— Нет, не эдиктов, я боюсь за вашу жизнь, де Шарон. Ведь Гаскон - известный в Париже бретер; там у них на родине, до сих пор еще дерутся на рапирах времен Карла Девятого.
— Что ж поделаешь, граф! Отступать уже поздно.
— К тому же, де Гермон, — вмешался д'Аваллон, — ведь нашему юному другу уже приходилось встречаться с бретерами, такими как Мансель и Ла Перийри, так что я думаю, он без труда расправится с Гасконом.
— Как знать, но так и порешим. В котором часу и где, назначена у вас дуэль?
— В четыре часа, возле Старого монастыря.
— Но позвольте, все же, полюбопытствовать, как же вас угораздило попасть в такую неприятную историю? — осведомился д’Аваллон.
— Я столкнулся с де л’Опиталем на лестнице, когда спускался с резиденции де Монтале. Не зная, что передо мной стоит маршал Франции, я, по своему дерзновению, вызвал его на дуэль. Когда же все выяснилось, отступать было поздно.
Друзья перекинулись друг с другом взглядами.
— Ну что ж, де Шарон, — улыбаясь, сказал де Гермон, — Я готов быть вашим секундантом.
— Простите меня, де Гермон, я совсем забыл про вашу рану, — с сочувствием сказал де Шарон. — Быть может, вам не стоит ввязываться в это дело.
— Пустяки, де Шарон, я вполне здоров, — немного соврал де Гермон, — хоть завтра, швы снимай.
— Ну что, господа, — сказал д’Аваллон, — стало быть, нынче, в четыре часа.
— Да, — подтвердил де Гермон. — И советую всем составить завещание, потому что схватка, судя по всему, окажется жаркой. Пойдемте, де Шарон, я подарю вам добрую шпагу, ибо ваша долго не продержится.
Граф попрощался с де Порто и препроводил де Шарона к себе в гостиницу. Там он отдал ему великолепную шпагу, доставшуюся ему по наследству от какого-то бретера, и оставил его одного, до двух часов дня, чтобы заняться своими делами.
Оставшись один, де Шарон сел за стол и погрузился в мысли. Совет оставить завещание, мимоходом сказанный графом, не шел у него из головы.
В два часа вернулись де Гермон и Томас. А в четыре часа, в сопровождении слуг и д’Аваллона они отправились за Старый Монастырь.
Старый монастырь, о котором мы упоминали выше, находился за окраиной города на пустыре близ поместья Рош Ла Бейри.
Точно никто не знал когда и кем он был воздвигнут, потому как ни в одной церковной книге он нигде не значился и не упоминался. Да и вообще, был ли он когда-нибудь монастырем, так по сей день и остается загадкой.
Долгие годы монастырь, подобно призраку стоял на пустыре и все больше поддавался разрушению: местами обвалилась штукатурка, много где не доставало окон, а плющ так густо оплетал полуразрушенные стены, так что трудно было понять, какого они были цвета
Именно возле этого ветхого, полуразрушенного строения встретились наши друзья и сын маршала Франции Гастон де л’Опиталя. Поприветствовав соперника и его друзей, Гаскон со всей надлежавшие, в этом случае, учтивостью сообщил, что с минуты на минуту прибудут его секунданты.
— В таком случае позвольте, пока у нас есть время, представить вам моих секундантов, — сказал де Шарон и указал на одного из друзей: - Позвольте вам представить виконт д’Аваллон...
— ...де Бово дю Риво де Шастелль, — решил подметить мушкетер.
— А это граф де Гермон, — с почтением представил де Шарон, своего второго друга.
В отличие от д’Аваллона, де Гермон не стал произносить полное свое имя, посчитав, что в этом случае это будет излишним.
— А вот и мои секунданты, — сообщил де л’Опиталь.
На площадь между старой часовней и монастырем, въехала карета. Из нее вышли два офицера. Подойдя к мушкетерам, они поклонились и назвали свои имена. Первого звали г-ном де Бергабоном, второго г-ном де Лапартеномом. Мушкетеры в свою очередь, тоже представились и встали в исходную позицию; в любую минуту им могли помешать, и потому они, не теряя времени, скрестили шпаги.
Виконт д’Аваллон получил рану; шпага рассекла ему запястье; де Гермон уложил на месте Бергабона, а Лапартен был убит на месте.
Де Шарон сразу понял, что имеет дело с очень сильным соперником; несмотря на это, он сумел проткнуть л’Опиталю руку, во второй раз поцарапать щеку и в третий раз, быстро уклонившись от выпада грозного противника, рассек ему бровь.
— Будьте посерьезнее, бургундец, — дразнил его сын маршала, — разве так наносят раны? Вот как надо.
— Вы промахнулись, любезный виконт! Позвольте я покажу вам как это делается? — Шевалье уже хотел нанести свой излюбленный удар, как вдруг услышал голос де Гермона.
— Тревога, господа, тревога! Наши слуги подают нам знаки, что: сюда кто-то скачет.
— Минуточку, господа, минуточку, — сказал де Шарон, — я мигом.
Он сделал выпад и проткнул плечо виконту де л’Опиталю.
— Ах, чертов бургундец! Вы все же ранили меня, — простонал он от боли тот.
— Как вам и обещал, — учтиво произнес де Шарон.
— Послушайте, шевалье, — продолжал виконт, — ежели вы когда-нибудь будете в Мелён, я буду рад видеть вас у себя.
— Благодарю за приглашение, виконт, — отвечал де Шарон, — я непременно им воспользуюсь.
И противники учтиво поклонились друг другу.
Между тем оживший Бергабон и де Гермон обменялись ударами: первый был также убит на месте.
По знаку виконта д’Аваллона быстро подъехали две кареты: Патрик и кучер уложили тела Бергабона и Лапартена так, чтобы можно было подумать, будто бы они убили друг друга. Де л’Опиталь попрощавшись со своими соперниками сел в свой экипаж и уехал.
Все трое вернулись в гостиницу" Рог изобилие" откуда д’Аваллон ушел лишь поздно вечером.