Знаю, что пишу в пустоту и говорю глухим, но должен. Это ощущение долга мне трудно объяснить, если вообще, возможно. Это выше меня и больше меня, как род недуга. Облегчение приходит только тогда, когда я написал, высказался и то на время, поскольку уже на второй день я начинаю понимать, что не сумел сказать того, что хотел.
Жизнь человеческая есть "середина", начало и конец скрыты. Окружающий нас мир, мир доступный нашим чувствам и приборам, есть мир "срединный" он и познается мышлением, да и феномен мышления есть одно из свойств этого мира. Тотальное право мышления человека выступает преградой между "срединой" и тем что находится "по ту сторону".
Проблема человека как раз в том, что "середина" требует ясного и здравого мыслительного процесса, требует рациональной деятельности, чтобы жить, то есть всего человеческого, а познание "по ту сторону" требует отключение мышления как такового. Однако "познать" и есть задействовать ресурс мысли, то есть выразить познанное в слове, схватить и удержать, и передать другому.
Все истинные философии есть рассуждения о том, что есть "по ту сторону".
На самом же деле - это свидетельство мысли о том, что для неё недоступно.
Это описание слепого от рождения о цвете и колорите картин Иванова, или Дали. В лучшем случае - это приближение к границе "потустороннего".
Трагедия знания заключается в его бессилии понять источник причин и следствий "средины". Мысль свидетельствует из опыта, скажем, о том, что любовь лучше, полезнее для человека, чем ненависть, и начинает придумывать объяснения этому. И хотя это еще не факт, даже для мышления, потому что оно же и засвидетельствует обратное: что миллионы, миллиарды негодяев живут лучше, чем порядочные люди, но общепринято, что будто бы мысль человеческая свидетельствует в пользу любви и милосердия.
Почитайте, почти девяносто девять процентов объяснений, что такое религия, и все сведётся к объяснению о "полезности" религиозного сознания для человека.
Вот так, мышление объясняет, объясняет и в итоге упирается в границу, и эту границу проложила вера.
- Никакая логика не способна освободить умозаключение от веры, от чувства, от мировоззрения, - так начинает Якоби будущую дискуссию Рассела и Пуанкаре.
- Все что нелогично, подлежит сокращению, - утверждает Рассел.
- Нет, - возражает ему Пуанкаре, - конечное количество фактов имеет бесконечное количество теоретических описаний.
А дальше множественность логик (Буль, Контор.) Теорема Тарского о логической невыразимости понятия истинности. Актуальная бесконечность Париса-Харрингстона.
Вот Юм: - "Никакой дедукцией нельзя прийти к открытию, совершить переворот во взглядах, узреть сокровенное".
Вслед за ним: Эйнштейн, Бор, Достоевский, Толстой и т.д.
Религия, в части объяснений своих истоков, и есть фантазия мышления, уже потому, что выражена она инструментом мысли – словом.
Там, где религия ничего не объясняет, а священнодействует, там происходит выход человека "по ту сторону". Там и тогда, он получает чувственное свидетельство о том, что в "срединный мир" оттуда идет нечто, порождающее в его мышлении причинно-следственные связи и "законы" природы.
Однако это "знание" непереводимо на язык мысли, ведь помыслить означает, в конечном счете, выразить это в словах. "Слова, даже самые проникновенные и трепетные, обладают свойством убивать мысль, которую облачают в себя", - утверждает Федор Михайлович Достоевский, что же говорить о том, что лежит "по ту сторону", если мысль терпит ущерб, когда проявляет себя в слове?
Бог непознаваем по той причине, что познание есть функция мышления. О боге можно только рассуждать, а это нечто иное, чем познать. Познать - значит охватить нечто мышлением, то есть провести анализ и синтез, "разьять" и заново "собрать". Познанное становится рабом человека, его инструментом, его "производительной силой".
Человек не может смириться с ограниченной пригодностью своего мышления, ему все время кажется, что "серединой" исчерпывается вся Вселенная, а свидетельства чувств о том, что есть нечто и "по ту сторону", всего лишь еще непознанное, но, несомненно, относящееся к "середине".
Мышление не может допустить, что "по ту сторону" действуют иные силы, там иная физика мира, иное "со-знание".
Да и само понятие "по ту сторону" он не принимает как реальность, в лучшем случае, он воспринимает это, как метафору. Ведь говорим же мы о духовном наполнении человека, в отличие от материального, не прибегая к понятию духа?
Ложная уверенность в том, что и "там" так же как "здесь", побуждает человека штурмовать «потустороннее» всем арсеналом мышления, но в лучшем случае он получает свидетельство о том, что "там что-то есть".
Глубже, но не яснее, свидетельствует о том, что лежит за границей познания, экстаз верующего, медиативная техника, интуитивные вспышки.
Именно они и вырвали у потустороннего то, что "полезно" для человека, например: "не убий" и "возлюби…" Но и это адресовано только к человеческим отношениям, Бог же может потребовать от человека что угодно, даже самое аморальное, самое бесстыдное с точки зрения просвещенного человека.
Можно, конечно, сформулировать вопрос о причине такого положения дел, но еще Аристотель сказал, что спросить можно что угодно, но нельзя что угодно помыслить.
К таким вопросам относится и такой: "Зачем Бог ограничил способность человека к познанию только "срединой"? "Почему, если Бог всемогущ, то не уничтожит зло мира?"
И таких человеческих вопросов к Богу может быть бесконечное количество. Истинно верующий таких вопросов не задаст, он чувствует их нелепость.
Сказать, что Бог бросил человека и не дал ему путеводной звезды, значит ничего не знать о человеке. Чувство стыда, совести явственное свидетельство отношения "потустороннего" к человеку.
Их свидетельства недоказуемы инструментами мышления, более того, они сугубо индивидуальны, но они несомненны не меньше, чем способность человека к математике.
Человек, утверждающий, что его совесть чиста, что ему нечего стыдиться, фактически свидетельствует о том, что у него и совесть, и стыд спят.
Это похоже на то, что человек утверждает: "Я глуп и тем горжусь! "
- Безвинны только камни, - сказал апостол Павел. Человек вынужден ежесекундно совершать действия.
Действовать и значит жить! Жить - значит совершать греховное.
- Совесть не средство искупления вины, а способ постижения подлинного существования. Совесть не социальна, а индивидуальна, она - самоконтроль и самоанализ, - утверждает Хайдеггер. И далее: «Тот, в ком совесть спит, не знает не только себя, он, по сути дела, не существует, не существует как человек».
Нет, Бог не бросил человека на произвол судьбы, он дал ему мышление, чтобы жить в "срединном мире" и стыд и совесть, чтобы соотносить эту жизнь, как часть к общему.
Почему? Зачем? Все это вопросы человека, лишенного чувства "потустороннего" и добивающегося этого чувства.
Но чтобы добиться, мышление человека, его внутренний голос, должны умолкнуть, хотя бы на секунду.
Умолкнуть в религиозном экстазе или как-то иначе, но умолкнуть, а так - не услышать. Внутренний голос «забьет», заглушит свидетельство Бога о том, что человек не исчерпывается "срединой", что есть ему начало и продолжение.
"Я познал, я стал мыслить и потерял веру." (Ф. Аквинский.)