(Автобиографичная повесть о первой любви)
г. Соликамск 2019 г
1. Поступление в поварское училище
Много о чем можно сожалеть при воспоминаниях своей молодости, но больше всего мне сегодня не хватает ее фотографии. Такая фотокарточка была бы всегда передо мной. Казалось бы, зачем? Ведь и так ее образ засел в моей голове самой яркой картинкой. Но этого же недостаточно. В суете буден, полных неприятностей, горести и страданий, весьма часто блекнут краски окружающего нас мира. И я заметил, что как только начну вспоминать Светлану Валентиновну, как только ее образ засветится в моей голове, восприятие окружающего меня мира вдруг радикально преобразуется. Мир начинает играть яркими красками. А это уже, согласитесь, совсем другое настроение.
А была бы у меня фотография этой женщины перед глазами, тогда и горести мои всякие тонули бы, наверно, в красках жизненного бытия в эстетическом мировосприятии.
1964-й год не сулил мне, ученику 8-го класса, ничего хорошего. Учителя уже почти вслух говорили о том, что в 9-й класс должны пойти только те школьники, кто учится на «четыре» и «пять», что троечникам там делать нечего, так как они будут отнимать только время учителей, необходимого для подготовки «способных» школьников к поступлению в ВУЗы после 10-го класса.
Горе мое было беспредельным. Я проклинал действующую в школах систему «домашних заданий», из-за невыполнения которых я попадал в разряд тупых и разболтанных личностей. Это совершенно ошибочная педагогическая методология, позволявшая учителям болтать на уроках о чем угодно, вместо того, чтобы давать детям знания. Спрашивали бы с меня учителя только то, о чем они рассказывали на уроках с записью в тетради – я был бы отличником. Для этого я и сидел за самой передней партой с первого класса.
Но после занятий в школе и после выполнения всех домашних дел, которые поручала мне мама, я всегда на первое место ставил практическую реализацию своих грандиозных фантазий, своих задумок, своих планов, т.е. всего того, о чем вся педагогическая наука мира просто не имела абсолютно никаких представлений. Против такого недопонимания взрослых протестовало все мое нутро.
В зимние каникулы, находясь в Зимнем пионерлагере «Шахтер» города Кизела Пермской области, при подготовке к Рождественскому карнавалу, я изготовил из картона себе рыцарские латы, и за такой карнавальный «костюм» потом получил приз.
Но даже рыцарский мой костюм не тронул ничьего дамского сердца. Стало совершенно ясно, что в школе, в отличие от маленького Раджа из индийского фильма «Бродяга», мне так и не суждено встретить возлюбленную своего сердца. Но работа над рыцарским костюмом, показала мне самому, что я готов к самым суровым испытаниям, которые судьба уготовила мне.
Так вот, Светлану Валентиновну я встретил в свои четырнадцать лет в поварском училище ГорПТУ № 44 на Коспаше (точнее – на «Поселковом пригороде»), когда поступил туда учиться на 3-х годичный курс по специальности «Повар ресторанов и кафе». Перед поступлением в училище мне пришлось сфотографироваться на вступительные документы.
Это надо было мне, действительно, в рубашке родиться, раз попал я после восьмого класса в такой замечательный девичий цветник. Элвину Пресли не завидовали ребята-сверстники так, как стали завидовать мне. Ну откуда им было знать все мои горести, о том мучительном чувстве стыда, от которого постоянно горели щеки из-за того, что я находился среди сотен строгих оценивающих взглядов девочек.
Выпавшие передние зубы. Изо рта воняет. На ногах стоптанные и выцветшие прошлогодние кеды. Старые, полинялые и уже короткие брюки. Застиранная серая рубашка. Таким я был пареньком. В то время, как у всех девочек фотокарточки молодых красавцев, актеров и певцов, стояли на тумбочках и висели на стенах в комнатах общежития.
Благо, после приезда из колхоза (куда отправляли всех нас на уборку картофеля) выдали мне «хабзайскую» форму учащегося системы профтехобразования и я стал походить уже немножко на среднестатистического парня – «хабзайца.
Светлана Валентиновна преподавала нам эстетику. Это был единственный учитель, который портил все показатели училищу по успеваемости. А училище это, между прочим, гремело в системе профтехобразования и считалось самым лучшим в Пермской области.
Фильм «Девчата» помните? Образ поварихи того времени Румянцева взяла от выпускниц этого училища, снабжавшего молодыми поварами леспромхозы нашего края. Да и сам фильм снимался в леспромхозе поселка Всеволодо-Вильва в 40 км от нашего города Кизела.
Имя Светланы Валентиновны на девочек училища наводил дикий ужас. Почти каждый урок она чуть ли не половине группы спокойно ставила одни колышки. И руководство училища с ней ничего поделать не могло. Она вела себя просто вызывающе, потому что это надо было видеть, какой необыкновенной красоты была эта молодая женщина и сколь стильно она одевалась. Внешне на нее походила немного актриса Савельева (из фильма Сергея Бондарчука «Война и мир», сыгравшая Наташу Ростову), но эстетичка была еще более красивой.
Светлана Валентиновна приехала из Москвы в поселок Коспаш города Кизела вместе с мужем, как декабристка, потому что того направили на три года сюда, в глухомань, по распределению после окончания Московского медицинского института. Кстати, работая врачом в Коспашской больнице, он прекрасно преподавал нам предмет «Физиология питания» (что впоследствии помогло мне создать знаменитую морскую соль «Пелея»).
Одевалась Светлана Валентиновна совершенно не по-кизеловски, но и не так, как показывали Московские журналы мод того времени. На ее плечах была красивая клетчатая шаль и на много лучше той, какую можно увидеть на плечах жены главного героя фильма «Солярис», на которой режиссер Тарковский показал в одежде примерно тот особый и красивый стиль москвичек того времени. Если бы он еще свою героиню заставил одеть юбку-колокол, то сходство с одеждой Светланы Валентиновны было бы более полным.
Но вернемся к колышкам.
2. Уроки эстетики и жизнь в училище.
Начинается урок эстетики; и учительница первые 20 минут рассказывает о художниках-передвижниках с демонстрацией репродукций И.Е. Репина, В.Г. Перова и других. А потом по ранее пройденным занятиям начинает опрос учащихся. Для этого она достает, например, репродукцию картины Андрея Рублева «Троица» вешает ее на доску и вызывает кого-то из будущих поварих, чтобы та рассказала всем об этом замечательном произведении великого древнерусского художника.
Девочка выходит к доске и молчит одну минуту, вторую, третью. Светлана Валентиновна в это время обозревает всех в группе и о чем-то напряженно думает. Потом, повернувшись к несчастной, говорит:
«Все у тебя? Садись на место. Кол!».
Бедная девочка, вся из себя отличница по всем остальным предметам, молча идет вдоль столов-парт на свое место, и вся группа видит, как слезы катятся по ее лицу.
Светлана Валентиновна вызывает другую девочку к доске, чтобы та хоть что-нибудь рассказала о картине Рублева, но история повторяется один к одному. Уже после третьей колышки девочки группы начинают мне делать знаки и посылать записки, чтобы я выручал группу и остановил нарастающий поток колов, потому что до конца урока еще целых пятнадцать минут.
А мне неудобно, так как я уже отвечал на двух предыдущих занятиях и получал пятерки у Светланы Валентиновны. Понимая, что если наша группа получит кучу колов, то все девочки будут в этом винить меня, я поднимаю руку и прошу сам вслух, чтобы учительница вызвала меня. Светлана Валентиновна делает это немедленно, может потому что ей самой неприятно продолжать ставить колы дальше, а может, потому что ей самой интересно, как я перескажу ей об этой весьма важной для ее души картине все то, о чем она нам рассказывала ранее.
А я не понимал, что со мной происходило тогда, почему мне было интересно слушать рассказы Светланы Валентиновны о становлении культуры у народов Мира и, особенно, у народов Руси и Российской Империи. В том числе, почему ее откровения об Андрее Рублеве были настоящим для меня озарением, открытием и полным восторгом всех чувств.
Художественный фильм Тарковского «Андрей Рублев» выйдет не много позже, а пока я начал свой рассказ, глядя на репродукцию.
«Андрей Рублев в своей картине «Троица» решил превзойти весь тот модерн Феофана Грека в начале 15-го века, который стал привносить нечто новое в стилистику древнерусской иконописи, как византийский иконописец. А для меня, для моего восприятия эта икона знаменует собой начало русской эпохи возрождения в живописи.
Почему?
Потому что здесь построение всей композиции картины мы уже можем наблюдать в удивительной той перспективе, к которой прибегнул Микеланджело в Италии, спустя полвека после А. Рублева.
Картина, с такой рублевской перспективой, создает удивительное ощущение присутствия зрителя в комнате, где сидят три девицы, три ангела. Мы, конечно, не будем здесь говорить о том, что за образом этих трех девиц-ангелов скрывается присутствие Бога, Его Сына и Святого Духа для православного верующего. Но я не могу все равно избавиться, глядя на картину, от потрясающей душу ассоциации со сценой из древнегреческой мифологии.».
Тут Светлану Валентиновну словно током дернуло.
Она перестала глядеть куда-то вдаль и уставилась на меня, приставив пальцы правой руки к своим губам так, будто вот-вот начнет грызть свои красивые перламутровые ногти.
А я продолжал, как ни в чем не бывало.
«Стоя перед этой картиной, я, вдруг, ощутил себя Парисом, перед которым расселись три богини с предложением получить из моих рук яблоко раздора. Богиня Гера (она справа) говорит, что если я отдам ей яблоко, то она сделает меня самым богатым человеком на свете. Богиня Афина (она в центре) говорит мне, что если я отдам ей яблоко, то она сделает из меня непобедимым воином-героем. А богиня любви и красоты Афродита (она слева) говорит мне, что если я отдам ей яблоко, то меня полюбит самая красивая девочка на свете».
«Ну и что же выбираешь ты?, - спрашивает вдруг меня учительница, - Ты же себя почувствовал в роли Париса, стоя перед этой картиной. Так что теперь ты должен нам сказать о своем личном выборе?».
«Вот же влип? – подумал я, оказавшись в смятении, потому что та девочка, к которой меня безумно тянуло, сидела здесь же, в классе. – Сказать или нет о том, что, безусловно, мне НУЖНО отдать яблоко Афродите?».
«Я говорю лишь, про личные ассоциации, про свои впечатления. - продолжаю отвечать я, поборов смущение, - Ведь, я, действительно, не знаю смысла той чаши с фруктами, которую изобразил в картине «Троица» на столе Андрей Рублев. Да, и в мифологии было лишь одно яблоко с надписью «Красивейшей», которое на самом деле в руки Париса передал бог Гермес, чтобы тот передал только одной из трех богинь.
Из-за этого яблока 17 лет назад между этими могучими богинями возник великий спор на свадьбе богини моря Фетиды и смертного аргонавта Пелея, будущих родителей неуязвимого героя Ахилла. Как это удивительно – боги всего Олимпа сели за ОДИН стол с людьми смертными! Забыли пригласить (или нарочно побоялись пригласить) лишь одну богиню. Та богиня обиделась, расстроилась и явилась на свадьбу сама, без приглашения, с одним только лишь яблоком. Она положила это яблоко на середину стола.
Это была богиня раздора Эрида.
Богини: Гера, Афина и Афродита заспорили из-за этого яблока между собой, свадебное настроение было испорчено.
Теперь Парису, сыну царя Трои, предстояло разрешить спор богинь. Он отдал яблоко раздора Афродите, выбрав любовь, не зная еще, что отныне это великое чувство приведет к великой многолетней битве между народами Европы и Азии под стенами легендарной Трои.
Бедный Парис не знал, а может быть знал, отдавая яблоко Афродите, что греческие герои год назад жестоко спорили между собой из-за того, кому достанется Елена Прекрасная в Спарте. Даже Одиссей, увидев неземную красоту Елены, понял, что от его родного острова Итаки ничего не останется, если он завладеет ею.
Поэтому Одиссей привлек к себе внимание подруги Елены, тоже красавицы – Пенелопы.
С нею он и придумал, как героям Эллады разрешить спор за руку Елены. …».
В это время зазвенел звонок.
Все девочки группы смотрели внимательно на учительницу-москвичку. Теперь от ее вида грозного преподавателя ничего не осталось. Перед группой стояла прекрасная растроганная красивая женщина.
«Иди Игорь на место. Доскажешь нам о «яблоке раздора» и о Трое на следующем занятии. Этой теме посвящено много художественных произведений. Вы сегодня снова увидели, как могут гениальные картины воздействовать на человека, как они могут вызывать и будить в человеке мир фантазий, красивых и прекрасных ассоциаций. Без понимания красоты человек не станет настоящим поваром».
Я шел к своему столу, отчетливо понимая, что вот-вот линия моей судьбы пересечется с линией судьбы Валечки, моей первой внеземной любви. Я шел, как победитель, потому что стали приносить мне ощутимые плоды моего страстного увлечения чтениями сказок и мифов в свободное от занятий в школе время (вместо выполнения позорных и пресловутых «домашних заданий»).
Следующий урок по эстетике был через два дня, поэтому у меня было время подумать о том, какой дать ответ учителю и всей группе девочек о моем яблоке Любви. Еще бы, все почувствовали интригу – маленький беззубый Игорек, оказывается, неравнодушен к какой-то из девочек.
Кто она? Кто есть объект его тайной страсти?
Никто же не подозревал, что маленький Игорь продолжает считать себя «гадким утенком», малопривлекательным парнем. Никто не догадывался о его переживаниях по поводу запрета посещения 9-го класса вечерней школы и что он, поэтому, отстает от своих бывших школьных одноклассников.
Да, директор ГорПТУ-44 Каменских Софья Михайловна так и сказала отцу Игоря, что Ваш сын и в школе-то был самым младшим среди одноклассников, а тут, в училище занятия начинаются в 8 утра и заканчиваются в 5 часов вечера (с часовым перерывом на обед). То есть идут на 1,5-2,0 часа дольше, чем в дневной школе. Если сюда добавить занятия в вечерней школе 4 раза в неделю с 6 часов вечера до 11-30, когда он до кровати в общежитии будет добираться за полночь. Таких нагрузок ему не выдержать. Пусть наберется сил хотя бы один год. Через год – он продолжит учебу в вечерней школе, если не передумает.
По счастливой случайности в то училище помимо меня поступили учиться на повара еще три мальчика из Ново-Ильинского рейда. Нас поселили вместе в комнате общежития на первом этаже. В других комнатах на 1 этаже общежития размещались ребята из группы столяров. На втором этаже размещались комнаты девочек и перед лестницей их покой охраняла вахтерша, которая имела приказ – не пускать мальчиков на 2-й этаж ни под каким предлогом.
Но опять же, на 1-м этаже был достаточно большой зал Красного уголка, где стоял телевизо, и где устраивались танцы чуть ли не каждый день. Так что место для свиданий и просто общения в вечернее время мальчиков и девочек было замечательное. К тому же сюда приходили девочки из других одноэтажных общежитий. Коспашских ребят пускать в общежитие сюда было не велено, и они могли ходить только вокруг дома по улице.
Так что оснований грустить в общем-то не было, но Игорь был все еще в образе маленького Раджа, ждущего встречи с несбыточной Ритой. Но Риты не было, хотя прекрасных девочек вокруг него было уже полным полно. Да и не просто «ВОКРУГ него», разные девочки часто просто СПАЛИ рядом.
Не-е-ет, это не вымысел и не фантастика, судите сами, дамы и господа.
Трехгодичный дневной курс обучения на повара в ГорПТУ-44 г. Кизела предусматривал два дня практики в неделю. Где нашу группу разделили на 3 отделения по 10 учащихся для работы (в качестве практики) в столовых училища строителей на ЦОФе, горного училища № 20 на Коспаше и нашего поварского училища. Каждое отделение заступало на работу в столовой в 9 часов вечера и заканчивало свою работу через сутки (передавая свою смену другим в 9 вечера следующего дня).
В нашем отделении группы, проходившем практику в столовой нашего училища, я оказался один из мальчиков С вечера мы были обязаны выполнить всю первичную обработку мяса, рыбы и овощей. Чаще всего, мне как мужчине, доставалась обвалка мяса, рубка костей и закладка их на приготовление за ночь бульонов. Девочки работали с овощами. К часу ночи все работы заканчивались; и мы все дружненько шли спать … в раздевалку, где бросали свои шинельки хабзайские на пол, ложились на них, сняв белые халаты, и спали одетыми с выключенным светом до 5-6 часов утра, чтобы к 7 часам успеть приготовить завтрак для всего училища. Так что никому и в голову не приходило прогонять меня, парня, из такой импровизированной спальни, так как мастер группы спала тут же со своими воспитанницами.
Так как мы, мальчики, были буквально на виду всех девочек, любые даже самые маленькие завязывания каких-то отношений с любой из девочек, становились тут же предметом общих больших и веселых обсуждений.
Объектом № 1 внимания всех девочек училища был, прежде всего, смуглый красавец Коля Щербаков. А для меня он стал настоящим образцовым примером на всю жизнь того, как мужчина должен следить и за своей одеждой и за собой, чтобы выглядеть с блеском. Его совершенно белозубая улыбка была результатом той тщательности, с которой он каждый день чистил зубы по утрам и вечерам. Поэтому именно он, погнал меня сразу к стоматологам лечить зубы и вставлять мост на место зубов недостающих.
С Колей на занятиях я сидел за одной партой, так как его прилежание восхищало меня, и я старался не отставать. Но к девочкам у нас с ним были разные отношения. К нему они липли, как «мухи на мед», но он предпочитал тех, кто не приставал, кто демонстрировал показное равнодушие к его чарам, кого надо было «уламывать».
Ко мне никто не липнул; и, тем более, я не желал себе даже ставить цель, кого-то «уламывать», за кем-то таскаться (волочиться) и т.д. Меня никто не интересовал. Но совсем недавно я почувствовал внутри себя какую-то и необъяснимую и неведомую силу тяги к одной из девочек. Я испугался этой силы. Я старался не показать вида никому, что появилось внутри меня.
«Что это за сила тяги?, - думал сейчас я про себя, - Почему мне захотелось видеть ее каждый день? Не уж-то это и есть Любовь? Вот, ужас-то! Она же меня даже не замечает! У нее наверняка кто-то уже есть?».
От одной мысли, что эта девочка отвергнет наверняка мое предложение о дружбе, - мне становилось даже хуже, чем быть просто «гадким утенком».
Так вот, возвращаясь к повествованию о Светлане Валентиновне, я не мог сказать на следующем занятии, что лично я стал бы просить Афродиту, чтобы меня полюбила Валя Лузгина. Сказать такое, означало бы открыто признаться в своей любви к Вале и тем самым навязать ей себя, повесить ей на шею себя, лишить тем самым ее права выбора себе объекта для любви. Нет, этого я делать не буду.
Итак, начался следующий урок эстетики.
Светлана Валентиновна достала репродукцию картины Врубеля «Демон» и начала свой замечательный рассказ об этом великом русском художнике, о его неповторимой и революционной манере письма картин. И вместо конспекта у меня начали писаться строчки нового стиха.
«А теперь давайте вспомним о живописи русских мастеров итальянской школы, - учительница стала готовиться к опросу, доставая картину Брюллова «Последний день Помпеи».
В классе стали слышны возгласы, что, мол, прошлый раз мы с «Троицей» не закончили.
«Ах, да-а. Кому отдаст яблоко раздора наш «Парис»?, - говорит она, - Вставайте, Игорь. Признавайтесь, кому?».
«Конечно, Афродите, но не за то, чтобы меня полюбила красавица мира, а за то, чтобы эта Богиня наделила меня чувством любви к той, кто встретится на моем пути. И все.».
«Слишком уж Ваша просьба скромна.», - говорит Светлана Валентиновна.
«Да, нет. Наоборот. Испытать на своей шкуре чувство, о котором столько много исписано литературы, было бы интереснее того, что кто-то полюбит другой, а не ты сам. Я думал об этом. Вот, стих написал.».
«Интересно… Прочитай, пожалуйста».
«Хорошо.
Разреши в глаза твои взглянуть,
Чтоб увидеть блеск речной волны.
Мне волненье сдавливает грудь
Что расстаться мы с тобой должны.
Да, должны, раз ты мне изменила,
Не пришла на встречу, как просил,
Но любви напрасной жгучей силы
Вряд ли кто легко переносил.
Пусть скитаться буду по стране
И такую же, как ты, искать,
Тяжесть тут навалится вдвойне
И придется горечь испытать.
Ничего. И ты не обессудь.
Пусть тебе не снятся страшны сны.
Мне волненье сдавливает грудь
Что расстаться мы с тобой должны.».
«Не плохо. Но какая-то слишком суровой получилась у Вас любовь, Игорь», - Светлана Валентиновна смотрит задумчиво куда-то в потолок.
«Лучше уж пусть будет любовь такой, когда нет взаимности», - отвечаю я, – А, что касается картины «Последний день Помпеи», Карл Брюллов потряс вес мир тем, как природа вулканической лавы и грязи может в один миг накрыть чистые и прекрасные тела людей, разрушить и погубить прекрасный город с его архитектурой зданий и статуями, замечательных творений рук человеческих. Разве не об этом же думают все люди на Земле, опасаясь возникновения Третьей атомной мировой войны, способной уничтожить точно так же саму человеческую цивилизацию».
«Садись, Игорь. Ставлю «Отлично»!, - говорит Светлана Валентиновна. – Действительно, многие люди пытались критиковать Брюллова в отсутствии реализма в его картине, где тела и одежда людей совершенно чистая в момент льющихся с небес потоков грязи. Но всю гениальность замысла художника в картине «Последний день Помпеи» Игорь угадал очень правильно. И сегодня мы убеждаемся в том,как красота природы и прекрасных творений рук человеческих служат помехой в развязывании атомной войны».
И дальше на этом уроке Эстетики Светлана Валентиновна плохих отметок уже ни кому не ставила. Задумчивость не покидала ее лица.
3. Поменялись местами
А рассказываю здесь я о том, как все наверно уже заметили, что благодаря Светлане Валентиновне и ее манере проводить уроки эстетики в училище, двоечник и троечник по дневной школе, ничего особенно не представляющий из себя пока, беззубый замухрышка-мальчик Игорь, превращается в уважаемого лидера-отличника. На всех занятиях (не только на эстетике) я сижу с завидным смуглым красавчиком Николаем Щербаковым (на фото Коля выглядывает из-за спины, стоящего третьим слева в нижнем ряду, Ивана Царькова) и вместе с ним на равных получаю пятерки по кулинарии, по бухгалтерскому учету и калькуляции, по обществоведению и т.д.
В первый же месяц учебы меня без оговорок моментально принимают в комсомол. Никто из учителей здесь меня уже не считает ущербным и ленивым, как это было в дневной школе все восемь лет. Никому же в голову даже прийти не могло, что свободное от учебы время теперь стало качественно иным. Оно перестало быть свободным, оно стало "лагерным".
Здесь я уже не мог позволить себе изготавливать планеры и самолеты, пленочные и пороховые ракеты. Никто бы мне не позволил теперь проводить по вечерам в лесу стрельбища из собственного "поджига" по пенькам или собирать уголь на отвале для продажи. Здесь не было "компрессора" (башни для охлаждения воды), как на шахте Ленина, куда я мальчишкой холодной осенью любил бегать, чтобы купаться и нырять на глубину до 4-х метров. Здесь не было места для уединения, чтобы читать "Собор парижской богоматери" или "Отверженные" Виктора Гюго и плакать над судьбами его героев, не говоря уже о том, чтобы читать с упоением сказки и мифы Древней Греции. Здесь не было домашнего скота, которого можно ласкать и который требовал ухода. Здесь, короче, не было той возможности счастливой и творческой жизни подростка, который дарил мне раньше родной дом.
Вечеринки с танцульками в красном уголке общежития пока не привлекали меня. Потому что хабзайский костюм с петлицами, который мне выдали, сидел на мне мешком. Брюки этого костюма шились "на зло" моде, как для Хрущева Н.С., которого только что сняли, бедолагу, под улюлюканье сталинистов. Я попробовал было в этом костюме пару раз пригласить девушек на танец и получил отказ. Этого было достаточно, чтобы оставить женский пол в покое, мол, пусть обходятся все они без меня.
Иное дело, Коля Щербаков. Он тоже игнорировал танцульки, но по другой причине. Они отнимали у него время по уламыванию очередной красавицы. От того, что зачастую его свободного времени не хватало на столь трудоемкое занятие, Коля стал для этой цели использовать время уроков.
"Послушай, Игорь, - говорит он однажды, - что-то Светка стала сильно ломаться. Помоги мне".
"Чем же я помогу тебе?, - изумился я, - За ноги подержать?".
"Да, не-е. Завтра постарайся зайти в аудиторию пораньше и сядь на ее место. Все подумают, что ты клеишься к Вальке, и поэтому Светка тебя прогонять не станет. Ей придется сесть со мной."
Светлана Завгородняя, самая красивая и хорошо упитанная девушка в группе (она на фото стоит в верхнем самом заднем ряду прямо над головой Коли), сидела обычно со своей подружкой поселка шахты 24-38 Коспаша Валентиной Лузгиной, т.е. как раз с той девицей, к которой у меня уже была какая-то странная тяга, о чем я всячески отказывался признаться даже самому себе, а не то что - кому-то другому.
Поэтому предложение Коли, конечно, меня обрадовало.
"Нет, - вмешался в наш разговор Ваня Царьков, - Давай, я сяду на место Завгородней".
"Ты можешь садиться хоть куда, - отвечаю я другу-Ване, - но тогда имей в виду, что я останусь сидеть на своем месте, а пойдет на твое место Светка, чтобы сидеть рядом с Валерой Бельтюговым (это четвертый парень нашей группы) - это большой вопрос".
"Ты, Иван, не встревай в наши дела." - говорит ему Коля.
"Жаль, - отвечает Ваня, - а то я уже начал к Вальке клеиться. В кино уже водил".
"Ешкин-свет!, - подумал я, - Похоже, друг-Ваня станет моим соперником", но вида подавать не стал. "Пусть будет, что будет.".
На следующий день, я бежал первым в аудиторию, чтобы занять место Светланы Завгородней. Мне было особенно интересным увидеть, как поведет себя Валентина в такой ситуации.
Валентина села со мной рядом, как ни в чем не бывало. Как будто так оно и должно быть. Светлана, увидев меня на обычно своем месте, тоже не выразила никакого удивления. Она молча прошла мимо нас с Валей и села за тот стол, где раньше сидел я.
Зато все остальные девушки группы, входя в аудиторию, явно не могли сдержать своего удивления, восклицая обычно почти одно и то же: «О-о, у нас в группе перемены!».
Зато Щербаков прошел к столу, где уже сидела Света, как Цезарь сквозь триумфальную арку, как горделивый победитель варваров.
Начался урок кулинарии.
Преподаватель, конечно, не подала виду, что заметила перемены в группе.
Но, такая сложившаяся ситуация вызвала в моей голове бурю чувств и мыслей.
Мне уже было не интересно поведение Вали. Я не мог понять, что творится со мной. Внешне я старался быть невозмутимым, но вместо кулинарии перед глазами были предметы обществоведения и эстетики, потому что в этот момент смятения чувств, мне уже захотелось посмотреть на себя со стороны и полюбоваться ситуацией.
4. Обществоведение и эстетика.
Мой старший брат на два года раньше меня поступил в горное училище учиться на машиниста шахтного электровоза. Я спрашивал его о том, какие общие предметы преподают в училище? Он отвечал: «Обществоведение и эстетика».
О чем идет разговор на уроках обществоведения в училищах мне, семикласснику начальной школы, казалось ясным – об устройстве общества и государства. А вот, что такое «Эстетика» – я не мог тогда себе представить.
«Чему учит этот предмет будущих машинистов шахтных электровозов?», - спрашивал я брата.
«Да, ты не поймешь», - отмахивался он.
«Ну, расскажи», - канючил я.
«Это примерно о том, что голубой цвет комнаты вызывает у человека чувство холода, оранжевый цвет – чувство тепла, зеленый цвет – спокойствие и т.д. Понял. А, теперь отстань».
«Как интересно! - подумал я, - Это же действительно так. Сколько новых знаний, наверно, может дать этот предмет о цветах и красках».
И только сейчас, поступив в поварское училище, я понял, что эти великие предметы учат совсем другому.
Преподаватель по обществоведению была низенькой и толстой женщиной в годах, с примитивной прической и в бабской вязаной кофте, как какая-нибудь базарная малограмотная тетка Лукерья. Словом – полный антипод Светлане Валентиновне.
Смешно было видеть, как октябрьским утром (1964 года) прямо на уроке «Обществоведения» эта «Лукерья» вынуждена была снимать со стен кабинета красочные портреты Н.С. Хрущева и убирать со столов журналы с изображением этого неожиданно свергнутого руководителя страны.
«Сегодня мы с вами, юноши и девушки, поговорим о том, что такое Материя и Сознание., - обратилась она к группе, - Запишите эту тему урока».
Так на этом забавном занятии я узнал о том, что весь окружающий меня мир состоит из Материи и Духа, во всем их многообразии. Великолепно!
Духовным миром считалось общественное сознание, т.е. некий коллективный разум общества с некой культурой, с некими культурными абстрактными ценностями. Но это общественное сознание оказалось разделенным на верующих и неверующих. Сознание верующих включает в себя веру в Бога со всеми святыми и в чертей. Дух неверующих предпочитает обходиться без духов божественных.
Таким образом, если я лично признаю Бога, следовательно, я должен преклоняться перед его могуществом, а если нет, то я ставлю лично себя на его место, по отношению где-то там, у моих ног, существующему (окружающему меня) материальному и духовному миру. Второго мой склад характера не мог принять. Стихия мира материального и духовного безмерно могущественна и, дай Бог, мне (моему Я) хоть как-то соединиться с ней, чтобы не быть раздавленным. Мне вполне понятно, откуда возникает общественное сознание, как вид духа (духовного мира). Оно возникает из суммы людских разумов, т.е. из суммы единичных духов людей. Но откуда возникает дух каждого человека?
Обществоведение говорит: «Из ничего».
Это весьма сомнительно, так как из ничего и возникает «ничего», а тут – появляется дух человека, в лице его Я. Моя плоть соткана была из плоти моих родителей – это мне ясно. Воспитание и полученные знания в школе, которые я приобрел, не изменяли моего
Я. Оно все то же, каким оно было и до школы. Следовательно, мой дух (мое Я) ни откуда не могло взяться иначе, как от Бога. И поэтому я должен быть благодарен за чудо своей жизни, как моим родителям, так и Богу.
Делиться своими такими крамольными мыслями я ни с кем не собирался, памятуя о судьбе отца, типа – дураков уже нет, товарищи атеисты. Тем более, что замечательный предмет обществоведения учит вполне правильно тому, что весь материальный мир развивается по законам гармонии и красоты, по законам диалектики, по законам победы добра над злом. Жаль только, что того человека, который сказал «нынешнее молодое поколение советских людей будет жить при коммунизме», - сняли. Следовательно – коммунизм отменяется. Следовательно, прав был Троцкий, когда сказал еще в 30-е годы, что получит советский народ от сталинской казармы фигу с маслом, а не коммунизм.
Вот и Светлана Валентиновна говорит о великой гармонии и красоте окружающего нас материального мира, об ЭСТЕТИКЕ природы.
«Даже если бы Бог был, он не смог бы сотворить мир красивее и прекраснее того, каким мы его можем наблюдать», говорила она. В подтексте ее таких слов уже явно читалось: «Так потому что Он и создал его».
Эстетика, как духовный атрибут красоты был свойственен материальному миру еще задолго до появления общественного сознания, до появления людей.
Люди, самые выдающиеся художники мира, не в силах в своих произведениях превзойти красоту природы. Да. Люди тоже могут создавать красивые ландшафты, но их искусственность будет видна.
Но красота и гармония в естественной природе возникает еще на одной духовной основе материального мира, на царящей в этом мире Любви.
Сначала может показаться, что Любовь материальна, будто она всего лишь материальное чувство похоти, чувство стремления двух полов друг к другу, но это не так. Павлин распускает свои перья, чтобы воздействовать на духовную составляющую курочки, на ее стремление к красоте. Похотливое чувство вполне в природе могло бы удовлетворяться у полов и без атрибутов красоты и гармонии. За примерами и ходить-то далеко не нужно. И вообще материальный мир красив и в не живой природе. Смотрите мир планет и минералов, смотрите красоту морских вод на взморьях, которую показал всем Айвазовский.
Я смотрел на себя, сидящего с Валей, будто со стороны. Вот он, Игорь, мечтал о своей Рите. Но Рита, как в фильме «Бродяга», для него так и не появилась до сих пор. Но теперь появилась лучше ее и появилась навсегда в моем сердце.
Жаль, не учила мать меня молиться,
Хоть крестила, но нехристь я в душе,
Только почему-то ночью снится,
Что мечты сбываются уже.
Будто ждал кого-то долго-долго;
И однажды в утреннюю рань
Вижу, как Богиня сходит с солнца
И ко мне летит. Пересекая грань
В воздухе продела
Быстрый слет,
Подошла ко мне и рядом села
И улыбкой нежною зовет.
Что мне делать, чтоб она осталась,
Что сказать, чтоб вышел диалог,
Чтобы связи с нею не порвались,
Чтобы любоваться ею мог?
Онемел. Чего сказать – не знаю.
Будто паралитик стал какой.
А она встает и улетает,
На прощанье мне махнув рукой.
5. Стул Правды
Так в полном молчании между нами одни занятия сменялись другими, одна неделя стала сменять другую.
Однажды на одном из занятий Валентина вдруг спросила меня: «Почему ты не ходишь на танцы в общежитии»?
«Я не умею танцевать».
«Приходи сегодня вечером к нам в комнату. Я научу».
«Это было бы здорово!», - ответил я, оторопев от неожиданности такого предложения.
В комнатах у нас, в деревянном двухэтажном общежитии училища, стояло 4 койки, 4 тумбочки и стол с четырьмя стульями, т.е. было достаточно тесно.
Когда я вечером поднялся на 2-й этаж в комнату Вали, там уже сидело по кроватям семь девушек.
«Наверно, Валентина с кем-то обмолвилась о том, что сегодня придет Игорь учится танцевать.», - подумал я.
«Всем Добрый вечер, - и обращаясь потом к Вале, спрашиваю ее, - Я, похоже, не вовремя?».
«Да, нет. Все нормально. Проходи и садись за стол., - отвечает она и продолжает, - Девочки, Игорь пришел ко мне учиться танцевать».
Все девушки широко улыбаются и вовсю начинают хвалить мое стремление к учебе. Мне уже становилось противным привыкание к пристальному вниманию к собственной персоне со стороны девичьей толпы и делать вид полной невозмутимости. Любой другой парень не из стен этого девичьего училища в такой ситуации, конечно, смутился бы.
Не успел я еще толком сесть за стол, как Валя предлагает: «Давай, Игорь, сделай вид, что ты приглашаешь меня на танец».
В голове моей всплывают воспоминания, как в восьмом классе на одном из утренников в школе одноклассница Валя Попкова пыталась по моей просьбе научить меня танцевать и как в итоге я обтоптал ей все ноги. Вот и сейчас судьба приготовила мне новое испытание. Но здесь уже легче. Здесь мне навязали игру, и я ее принимаю.
Встаю. Подхожу к своей тайной возлюбленной. Протягиваю ей руку, слегка кивнув, подчеркнуто галантно говорю: «Позвольте пригласить Вас на танец, мадам!».
Она встает в своих туфлях на высоком каблуке.
«О-о, Боже! – пронзает меня, как кинжалом, мысль, - Она выше меня! Гадство, почему же мне так не везет?».
Девушки создают мелодию, напевая песенку «В нашем доме появился замечательный сосед …» из репертуара Эдиты Пьехи.
«Давай на один и два шага» - говорит Валя.
Своей левой я отвожу ее правую руку в сторону, а другой ладонью, едва касаясь, беру ее за талию, и мы оба смотрим вниз себе под ноги.
«Делай так же, - и она одну ногу отставляет чуть-чуть в сторону, переносит на нее свой вес, приставляя другую. Я повторяю ее движения.
«Один шаг сделали. А теперь, другой ногой в другую сторону делаем два небольших шага», - говорит она, совершая эти шаги.
Я повторяю.
«А, теперь, все сначала».
И мы с ней поплыли в танце легко и свободно. Главное уже тут было то, что танец позволял мне делать шаги, поднявшись высоко на «цыпочках» и мы сравнялись в росте. Я смог смотреть ей в глаза прямо. Изо рта моего уже не пахло, так как одни зубы я вылечил, другие удалил, и мне стоматолог поставил мост вместо исчезнувших передних зубов.
Мы неслись с Валей в проходах по комнате; и я впервые ощутил в себе приступ счастья и блаженства.
Потом она начертила мелом на полу треугольник и показала, как надо танцевать вальс. Девочки пели: «Вальс устарел …», а мы кружились с Валей, не чуя под собой ног.
Когда мы сели передохнуть, начались дамские «тары-бары».
«Ему бы подрасти чуток, - говорит языкастая и более чем упитанная красавица Люба Пестова, - Вы были бы прекрасная пара».
«За этим дело не встанет, - приходится встревать тут мне в дискусс, - я еще росту. Мне же еще только вчера исполнилось всего лишь пятнадцать лет».
«Что-о-о!? И ты молчал»? Девочки зашептались между собой.
«Ты, Игорь, - говорит Светка Завгородняя, - сходи пока к себе в комнату. Тихо там посиди. А через полчаса, обязательно приходи. Мы стол приготовим».
Мне показалось странным, почему она при этом не сказала мне, чтобы я приходил вместе с Колей. Похоже, не все у них клеилось во взаимоотношениях. Да и мне как-то не пришла мысль в голову, приглашать с собой ребят-поваров, с которыми я учился в одной группе и жил в одной комнате, потому что право за таким приглашением было не у меня, а у девочек.
Дело в том, что я никому не говорил в училище о своем Дне рождения. Я всегда отмечал его дома в годовщину Октября, 7 ноября, потому что именно в этот день я родился в баньке на берегу Камы, где жила мама с моим бесправным отцом – врагом народа. Мать он смог отвезти в роддом только 9 ноября и там в тот же день мне и зарегистрировали День рождения. Теперь 10 ноября 1964 года общественность в лице некоторых девушек нашей группы решила отметить мой День рождения задним числом.
Через полчаса, когда я вернулся, в комнате стояло уже два накрытых стола и по койкам сидело уже 10 девушек.
«Так, всем сидеть тихо и разговаривать только шепотом, - призвала Люда Петрова, - Сегодня дежурит по общежитию мастер Ольга Николаевна и если она настучит, то попадет всем».
Девушками решено было вечеринку организовать под видом чаепития, выставив под стол две бутылки вина прекрасной болгарской «Варны». Меня они посадили у окна в торце стола.
«Игорь, ты сидишь на волшебном стуле «Правды», на котором нельзя врать и изворачиваться, - говорит Света Завгородняя, -
- Потому что тот, кто соврет на этом стуле хотя бы один раз, того постигнет страшная кара небес. Ты понял»?
«Ха-ха, это вы тут нарочно придумали», - отвечаю я.
И девушки наперебой стали рассказывать мне байку об этом стуле, и какую кару он навлек в прошлом году на одну из старшекурсниц. Как она забеременела. Как ее чуть не выгнали из училища с позором. Как у нее случился выкидыш. Как поблекла ее красота. И на какую уродину теперь она стала похожа.
«Я же парень. Со мной такого никак не случится».
«А, что? Разве кары не постигают некоторых парней»?
И снова девушки, почти наперебой, стали рассказывать шепотом различные деревенские жуткие истории, случившиеся с парнями и девушками.
Наконец, немного захмелев, Светлана задала мне самый главный вопрос, который очевидно, немножко волновал уже всю группу: «У тебя есть девушка»?
«Нет».
«А, может быть, у тебя уже есть на примете та, кто тебе очень нравится»?
Теперь стало окончательно ясно, ради чего была затеяна вся эта история с обучением танцам. Девушки группы хотели знать, кто у меня есть в сердце моем? Почему я ко всем без исключения холоден и равнодушен? Почему я ни за какой девчонкой не бегаю и не волочусь? Неужели я действительно, совсем не зрелый маленький мальчик?
Наивный мир девушек и вообще всех взрослых людей не понимает, что нет и не может быть в человеческой культуре описаний личного опыта ранних дошкольных и школьных похотливых игр. Никому из нормальных людей не приходит в голову делиться с остальным миром подобного рода опытом.
Это надо быть психиатром высокого фрейдовского класса, чтобы по поведению скромного мальчика Игоря определить, что он в своем детстве никогда не мог бы отказать девочкам старше его более чем на год в интимных играх в силу своего характера, в силу особо высокого уважения к слабому полу. И что к своим пятнадцати годам он представлял собой достаточно опытного мальчика.
Поэтому своими вопросами девушки просто умиляли меня, но они в еще большей степени не знали и не могли знать, что у Игоря впервые в жизни возникла неведомая для него самого тяга к единственной девушке из сотен знакомых, причем могущественная тяга без каких-либо похотливых признаков, причем тяга, которую он всеми силами пытался от всех скрывать.
«Да. Такая молодая особа есть, которая мне особенно нравится», - отвечаю я девушкам.
«Кто? Кто такая? Мы ее знаем?», - наперебой стали спрашивать девушки.
«Конечно, знаете. Это – Светлана Валентиновна», - я пытался явно изворачиваться, и это у меня получалось вполне правдоподобно.
«Да мы же не про это у тебя спрашиваем. Тут почти у каждой в комнате фотки висят актеров-красавчиков или Сергея Есенина. Мы же спрашиваем у тебя, с кем бы ты хотел дружить?».
«А тут и спрашивать нечего, - парирую я их вопросы, - разве вам не видно, как мы дружим с Валюшей.
Вон, она меня танцевать научила. Валя – скажи им».
«И то правда, чего вы пристали к моему другу, - Валя вся выпрямилась, вскинула голову, типа – я же говорила вам, а вы не верили, - Да. Мы дружим с Игорем».
Так мы просидели до самой линейки в 10 часов вечера, где дежурный по общежитию преподаватель училища, делала поверку каждого жильца.
На следующий день ребята-повара, конечно, узнали о вечеринке.
"Ну, ты и скотина, - стал мне выговаривать за обедом Ваня Царьков, - Морду бы тебе набить. Как ты мог нас так кинуть"?
"Никого я не кидал. Это была инициатива девок. Иди и им кидай свою предъяву".
"Наглец, - резюмировал Валера Бельтюгов, - Он так ничего и не понял".
"Темную ему надо устроить, - добавил Коля Щербаков.
Я почувствовал в себе, какую-то необыкновенно странную реакцию на все эти угрозы сокурсников. В ней абсолютно не было страха. Наоборот, появилось какое-то странное желание подраться с ними и побить этих тупых завистников, которые думали только о себе, которым было полное наплевать на мои муки любви, на все мои тайные переживания.
"Не надо делать мне темную, пацаны. Я виноват. Больше этого не повторится. Мой мост сломается от любого, даже очень слабого удара и я опять стану беззубым. А если такое случится, то тогда я за себя не ручаюсь".
"Ладно, живи пока, - подытожил разговор Ваня.
Через два дня, вечером, Коля сказал мне, чтобы я с завтрашнего дня садился обратно на свое место, так как Светка сядет за свое.
У Светланы оказался парень из 20-го училища и поэтому Коля ее ни с какой стороны не интересует. Получается, что она соглашалась с ним посидеть ради того, чтобы посмотреть, что у её подруги получится с Игорем. И теперь ей надоели приставания Николая, о чем она ему так прямо и заявила.
6. Высокое чувство
А у меня с Валей дружба разгоралась вовсю. Вечера, когда не были на работе, мы уже проводили вместе в красном уголке. Когда большинство хотело смотреть телевизор, мы сидели рядышком в последнем ряду (откуда экрана практически не было видно) и моя рука держала просто ее руку. Когда большинство ребят хотело танцев, то стулья сдвигались к стенкам, ставились пластинки на проигрыватель и мы с Валей начинали танцевать, не обращая внимания на то, пойдет еще кто-то за нами или нет.
В разгар танцев, мы уходили к ней в комнату. Я садил ее на стул Правды и все пытался выведать есть ли у нее парень или нет.
Так я узнал, что парень у нее есть и звать его Николай Судиловский. Мне стало все понятно. Их со Светланой отделение группы из 10 девочек работают на практике в столовой 20-го училища горняков. Училище мальчишечье. Девчонки там идут нарасхват. Танцы там устраивают грандиозные. Вопреки воле преподавательского состава нашего ГорПТУ-44, многие девчонки бегают через весь Коспаш на танцульки в ГорПТУ-20 к парням.
«И тебе он нравится»?
«Да».
«И ты с ним встречалась»?
«Да».
«И сейчас ты продолжаешь с ним встречаться»?
«Уже нет».
«Почему»?
«Не хочется».
«Ему не хочется»?
«Нет. Мне не хочется»
«Я хорошо знаю Колю Судиловского. Мы с ним друзья.
«Неужели»?
«Ты сидишь на стуле Правды, а не я. Поэтому ты не должна задавать вопросы, а только отвечать».
«Хорошо».
Если бы в стул Правды был вмонтирован микрофон с магнитофоном, то он записал бы стенограмму всех вопросов и ответов на несколько сот страниц.
Проходили дни и недели, стул Правды работал безукоризненно. На нем мы с Валей сменяли друг друга и постепенно приближались к тому моменту, что называется «Признанием в любви».
Уже не только группа, но и все училище пристально наблюдало за нашим поведением, хоть мы и не сидели уже вместе. Группа стала нас с Валей назначать дежурными то для уборки в классе, то для накрытия столов для группы в столовой на завтрак, обед и ужин. А мы не подавали никакого вида парочки влюбленных, и вели себя как просто друзья, заморожено не обращая никакого внимания на поведение всех остальных.
Как только заканчивались занятия и наступал вечер я уже не мог, как прежде быть вместе с ребятами. До этого всю жизнь я был только в кругу с мальчиками. А если оставался один, то читал или что-то мастерил и делал все то, чтобы потом что-либо ребятам показать или рассказать о чем-либо прочитанном или сжеланном. А тут впервые все пошло по-другому.
Нестерпимая какая-то тяга влекла меня увидеть Валю, быть с ней, быть в ее кругу и, казалось бы, ничего другого мне не надо.
Единственно, что меня озадачивало в такой ситуации – как быть со всеми моими большими планами на учебу в школе, а потом и в институте, чтобы стать инженером и конструктором космических кораблей. Поймет ли Валя, что жениться мне еще рано, что нам предстоит пережить очень длительный период максимальной сдержанности, как минимум лет на 10, сохранив свои чувства, не предав их, не растоптав, не расплескав.
Еще год назад, осенью, учась в 8 классе, я залпом прочитал толстенную повесть «Дорога к звездам». Эта книга о великой школьной любви, помнится, потрясла меня. То и дело, слезы застилали глаза и мешали читать. Там мальчик, главный герой, выучился и все же стал генеральным конструктором космических кораблей (в эпилоге) и свою единственную дочь он отправлял в космический рейс, вспоминая о ее давно погибшей матери, вспоминая о своей горячей в прошлом любви к ней.
Теперь все написанное в той книге нашло свое воплощение со мной, но не в школе, а в поварском училище, где вектор жизни был направлен далеко не в сторону звезд.
7. Признание в любви
Приближался Новый 1965-й Год.
На стуле Правды Валя созналась, что любит мальчика, который учится в нашем училище и даже в нашей группе и что он не чернявый и не русый, а светловолосый.
«Это я, что ли»?
«Да»
«А ты, не врешь»?
«Нет. Теперь твоя очередь садиться за стул Правды. - покраснев Валя встала и, взяв меня за руку, подвела к стулу, - Садись».
Но тут в комнату вошли девчата.
«А-а, вы тут все воркуете, голубки»!
«Воркуем, вот.» - отвечает им Валя.
«Ты ему сказала, что любишь?», - напрямую вдруг спрашивает ее Светлана Завгородняя.
«Конечно».
«А, он»?
«Нет».
«Что-о-о»?
«Что слышала.. Мнется он. Все решиться никак не может».
Светка поворачивается ко мне: «Правда, что ли»?
Краска теперь уже заливает мое лицо.
«Валя, пойдем, выйдем», - решительно требую я .
Мы выходим с ней в коридор.
«Ну, что ты хотел сказать?» - она смотрит на меня в упор.
«Я,…, Валя, тебя люблю!» - с трудом, через великую силу, я выдавливаю из себя то, чего безмерно почему-то боялся сказать вслух. Щеки мои вдруг вспыхнули нестерпимым жарким пламенем. Я впервые вдруг вошел в какое-то до сих пор неведомое для меня состояние транса и чтобы не выглядеть еще более нелепым и сумасшедшим дурачком из-за полной неуправляемости собою, я бросился бежать к лестнице, к себе в комнату на 1-й этаж.
Вбежав в комнату, я пал прямо в одежде на кровать, лицом вниз, чтобы ребята не могли его видеть.
«Что это с ним»? – спрашивает Иван.
«Придуривается, - отвечает Николай, - не видишь что ли»?
«Это, точно», - хихикает Валера.
Пролежав полчаса, я сходил в умывальную комнату, помыл холодной водой лицо, чтобы на общей вечерней линейке выглядеть по-человечески.
Итак, сбылось. Первый раз в моей жизни девушка призналась мне в любви, причем именно та, которую боготворил и я.
Голова шла кругом от нахлынувших вопросов. Разве такое может быть на яву? Разве она и в самом деле пылает любовью ко мне так же, как я к ней? А может быть, она просто играет со мной? Ей может быть нравится быть на виду у всех девчонок училища, чтобы о ней говорили все, чтобы все обращали на нее внимание лишь потому, что она свела с ума одного из поваренков? Если она любит, то почему каждое воскресение она уезжает к себе домой?
Дом ее был на поселке уже закрытой шахты № 32, т.е. через две автобусные остановки от Поселкового Совета, где находилось наше училище.
Почему она не приглашает меня к себе домой, чтобы представить своим родителям, как своего друга?
Надо как-то найти в себе силы сдерживать свою тягу. Надо попытаться вернуться в круг ребят. Но как я ни старался, после занятий неведомая сила, ломая все мои внутренние преграды, тащила меня к Вале в комнату и я уводил ее в красный уголок, чтобы быть рядом с ней и никому не мешать.
8. Размолвка
Зимние каникулы тянулись три недели.
Три недели после Нового года я жил с родителями в Техническом поселке шахты имени Ленина и, изнывая от тоски, писал Вале любовные письма каждый день. От нее приходило письмо раз в неделю, где она писала, что тоже скучает и ждет начала занятий.
Третье письмо от нее перехватил старший брат.
Он уже работал машинистом электровоза в шахте и продолжал учебу в ШРМ № 2 в 10-м классе. Вступил в партию кандидатом.
«Мать, посмотри какие любовные письма пишут твоему сыночку молодые поварихи, - смеясь этот подлец раззадоривал маму, - Так что к лету того и гляди, как сюда, в наш дом, принесет какая-нибудь очередная Валюша ребенка в подоле. Придётся, ужо, тебе понянчиться. Там же девок у него в училище целая армия».
В этот момент меня не было дома, но как только я пришел, мама набросилась на меня со слезами: «Ты что это творишь? Если ты поступил в училище, чтобы учиться, так учись и не дури девкам голову. Бери пример с брата. Ему девки любовных писем не пишут».
«Мама, зачем какой-то девке ему писать, - я пытаюсь защищаться , - если любая может с ним видеться хоть каждый день»?
«Ты поговори еще у меня. Я вот поеду в училище и директору там все расскажу, чтобы она эту Валю твою выставила перед всей линейкой и припозорила как следует».
«Ты, что мама, с ума сошла? Да, я тогда сразу убегу из училища со стыда за твое поведение. Зачем ты слушаешь брата, имеющего наглость вскрывать чужие письма? Мы с девушкой просто дружим и между нами ничего другого быть просто не может. Я тебе клянусь!».
Так впервые я увидел лицо самого Зла в моей родной семье.
Это потом, спустя 20 лет, мама искренне покаялась мне за тот день, когда до нее дошло насколько глубоко она ранила мое сердце и я, конечно, простил ей, как человеку, искренне любящему меня по своему, по-матерински.
Но в тот январский день 1965 года мой дом престал мне казаться уже родным, это точно.
И я с еще большей тоской стал ждать начала занятий в училище.
Последний день каникул. Завтра начало занятий. Еду на Коспаш специально попозже, чтобы была более высокой вероятность приезда в общежитие Вали.
В комнате наспех здороваюсь с ребятами, переодеваюсь и отправляюсь, чуть ли не бегом, на 2-й этаж в комнату Вали.
Стучу.
"Да-да", - отвечают.
Вбегаю в комнату. Там нет свободного места. На всех четырех кроватях, плотно прижатые друг к другу, сидят девушки нашей группы. В центре у окна на стуле Правды сидит моя Валентина. И все, умирая со смеху, хохочут, поглядывая на меня. И Валя тоже обхохатывается вместе со всеми девицами. Того и гляди со стула свалится и грохнется от смеха на пол.
Я оглядываю себя.
Может, я весь чем-то измазан? Вроде бы все чисто.
Проходит минута. Хохот только разгорается. Мои щеки вспыхивают нестерпимым огнем и несутся мысли, как ураган.
"До чего же это я докатился? В какое дерьмо погрузили меня мои любовные чувства к Валентине? Будь проклята эта невыносимая тяга, которая вытащила меня на всеобщее осмеяние! Не бывать больше этому никогда!".
Я поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Спускаюсь по лестнице. Ноги ватные. Не слушаются уже меня. Держусь за перила, чтобы не упасть.
Вхожу в комнату и падаю на кровать лицом вниз.
Ребята на этот раз молчат.
"Игорь, - касается моего плеча Ваня, - выпить хочешь"?
Я встаю и сажусь на край своей кровати, Коля достает из-за тумбочки бутылку "Бренди" и наливает полстакана. Я, молча, выпиваю и уже улыбаясь, благодарю ребят.
Так я вернулся в свой обычный мальчишеский круг. Больше мы с Валей не разговаривали до конца учебы в училище, т.е. на протяжении двух с половиной лет.
9. Учеба
Девушки группы, какое-то время пытались нас с ней заставлять дежурить, но в наших отношениях уже ничего не менялось. Она для меня стала просто никем. За то, со Светланой Валентиновной, учителем эстетики, мое общение разгоралось. Она помогала мне советами в изготовлении рисунков стенгазеты училища.
Я становился классным поваром, отличником по кулинарии. На втором курсе училища, в сентябре я пошел в 9-й класс ШРМ №7 на Коспаше, где физика, химия и математика снова меня сделали было троечником. Но занятий я не пропускал и даже в самые лютые метели в половине двенадцатого ночи по заметенной ночной улице возвращался с Центрального Коспаша из школы к себе в общежитие на Поселковый совет (см. мой рисунок).
Из-за занятий днем в училище, вечером - в школе, времени на танцульки, вечеринки и телевизор у меня уже не оставалось. Никто не отменял же для меня домашних заданий. Так как я учился в вечерней школе один из всего училища, то мой авторитет среди коллектива училища поднялся до небес.
В подружки набивались многие девушки, но дальше разговоров с ними я не пускался. Зато делал вид, что дружу то с одной, то с другой из других групп, чтобы показать Вале, будто я не один.
На третьем курсе у нас была практически весь год практика, где мне пришлось работать в магазине "Кулинария" ресторана "Урал" то поваром, то пекарем, то кондитером. А потом в кафе "Жемчужина" на Финском поселке. Учился при этом по вечерам в ШРМ № 2 на Ленинке уже без троек в 10-м классе.
10. Прощание с учительницей
Перед окончанием 3-х годичного курса в училище, в мае 1977 года, начались предэкзаменационные занятия.
На одном из таких занятий по кулинарии в класс зашла учитель эстетики Светлана Валентиновна.
"Дорогие девушки и юноши, я пришла попрощаться с Вами. У нас с мужем закончился срок пребывания в Кизеле и мы с ним возвращаемся домой, в Москву. Я увожу с собой особенно теплые и приятные воспоминания о Кизеле, об училище и особенно о вашей группе".
Она говорила это с каким-то щемящим душу искренним волнением. И вдруг она резко продвинулась по проходу и подошла к столу, где сидел я.
"Позвольте мне, дорогие мои, попрощаться сейчас в том числе и с любимым моим учеником".
Сзади, кто-то из девушек, ткнул меня в спину: "Встань"!
Смущенный от неожиданности такой ситуации, я вскочил, тупо смотря в пол, боясь поднять глаза, и почувствовал впервые, как молодая, красивейшая из женщин, крепко обхватила меня обеими руками, прижалась всем своим телом и замерла.
"Вот это да-а-а!, - подумал я, - Ни-че-го себе"!
Она отпустила меня и достала из сумочки книгу.
"Дорогой Игорь! Прими от меня в подарок рассказы Ярослава Гашека. Я хочу, чтобы ты помнил меня и пронес через всю свою жизнь такое же оптимистическое жизнелюбие, какое было у этого писателя".
"Спасибо Вам, Светлана Валентиновна!, - я поднял глаза и хотел еще, что-то сказать, но она быстро отвернулась и пошла, наверно, чтобы группа не увидела ее слез. (см. Рис.)
Преподаватель по кулинарии продолжила занятие, как ни в чем не бывало, стараясь не замечать шоковое состояние группы от произошедшего события.
Прошло две недели. Были выданы всем нам Дипломы об окончании училища. Меня оставили мастером производственного обучения, как отличника учебы. Валю распределили работать в город Пермь. В последний день перед разъездом, вечером, начался выпускной бал.
Мы с ребятами не много выпили в своей комнате и пошли на танцульки.
Я танцую с одной. Потом - с другой. Валентины на балу не видать. Да и мне все равно уже давно - придет она или не придет. Как-никак с того январского дня мы с ней так ни разу и не разговаривали за все почти два с половиной года.
Бал уже шел к концу, как вдруг подходит ко мне Светлана Завгородняя: "Валя тебя вызывает. Хочет что-то сказать. Выйди, пожалуйста. Она там, сидит на скамеечке и ждет".
11. Раскаленные угли Любви.
Я вышел из зала в коридор, но двинулся не к выходу, а к окну.
"Почему она сама не подошла ко мне на балу, чтобы это видели все? А-а, ей, наверно, стыдно стало, признаться при всех в том, как водила меня за нос два с половиной года", - бормотал я себе под нос.
"Подругу послала, значит, уверена, что я побегу сломя голову к ней. Все просчитала. Снова взялась поиграть мною, моими чувствами. Мало ей было игры за эти годы, вырванного из моей жизни счастья и замененного горьким страданием. Нет. Не пойду к ней. Убегу. Ничего уже эта встреча не добавит к моей горести от потерянной любви два с половиной года назад".
Я стоял и смотрел в окно, понимая, что я уже не тот парень, каким был в дни своей влюбленности.
В то время судьба вырвала меня из дневной школы, а сейчас я уже закончил и девятый и десятый класс школы вечерней. Мне осталось только лишь закончить одиннадцатый класс ШРМ и на следующий год я поступлю в институт, неважно в какой, потому что хочу учиться.
В то время меня единственного приняли в группе в комсомол, потому что все остальные были приняты в эту организацию еще в школе, до поступления в училище. А теперь, два дня назад мне единственному в училище вручили союзную Грамоту самого ЦК ВЛКСМ за успехи в учебе, в труде и в общественной жизни училища.
В то время, два с половиной года назад, я был маленьким замухрышкой, а теперь я перерос Валю и был достаточно стильно одет: в расклешенных к низу брюках с широким поясом, сидящим на бедрах; в белой нейлоновой рубашке с коротким и широким галстуком; в пиджаке с одной пуговицей и, конечно, с сигаретой в зубах. Теперь уже девушки не отказывали мне при приглашении на танец. И с танцев из городского ДК Ленина я всегда уходил с кем-нибудь из новеньких для меня девиц.
И вдруг, как молния, меня поразила мысль: "Почему же тебе, эдакому модному фраеру, до сих пор не одна из твоих девушек так и не призналась в любви? Почему же тебя, того задрипанного Игоря, полюбила Валя? Получается, что ты тот был все же лучше чем-то сегодняшнего "передовика" и ты тот был, пусть не долго, но в тысячу раз счастливее тебя нынешнего!!! Потому что в то время тебя любила именно та, к которой не был равнодушен и ты сам".
Я отскочил от окна, будто его подоконник обжег меня чем-то.
"Что я о себе возомнил? Там Валя! Она ждет, хочет что-то сказать мне, пусть на прощанье. Ведь все эти годы ты только и думал о том, чтобы она подошла сама и заговорила с тобой! Какой же ты дурак, Игорь", - с этими мыслями я бросился бежать к выходу, боясь, что Вале надоест ждать и она уйдет.
И тут в моем мозгу вдруг грянул оркестр из самой душещипательной арии Эдвина и Сильвы из оперетты Кальмана "Сильва". Для нашей ситуации и слов-то почти не пришлось менять:
Как забыть нам те мгновенья
Стула "Правды" поведенье,
Где слова любви лились?
Как сидели мы с тобою
На уроках и судьбою
Яркой нам светилась жизнь.
День тот безвозвратно прожит.
Был сказочно прекрасен он.
Увы, вернуться он не сможет.
Это был ..., это был сон.
О, эти дни очарованья,
Мгновенья радости - где вы?
Остались лишь воспоминанья
Все прошло - и нет любви.
Припев:
Помнишь ли ты, как счастье нам улыбалось?
Лишь для тебя
Сердце пылало любя.
Помнишь ли ты, как мы с тобою встречались?
Помнишь ли ты
Наши мечты?
Пусть это был только сон,
Мне дорог он.
Так спешил к тебе с каникул,
Дом родителей покинул,
Что б скорей тебя обнять.
Ты на встречу всех собрала
Что б среди такого "бала"
Надо мной похохотать.
Мною ты тогда играла,
Была душою холодна.
Виновна в том, что все пропало
Только ты ..., только ты одна.
Но, все упреки не помогут,
Ушла от нас любви Весна,
Мечты они вернуться могут
Только в снах..., лишь только в снах.
Припев: ....
Хоть признать, что все обман
Сердцу больно,
Поиграли в наш Роман
И довольно.
Забавляла всех любовь
На минутку.
Не забыть мне никогда
Этой шутки.
Тра-ля-ля-ля-ля,
Все так ясно ...
Тра-ля-ля-ля-ля,
Что ж, прекрасно ...
Но остаться с этим жить
Слишком больно.
Тут невольно
Лжешь себе.
Припев: ....
Благо у оперетты Кальмана был счастливый конец у влюбленных, на это я и рассчитывал, когда шел с вышеприведенными мыслями и с музыкой в голове на встречу с Валей.
Валя сидела в саду на скамейке и смотрела с каким-то отрешенным видом куда-то в даль. Она даже не взглянула на меня, когда я подошел.
"Я слушаю тебя. Что ты хотела сказать мне ... На прощанье?
"Спешишь"?
"Нет. Пока мне спешить не куда, - я присел на скамейку рядом с Валей, - Все зависит от того, что ты скажешь".
"А что ты ждешь, чтобы я сказала"?
"Я давно уже не жду от тебя ничего и тем более сегодня, - во мне снова стал закипать гнев, - Света сообщила мне, будто ты мне что-то захотела сказать. Если это не так, то ...".
"Нет. Она тебе сказала правду, - перебила меня Валя, быстро повернув голову ко мне, - Ты только не спеши и не горячись".
И тут я заметил, что бывшая моя первая любовь немного пьяна.
"Наверно, для храбрости замахнула, бедолага", - подумалось мне.
"Давай посидим рядышком. Посмотри, какой замечательный вечер, - продолжала она, - Вспомним о том, как нам было хорошо вместе когда-то".
"Тебе захотелось сегодня, чтобы снова я потерял голову от любви"?
"Да! Если на это ты еще способен"!
"Чтобы ты снова перед всеми выставила меня на посмешище"?
"Оглянись. Посмотри вокруг. Тут никого нет. Все на балу и я туда идти не собираюсь. Я хочу сегодня быть только с тобой. Давай уйдем подальше от всех, лишь бы ты так больше не думал".
В голове моей снова вспыхнул ураган мыслей от этих сладких для сердца и долгожданных слов от любимой девушки: "Она хочет быть только со мной перед своим отъездом из Кизела в Пермь. Похоже, она поссорилась со своим Колей Судиловским. Иначе чем объяснить, что она решила прощаться не с ним, а со мной? Многие ребята из 20-го училища сегодня здесь, на балу, прощаются со своими возлюбленными, уезжающими завтра по разным городам и поселкам области".
"Странно, все это слышать от тебя, Валюша. Два с половиной года, я был не нужен тебе".
"Это я, вдруг, стала не нужна тебе, - возразила Валя, - Я же, девушка. Почему я тебе должна навязываться. Ты не хотел со мной разговаривать".
"Незачем тебе придумывать оправдания. Ты прекрасно видела и понимала, как твой смех с подружками надо мной обидел и унизил меня в тот злополучный вечер. Ты просто не захотела больше дружить с униженным и оскорбленным парнем. Может быть, теперь ты объяснишь мне, какой именно мой грех так вас всех развеселил"?
"Никто над тобой не смеялся. Тогда возникла просто сама собой смешная ситуация у нас с тобой. Всем в группе было интересно - как произойдет наша с тобой встреча после каникул. Девчата сначала просто заглядывали ко мне в комнату, чтобы спросить, приехал ты или нет еще. А потом, к вечеру, все собрались у меня и стали ждать твоего появления, прислушиваясь к шагам в коридоре.".
Валя спокойно рассказывала о том, как все происходило. Я слушал, и вдруг почувствовал, что перестал быть каким-то обрубком. Я снова, впервые за два с половиной года почувствовал себя человеком.
Непонятно?
Объясню.
Вы пробовали когда-нибудь схватить ящерицу за хвост, нет?
Я пробовал в детстве сделать это, но ящерица легко отбросила свой хвост и этот хвост, как обрубок извивался у меня, потрясенного, в руке. Я помню, как мне было жаль этот живой и бьющийся обрубок хвоста. Я думал про себя: "Сколь долго этот обрубок проживет сам по себе без тела ящерицы? Как он будет питаться? Похоже этому обрубку суждено скоро умереть мучительной смертью".
Так вот, с того момента, когда я порвал все отношения с Валей, я почувствовал себя "обрубком", живым существом, утратившим какую-то весьма значимую часть себя, и бьющимся в отчаянии найти утраченное и восстановиться, наверно, как тот извивающийся хвост, жаждущий вернуться и присоединиться к телу ящерицы, чтобы зажить прежней жизнью.
Валя рядом. Мы разговариваем. Мы снова вместе. Счастье-то какое.
Я смотрел на нее, а она продолжала говорить: "И вдруг все услышали громкий топот по лестнице.
"Это твой рыцарь скачет, похоже, на лихом коне.", - сказал кто-то смеясь. И тут без стука распахивается дверь и появляешься ты, как по-волшебству. Почему-то всем стало очень весело. Весело по-доброму. И вдруг, ты поворачиваешься и убегаешь. Все остаются в недоумении и молча расходятся. Вот и все".
"И что тебе помешало, подойти ко мне и рассказать все это на следующий день?", - спросил я.
"Я подумала, что тебе все это рассказывали девочки и не один раз. Свидетелей же много было".
"Нет, Валя, никто мне ничего не рассказывал. Сейчас все это я слышу впервые", - я сидел, свесив голову от горести. Как все нелепо получилось.
Впрочем, Валя, мечта моя, была рядом и она не дала мне долго грустить. Она обняла мою голову и мы стали целоваться. А потом встали и пошли из поселка к лесу, подальше от случайных взглядов людей.
Всю ночь мы гуляли с Валей по лесным полянкам. Благо, ночь была светлой и теплой.
По ней было видно, что она очень рада всему, что происходит с нами. Целовалась с удовольствием. Была податлива и готовая на все.
Всю ночь ощущение полного счастья от переполняемого мое тело чувства любви к этой девушке омрачалось лишь сознанием, что сегодня мы расстанемся. Это ощущение счастья полностью блокировало, какие-либо похотливые желания. Спустя только много лет я прочитал объяснения психологов такому феномену, что окончательно убедило меня в том, что чувство подлинной любви имеет природу духовную, а половое влечение - природу материальную.
Откажись Валя от Перми и останься она в Кизеле - мы бы уже никогда не расстались. Через какое-то время дошло бы дело и до постели.
"Валя, я не знаю, как я буду жить без тебя!", - шептал я ей на ушко.
"Мы будем встречаться, - отвечала она, - Ты же будешь приезжать ко мне, или нет?".
"Конечно, буду. Правда, не знаю, как это у меня будет получаться. Ведь помимо работы, мне нужно будет ходить в "ШаРаМыгу", чтобы закончить 11-тый класс".
"В какой институт думаешь поступать"?
"В ППИ, на горняка. Там нет конкурса. достаточно сдать экзамены на одни тройки. И там есть военная кафедра, которая дает отсрочку от службы в армии. Так что через год, в Перми, мы сможем уже встречаться чаще.".
"И сколько такие "встречи" будут продолжаться"? - задумчиво спросила Валя.
"Наверно, пока не закончу политех".
Она смотрела на меня с любовью, гладила мне волосы, и мне было видно, как слеза покатилась у нее по щеке.
Что сейчас вспоминать. Я не понимал тогда, что у девушки могли быть совсем иные планы, чем ждать меня целых шесть лет, довольствуясь короткими встречами. Она, очевидно, так и не решилась мне поведать иной план видения своего будущего.
Не знаю, но каким-то необъяснимым чутьем я вдруг понял, что мы видимся последний раз и расстаемся уже навсегда.
Я бросаюсь ей на шею: "Валечка, неужели мы видимся последний раз"?
Она молчит.
Я покрываю ее лицо поцелуями, не решаясь вслух сказать: "Я знаю, мы с тобой уже не встретимся и сегодня я тебя провожаю Последний раз".
12. Эпилог
Она уехала. Но, какой-то дьявол, нашептал мне в ухо уже через неделю слова и мотив песни, которая прилепилась ко мне на всю жизнь и которую с тех пор я пою.
Последний раз, последний раз,
С тобою видимся.
Последний раз, последний раз
Шепчу слова:
Я знаю, мы с тобой уже не встретимся
Последний раз я провожу тебя
Я знаю, мы с тобой уже не встретимся
Последний раз я провожу тебя
Последний раз, последний раз
Тебя целую я.
Последний раз, последний раз
Тебя прижму.
Я знаю, мы с тобой уже не встретимся
Последний раз тебя я полюблю.
Я знаю, мы с тобой уже не встретимся
Последний раз тебя я полюблю.
Но первый раз, но первый раз
Мне тяжко на душе.
И первый раз, и первый раз
Течет слеза.
Я знаю, мы с тобой уже не встретимся
Последний раз я провожу тебя
Я знаю, мы с тобой уже не встретимся
Последний раз я провожу тебя
Сейчас, когда я устроил «эстраду на диване», записывая свои видеоролики, у меня появилась возможность, показать посетителям этой темы эту дьявольскую песню «Последний раз».
Я тогда не знал, что эту песню мне придется повторить уже для другой подруги моего сердца, спустя чуть больше года. Но эта будет уже другая история.
ЧЕМУ МЕНЯ НАУЧИЛА МОЯ ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ?
Оглядываясь с замиранием сердца в свое прошлое, я думал, что я делал не так, где были мои поступки не верны, мог ли я изменить свою судьбу в менее печальную сторону???
На все эти вопросы, сколько бы я не размышлял, включая всю силу своей аналитики, получался только один вывод - поступки мои были адекватны ситуации, менять там что-либо было бы только хуже.
Зато, какие замечательные жизненные уроки я получил.
Самое главное то, что я с юности осознал на собственном опыте, что настоящее чувство любви имеет не телесную (не материальную) природу, а основано на каких-то таинственных высших духовных силах.
В училище было много красивых девушек, с которыми я дружил и многие из которых явно желали от меня получить нечто большее, чем дружба. И в таких случаях мне приходилось подавлять в себе желание плотской близости. Такой плотской тяги к Валентине у меня не возникало ни разу. Даже при самых горячих поцелуях последнюю прощальную ночь, ни один мускул у меня не дрогнул, потому что я тонул в море счастья от близости с Валей, т.е. от реального осуществления своей МЕЧТЫ - БЫТЬ РЯДОМ со своим объектом притяжения.
Потом, спустя пять дет, когда на пятом курсе института передо мной стал вопрос о выборе из многих своих подружек только одну для женитьбы, у меня не было никаких сомнений, что такой девушкой должна быть только та, к которой есть та нестерпимая тяга - БЫТЬ ВСЕГДА ВМЕСТЕ, которая НИКОГДА мне не надоест при совместном проживании, которую уже никто мне не заменит. Потому что настоящая любовь - это не плотское, а высокое духовное чувство, порождающее эстетику твоей жизни.
(Конец повести)