Через несколько лет нашего режиссёра не стало. Это сообщение пришло из его родного города Тамбова. Говорят, что с ним случился приступ, и он при падении сильно ударился головой о плиточный пол. Это произошло во время его поездки, на вокзале. Несколько дней он пролежал в коме, и врачам спасти его не удалось.
Об этом нам очень эмоционально рассказывала Валя Шестопёрова (Гончарова), когда в 2004 году, ровно через 30 лет, мы собирались в нашем тольяттинском «Театре кукол», где в то время работали два участника «Камерного театра» - Александр Свиридов и Нина Свиридова (Шумилкина). Много добрых слов о нём сказала и его бывшая жена Валентина (Бычкова), в новом замужестве – Макаренко.
А однажды летом мы небольшой компанией выбрались на берег Жигулёвского моря, в районе зоны отдыха. Мы сидели за столом в небольшом кафе на фоне памятника Татищева, и Александр Бурмацкий сказал замечательную речь о самодеятельном театре. Она потом была переписана с видеозаписи.
***
«Берладин испортил нам жизнь – самодеятельным актёрам. Он нам рассказал, что такое настоящий театр, он нам показал, что такое талант. После этого мы так и не смогли встретить никого, кто бы мог показать то же самое. Он ушёл и мы стали без него обычными слесарями, сварщиками и просто рабочими конвейера. Правда, Анатолий Анатольевич не любил самодеятельности – это я знаю точно: то Ванька во вторую смену, то Манька в третью смену – никогда невозможно было собрать на репетицию всех, каждый раз приходилось репетировать сценки, а ему нужно было, чтобы были все на репетиции, что случалось редко.
Он очень переживал по этому поводу. Но когда были все на месте – он ликовал. Это был пир, он работал. Сбои в репетициях его бесили, поэтому, наверное, он и ушёл в профессиональный театр. Но всё-таки, всё-таки его призвание – самодеятельность. Это поиск талантов, именно народных талантов, необразованных, самородков. Он умел работать с людьми: человеку, который пришёл в первый раз и, который слова связать не мог, он находил место в спектакле. И постепенно человек преобразовывался, влюблялся в работу на сцене. Ради этого он готов был бросить семью, оставить на соседей детей, бежать в театр и репетировать, выходить на сцену. Такие актёры не думали о гастролях, им важен был процесс общения, когда они, разные люди, собирались все вместе и творчески работали.
Моя жена, Евгения Антоновна Бурмацкая, рассказывала, что она работала на химзаводе на разливе карбофоса. Это такой ядохимикат, который травит всё, и людей тоже. Она разливала его, а параллельно по всему конвейеру от действия этого ядовитого продукта разливался ещё и русский отборный мат. После работы она мчалась в театр, где не было мата, где читались стихи, где всё умно и культурно – две совершенно разные стороны жизни. Она окуналась в эту театральную стихию, под звуки гитары, отдавая полностью себя репетиции.
Помню, в то время местная газета писала: в спектакле играли Женя с химзавода и Саша с автозавода. У нас были разные профессии, но нас объединяла одна пламенная страсть – лицедейство театра. Мы заражались этой страстью, очень схожей с наркоманией. Человек, который хоть раз попробовал успешно выйти на сцену, заражался этой положительной болезнью и уже не мог жить без этого, ему было трудно без этого.
Сегодня актёры готовы работать за гонорары, а тогда мы готовы были платить только за то, чтобы нас приняли, чтобы нас выпустили на сцену, а мы должны были душевно показать людям радости и страдания в жизни. Ныне мы вспоминаем, что тогда вот так было, что тогда и вода была чище, и мы были молодые и энергичные. И, конечно, возникают бредовые идеи возродить тот театр. Я понимаю, что это невозможно. Мы ушли, мы выросли из этих штанишек, нам трудно вернуться в детство, потому что актёры – это дети. Это дети, которые верят в добро, верят в то, что только они могут сказать людям правду – живите люди в дружбе.
Вот мы встречаемся через много лет, мы иногда с трудом узнаём друг друга – годы меняют нас, но мы рады этой встрече и мы знаем, что нас объединяет лишь одна страсть – страсть лицедейства".
***
На фото: Режиссёр Анатолий Анатольевич Берладин. Рабочий момент. г.Тольятти, 1974г.