Двойная польза от анестезии

               

      По  личному  мнению  Сергея  Сергеевича  Лапина,  и  его,  конечно  же,  поддержали многие психически нормальные россияне, в глубине  души  все  они  терпеть  не  могут  врачей-стоматологов  и  протезистов,  почти  начисто  лишенных чувства жалости и сострадания. Поэтому  техническое  жужжание,  сколь-нибудь  сходное  с  «приятно»  щекочущим  уши  звуком  их  адской  «пыточной»  бормашины,  Сергей воспринимал  эту  «музыку»  с  постепенно  возрастающим  тихим  ужасом. Ибо  именно  она  еще  в  детстве  дважды,  и,   в  полном  смысле,  до  полусмерти,  напугала  бедного  трусишку  Сережку.
      Словом, став  уже  Сергеем  Сергеевичем,  но  все  едино  вынужденный  сесть  в  проклятое  зубоврачебное  кресло,  он  тут  же  начинал паниковать,  ибо до  скончания  дней  возненавидел противное,  заунывное  звучание  ее,  наводящее  на  него  поистине  тоску  смертную…  Да-да,  так  оно  и  есть.  Разумеется,  если  уж  сознаться  честно,  то  очень,  и  очень  редкие  люди  не боятся этой до безумия отвратительной зубной боли, а он, настоящий  «зубной трус» Сергей Лапин, по натуре чрезмерно впечатлительный, а  ведь поэтому-то  и  нерешительный, страшился  ее  в  особенности.  Не упоминая,  конечно,  еще  о  тех невероятно  жутких сопутствующих  инъекциях-уколах.
      Да-да. Речь о них, о страшных… Эти  безжалостные  лекари  вкалывают  снадобье  специально  наиболее  острыми  иголками,  обязательно  целясь  с  хрустом вонзиться  не  куда-нибудь  там  сзади.  Ну, скажем, в мягкую попу,  а  непременно  в  самый  чувствительный  орган,  в  нежный  ротик.  И  не  ужас  ли  это,  господа?!  И  в  подобные  экстремальные  моменты  Сергею,  от  животного  страха  вжавшемуся  в  неподатливое  кресло,  которое  назад  отступить  препятствовало,  представлялось  нечто  неправдоподобное.
      Что  измывающийся  над  ним  беспардонный  зубной  эскулап  почему-то  постоянно  бывал  необычайно  весел  и  этак  беззаботно  улыбался.  Может  быть,  оттого,  что  сверлят,  вонзаются  не  в  лично его  беззащитный  зубик,  а в чужой? И именно поэтому стоматолог  и  кажется человеком не ласково  улыбающимся, а как  бы ехидно так, язвительно, ухмыляющимся.  Ведь сей  бесшабашный лекарь, того и гляди, страшной иглой своей черепушку его    насквозь  проколет,  и  выйдет  сзади  наружу  через  беззащитное темечко! 
      Вот  сегодня  и  посетил  он  его.  Услышав  и  всем  организмом  ощутив  жуткий,  поистине  с  ума  сводящий,  писк  начавшегося  сверления, которое   буквально  леденило  кровь  в  жилах, перед  внутренним  взором  Сергея   вдруг совершенно неожиданно возник образ бородатого и злобного урода,    мусульманского  надсмотрщика. Да-да. Правда,  он  тут  же  врубился: это, видимо, результат  увиденного им  на  днях  приключенческого  фильма.
      И  ведь  надо  же  было  такому  случиться  в  кресле!  Лапин,  видимо,  от  испуга,  «увидел»  себя  пленным  гребцом-славянином  на  турецкой галере. И  Сергей  даже  явственно ощутил оголенной спиной обжигающие удары свирепого турка.  К  тому  же,  ведь  стегал  он  его  не  простой  тонкой  кожаной  плетью,  а  для  усиления  боли  с  кусочком свинца  на  ее  кончике.  Вот  оттуда, видать, и  явилась  болевая  ассоциация…А  к  «грозным  борцам  с  болезнями  полости  рта»  обращался  Сергей  лишь  в  самом  крайнем  случае,  когда  зубная  проблема  припирала  окончательно.  Да.  При  флюсе.
      Однако  он,  «трусишка,  зайка  серенький»,  все  равно старался  «тянуть    резину».  А  заодно  еще  и  «кота  за  хвост»,  пытаясь  любыми  способами,  еще  хотя  бы  на  чуть-чуть,  но  как-то  отсрочить  их  обязательное,  но    один  хрен  ведь  бесповоротное, рандеву.  Да,  господа.  Из-за  страха  перед  болью  и  уколами,  он,  чудик,  даже  не  боялся  до  того оттянуть  встречу  с  зубодерами,  что  доводил  дело до возникновения  крупных  осложнений.
      Сергей  Сергеевич,  касаемо  своих  зубиков  очень  робкий,  а  потому  с  детства  раннего  празднующий  самого  настоящего  и  жалкого  труса,  из-за  этого  несколько  раз  в  жизни  допускал  начавшийся  воспалительный  процесс,  как  упоминалось, до закономерного  развития  флюса  во  всю  щеку.  А  то,  бывало,  даже  и  двух.  И  только  потом,  уже  с  высокой  температурой,  и  трясясь  не  только  от  температурного  озноба,  а  больше    от жути перед «неминуемой расплатой» в «пыточном» зубоврачебном кресле
      И  только  уж  тогда  тащился  он,  бедный,  к  строгим  профессионалам.  А  те,  и  он  это  знал  не  понаслышке, «те»  трусов  с  флюсами  во  всю  харю  точно  не  пожалеют… Однако,  даже  и  в  этой  трусливой  «отсрочке» от  вмешательства уже не  терапевтов-стоматологов,  а страшных хирургов,  для  Сергея, тем  не  менее,  оказывались  некоторые  свои  плюсы.  Какие?  А  так  как  в  данном  случае  его,  как  лихорадящего  больного,  да  еще  и  с  асимметрично  опухшей,  и  потому  глядя  со  стороны  крайне  смешной  физиономией,  зубные  лекари  принимали,  конечно,  безо  всякой  очереди.
      И тут  уж  он  просто вынужден  был  идти.  А  куда деваться? Но все  едино  даже  и  здесь,  насколько  это  было  возможно, Сергей пытался   оттянуть «встречу», идя к  ней,  как  некий  укравший  чего  вор.  И  двигался  осторожно,  насколько  возможно  медленнее, но все равно неумолимо   приближаясь к этому беспощадному «истязателю-креслу». Словно  бы  вновь  поднимался  он  на  неминучую  гребную  кандальную  каторгу из  уже      упомянутого  фильма.  Да.  На  ту  самую  проклятую  галеру  турецкую.
      И  с  тем  же  стоящим  за спинами беззащитных пленников ненавистным  злодеем  надсмотрщиком,  и  с  той  же  поднятой  иезуитской  нагайкой  в  руке. Но…Сергею  хотелось  лучше  бы  уж  туда…Да-да.  Он  предпочел  бы  свирепого  надзирателя,  чем  попасть  в  лапы  бессердечного  хозяина  бездушной  сверлильной  машины…  Только  вот,  как  оказалось   вскоре,  в  этот  знаменательный  для  всей  будущей  жизни  Лапина  день, совсем  зря  он,  бестолочь, столь  активно  упирался.  А  и  не  стоило  бы  артачиться…
      А  все  потому,  что  Сергею  Лапину,  в  конечном  итоге,  неожиданно  повезло.  Притом,  весьма  крупно… И  ведь  подумать  только,  где  это  везение случилось?! А ведь произошло  столь  редкое  везение  единственный  раз  в  жизни,  да  еще  и  в  самом  жутком  для  него  месте – в  кресле  стоматолога! Это надо же! Правда, в самом начале жестокой зубной «пытки»,  прямо  сразу  после   мучительного  открывания  им  отечного, флюсового  рта,  он,  страдалец,  сразу  же  получил  «ушат  воды»  на  голову.  Как  так?
      А  вот  как.  Оказалось, удалять-то  необходимо  было  не  один  зуб,  а  даже  целых,  блин  горелый,  два!  Только  ведь  для  него,  трясущегося  от  «зубного» страха  Сергея  Сергеевича,  данное  известие  было  подобно шоку    настоящему!  Тут  он  с  одним-то  зубиком  с  превеликим  трудом,  еле-еле,  согласился  на  его  удаление – а  здесь  на  тебе,  милый  Сережечка,  держи  еще  один  зубной  подарочек!  Тем  более,  его  подстерегла  еще  и  новая  напасть: только  что  объявившийся  на  очереди  гнилой  зуб,  подлежащий  удалению,  находился,  к  великому  сожалению,  ведь  совсем-совсем  на  другой  стороне  челюсти…Спросите,  ну  и  что?  В  чем  тут  фишка?
      И по какой такой  причине проявилось  явное  недовольство  его, клиента,   настолько  невыгодным  для  Сергея  расположением  проклятого  зуба?  Ну,  ни  фига  себе вопросик! Да, все дело,  ребятки,  в  самой  обыкновенной  «географии»!  Ведь  если  бы  оба  подлежащие  удалению  зуба  росли  бы  вместе,  рядышком,  то  можно  было  обойтись  всего  одним,  пусть  и   неимоверно  болезненным для Сергея, уколом! Да. Чтобы после него – одним бы махом вырвать на хрен сразу эти оба гнилых, с растопыренными, сопротивляющимися  вырыванию, ветвистыми корнями  зуба.  И  это  была  бы  самая  настоящая  радость  для  него, вон  как  трепещущего  от  страха  из-за  непредвиденных,  и  невероятно больных,  уколов. Этого  бы  не  надо!
      Но  упертые  зубные  коновалы  ничего  не  понимают!  Им – лишь  бы  только  чего-нибудь,  да  вырвать…  Ведь  каждый  укол  для  труса  Сергея,  ненавидящего  их,  проклятых,  с  самого  детства,  и  ужасно  страдающего  от  любых  инъекций – словно  турецкий  ятаган  к  интимному  месту… Но  заартачился  молоденький  врач.  Досконально  ушедший  в  медицинскую инструкцию о правилах  удаления  зубов,  он  справедливо  вознегодовал.
      Весь  взвился,  словно  тот  петух  гамбургский.  Грудь  колесом, и  прямо  на  дыбы, истинным медведем, поперек встал.  Мол,  не  имеет  он  прав: ни  медицинского,  ни  юридического,  ни  морального,  выдергивать  зараз  два  зуба!  А  не  положено  удалять  их  сразу  два.  И  все  ввиду  того,  что  они  расположены  на  разных  концах  челюсти.  Вот  если  бы  допустить  этакое,  чтобы  зубики  его уродились  рядышком,  вместе,  по-соседски,  то  тогда  бы  уж  он,  доктор,  так  и  быть, пошел  бы  навстречу  «уважаемому» трусу.
      И именно так,  напрямую,  возмущенный  зубной  лекарь  и  выразился.  Но,  мол,  в  данной  ситуации,  если  зубы  уродились  на  разных  полюсах  челюсти,  господин  больной  пусть  даже  и  не  умоляет  его,  врача,  и  попусту  не  настаивает.  Ни-ни!  Сейчас  вот  он,  доктор,  обезболит  один  зубик  -  и   в  один  момент  удалит  его.  Пациент  и  моргнуть  не  успеет.  А  завтра  он,  хирург-стоматолог,  милости  просит  чудака  прийти  к  нему  со  вторым  зубом.  И  что  тут  этакого  страшного?  Завтра  кольнет  разочек  под  зубик,  «заморозит»  его.  И,  так  уж  и  быть,  для  столь  трусливого  пациента   введет  он   больше.  И  спокойно  рванет. Мол,  всего и  дел-то.
      Если  на  то пошло,  то  он  может  и  справку  ему  дать.  Какую?  Да,  что  именно только  таким  вот  образом,  согласно  инструкции,  и  положено  ему,  врачу,  действовать  при  решении  вопроса  о  нескольких  зубах.  Ибо  зараз  лишь  один  зубик  удаляется,  а  никак  не  два,  или  три. И  так  далее.  Да-да.  Мол,  все  как  он  и  разъяснял.  Если  зубы  эти  расположены  на  разных  концах  челюсти.  Мол,  уяснил  бестолковый  пациент,  в  чем  тут  изюминка?  Нет?  Конечно,  Сергей  подтвердил,  что  он,  якобы,  все  понял. 
      Но  только,  мол,  понял  он  по-своему,  «по-человечески». Ибо  ведь   это  для  него,  для  бездушного  зубодера,  проблем  с  вырыванием  зубов  нет  совершенно  никаких! А что ему,  врачу?  Чьи  зубики-то?  Не  его,  а  чужие!    Так  он,  стоматолог с  высшим  медицинским  образованием, над  чувствами  больных  измывается?!  Он  думает,  кругом  одни  герои,  боли  вообще  не  боящиеся?!  Видите,  как  он  просто  рассуждает?  Мол,  «а  что  же  тут  этакого страшного  зубик  выдернуть»?  Да,  самого  его  бы  в  это  пыточное  креслице усадить! А прикинул  эскулап  каково «в  нем» бедному пациенту?!
      Теперь что же? Выходит, сегодня  ему, несчастному  Сереге, по  желанию  самовлюбленного,  упершегося  в  инструкцию  молодого,  скорее  всего,  не  слишком  опытного  стоматолога,  придется  провести  весь  вечер,  по  сути  дела,  в  настоящем  пред  инфарктном  состоянии,  проведя  мучительную  бессонную  ночь  в  ожидании  очередного  укола?  И  еще  завтрашнего,    столь  же  страшенного,  удаления  и  второго  гнилого  зуба?! А больного  вы   спросили?  Ну,  нет  уж,  увольте!  Он, Сергей,  хотя  и  больной - но  человек.
      И  он,  пока  еще  являющийся  гражданином  великой  России,  на  это  не  подписывался, и  делать  что-то  по  чьей-то  бездушной  инструкции  отнюдь  не  собирается! Ах,  да!  Кстати,  завтра  ему  по  некоторым  обстоятельствам  вообще  некогда  будет  приходить,  поэтому  он,  Сергей  Сергеевич  Лапин,  согласен  на  любые  финансовые  расходы,  лишь  бы  удалить  сегодня!  Да,    он,  крайне  возмущенный,  несмотря  на  флюс,  прямо  сейчас  домой  уйдет!          Он требует вырвать проклятые  гнилые  зубы  немедленно. И оба,  оба сразу!! 
      И  он  уверяет  доктора. Что  да! Он,  Лапин, сильный,  здоровьем  крепок,  и  поэтому  преспокойно  выдержит  «казнь»  от  потери  не  только  двух,  а  даже  и  пяти  зубов!  Мол,  «чай,  он  не  первый  год  замужем».  Несмотря  ни  на  что,  он  ведь  все  равно  вон  сколь  много  их  удалил… Да,  разве  этого  не  видно  по  его капитально  прореженной  пасти?  В  принципе,  ведь  он,  Сергей,  мужик  русский,  и  может  письменно  подтвердить: доктор  к  возможному  ухудшению  его  здоровья  причастен  не  будет. Нет  и  нет!
      Он – доброволец.  Или  же  он  вообще  уходит  с  приема.  Мол,  где  у  доктора  ручка  с  бумагой?  И  уломал-таки  Сергей  молодого  стоматолога.  Озлившийся  врач  на  всякий  случай  намного  щедрее,  аж  в  тройной  дозе,    обезболил  одновременно  оба  зуба  и  лихо  рванул.  Кстати  сказать,  весьма  удачно. Безумно благодарный, чрезвычайно довольный пациент, с  ватными  шариками, вызывающе торчащими с обеих сторон  крепко сомкнутой пасти,  правда,  и  тут  же  пропитавшимися  кровью,  но  зато  с  горящим,  полным  жизни взором, даже гордо пытающийся смешно улыбнуться своими плотно  сжатыми  губами,  немедленно  потопал  домой,  притом  сладко  беседуя.
      Да-да.  С  самим  собой.  Мол,  пока  почти  вся  физия  скована  излишней  дозой  обезболивания,  или,  анестезией,  как  умно,  по-ученому,  выразился  молодой  стоматолог,  лично  ему,  все  перемогшему  пациенту,  к  счастью,  еще  с  целых  полчасика  больно  вообще  не  будет.  А,  возможно,  даже  и  дольше.  И  врач  строжайше  проинструктировал  пациента  на  дорожку.  Мол,  через  десяток  минут  он,  уважаемый  Сергей  Сергеевич,  имеет  полное  право  ватки  уже  выплюнуть,  но  затем  с  пару  часиков  советует  животик  свой  горячей  пищей  не  баловать,  а  для  пользы  воздержаться. 
      А  вот  можно  ли  пить  воду,  ни  словечком  молодой  зубной  лекарь  не  обмолвился. Видать, упустил  оное,  забыл.  А,  возможно,  просто  доверился  здравому  мышлению  больного  в  приличном  уже  возрасте.  И,  мол,  ему  и  впрямь  очень  жаль  его, «трусишку  зайку  серенького».  Вот  поэтому-то  воспрянувший духом, моментально  развеселившийся  пациент  решил  после того,  как  выплюнет  вату, обязательно  сразу  же  взять  пузырь  водочки. 
      А  как  иначе-то?  Заморозка  же  закончится?  И  кто  ему  тогда  боль  от  оставшихся  в  пасти  двух  вон,  каких  глубоких  кровавых  ям  от зубов выдернутых  снимет?  Ну,  ведь  не  она  же,  всю  жизнь  страшенно  жадная  до  стопочки  горячительного супруга  его?  Поэтому  посодействовать  ему       абсолютно  некому,  кроме  как  лично  самому. И  Сергей  даже  вспомнил  шикарное выражение приснопамятного Остапа Бендера, что «спасение утопающих - дело  рук  лично самих тонущих». Все,  заметано!  Но  лучше  бы  он  даже  и  не  вспоминал...  Но  не  судьба, видать.  Не  смог  он  ничего.
      Да,  просто не  успел  воспрянувший, было, духом от удачно проведенной  операции  удаления  сразу  аж  двух  ненужных  зубов  Сергей  Сергеевич  Лапин  свершить  два  этих  настолько  столь  важных  и  нужных  дела. То есть, даже ни влажные, противные, окровавленные, ватки самостоятельно выхаркнуть,  ни,  тем  более,  и  пузырек  заветный  прикупить.  Конечно,  вы спросите, кто в том виноват? А никто. Сам он. Потому-то обида  и  гложет… 
      Ну, почему  он  сейчас  столь  глупо  подставился, совершенно  забыв о  вчерашнем  серьезнейшем  предупреждении  давнего  своего  недруга?!  Что  в  пятницу,  (а,  значит, ведь  прямо  сегодня!),  этот  гад Жорка,  плюясь  и  нещадно  матерясь,  пообещал  «непременно  урыть  его  прямо  там  же,  где  и  настигнет».  И  обязательно  «кончает»  Сергея  независимо  от  того,  где  встретит.  А  хотя  бы  и  в  толпе. «География»  для  него,  крутого,  значения  никакого  не  имеет.  И  добавил.  Мол,  если  уж  он  не  прибьет  его, козла  кривоногого,  совсем  насмерть,  то  вот  «рожу-то  его  ненавистную, и  блудливую,  и  на самом  деле  тупую», начистить  посулил  вполне  серьезно. 
      И пообещал даже «разукрасить»  физиономию  Сереги  до  той  нужной  степени,  чтобы  недели  две  светилась  она  сине-багровым,  а  позже  и  желтым  разноцветьем  красок  «на  зависть  всем»  знакомым!  А  причина  предания  Сергеем  забвению  угрозы  врага – конечно  же,  его  проклятые  зубы,  совсем  не  вовремя  заболевшие.  Именно  из-за  них  и  забыл  Серега  о  страшной  мести.  А  на  улице,  кстати,  уже смеркалось,  и  прямо  за  углом поликлиники, на бетонной дорожке, попались на глаза совершенно      несвоевременно  развеселившемуся  Сергею  Сергеевичу  переминающиеся  с  ноги на ногу, скучающие  от  длительного  ожидания  верзилы,  стоявшие  на  пути  его  стройным  рядком.  Но поперек  дорожки.  И  не  особо  довольные.
      При  виде  готовых  к  бою  подонков,  у  оторопевшего  Сергея  в  голове  перед  глазами  в  честь  чего-то  моментально  припомнилась  висящая  у  него  дома  известная  картина  Васнецова  «Три  богатыря».  А  в  самой  середине  «тройки»,  на  месте  справедливого  русского  богатыря  Ильи  Муромца,  торчал  урод  самый  высокий.  Да,  он.  Основной  и  заклятый  враг Сергея, этаким  застоявшимся породистым жеребцом также нетерпеливо  перебирал  ногами,  демонстративно  поводя  могутными  плечами.,  а  для  вящего  эффекта  еще  и  многозначительно  поигрывая  пудовыми  кулаками.
      Готовился, разминался дружок его бывший…И, ко всему прочему, стоял  он с нескрываемо наглой мордой, плюс еще и высокомерной, полной издевательства  и  ехидства  ухмылкой  на  злых,  тонких,  в  ниточку,  губах. И  что  говорило  об  очень  многом  в  характере  бывшего  друга  Сереги…    Уж  неизвестно,  заметил  ли  озлобившийся  противник  сомкнутый  рот  Сергея с  торчащими  из  углов  окровавленными  ватками,  было  неизвестно.
       Но  заждавшийся  изверг  упредил  его  без  лишних  слов.  Он  молча,    сходу,  провел  мощный  и  умелый  боковой  крюк  в  челюсть  справа,  чем,  кстати,  и  поспособствовал  стремительному  удалению  шариков из  ротовой  полости,  кои  пулями  вылетели  из  пасти  этакими  ненужными,  крупными, алыми,  комками.  И  даже  ясно  было  слышно,  как  оставшиеся  еще  во  рту  зубы  противно  и  звучно  клацнули  от  крепкого  удара. Да.  Словно  чей-то  автоматный  затвор,  подав  первый  патрон  в  патронник  механизма. 
      А  тут  и  длительно  ожидавшие  дружки-помощники  Жоры  подоспели    на «обработку».  Тоже,  видать,  устали  дожидаться.  Только  ведь  и  эти  два    мордоворота  почему-то  также  старались  врезать  именно  вот  по  личику.  Наверное,  шеф  их  попросил  «расцветить»  его.  Сергей  Сергеевич  же,  по  натуре  своей  философ,  даже  и  в  происходящем  мордобое,  касающемся  лично  его  физиономии,  крепко  зажмурившись, в  данный  неприятный  для  него  экстремальный  момент  не  преминул  заняться  любимым  делом. 
      Да. Хотя,  может,  и  бесплодным,  но  мудрствованием. Мол,  вот  почему  дерущиеся  люди  стараются  кулаком,  (а  иной  раз  и  не  только  им),  обязательно  попасть  в  лицо?  В  чем  дело?  Зачем  именно  по  физиономии      нужно  человека  «съездить»?  Ладно. Положим, в данном конкретном случае  с врагом  Жорой  знаком  Сергей  давным-давно,  поэтому  можно  допустить,  что ему, страшно  завистливому  из-за  более  низкой  своей  квалификации    просто до  отвращения  опротивела  морда  бывшего,  еще  недавно  поистине  закадычного  друга,  Сережки  Лапина.  И  тому  имеется  подтверждение.
     Не  зря  же  ведь  есть  жизнью  не  раз  доказанное  изречение,  что  «от  любви  до  ненависти – один  шаг». И  он,  став  недругом  Сергея,  попросту  уже  устал  ждать  сатисфакции. И вот агрессор Жора  улучшил  момент,  и  сейчас торжествует,  и  с  помощью  дружков  сведет,  наконец-то,  счеты  с  пока  еще  чистым,  не  побитым,  но  ставшим  настолько  ненавистным  лицом  господина  С. С. Лапина.  Тем  более,  в  сумерках,  да,  притом,  еще  и без ненужных свидетелей.  Поэтому  ему,  наглецу  Жоре,  ох,  как  приятно совершить, наконец, эту  долгожданную  и  легкую  коллективную  расправу!
      И  потому-то  первым  врезал  ненавистник  по  нему, по  лицу  бывшего  друга  своего  Сережи  Лапина. И, чувствовалось, с  этаким  нескрываемым наслаждением. А после крюка остальные  зуботычины  и  удары  Жорка      непременно  сопровождал  коротенькими  возгласами  типа:  «На!  На!  На  еще!».  Видать,  и  вправду  порядком  надоели  они  друг  другу... Но вот  как  понять  удивленному  Сергею  необычайную  ярость  двух  его  помощников,  также  не  менее  усердно  мутузивших  его  физию.  Ибо  и  они старались  бить  именно  по  нему. Но им-то?  Им  за  что  было  ненавидеть  лицо  его?!
      Они  вообще  незнакомы, и  Сергей  не  видел  их  ни  разу…Выходит,  непонятная  неистовость  и  ярость  у  них  в  крови?  Значит,  генетическое?        Выходит,  мужички  эти - преступники  потенциальные?  И  они  попросту  соскучились  по  виду  крови  человеческой,  по  запаху  ее,  свеженькой…
      Да,  разве  добрый,  умный  мужик  ни  за  что,  ни  про  что,  будет  бить  по  лицу  человека,  вообще  невиноватого  перед  ним? К  тому  же, еще  ведь  изо  всех  сил? Вряд  ли  захочет… Естественно,  россияне  должны  помнить  историю  нашу,  когда  люди  деревенские,  совершенно  и  не  враги,  вполне  законно  дрались  «стенка  на  стенку»? Однако  морды-то друг другу квасили любители подраться лишь  только  до  первого  появления  кровушки.  И  все.
      А  упавшего  на  землю  мужика  после  чьего-то  сильного  удара  вообще  больше  не  трогали.  Не  в  пример  его, Сергея,  которого  нещадно  бьют кулаками и топчут ногами  давно уже  лежащего  на  земельке  обетованной.  Только  ведь  сейчас,  конечно,  совсем  не  те  времена,  усмехнулся  в  душе  поверженный  наземь  Сергей  Лапин.  И  хотя  в  настоящий  момент  кровь   с  вылетевшими  ватными  тампонами  появилась  у  него  после  первого  же  вражьего  удара,  тем  не  менее,  уроды  помощники  Жоры,  да  и  он  сам  тоже,  все  равно  продолжали  неустанно  лицо  его,  Сергея,  обрабатывать.
      Но зачем?  Неужели  других  мест  для  битья  на  его  теле  нет?  Или  что?  Идиот  Жорка  и  впрямь  решил  осуществить  свою  угрозу,  и   физиономию Сергея «разукрасить» до разноцветья?  И вдруг  он  неожиданно  для себя заметил  в  собственном  самочувствии нечто довольно странное.
      Нет,  вообще  труднообъяснимое. Его  бедное  личико,  значит,  мутузят  шесть  кулаков,  (не  считая  ведь  еще  и  конечности  нижние!), а  он  этак преспокойно  философствует?!  Рассуждает,  иронизирует,  боли  почему-то  практически  не  чувствует,  словно  ему  молоденькая  сестра  мягонькими  пальчиками легкий  массаж  лица  делает?  И  как  это  понять?!  Он  ведь  лишь  кожей  ощущает  зубодробительные  удары-сотрясения,  и  иной  раз    «видя  искры  из  глаз»?  А  более – ничего? И  тут Сергея внезапно осенило. 
       А  до  него дошло,  и   он  понял,  в  чем  дело.  Всхлипнув  от  радости,  он  с  невыразимой  благодарностью  стал  вспоминать  о  них, только  что  сделанных молодым врачом тех  щедрых,  в  тройной  дозе,  обезболивающих  уколах!  Да-да!  Тех  самых,  ранее  им  всю  жизнь  ненавидимых,  а  сейчас  прямо-таки спасших его от  вполне  возможного болевого  шока.  Охаживали-то  его,  как  упоминалось,  целых    шестью  тугими  кулаками … только  вот  по  совершенно  не  чувствующей  боли  физиономии!  Вот  где  настоящее  счастье-то! Ох, спасибо  врачу!  И вдохновившийся Сергей  восторжествовал.
      А  пускай,  гады, еще  помучаются!  Может,  чешущиеся  кулаки   свои  бессовестные  отобьют  о  его  широкоскулое,  вон  какое  сухое  и  костисто-мосластое  лицо!  Ага!  Ну,  вот, наконец,  и  перестали  они.  Кулаки,  видать,  у  пацанов  разболелись… Теперь  ногами  заработали.  Но,  к  счастью,  недолго.  И  в  душе  Сергей  Сергеевич  еще  раз испытал до слез щемящее чувство признательности к упертому дантисту за его изумительную  «заморозку».  Но  более  всего  ни  разу  не  ойкнувший  Сергей  хвалил  себя.
      Ведь  если  бы  он  сам  не  уговорил  упиравшегося  вначале  доктора  вырвать  сразу  оба  зуба,  то,  как  умно  выразился  врач,  анестезия  была  бы  лишь  с  одной  стороны.  И  в  данном  случае  вторая  скула,  которая  осталась  бы  без  оного  обезболивания, обязательно  страшно  болела  бы  от  немилосердных  ударов  месивших  недругов. Верно же? А сейчас они,  устав  долбить  личико  и  тело  Сергея  Сергеевича,  сделав  свое  подлое  дело,  и  бахвалясь  нечестивой  «работой»  друг  перед  другом,  уже  топали  домой,   от  полученного  адреналина подпрыгивая, и удовлетворенно похохатывая. Только ведь и  не  хило побитый Сергей радовался. Ну, как не восхищаться?!
     Огромное, искреннее  спасибо  умным  ученым  медикам,  придумавшим   столь действенные инъекции!  И  чтобы  теперь, после  сегодняшнего  битья    подонками  его  физиономии,  он,  глупый,  как  и  раньше,  продолжал  бояться  столь  маленьких,  все  равно,  что  «комар  кусал»,  уколов?! Нет  уж,  нет!  Подобной  чепухи  он  больше  не  допустит! И  у  Сергея  возникла  идея  на  основе  хорошо  знакомого  ему  изречения  великого  А. П. Чехова.
      Оказывается,  и  в  сегодняшней  жизни  оно  также  актуально.  И  впрямь, «все,  что  ни  делается – всегда  только  к  лучшему». Допустим,  сломал  ты  руку – радуйся.  Чему?  А  ведь  мог  бы  и  шею,  и  тогда  конец.  И  Сергей  после  сегодняшней, пускай  и  бесславной,  но  зато  практически  безболезненной для  него экзекуции, сейчас точно знает об обязательной,     нужности   проведения  себе  подобного  профилактического  обезболивания  лица  в  случае,  если   он  вдруг  надумает  кулачным  методом  отомстить  какому-либо  врагу  своему!  И  он,  Сергей,  кажется,  надумал  вот  что.
      Вернее,  в  принципе,  он  уже  и  решил. К  примеру,  этому  дружку  бывшему,  Жорке,  рожки  обломать  необходимо  капитально, чтобы  он,  слесарь  всего-то  лишь  второго  разряда,  больше  не  дергался!  Сергей  прекрасно  знает,  что  Жора  физически  более  силен,  и  морду  ему  набить  в  состоянии  был  и  один,  вовсе  не  прибегая  к  помощи  своих  шестерок.
      И  месть  в  отношении  бессовестного  Жорки,  а  также  и  дружков  его,  обязательно  будет  совершена.  Даже  к  бабушке  гадать  не  ходи!  Но перед  непосредственным  проведением  справедливого  возмездия,  он  за  весомый  презент  непременно  уговорит  теперь  уже  знакомого  ему  молодого  врача  стоматолога  провести  ему … обширнейшую  анестезию  не  только  верхней  и  нижней  челюстей,  но  дополнительно  и  его  вон,  какого  высокого  лба! 
      Ибо и  по  нему, чересчур  заметному, сегодня  подонки  заодно настучали  также  до  кровоподтеков. Между  прочим,  ученые  считают,  что  чем  выше  лоб,  тем  умнее  его  обладатель.  И  все  правильно!  Отнюдь  не  каждый  смертный  во  время  битья  его  чем  попало  по  лицу  и  черепушке,  тем  не  менее,  может  додуматься  до  практического  применения  обезболивания  в  деле  намного  более  важном,  чем  выдирание  какого-то  там  гнилого  зуба!
      Да,  мужики.  Совсем  ведь  и  не  зря,  наверное,  мудрая  будущая  теща  Сереги  прямо  ведь  с  первого  же  дня  их  знакомства,  с  восхищением  и  неподдельной  завистью  глянув  на  его  высокий  и  широкий  лоб,  сразу  учуяла  в  будущем  зятьке  ум  недюжинный  и  изворотливый.  И  уж  точно    не  ошиблась  его  «мама-№2»,  в  тот  же  вечер  строго  цыкнув  на  «дуру  дочь»,  в  чем-то  еще  и  сомневающуюся,  для  вразумления  бестолочи  втихую  пребольно  ткнув  глупую  сухим  кулачком  в  бок  за  колебания: а  выходить ли ей сходу, не  задумываясь,  за такого лобастого,  видного  орла?       
      И  ох,  как  права  оказалась  прозорливица  теща!  Потому,  что  и  впрямь  вряд  ли  отыщется  в  их  городе  еще  один  такой  же  крупный  специалист  своего  дела,  слесарь  сантехник  самого  лучшего,  шестого  разряда,  как  ее  не единожды отмеченный грамотами бесподобный умница-зять Сергей Лапин! И  с  мудрейшей  идеей  об использовании  анестезии  в  драке  нужно  будет  поспешить,  и  этому  гниде  Жорке  отомстить  тем  же  изуверским способом,  как  побили  и  его. Сам же Сергей, уверен, что врача  уговорит. 
      Да. Чтобы он перед проведением столь важного мероприятия, абсолютно всю харю его «заморозил». И высокое  чело-лоб обязательно тоже! Чтоб  уж   тогда в драку лезть можно было ему, Сергею, совершенно безбоязненно.  Как  говорится, «вперед  и  с  песней»! А чего бояться?  Боли-то вообще не  будет!
И в данный судьбоносный момент Сергей Сергеевич Лапин чувствовал  себя,  в  полном  смысле,  прямо  на  коне.  Почему?  Да,  разве  глупыш  смог  бы  придумать то,  что  собирается  сделать  он,  вон  ведь  какой  умница? 
      Значит, он и вправду мудр! А поэтому вот сейчас, после полученного  «раскрашивания» в разные цвета его дотоле аристократически бледного  лица  с  высоченным,  широким,  а,  значит,  умным,  лбом,  шкалик  водки    заслужил он наверняка. А в  сегодняшний  вечер - путем  честным.  Даже, как  говорится,  «заслужил  кровью»!  Но сейчас - к  делу.  Анестезия-то  ведь  вот-вот  исчезнет,  и  купленная  водочка  ему  ох,  как  поможет.  Тем  более, что жены ему опасаться в свершившийся «лицевой»  момент точно  не  стоит.
       И он  прямо угадал. Обалдевшая  супруга  расширившимися  до  предела  глазами уставилась на сине-красно-багровое  лицо  застывшего  на  пороге  муженька,  кривившего  свою  цветную  физию  в  бессмысленной  попытке  изобразить подобие  счастливой  улыбки,  так  как  он  пришел  домой  живой  и видит  любимую  женушку  тоже  в  добром  здравии. Оглядев рожу ведь,    кстати,  совершенно  трезвого  мужа,  побитую  до  полной  невозможности,  всю  в  кровоподтеках,  ссадинах  и  царапинах,  она  безутешно  заплакала.
      Затем  со  страхом  и  с  состраданием  заглянула  еще  и  в  его  не  хило  прореженную  хирургом  пасть,  лишенную  двух  зубов,  а  после  уличной  кулачной  экзекуции – и  еще  двух, сердечная  заревела  уже  и  в  голос...  А  увидев  оставшиеся  после  вырванных  зубов  глубокие,  жуткие,  темные  ямины,  спросила,  мол,  а  больно  ли  ему?  Но,  не  дослушав  супруга,  она      тут  же,  прямо  у  порога,  дрожащей  рукой  налила  полный  стакан  водки.
      Ну, да, конечно, пока  что  еще  из  своей  бутылки. И этим  благородным,  все  понимающим  широким  жестом,  жена  сразу  доказала  ему: половинка Сергея  Сергеевича  и  впрямь  явлена  ему из  породы  настоящих,  любящих,  и  сердобольных  жен-россиянок… А  когда  после  второго  стакана,  но  уже  на  кухне,  обладателю  прореженного  рта  стало  очень  хорошо,  ибо  водка  продолжила  исчезающее,  было,  действие  обезболивающего  лекарства,  а  сам  Сергей  не  переставал  дивиться  тому,  что  это  с  ним  произошло. 
      Ведь,  все  же,  какая,  оказывается,  великая  вещь  анестезия!  И  сейчас  он  ни  капли  не  сомневается  вот  в  чем.  Он  попросту  искренне  надеется,  что  некоторое  число  прочитавших данный  рассказ россиян могут  запросто    воспользоваться  совершенно  случайным,  но  зато  ох,  каким  еще  нужным  открытием!  И  ему  думается,  что отнюдь  не  единственный  благодарный    гражданин нашей Российской  Федерации  примет  на  вооружение  данный  простецкий  метод  его,  именно  его, слесаря  сантехника  шестого  разряда,  умницы  Сергея  Сергеевича,  с  русской  фамилией  Лапин!  А почему «нет»?
      Да  и  сам  автор  также  предполагает.  Совсем  и  не  все  сыны  и  дочери  Адама  такие  уж  отчаянные  смельчаки,  чтобы  выйти  на  поле  брани  без  какой-никакой защиты своего  благородного  чела  в  наше  не  средневековое  рыцарское время,  когда  шлемы  с  забралами  давным-давно  не  в  моде.   В  наш  компьютерный  век  не  ноутбуком  же  защищать  свое  личико  от  ударов  вероятного  противника,  верно?  Ибо  чересчур  дороговато  будет…
      К  тому  же,  видать,  вовсе  и  не  зря  же  еще  час  назад  нарисовался  Жора,  зашел,  почти  ворвался  в  нашу  спальню,  закрыл  дверь  изнутри,  упал  на  колени,  и  долго  валялся  в  ногах,  каялся,  размазывая слезы, и прося  прощения.  И  что,  предполагают  читатели,  подвигло  его  на  это?  Ох,  и  нескоро  они  догадаются,  если  вообще  сумеют… А  Жору  просто-таки  шокировало … бесстрашие  и  великое  терпение  Сергея!  Ведь,  с  его  стороны,  мол,  ни  единого  стона  или  даже  тихого,  униженного,  словечка  мольбы  о  пощаде  три  настолько  азартно  бьющих  мужика  не  услышали! 
      Словом,  Жора  невероятно  горд  за  меня,  сознавшись,  что  сам  он  так  ни  за  что  не  смог  бы… Нет  и  нет!  Кишка,  мол,  по  сравнению  с  его  не  бывшим  другом,  и  который  теперь  стал  еще  более  близким,  ох,  как  тонка  у  Жоры  в  смысле  твердости  духа!  Конечно,  принес  Жора  два  «мировых»  пузыря.  «Проставился».  И  он,  безмерно  виноватый  перед  Серегой,  даже  горячие  еще  шашлыки  на  закусь  принес.  Только  вот  уже  через  пару  минут  и  расстроился  он  донельзя,  заглянув  в  искореженную,    и  капитально  прореженную  ротовую  полость  вновь  обретенного  друга.
      Мол,  ну,  откуда  ему  было  знать  об  удалении  двух  зубов  хирургом-стоматологом,  а  еще  двух – лично  им  с  дружками? И не  растерявшийся  Жора  вдруг  внес  весьма  не  хилое  рацпредложение.  Мол,  так  как  жевать  Сереге  пока  нечем,  притом  есть  ему  горячие  еще  шашлыки  целый  час  нельзя  по  распоряжению  стоматологов,  то  предприимчивый  новый  друг    предложил  использовать … электрическую  мясорубку!  Мол,  а  что?  Пока  шашлыки  горячие?  И  почти  до  самого  утра  они  посидели-попировали. 
      Естественно,  жену  Сергея  в  дело  об  участии  Жоры  в  избиении  не  посвятили,  а  так  как  у  Сергея  на  руках  больничный,  и  на  работу  ему  завтра  не  идти,  то  супруга  не  мешала  дружкам  закадычным.  Поэтому     они  сидели  за  столом: «лечебным»  для  одного,  и  «примирительным»  для  другого,  «до  победного  часа»,  уснув  прямо  за  ним  же.  Но,  даже  будучи  сильно  пьяным,  секрет  причины  «бесстрашия  и  терпения» Сергей,  само  собой разумеется, не  открыл  своему настолько проштрафившемуся  другу…
      А зачем  разубеждать  Жору  в  том,  что  у  него,  конечно  же,   у  Сергея  Сергеевича, более  крепкий  дух?  Тем  более,  не  менее  приятно  осознавать  еще  и  свое  интеллектуальное  величие  над  кем-то.  Да,  хотя  бы  даже  и  над  другом?  А  пускай  и  он  дерзает!  Кто  ему,  драчуну,  мешает?  Так?  И  здесь,  мужики,  имеется  в  виду  работа: сравнительная  квалификационная  категория  слесаря  сантехника  разряда  шестого  с  разрядом  всего  лишь   только со вторым…К тому  же,  есть  и  еще  кое-что…А  кому? Кому не  хочется потешить  в  себе  чувство собственного  превосходства? Правильно?