- Влад! Постой! - донесся откуда-то из глубины бульвара голос Софии, а спустя несколько секунд из толпы выпорхнула и она сама. Увидев, что я остановился и жду её, племянница сбавила темп и поправляя левой рукой растрепавшиеся на бегу русые локоны, правой приветственно помахала мне.
За последние несколько месяцев школьница окончательно превратилась в студентку. И не только потому, что после недолгих колебаний поступила на психологический факультет, но и вследствие естественного взросления. Несмотря на какую-то мальчишескую одежду, состоявшую сегодня из светло-серых джинсов и просторной цветной, морских оттенков рубашки с закатанными рукавами, каждое движение Софии было исполнено женственности.
- Ты спешишь? Я тебя, наверное, задерживаю? Привет!
- Добрый день, София! Рад тебя видеть. И я уже никуда не тороплюсь, поскольку две лекции прочитал, а первокурсников своих отпустил на выставку. Так что, я в твоём распоряжении.
Некоторое время мы шли молча, радуясь солнечному, желто-рыжему наряду и мягкому, уже слабеющему теплу ранней осени. Редкие белые облака висели над головой неподвижными пятнами и лишь изредка ощущалось вдруг прикосновение ветерка, которое было настолько ласковым, что ему хотелось подставить лицо.
София, как мне показалось, о чем-то напряженно размышляла, и когда я уже собрался задать ей вопрос, наконец заговорила.
- Влад. Сегодня нам в очередной раз рассказывали о нашей будущей профессии и в очередной раз я подумала, что, скорее всего, совершила серьёзную ошибку с выбором вуза... или специальности.
- Не понимаю. Откуда вдруг такой пессимизм? Ведь мы с тобой столько говорили о психологии, и ты ещё в школе начала серьёзно погружаться в её содержание... Да и что может быть интереснее изучения души человека!
= А как же твоя архитектура? - с подчеркнутым ехидством отреагировала София и тут же продолжила — Какая там психология человека! Нам рассказывают о каких-то компетенциях, о том, что мы научимся решать такие и сякие задачи и многое другое в том же духе. И не то, чтобы всё это было не нужно и не интересно, но все рассуждения, которые я до сих пор слышала на занятиях, они не про человека, не про формирование его сознания, а скорее про управление исполнителями. Свободного творческого субъекта собственной жизни, о котором мы столько с тобой говорили, там нет и в помине, Влад. Честное слово!
Они обещают, конечно, что мы будем изучать разные, в том числе и интересные по названию курсы, но я им уже не верю. И знаешь, у меня такое впечатление, что психологов и философов, о которых даже у меня есть какое-то представление, они просто не читали или не поняли.
- Ух, как ты их!
Я засмеялся и моя строгая попутчица, глядя на меня, тоже, наконец, улыбнулась. Правда, улыбка, обычно милая и лукавая, получилось какой-то невесёлой, и я понял, что ситуацию нужно исправлять кардинально.
- Да. София, было бы здорово, если бы все окружающие нас люди имели хотя бы схожее с нашим с тобой представление о природе человека, о его творческой сущности. А ещё лучше, если бы про человека вообще всем всё было бы ясно. И тогда мир был бы уже совсем другим. Представляешь? Каждый человек занимается своим любимым делом. Причем в команде единомышленников, так же как он увлеченных решением важной для всех проблемы.
Я собирался дальше рисовать крупными мазками картину, которая должна была хоть немного исправить настроение племянницы, но София посмотрела на меня с сожалением и заявила:
- Если начать мечтать о подобном устройстве жизни вслух, тебе тут же укажут на то, что ты пустой фантазёр, что жестокость и порочность заложены в самой человеческой природе; что человек не может жить без войн и без насилия, о чем свидетельствует вся его история. И подобное представление настолько укоренено в сознании людей, что возможность жить честно и не творить зло представляется большинству утопией или сказкой! Я когда слышу подобные рассуждения, мне ужасно хочется посоветовать этим самоуверенным критикам не судить по себе обо всех людях. Но, к сожалению, они зачастую ничего другого и не умеют. Как-то не доросли... Нет, но ты мне скажи, - София, сердито сдвинув брови, дернула меня за рукав и остановилась, - как можно заявить публично, что в причинах преступления, совершенного ребенком, - помнишь, весной учительницу искалечил школьник на перемене, - должна разобраться милиция! Это что выходит, что милиция должна определить уровень развития нравственного сознания этого мальчишки? Да если бы и смогла каким-то чудом, она что определит когда и почему произошел сбой в его социализации. А кто в стране вообще беспокоится о том, чтобы дети становились полноценными людьми, а не просто производителями товаров, машин, денег и технологий, которым плевать как на окружающих, так и вообще на нравственность? Знаешь, что мне недавно пришло в голову. Наша система образования, а с ней и многие родители занимаются не столько человеческим развитием детей, сколько их дрессировкой. Ну ты же видел этих компьютерных гениев, не способных зачастую двух слов связать. Да с ними можно и не говорить, достаточно посмотреть сайты, которые они делают. Это же их обращение к людям! От интеллектуальной убогости и безграмотности просто плакать хочется.
Но ведь есть же ещё люди, которые действительно человеки. Разве я не права, Влад? Их ведь ещё много, но почему-то голос их теперь не слышен. А ты говоришь «психологический факультет!».
Высказав всё, видимо, что собиралась, София теперь шла молча, но не с гордо поднятой головой, как это было бы ещё пару лет назад в подобной ситуации, а потупив взгляд и не скрывая состояния внутренней неуверенности и даже растерянности. Она, конечно, ждала от меня не только согласия единомышленника, но и помощи друга. Именно сейчас ей нужна была опора, человеческая поддержка, без которой вся прекрасная картина её внутреннего мира, которую она строила многие годы, могла дать трещину. И именно сейчас, когда она пытается занять своё место в мире окружающем, подобного сбоя я не должен был допустить, не имел права.
- Давай присядем.
Я указал на удобную скамейку, бывшую молчаливой свидетельницей уже многих наших бесед.
- Влад, а ты помнишь, как мы здесь слушали Окуджаву? - спросила вдруг тихим голосом племянница - Вон там, у клёна, стояли волшебные музыканты, а метрах в десяти левее я потом разговаривала с другой Софией. А может и не с другой, а с такой же... - улыбнулась она, вспомнив о случайной, но хорошо запомнившейся встрече. И в этот момент я понял, какие слова должен сегодня сказать. То есть, мне показалось, что понял.
- Как ты думаешь, София, зачем каждую осень осыпаются листья деревьев и почему это так завораживает?
Глядя на укрывшее газон солнечное покрывало из опавших листьев, София не спешила отвечать и я продолжил:
- В этом осеннем буйстве цветов, замешанном на печали прощания с уходящим и на неминуемой радости предстоящего, главным, мне кажется, остается скрытый до поры дух обновления, очищения природы, который завершается с таянием снега и омывающими землю потоками холодной прозрачной воды.
И общество тоже нуждается в периодическом очищении, освобождении от наносного слоя уродливой морали и ложных ценностей. Я думаю, именно такой период мы сейчас переживаем. И так же как как в природе, главное теперь - уберечь корни, сохранить основу, которая неизбежно снова расцветёт и принесет достойные плоды. А дурной запах наживы и быстрого успеха, жестокость и сладострастие бездуховного существования развеются и смоются потоком возрождающейся человеческой культуры, как уже случалось в нашей истории.
К сожалению, осенняя тропа по которой тебе предстоит некоторое время идти, не будет легкой и чистой. Но другой, подготовленной и обустроенной людьми сегодня нет. Зато впереди весна и если нам удастся сохранить и развить свой внутренний мир и скопить творческую энергию, то оперевшись на сообщество единомышленников и могучие плечи предшественников, мы сможем внести свой вклад в грядущее возрождение.
- Я понимаю, - уже совсем спокойно и немного устало заговорила София, - ты хочешь сказать, что в любом вузе будет то же самое, потому что проблема не в образовательных учреждениях, а в самом обществе, переживающем сегодня кризис, который обязательно закончится. Что всё равно нужно учиться и получить диплом об образовании, а значит нужно изучать классику, общаться и думать, думать... А шелуха в своё время осыпется, так что обращать на неё особое внимание просто не стоит.
- Ну вот, выходит я опять ошибся.
- Как, ошибся? Ты? - глядела на меня чуть удивленно и, как обычно, лукаво София, Это я вечно путаюсь и заставляю тебя переживать и искать подходящие слова, чтобы меня образумить.
А я смотрел на на это дорогое моему сердцу существо и думал, что ошибаюсь каждый раз, когда забываю, что передо мной уже взрослый, самостоятельно мыслящий человек. И ещё я подумал, что ребенок это всё же счастье, которое не зависит от того, сколько ему лет и кто из вас двоих мудрее.