Промелькнула беспечная хулиганская юность Мишки Гудова, и нарисовалась в кирзовых сапогах грозная служба в Армии. Тут много не забалуешь! За хулиганство только так нарядов нахватаешь! Будешь сидеть, как дурень под замком, либо где-нибудь метлой плац мести.
Под прощальные слёзы подруг и мамаши, под гордость отца, с хлебосольным застольем закатили проводы. Достойно гудели до самого утра! Многие жители деревеньки, потерпевшие немало неприятностей от хулигана Мишки, радостно вздохнули.
- От, може в Армии всех научат уму-разуму! – с довольной улыбкой в усах произнёс дед Прокоп, осеняя крестом отъезжающую машину с новобранцами.
Машина доставила новобранцев на вокзал. Поезд задерживался. В ожидании поезда с разрешения военкома новобранцы разбрелись, кто куда. Гудова угораздило заглянуть в привокзальный ресторан. После ночных проводов не столько хотелось спать, сколько трещала голова от смело выпитых чарок прощаний.
- Ну чё, можа опохмелимся? – подмигнул Мишка будущему сослуживцу Норкину Ваньке.
- А то нет! – облизнул сухие губы шуршащим языком товарищ.
- Мы ток тютельку, - проговорил Мишка, и друзья уселись за стол.
Но «тютелька» немедленно потребовала ещё «тютельки». А потом и ещё! Вслед за «тютелькой» на столе появилась закуска. И понеслась родимая душа в рай! Пьяные парни начали приставать к официанткам, шуметь, громко разговаривать, всем дерзить. Наконец вышел администратор и в строгой форме попросил покинуть заведение ресторана! Вслед последовал категорический отказ официантки подавать очередную «тютельку»! Стол с закуской полетел вверх ногами! От кинутого стула зазвенели стёкла в окнах, и начался рукопашный бой с оскорблёнными клиентами!
Дальше новоиспечённые новобранцы ничего не помнили. Память коварно их кинула в самый неподходящий момент, когда строй призывников готовился на посадку в поезд.
***
Проснулись Гудов и Норкин от собачьего холода. В головах беспощадно бил набат, требуя похмелья. Во рту пекла пустыня Каракумы. Помятые лица украшали аксельбанты синяков ресторанного побоища.
- Ваньша, а чего это такая холодрыга? – стуча зубами и кутаясь в тонкое одеяло, позвал Мишка товарища и сел в кровати.
Ванька покряхтел, свернулся клубочком и открыл опухшие подбитые глаза. Рядом на кроватях похрапывали сослуживцы.
- С такой службой дуба врежешь! – жалобно проныл Ванька.
- Совсем здесь не топят что ли? Подурели! Как служить в такой холодине?! Околеешь! – возмутился Мишка и на голову натянул одеяло.
С одеялом на голове стало теплее. Гудов тоскливо оглядел похрапывающих товарищей и с недоумением к ним присмотрелся. Сослуживцы показались ему слишком неприглядными. Их небритые лица тоже были помяты от пьянок. У кого-то светили не слабые фингалы. И вообще, они были малоприятными особами и совершенно не похожими на новобранцев!
- Ванька, я что-то не догоняю, что это за часть? – всполошился Мишка.
Норкин сел и тоже огляделся. И тут же зашёл в полный тупик, не находя для объяснения слов.
- Может это дембеля? – растерянно проронил он.
- Если это такие дембеля, мы с тобой покойники, - убито произнёс Мишка. Тут его взгляд упал на зарешёченные окна, и глаза увеличились, как в лупе: - А чего это на окнах решётки?! Прямо не казарма, а конкретная тюряга!
С соседней кровати поднялась лохматая голова, и раздался недовольный хриплый голос:
- Да вы заткнётесь уже или нет?! – и следом полетели такие отборные матюги, что новобранцы юркнули под одеяло и затихли.
- Капец нам в этой Армии! Поубивают старики в первый же день, как проснутся! – с тоской и испугом прошептал Гудов и зажмурился.
И тут же представил, как стирает дембелям потные гимнастёрки, вонючие портянки с грязными воротничками, чистит унитазы и как его лупят. Наверное, чтобы не сбегали молодые солдаты, для этого двери закрыли на замок и на окна поставили решётки.
В дверях проскрипел ключ, и раздался металлический голос:
- Всем встать!
Все вылезли из кроватей. Гудов покосился на вставших мужиков. На так называемых «сослуживцах» никакой формы не было. Следом за военным дядькой вошёл милиционер. Парни в недоумении переглянулись и совсем растерялись. Как это понимать? Это что же за Армия с милицией? И что это за сослуживцы?!
- Эти ваши? – указал на Гудова и Норкина милиционер.
- Они самые, - хмуро подтвердил военный и сердито приказал новобранцам: - На выход ать-два марш!
Потом был разнос! Этот разнос Гудов и Норкин запомнили на всю жизнь!! Такого разноса они не пожелали даже самому заклятому врагу!!!
Оказалось, что после дебоша в ресторане будущие солдаты угодили в обыкновенный вытрезвитель!
***
Гудов Мишка попал на службу в Ленинград в лётные войска. Так как он учился в училище на механика, то и на службу угодил в качестве механика самолётов. Боевую воинскую подготовку Гудов изучал вместе со всеми. Солдаты рано вставали на бег и зарядку, затем шли в столовую, а после на плац. В обязанности Гудова не входило обучение прыжков с парашютом. Но парень трусом не был. И за большую плитку шоколада он быстро приноровился прыгать за тех, кому прыжки не нравились, либо ребята боялись. В его тумбочке даже поднакопилось прилично шоколаду. На этом шоколаде его и поймали, когда была очередная проверка чистоты в казармах. Открыв тумбочку Гудова, дежурный вытаращил глаза на шоколад:
- А откуда у рядового Гудова столько шоколада?!
Пришлось рапортовать обо всём, как есть. Если Мишка считал, что в этом ничего зазорного нет, командир взвода так не считал! После внушительных разъяснений Гудов и все трусы по прыжкам получили нагоняй и были наказаны!
- Представьте, что вы в бою. Ваш самолёт загорелся. А вы не научились прыгать с парашютом. Вы же просто сгорите! А рядовой Гудов вас вашими шоколадками помянет! – морально хлестал старшина трусов.
Раздался неуместный смех.
- Отставить! Не смешно! – рявкнул старшина и резанул строгим взглядом: - Здесь не детский сад!
За грубое нарушение воинской дисциплины, все трусы получили по наряду вне очереди, кто куда: одни мели плац, другие работали на кухне, третьи рыли траншеи, четвёртые белили на задворках сараи. Гудов за безобразие и подставу получил три наряда вне очереди. Все эти дни и часы он драил полы в казармах и чистил туалеты.
С этого дня Мишка больше ни за кого не прыгал. Охота махать шваброй, или чистить парашу! Лучше мирно в моторах копаться, готовить самолёты на взлёт. А шоколад он дарил девчонкам, которые жили рядом с военной частью в селе.
В этом селе жила семья Стужилиных. Два уже взрослых брата – Борька и Васька – солдатню не любили. Они всегда грозили младшей сестре Люське:
- Убьём, если кто к тебе прилабунется! Чтобы ни одного их брата возле тебя не было! Поматросят и бросят! А ты, дура, после их залётного брата, сама залетишь!
Люська солдатню обожала! Это была ещё та гулёна! Трясясь в душе зайцем и выслушивая угрозы братьев, она тайно встречалась с молодыми солдатами. Нравились они ей и всё тут! Ну и что, что они после службы домой разбегались по своим городам. Подумаешь, велика потеря! Одни уедут, другие приедут!
Солдаты тихо сбегали в самоволку по очереди. С поселковыми девчатами они встречались то на танцах, то на речке, то в ближнем лесу.
На любвеобильную Люську угораздило налететь и Гудова. Зарываясь в её длинные волосы на сеновале, парень счастливо купался в пьяной любви.
- Прибьют меня братья из-за тебя! – как-то сказала Люська, тоже не в шутку прикипев к парню сердцем.
- Не прибьют. Мы поженимся, - отозвался Мишка.
- Да ты дурак что ли?! Кто же нам разрешит жениться? – рассмеялась ветреная девчонка и уверенно повторила: - Прибьют, и даже не суйся к нам в дом, если хочешь жить!
- Не прибьют! – упрямо и твёрдо заверил Мишка.
Он на следующий вечер появился у калитки дома Стужилиных. И смело так в калитку – тук-тук!
- Ну кого ещё черти принесли? – раздался голос брата Васьки.
- Я свататься пришёл! Я за Люсей! – голос Гудова.
- Я тебя сейчас так сосватаю, что тебя год собирать будут! – злобный голос Васьки.
- Я жениться пришёл! – настырный голос Мишки.
За занавеской мелькнуло испуганное лицо невесты. Калитка открылась, и Гудов с одного удара в лоб улетел вверх ногами на дорогу!
- Ну, хватит женитьбы? – с усмешкой потёр увесистый кулак Борька – второй брат.
Гудов подскочил и как одержимый полез в калитку:
- Жениться пришёл! Подавай Люську!
Борька сгрёб Мишку под грудки и отоварил по новой:
- На тебе Люську!
И снова Гудов улетел от калитки в пыль на дорогу! И снова подскочил и попёр на абордаж:
- Жениться пришёл!!!
- Паря! Да тебе жить что ли надоело?!! – Удар!!! Полёт вверх ногами!!! Абордаж:
- Жениться пришёл!!!
Чем бы такое сватовство закончилось, одни небесные силы ведают. Только братья были далеко не дураки. Они хорошо понимали, что если покалечат солдата, загремят в тюрьму. И хорошо отметелив настырного жениха, они просто закрыли калитку на засов, напоследок буркнув:
- Дурень безмозглый! Она несовершеннолетняя!
Люська оказалась переростком! Гулящая профура, она не блистала красотой. Она просто заманивала армейского брата в душистые стога для своей ранней плотской утехи.
Утром Гудов в строю предстал с разбитым опухшим лицом. Голову кружило, словно на каруселях. Затем начало тошнить. Это было натуральное сотрясение мозга после неудачной «женитьбы».
Белые стены лазарета не радовали, наводя полнейшую скуку. Мишка страшно переживал унизительный мордобой. И когда вышел из лазарета, вновь сбежал в самоволку и в отместку поджёг забор Стужилиных! Удирая во всю прыть в часть и топая сапогами, он был замечен военным дежурным патрулём!
Дисциплинарное нарушение устава в виде самовольного оставления части строго каралось арестом! За самоволку Гудов немедленно был отправлен на губу, получив несколько дней ареста! Это был один из пяти сараев, которые они когда-то белили. Для каких целей стояли эти сараи, было неизвестно. Но частенько именно здесь отсиживали ребята свои вылазки на свободу, пьянки и другие нарушения. Зная о том, что это время не засчитывается в срок службы, бунтуя, Гудов громко пел песни и читал стихи:
- Вставай страна огромная!..
- Сижу за решёткой в темнице сырой…
Вскоре он понял, что его никто не слышит. Ведь сараи стояли на отшибе. И только часовой тихо хохотал, слушая орущего арестанта!
Вскоре Гудову надоело орать, и он начал читать на стенах надписи. Их оставляли те, кто здесь томился. И Гудов тоже решил оставить свою надпись, чтобы на века вечные знали будущие узники, что он тоже здесь пребывал в заточении. Мишка пошарил по земляному полу, нашёл подходящий мелкий, но довольно-таки острый камень, и нацарапал на стене: «Тут был Миша Гудов 1977г 12 июня». На этом узник успокоился, закинул камень в угол, завалился на кровать и уснул.
По окончании ареста двери ненавистного каземата распахнулись, радушно приглашая на желанную свободу. При виде вошедшего командира Гудов встал, как положено, по стойке смирно. Командир окинул камеру заключения хитрым взглядом и немедленно узрел на стене свежую надпись! Он перевёл взгляд на узника и, скрывая усмешку, кивнул на стену:
- За порчу государственного здания объявляю вам, рядовой Гудов, наряд вне очереди!
- Как?!! – присел от неожиданности Мишка и возмутился: - Но это же старый сарай!
- Отставить разговорчики!
- Но, товарищ командир! Это же не я всё писал…
- А где вы видите тут чьи-то подписи? – сузил глаза командир и ткнул в свежую надпись: - От, чётко и ясно написаны ваши инициалы и дата! Ещё будут возражения?
- Так нечестно! – вскинулся Мишка, чувствуя, как свобода превращается в мираж.
- За разговоры и неподчинение ещё наряд вне очереди! – рявкнул командир.
- Но, Пал Палыч! – взвыл, было, Мишка.
- Ещё наряд вне очереди! – гаркнул Пал Палыч, покраснев от злости.
- Есть, товарищ командир, наряд вне очереди, - понуро отрапортовал виновник.
- Не наряд, а три наряда вне очереди, - поправил командир.
Мишка так взглянул на командира, будто его приговорили к расстрелу без права на помилование. Он чётко понял, что если сейчас опять возразит, тот ещё прибавит нарядов либо за неподчинение отправит опять на губу! И Гудов, представляя унылую отсидку на задворках, покорно отрапортовал по-новому:
- Есть три наряда вне очереди, товарищ командир!
- Сейчас перекусите, потом пойдёте с Волковым в каптёрку, там вам дадут ведро извести и щётку. И чтобы всё перебелили заново, - приказал командир.
- Есть перебелить заново стену! – вытянулся Мишка.
- Не стену, а всё, - внёс ясность Пал Палыч и кивнул на сараи: - все пять сараев!
Лицо Гудова приняло убийственный вид!!! Эти сараи не так давно белили! За каким чёртом их заново белить?!! Но, скажи сейчас хоть одно слово, будешь здесь сидеть, как угодивший дурень в глубокой яме до конца службы! И Мишка умно решил не перечить и не спорить. Он грустно опустил глаза и без оптимизма проныл:
- Есть белить все пять сараев.
Помаячившая свобода оказалась обычным миражом! Махая щёткой по стенам, Гудов внимательно просматривал записи. И только теперь заметил, что все они были без чётких подписей. Ни один умный солдат, находясь на губе, не писал полностью свои инициалы. Мишка запоздало тихо ругал себя:
- Ну и идиот же я! Это ж надо так подписаться, и имя и фамилию, ещё и дату! От олень!
За дни побелки сараев он загорел на солнце, как чёрт! Выйдя, наконец, на свободу, он в части услышал от ребят новость за Стужилину Люську. Беспутную сестрицу братья увезли в город к тётке на вечное поселение, где она должна была окончить школу.
Перед окончанием службы Гудов умудрился отличиться ещё круче. Когда группа солдат вышла в город в очередное увольнение, он подговорил ребят наколоть арбузы водкой. Парни купили в аптеке шприцы и, весело хихикая, в сквере парка быстренько привели затею в исполнение! К вечеру, нагруженная пьяными арбузами, группа прибыла в часть. После ужина солдаты уселись на насыпи за казармой и, пожирая арбузы, вскоре подозрительно начали шуметь, веселиться и в придачу орать песни. Так вели себя только в ресторанах – сначала тихо и скромно, а потом - весело и шумно! Это не ускользнуло от зорких глаз бдительного Пал Палыча! С проверкой был немедленно послан старшина Егор Егорыч. Он оглядел чересчур весёлую компанию солдат и с подозрением спросил:
- Что за праздник?
- Всё в порядке, товарищ старшина! Вот арбузики едим! – указал захмелевшими глазками Норкин Ванька, однако не приглашая к угощению.
Егор Егорыч посмотрел на остальных притихших ребят. Все бесспорно были под хмелем! Егорычу валил пятый десяток, и он без труда мог отличить пьяного от трезвого.
- Мы это… вот отсчёт выложили до дембеля, - заплетающимся языком промямлил Гудов, указав на выложенную цифру из камней.
- Хорошо придумали, - одобрил старшина и кивнул на разрезанный арбуз: - Арбузом не угостите?
Ребята пришли в полное замешательство! Ведь все арбузы были пьяные! Никто из парней не додумался оставить хотя бы пару арбузов трезвыми! Ребята испуганно переглядывались. Никто не знает, что будет за такую провинность. Перед глазами Гудова сразу нарисовались ненавистные сараи! Он стрельнул захмелевшими глазами на сослуживцев и протянул кусок арбуза старшине:
- Угощайтесь, пожалуйста, товарищ старшина!
Егор Егорыч со смаком съел угощение, облизнулся и с любопытством уставился на арбузы. Ребята притихли ещё больше.
- А дайте-ка нам своего арбузика! Больно вкусные арбузы купили! – вдруг изрёк просьбу старшина, потеплев глазами.
- Пожалуйста, пожалуйста, Егор Егорыч! – засуетились парни.
Старшина, забрав арбуз, ушёл. Ребята торопливо принялись пожирать остальные арбузы. Кто его знает, что сейчас будет?! Вскоре старшина пришёл назад и осведомился:
- А где арбузы покупали?
- Ды-к, на базаре, - последовал честный ответ.
- На базаре? – дёрнул бровями старшина и указал на последний арбуз: - Ну, давайте-ка арбуз сюда! Вам уже хватит!
С этими словами он забрал арбуз и с довольной миной лица ушёл в казарму. Ребята не знали, что думать! До дембеля рукой подать! Конец службы на пороге! Дома ждут невесты, друзья, родня, свобода и новая жизнь! Не дай Бог погореть за наглую пьянку, и время срока службы отлетит, благодаря губе! Но, странно, ругаться никто не пришёл. Всё было тихо, как в танке.
Перед сном в казарму зашёл Пал Палыч. Он оглядел лежащих подопечных и тихо произнёс:
- Спасибо, ребята, за арбузы. Но, чтобы больше на этом базаре я ни одного из вас не видел. Все уяснили?
- Так точно, товарищ командир! – дружно гаркнули пьяные дембеля.
Прежде чем Гудов вышел за ворота военной части, Пал Палыч пригласил его в штаб, где без приказных тонов попросил объяснить, в чём состояла загадка пьяного арбуза. Гудов, не таясь, рассказал всё, как есть. Командиры переглянулись и начали хохотать! Чего только не придумает армейский брат для веселухи!
Когда Гудов вернулся домой и вошёл в родные пенаты, он больно долбанулся головой об косяк, не вписавшись в дверь! Парень понял, как сильно подрос в Армии! Глянув утром на свои бицепсы в зеркало, он перевёл взгляд в окно на улицу. Там по пыльной дороге убегали беспечное детство и хулиганская юность!
(гПавл.Посад 2019)
(фото из инета)