Маги, принцы и каскадеры, гл. 6

 
                КРУТИТСЯ  ОСЬ...


Утром Элис нашла кровать Гертрана пустой и испугалась, что опоздала. Но кафе ещё кишело голодными болельщиками. Сегодня они нацепили разноцветные шапочки с помпонами и шейные платки, а кто-то покрасил полосками, звёздочками и квадратиками голову – каждая фракция в цвета своего кумира. Одна только Элис выбивалась из общего собрания строгой дорожной одеждой и встрёпанными волосами естественного цвета.

Элис позавтракала овсянкой и кофе с пончиками и поспешила к котловану. Служитель в красной повязке издалека подбежал к ней: - Болельщица Гертрана Гордо? Пожалуйте сюда! – он уважительно провёл Элис к её ложе, расчищая дорогу – одна бы она, пожалуй, не протолкнулась.

Элис заняла своё место в ложе. Она волновалась так, что сердце выскакивало из груди. Наверное, это и есть настоящий экстрим – когда сердце колотится бешено и замирает, и проваливается к пяткам, и воспаряет ввысь, ударяя в голову. «Кажется, сейчас моя крыша полетит сама по себе!» - подумала Элис.

Комментатор беспрерывно тараторил свои комментарии, то и дело перемежая их дурацкими анекдотами и шутками. Элис перестала к ним прислушиваться, они давно стали фоном – она вся ушла в глаза, которые не отрывались от прекрасного мотоцикла, где сидел замечательный парень, самый сильный и крутой парень в мире!

Вот машины миновали одну ловушку, другую, третью. На крутом трамплине мотоцикл Гертрана опередил остальных на несколько метров. Половина стадиона зааплодировала, половина засвистела. Начиная с этого момента, Гертран держал дистанцию, не позволяя упустить ни одной минуты. Половина соперников сошла с дистанции задолго до срединного испытания маршрута. Когда они миновали водный тоннель, который вдруг взорвался мощным фонтаном, оказалось, что Гертрана преследуют только две машины - ещё три остались далеко позади.

Главным сюрпризом был провал-триада перед выходом на финишную прямую. Этот провал пульсировал: то сужался, выставляя один край наподобие острого угла или ступеньки, то расширялся, и щель могла достигать ширины до десяти метров, либо взлетал ступенчатой усечённой пирамидой или лесом острых пиков. Последнего необходимо было избежать: либо успеть проскочить раньше, либо дожидаться более щадящего испытания: все изменения с непредсказуемыми параметрами задавались и регулировались специальной компьютерной программой.

Когда провал приблизился, мотоцикл Оффенди увеличил скорость, которую уже, казалось, увеличить было невозможно. Болельщики Гертрана громко вздохнули, затаив дыхание, болельщики Оффенди заорали в экстазе.

В этот момент провал резко расширился – красный жучок-всемобиль Гертрана успел перелететь через него, но наткнулся на первую ступеньку вырастающей на глазах пирамиды. Мотоцикл чудом выскочил на верхнюю ступеньку и кувырком полетел с растущей пирамиды, перевернулся несколько раз – и сердце Элис тоже закувыркалось; Казалось, Гертран должен был быть раздавлен и искорежен ступеньками. Но красный жучок снова встал на колёса, взревел – и, как ни в чём не бывало, рванулся вперёд.

Только два мотоцикла вырвались на финишную прямую – всемобиль Гертрана и всемобиль Оффенди, который совершил свой прыжок легко и красиво. Они унеслись далеко в степь, взрывая землю, чтобы там, у конечного пункта, сделать крутой разворот и вернуться назад. Зрители замерли, затаили дыхание и встали, пытаясь проследить за ними. Столб пыли скрыл всемобили из виду – но ненадолго. Рёв возвестил об их возвращении, и тогда стадион снова взорвался. Две пропыленные и побитые, но великолепные и неукротимые машины летели, казалось, прямо на Элис, борт в борт, сталкивались и скрежетали от злости. Элис завизжала, вкладывая в визг всю свою поддержку.

Всё последующее произошло, словно во сне. Последнее препятствие – высокий трамплин – вырос перед ними. Машины взлетели на него одновременно, но потом случилось нечто страшное и невероятное: мобиль Оффенди, точно птица, улетел с трамплина в незапланированном направлении, прямо на скальный гребень.

Мобиль Гертрана приземлился, несколько раз высоко подпрыгнул, выправился – и в гордом одиночестве финишировал мимо палатки жюри и Горбатого, молитвенно воздевшего руки. Резко притормозил и застыл на миг, словно не веря возвращению. К мобилю-победителю ринулись санитары и врачи.

Мокрый Гертран отбросил в сторону изрядно помятый шлем и разодранные перчатки. Слез со своего видавшего виды всемобиля, отодвинул врачей и победно поднял вверх руки, сияя белозубой улыбкой. Его левая рука была ободрана. Верхняя губа  -  разбита, на лбу красовался кровоподтёк и глубокая ссадина. Гертран упал на колени, поцеловал верную машину, принёсшую ему успех, потом, упершись лбом в землю, вознёс молитвы своему Экстремальному Богу, Защитнику Всех Крутых и Неистовых. Встал, пошатываясь, сделал несколько шагов прочь и завертел головой, словно ища кого-то.

Элис тоже кричала до хрипоты, хлопала и топала ногами – ведь её друг победил! А потом сорвалась с места, перепрыгнула через бортик, отпихнув дежурных, выскочила на поле и понеслась ему навстречу, повисла на шее, и Гертран, прихрамывая, начал кружиться вместе с нею. От него пахло трудовым потом, гарью, пылью и бензином.

Огромный обритый человек в чёрном костюме и белой рубашке, прямой, как столб, с бородкой, заплетённой косичками с алыми лентами, торжественно поднял руку Гертрана: - Перед вами лучший гонщик мира! Вот он -  человек, который сорвал главный приз! – раздался в мини-динамик около рта его зычный голос. – Пятьсот тысяч кредитов он заслужил по праву! Корпорация экстремального спорта делает ещё один подарок – право на новёхонький экспериментальный спортивный автомобиль марки Роузмобилдан! Ты счастлив, Гордо? – обратился Горбатый к Гертрану.

- Вот моя лучшая награда! – крикнул Гертран и поднял вверх руку Элис. Потом обнял её и запечатлел под восторженный рёв толпы крепчайший поцелуй на её губах – Элис ощутила вкус его крови: - Ты меня вдохновляла, детка!

 Элис вздрогнула, попыталась отстраниться, Гертран посмотрел на неё с победной улыбкой – мол, ничего, ты ко мне привыкнешь!

Потом разношёрстная, экзотическая толпа болельщиков в невероятных облачениях подхватила их обоих на руки и торжественно понесла в празднично разукрашенный павильон, где для вечеринки уже были накрыты столы с массой выпивки и разномирных деликатесов – от рокшмистеров до буль-булей. Усадив героя дня на высокую кушетку и разоблачив, девушки из отряда скорой помощи обмывали раны Гертрана – содранную кожу и кровоподтёки на лбу и руках, смазывали их быстрозаживляющими бальзамами либо залепляли цветными пластырями – в большей степени символически и ритуально, чем по реальной необходимости. Скоро вид Гертрана стал скорее забавным, чем грозным, и он уже ничуть не походил на крутого гонщика. Элис с сочувствием и грустью смотрела на атлетическое сложение и великолепные бугры мышц избравшего её человека: ну и что же, что Ули не такой? Всё равно он ей дороже любых суперменов.

И понеслось бесшабашное веселье: танцы, стриптиз на огромном подиуме-столе, устроенном энтузиастками экстрима – они танцевали и раздевались не на горизонтальной поверхности, а на причудливых металлических конструкциях. Лилась болтовня ни о чём, хвалебные речи в честь победителей.
 
А потом толпа вывалилась в степь, под свет луны, звёзд и разноцветных фонариков, призывно ударили бубны и барабаны – и начались неистовые степные пляски вокруг машин и байков под жёсткий электронный ритм, громом разносящийся по степи. Земля сотрясалась от топота так же, как сотряслась она от бешеной гонки мощных всемобилей. Это походило на шаманские пляски, всеобщее помешательство, колдовской ритуал…

Гертран не пил – ему хватало сознания победы и наличия рядом Элис. У Элис кружилась голова от бесконечного вращения в хороводе. Круг время от времени распадался, люди передавали друг другу сигареты с каким-то дурманом, от которого хотелось взлетать и парить, целовались, кто-то падал на землю, чтобы заняться любовью – и это не казалось странным или диким.

Элис и не поняла, когда и как случилось, что они наконец-то остались наедине с Гертраном, разукрашенным пластырями и ссадинами, в своём номере – мир продолжал кружиться вокруг неё, а ноги - двигаться. Наконец она рухнула на кровать, вконец обессиленная.

- Мы богачи, Элис! Ты поедешь за мной на край и за край света – до новых лётов? Ну, иди ко мне! – Он встал над нею на колени и хотел поцеловать. Элис очнулась и вытянула руки:
- Нет, Гертран!

- В чём дело? Ты не любишь экстрим? – со счастливой, пьяной улыбкой осведомился Гертран. – Ведь ты моя награда, ты не возражала стать моей подружкой и поддержкой, ты стояла со мной на верхушке! Бьюсь об заклад, тебе по кайфу! А целоваться со мной? Чистый экстрим! Ты вошла во вкус! Я научу тебя летать на байке – я позабочусь и об этом, и о другом! Тебе не хочется мчаться, чтобы схватить ветер за хвост? Гарантирую – тебе не придётся нудиться!

Он обнял её – его руки оставались крепкими, но он не был насильником. Элис вывернулась и сползла с кровати, пошатываясь, встала в стойку, готовая драться.

Гертран помедлил, потом вскочил, с досадой одним ударом вышиб пробку из бутылки: - Теперь мне можно пить, и я буду пить.

- Ты ведь непьющий, Гертран. Это опасно! Ты и так пьян – от гонок, от славы, от курева с кайфом…

- Я буду пить! Буду пить тебе назло! – и он залпом осушил полбутылки. Потом стукнул ею по столу – багровое вино выплеснулось на клеёнку. – Иди ко мне! Ну?

- Отвянь. Я хочу прогуляться, Гертран. Одна.

- Ты вернёшься, да?

- Не знаю. Может быть, вернусь, может быть, нет. Скорее всего, второе.

- Дьявол подери! Тебе некуда деваться, Элис! Здесь теперь твоя жилуха!

- Похоже, у меня нет больше жилухи, - тихо возразила Элис. – Прости, Гертран.

- Элис, если ты передумаешь, знай, я буду ждать тебя. До утра – слышишь? До утра мой запал не схлопнется. А утром я влечу на мобиль – только меня и видели! Имей в виду!

Элис вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь. Услышала, как о дверь ударилась пустая бутылка и со звоном разбилась. «Прости, Гертран», - ещё раз прошептала она, и вышла из гостиницы в ночь. На минуту остановилась: куда теперь? Может, вернуться? Звук шагов сзади вывел её из раздумий. Её догоняла возбуждённая девушка в кожаном прикиде со всевозможными заклёпками и металлической фурнитурой – просто очередной байкер, и только. Но девушка крикнула ей вслед: - Стой! – и голос этот звенел яростью. – Стой, я тебе говорю!

Элис вгляделась – да это та самая девушка, с которой Гертран уходил вчера.

- Ты кто такая, чтобы приказывать?

- Моё имя Герда. Герда Непобедимая!

- Не знаю такой, - Элис повернулась, чтобы идти дальше.

- Сейчас узнаешь. Ты увела у меня парня, я этого не прощу!

И она с криком прыгнула на Элис.

Элис и подумать не могла, что ей придётся драться с разъярённой тигрицей. Силы их были примерно равны, но Элис давно не тренировалась, она расслабилась, да и прежде не была она таким уж крутым бойцом. Вот меч… Эх, ей бы меч сейчас - лучше бы пошло. Меч? Элис извернулась, подхватила с земли какую-то палку и начала орудовать ею, как мечом, стараясь серьезно не задеть девушку: меньше всего ей хотелось закончить схватку взаимными увечьями. Они дрались серьёзно, Элис приходилось защищать себя от того, что ей вовсе не было нужно – от собственного случайного вторжения в чужую любовь.

- Послушай, Герда! – крикнула Элис, когда они схватились в близком бою. – Давай поговорим мирно!

- Мне не о чем с тобой разговаривать! Прочь руки!

- Но я не желаю драться с тобой!

- Струсила? С байка слетела?

- Гертран мне только друг! Поверь!

- Врёшь! Ты трахалась с ним в номере! Но это не пройдёт: Гертран мой, только мой!

- У нас ничего не было и никогда не будет! У меня есть жених!

Герда застыла на миг неуверенно и растерянно, и Элис расслабилась, отпуская хватку – и тут же получила сокрушительный удар…

…Элис очнулась и нашла себя лежащей на кровати в маленьком гостиничном номере, причём её голова покоилась на коленях у Герды, которая меняла на её лбу холодные, с кисловатым запахом, компрессы. Как Герда ухитрилась затащить её, бесчувственную, в номер? Неважно.

- Пей, это не вино, не бойся, это от балды, чтобы очухаться… – сказала Герда несколько виноватым голосом и приложила к её губам чашечку с питьём. – Ты и правда с ним не трахалась?

Элис кивнула и поморщилась от боли, пригубила лекарство: - Я, правда, с ним не трахалась. У меня есть друг, ради которого я пошла бы на край света. Отдала себя по кусочкам. Все остальные для меня – лишь друзья. Но если дружба перекинулась за грань, я предпочту оборвать её.

- Зачем же ты летанула с ним?

- А ты – зачем здесь? Мне было некуда идти. Я растеряла всех любимых и друзей. Мне было одиноко. Теперь я поняла, что не могу оставаться в вашей тусовке, это не моё.

- Ты чудная. Чокнутая. Ты увела парня, чтобы кинуть его?

- Возможно. Ты можешь проверить, Герда. Иди к нему. Он расстроен, он одинок, он грустит и злится, всё сразу, как крезанутый. Иди – иначе он напьётся до космонавтиков. Вот и весь экстрим. Иди. Он примет тебя с радостью.

- Если ты лжёшь, я загашу тебя!

Элис усмехнулась: - Не советую. Иначе мой жених не найдёт меня, вернувшись за мной, мои друзья никогда меня не отыщут, а моя мама так и останется ни живой, ни мёртвой. Видишь, сколько дел ты наделаешь, загасив меня.

- Прости, я не собиралась тебя выключать. Но что мне было делать с самозванкой, которая заграбастала моего парня? У нас на таких наезжают жёсткими шинами.

- Я его не грабастала. Я считала, что это будет дружба. Только дружба. Но победа совсем отвернула ему башню. Он, конечно, замечательный, но я не предаю свою любовь, Герда, я буду ждать её, что бы ни произошло.

- Завидую твоему закалу. А я вот нашла свою любовь – и потеряла голову. Знаешь, я тебе помогу. Ты хочешь уехать отсюда?

- Я бы уехала. Но как? Ночь. Степь. Напыхавшиеся и пьяные в педаль болельщики. Даже машины, похоже, торчат…

- Я подброшу тебя до Гальтаранты. Это недалеко – всего около получаса быстрого, очень быстрого лёта. Полчаса туда, полчаса обратно – даже если за час Гертран упьётся в бобелюку, я сумею его протрезвить!

Они покинули гостиницу, дошли до гаражей, и Герда завела своего коня.

Далеко-далеко, оседлав горизонт, потихоньку набирала скорость заря, но ей пока ещё не удавалось успешно соперничать с ярко освещённым Сойдисполлем.

Элис села на мотоцикл Герды, и они отправились в ночь. Герда и впрямь казалась асом – она просто мчалась вперёд по бездорожью, не замечая препятствий, и никакая земля не могла удержать её за ноги. Они минули обжитое пространство и въехали в звёздную степную ночь – бесконечную, как само небо. «Где-то здесь скрывается Зверь» , - подумалось Элис. – «Мой Зверь. Наверное, я рано или поздно обязана его встретить и поговорить по душам».

- Герда, тормози, - вдруг, неожиданно для самой себя, прокричала Элис.
Герда притормозила не сразу.

- В чём дело? – прокричала она, обернувшись. – Что стряслось? Укачало?

- Ничего. Я просто хочу остаться одна.

- Вот шальная! Ладно, иди. Отговаривать не буду. И дожидаться, пока передумаешь, тоже. Меня дела ждут – друга откачивать от любовной шизухи. Сечёшь? Салют, подружка!

Герда развернулась и помчалась назад. Элис стояла, пока рёв мотоцикла не стих достаточно, чтобы стать незначительным и слиться с белым шумом ночи.

И Элис осталась одна. Не потому, что её бросили. А потому, что ей впервые в жизни захотелось остаться одной. Жаркий ветер равнины приносил звуки далёкой музыки сразу с двух сторон, запахи скота и сухой травы.

«Ули… Неужели одна-единственная встреча может так изменить человека?» - думала Элис. - «Ну вот, кажется, одна половина моей жизни закончилась.  А что ценного я успела сделать за эту половину? Изучала боевые искусства – но не до конца, успела помахать мечом – но кому это сейчас нужно? Даже по фене ботала не вполне, больше для понта – не вросло. Всё в моей жизни было слегка. Может быть, пора начать сначала – и на всю катушку? Безо всяких половинок? А? Ведь ось всё крутится, и у меня столько дел впереди!»