До нашей встречи оставалось чуть меньше недели. Я волновался заранее, вдруг не найдем общего или я впаду в молчаливый ступор, как это часто бывает со мной. Для начала набросал на клочке бумаги список примерных тем для бесед. Туда вошли курьезные случаи из жизни, сплетни об общих знакомых, домашние животные, учеба в университете. Думаю, на месте сымпровизирую веселую шутку.
Потом сделаю комплимент. Скажу ей, что она выглядит сногсшибательно. По-моему неплохо. По-взрослому и необычно. Я произнес слово «сногсшибательна» десять раз про себя. Так, что слово мне показалось чрезвычайно странным, а то и вовсе несуществующим. Обратился к Гуглу, все в порядке. Это все еще комплимент.
Я не выношу перемен и неожиданностей, поэтому сразу спросил у нее, куда мы пойдем. На что она ответила, что не знает, что я люблю. Теперь я в ступоре, что же я люблю? Пойдем в библиотеку? В бар? Думаю об этом второй день. Я ничего не люблю. Все отвратительно в природе своей.
Между тем настал день икс. Я побрился, надел новые джинсы и вышел из дому. До встречи оставался час.
Договорились встретиться на Маяковской, немного пройдем по Невскому, и я решу, куда ее вести в Токио или в Маяк. Лучше, конечно, в Маяк, родные стены, привычный контингент, незаурядная атмосфера. В Токио мне не по себе, почему-то не люблю сетевые рестораны. Нет в них души что ли.
Прибыл на место чересчур рано. Нервничал так, что подкашивались колени и пересыхало во рту. Все-таки Катерина была мне небезразлична лет десять назад. Вспомнил про рюмочную за углом и направился туда. Если разумно выпить, то пройдет дрожь и исчезнет стеснительность. За стойкой сидел усач, у окна женщина в меховой шапке. Долго раздумывал, что же взять. Если пива, оно полегче, но через минут сорок захочется в туалет. Будет неловко. Водки – запах. Остановился на вине. Бармен налил мне в бокал белого сухого.
Торжественно я поднес бокал ко рту и чуть не поперхнулся. Кто-то панибратски ударил меня по плечу.
- Чё ты как не мужик? Бери сразу водки! – узнал голос Кати и только потом обернулся. Действительно Катя. Слегка потолстевшая и осунувшаяся, но, тем не менее, Катя.
Я, было, решил, что она шутит, но её серьёзный вид говорил об обратном. Пришлось заказать 350 водки и лимон.
За столиком, после «за встречу» хорошенько рассмотрел её. Угадывались черты юной Катерины: живой взгляд, манерность. В целом изящный аристократический силуэт, тронутый кое-где чернилами быта.
С детства я склонен драматизировать на пустом месте. Вот и сейчас, после третьей рюмки уже влюблён до гроба и заодно разбит от не взаимности. Заготовленный список тем подходил к концу.
В тугом молчании мы пошли по Невскому. Наконец, Катя не выдержала и пригрозила, что уйдет домой:
- Почему ты всегда плывешь по течению? Будто характера нет! Расскажи что-нибудь.
Кажется, я промямлил слово «Маяк» и кажется она согласилась. Потому что коньяк мы пили именно там. По всей видимости, алкоголь превратил меня в удивительной красоты мужчину. Обаятельного и с отменным чувством юмора. Катя подсела поближе и смеялась без остановки.
- Ты сног…сног…сногсшибательная, Катька, - вспомнил я и ослепительно улыбнулся. Вместо благодарного взгляда своей спутницы я застал ее за флиртом с лысым мужиком за соседним столиком.
- Ты, Юрка, (а я как раз Юрка) не мужик, - громко и отчетливо сказала Катя.
Я встал. Лысый тоже встал. Ситуация чрезвычайная, я бы сказал. Минуту спустя мы дрались на улице. По правде, дрался лысый, я сначала отмахивался, а потом лежал и стоически принимал удары. Затем я умер, прошел все круги ада, чуть задержался на пятом и воскрес с кровавой салфеткой в носу. Катя гладила меня по голове и выглядела счастливой.
- Юра, храбрый ты все-таки человек. Не побоялся, сколько помню, всегда ты таким был - причитала она.
После этого умылся снегом.
Я отчаянно трезвел. Мы пили кофе в Макдональдсе, и я приходил в себя. Как ни странно, выглядел я вполне прилично, видимо лысый мужик бил меня аккуратно. В пол силы. Жалел меня? Тут я проникся уважением к драчуну и даже прослезился от нахлынувшей вселенской любви. Катя держала меня за руку, ее голова покоилась на моем плече. Можете вы представить себе более трогательную ситуацию? Я нет.
Мы пошли гулять. Снег мелодично кружил над Невским. Все выглядело чистым, магическим и ясным.
И мы вдвоем среди прохожих.
- Ты сногсшибательная, - наконец сказал я, и Катерина поцеловала меня.
Не прошло и пяти минут, как загадочный безликий человек жестами пригласил нас в неопределенное место. Он махал рукой, имея в виду «добро пожаловать». Затем уверенно вытащил из внутреннего кармана пиджака флаер и протянул нам. Пока мы пытались разглядеть, что там написано, безликий мужчина обильно осыпал нас блестками.
- Давай заглянем! Хочется праздника! – Катя прыгала на одной ноге.
Я прочитал: «You will not be the same».
Мне вспомнился «Степной волк» Гессе. Не хватало блуждающих букв:
«Только – для – сума – сшедших!»
Что-то мне подсказывало не ходить туда. Но, с другой стороны, любопытство мешало мыслить здраво. Без тени сомнений могу утверждать, что ночь действительно необыкновенная для меня, замкнутого домоседа.
И. Я. Рискнул.
Нас провели по длинным и влажным коридорам, затем по тоннелю, в конце которого сияла невинная занавесочка в синий горох. Почему в горох?
Люди внутри были нам рады. Они хлопали в ладоши и свистели. Мы шли, словно по ковровой дорожке. Правой рукой я махал в никуда, а левой поддерживал Катю за талию. Но это было недолго. Используя танцевальные па к нам приближался крупный мужчина в кожаных шортиках. Он уволок на меня на сцену. Вот тут я действительно плыл по течению. Скажу кратко, меня раздели, связали, а в рот мне положили розовый шарик, так что выражение моего лица стало удивленным. Меня подвесили над сценой, и мужчина в коротких шортиках пощекотал мой живот павлиньим пером. Я смеялся сквозь слезы. Так же сквозь слезы я заметил особенность присутствующих в зале. Люди с плётками, неизвестными мне приборами. Кто-то сидел в клетке. Вдалеке маячила фигурка Кати. Она нацепила на себя полицейскую фуражку и чокалась с барменом пивной кружкой.
Лучше бы лысый мужчина прикончил меня.
На какое-то время меня оставили в покое. Я переводил дух, плавно покачиваясь на розовых лентах.
Оглушительный хлопок, похожий на откупоривание огромной бутылки с вином, и последовавшая за этим темнота дали понять, что вечеринке конец. Кто-то обрезал мои ленты, и я обрушился на пол.
Пришел в себя ближе к вечеру, дома. Хорошенько выспался, вынул шарик изо рта и подумал, разглядывая свое отражение в зеркале:
- Ничего себе я выносливый.