На опушке, где суды проходили,
Где в кровИ торчал из плахи топор,
Волки зубы на собрата точили,
За накликанный на стаю позор.
-Проморгавший нам отару, дозорный
Поднял насмех нас пред сворой собак.
По закону он отныне «позорный»-
Выступал за прокурора вожак.
Если есть чем оправдаться-пусть скажет...
Может нос ему медведь прищемил,
Пусть медком волчица ноздри помажет
Ну и в улей, чтобы нюх подлечил.
Ну а ежели от старости слепит-
Не молчи, по волчьи волка поймём.
Чтоб не слушать престарелого лепет-
На куски тебя, как лань разорвём.
Отвечал он, как прошла перепалка:
-Что скажу, то вам, волкам, не к лицу.
Больно мне чужую жизнь стало жалко.
Пожалел я в той отаре овцу.
-Ты с ума сошёл, волчара позорный?
Мы то думали, что хворь, но теперь...
Как изгой ты нам, для всех прокажённый,
Как предавший естество своё зверь.
Рвать не стали, заразиться боялись,
Он ушёл, не по-собачьи следя,
Даже овцы, коих спас он, плевались.
Лишь одна спросила, путь преградя:
-Неужели за собачьим уделом
От волков уйдёшь под кровлю людей?
-Они люди. А звереют не телом,
Но душою от звериных идей.
Род забыли свой они. Век за веком,
Глотки рвавши, превратились в волков.
Я хочу лишь снова стать человеком,
О котором говорят: «он Христов».