Красноярск, Россия, Земля.
1 января, 00:51 (часовой пояс +7).
Чебы двигались вдоль улицы, рассредоточившись по обеим её сторонам. Из-за небольшого роста их было очень трудно заметить, так что неудивительно, что командование Винтхерлунда решило укомплектовать армию ещё и ими – в количестве этак примерно миллиона экземпляров.
Но в данный момент по Павлова шли всего восемнадцать. Впереди были Хшер – на чётной стороне и с «посохом» в… передних конечностях – и Сыйх – на нечётной, со снайперкой Хшера. Командир всё же решился отдать это оружие самому умелому бойцу в отряде; к тому же, у него, Хшера, уже был новый «отличительный знак».
Шли очень тихо, поэтому «деды-морозы» и «снегурочки», сторожившие в разных местах улицу, не успевали вовремя заметить чебов и отреагировать, прежде чем те аккуратно их «снимали»: хватали, утаскивали во дворы и ликвидировали, дожидаясь момента, когда звук выстрела маскировался бы шумом взрывов и обстрела, которым в данный момент подвергался город.
Прошло несколько минут после того, как маленькие мохнатые создания выдвинулись со двора больницы, и теперь они приближались к пересечению с переулком Маяковского, парку и школе номер девяносто. И взрывы и звуки обстрела постепенно становились всё громче. То есть – ближе. И видимее.
Пробираясь мимо ряда аккуратных светлых пятиэтажек, стоящих сбоку за деревьями торцами к улице, Хшер видел, как яркие огненные цветки вырываются из фасада находящегося впереди на другой стороне Павлова величественного здания и кирпично-решетчатого забора парка в те местах, которые к тому зданию примыкали. Глаза чеба различали тянущиеся вслед за каждым снарядом, попадающим в цель, бледные дымные хвосты, исходящие, как он определил, подойдя ещё поближе, из одной точки. И эта точка находилась на его, Хшера, стороне улицы – всего лишь в нескольких десятках метров впереди. И приближалась. Неотвратимо. Открыто. Нагло.
По проезжей части катилось нечто белое и продолжающее обстреливать то, что было когда-то создано землянами, жителями своей планеты, страны, города. Катилось наискосок от школы к ближайшему, северо-восточному, углу парка. Ближе к чебам.
Внутри Хшера поднялась волна негодования. «Почему они стреляют вот так, не по аборигенам, а по городу? – подумал он и см же себе ответил: – У них нет ничего красивого. Только их заводы, лагеря, военные части, жилые комплексы. Всё одинаково, рационально, неинтересно и страшно. И они хотят, чтобы так стало и здесь. Но местные им этого не позволят. И мы – тоже».
Лидер отряда повернул голову влево, увидел Сыйха, дождался, когда тот на него посмотрит, и жестами (не следует забывать о хорошем ночном зрении чебов) посигналил ему: «Стой на месте и останови остальных. Впереди неизвестный объект, представляющий опасность. Будьте осторожны». Сыйх ответил – также жестами: «Хорошо. Сейчас сделаю. Ты пока изучай», – и стал передавать приказания «своей» половине эргшворда, в то время как Хшер просто поднял одну… переднюю конечность с тем же результатом.
Отряд остановился. Чебы замерли, превратившись, казалось, в замороженные огромные плюшевые игрушки, держащие, однако, далеко не игрушечное оружие. Хшер тоже стал таким – только, в отличие от игрушки, в его голове что-то шевелилось. Он напряжённо думал.
Вступить в бой первыми? Тогда у них, чебов, появится шанс уничтожить эту штуку… а у этой штуки появится повод уничтожить их. Но у них же теперь есть лазерное ружьё… Хшер погладил ствол «посоха». Шанс есть – и это уже что-то.
Или, может, обогнуть эту штуку по широкой дуге и пойти дальше искать того местного? «Нет, – сказал себе чеб, – это выше моих сил – смотреть, как эта штука безнаказанно разрушает город, который вообще-то ни в чём не виноват». И его… рука? лапа? – непроизвольно потянулась к спуску лучевой винтовки.
Решение было принято.
Вдруг «снегурочка», затаившаяся на углу парка (впрочем, Хшеру со своей позиции её было видно), выглянула из-за кирпичного столба, который являл собой этот угол и служил ей краем укрытия, и начала палить из своего «автомата» куда-то в переулок Маяковского, простреливаемый едва ли не насквозь.
И Хшер понял, что – сейчас или никогда; робот-«снеговик», за которым он наблюдал, успел уже проехать мимо северо-восточных ворот парка и подбирался к углу, где как раз завязалась какая-то шумиха.
– Огонь! – крикнул чеб на родном языке во всю мощь своих лёгких и, не дожидаясь, пока начнут стрелять остальные, впустил лазерный луч в направлении робота-разрушителя.
Начался новый бой местного – может, даже слишком местного значения.
…Егор со всех ног бежал от преследовавших его «дедов-морозов» и «снегурочек». Он уже не отстреливался: это замедлило бы движение, – а полностью сконцентрировался на беге: именно в этом сейчас было его спасение.
Добежав до белой арки, Егор укрылся на пару секунд за ней и несколько раз наудачу выпалил из «автомата». Затем сразу же рванул дальше по Гастелло: только что он подарил себе ещё одну–две секунды и лишних пять–семь метров форы, что в данных обстоятельствах было просто даром небес.
Он перебежал дорогу и хотел было и дальше понестись прямо вперёд, но что-то заставило его в эти мгновения пересмотреть свои намерения.
«Нет, так дело не пойдёт, – подумало что-то внутри Егора – не он сам, потому что эта мысль промелькнула в нём за доли секунды. – Если ты, дорогой друг, продолжишь бежать по прямой, то тебе гарантированно крышка». И ноги Егора сами его помчали налево, во дворы, в то время как преследователи лишь начинали показываться сзади из-за арки.
Егор вбежал во двор, внимательно смотря по сторонам, потому что было темно, плохо было заметно и где выходы на Павлова, и что находится под ногами. А когда он пробежал по асфальтовой дорожке мимо чёрного внедорожника, у которого верхняя половина странным способом была отделена от нижней и теперь лежала на последней как-то криво, – чьи-то руки схватили Егора за одежду, он не удержал равновесия и упал на покрытый коричневым снегом асфальт, выронив «автомат», и эти же руки крепко сжали копирайтера в объятиях. Егор дёрнулся было… но вдруг увидел лицо Марины рядом со своим и расслабился, на мгновение теряя способность к рациональному мышлению.
– Егор… прости меня! – сказала Марина; Киселёв не мог видеть слёзы на её глазах, но слышал их в голосе девушки – и ему почему-то казалось, что она чудом удерживается от того, чтобы начать его целовать. – Я…
– Марина, тише! Бежим отсюда! – сказал Егор, высвобождаясь из рук подруги и подбирая выроненное лазерное ружьё. – За мной гонятся эти!..
– Кто – «эти»? Вообще что здесь творится, можете мне внятно объяснить?! – спросил кто-то, сидящий на снегу в метре от них.
Егор повернул голову и разглядел с другой стороны передка машины, у которого сидели сейчас и они с Мариной, того, кто произнёс эти слова. В темноте невозможно было различить детали, поэтому копирайтер понял лишь, что это мужчина лет на десять старше его, довольно-таки высокий и массивный, но не толстый; голос у этого человека был глубокий, низкий, и в этом голосе было столько недоумения и непонимания, что Егору искренне стало жаль его обладателя.
– Это Владимир, владелец внедорожника, – представила незнакомца Марина. – Бывший… Егор, ты чего?
Киселёв в этот момент осторожно, но решительно отодвинул Марину, освобождая себе место под защитой передка разрезанной напополам машины, и устроился на «расчищенном» клочке пространства, выглядывая из-за борта внедорожника и выставив в том направлении ствол «автомата».
И вовремя: из-за угла дома, откуда до этого прибежал и Егор, появились силуэты преследователей, которых копирайтер не смог вывести из строя, – трёх «дедов-морозов» и одной «снегурочки». Егор не стал ждать, пока они подберутся ближе, и выстрелил в них первым.
Из «автомата» вырвался зеленый луч. Киселёв услышал не очень приличное слово, вырвавшееся у изумлённого Владимира. Один «дед-мороз» вдруг вскрикнул и повалился наземь. Его соратники мигом шмыгнули в стороны и, прежде чем Егор понял, куда стрелять дальше, стали кромсать лазерами автомобиль, за которым прятались трое красноярцев.
«Так мы долго не протянем», – подумал Егор и крикнул остальным:
– Надо бежать! А то они нас на куски порежут!
– Моя машина… – сокрушённо пробормотал Владимир, но Егор дёрнул его за рукав достаточно дорогого на вид пальто:
– Нет времени! Бежим!
– В нас же стреляют!..
– И чёрт с этим! – ответил копирайтер, согнувшись едва ли не пополам и начиная движение к замеченному выходу со двора к парку и улице Павлова под прикрытием стоящей посредине дорожки, доживающей последние секунды своего существования машины.
Марина и Владимир послушно последовали за ним.
Отойдя от расстреливаемых остатков внедорожника метров на пять, Егор приготовился совершить рывок к выходу со двора, но Марина, угадав его желание, подошла к нему и положила руку ему на плечо.
– Что? – не оборачиваясь, спросил Егор.
– Тише. Осторожно: на углу парка стоит «снегурочка»! – прошептала девушка; её кое-как было слышно из-за шума недалёких взрывов. – Она меня едва не убила.
– Не волнуйся за меня. Пошли.
И они – по очереди все трое – побежали к близкому просвету между двумя грязно-серыми пятиэтажками, а вслед тихо засвистели новые выстрелы лазеров.
Как и навстречу. Едва троица выбежала к дороге, «снегурочка», о которой говорила Марина, действительно начала палить в них из-за угла парка, но ей обзор частично заслоняли замершие с простреленными моторами полицейские «уазики», и Егор решил этим воспользоваться.
Скользнул взглядом по трупам полицейских, подумал, внутренне похолодев: «Что здесь была за бойня?..» Немного изменил вектор движения, чтобы от «снегурочки» их закрывали машины, подбежал к одной, стоящей дальше от выезда на Павлова (Марина и Владимир в ту же секунду догнали его, но остановились, увидев тела), сказал спутникам:
– Прижмитесь к бамперу, притворитесь тенью запаски! – Сам же, сев на корточки у переднего конца автомобиля, положил на капот ствол «автомата» и выстрелил два или три раза.
Лучи проделали дырочки в кирпичной кладке, но в цель не попали. Зато Егор увидел со своей новой позиции то, что происходило в данный момент на Павлова, в считанных метрах от них.
Взрывы, которые они слышали, находясь во дворе, производил, оказывается… снеговик, катящийся по улице в их направлении, обстреливая забор парка и одновременно начиная пускать снаряды и куда-то вдоль улицы! А взамен в него с обеих сторон Павлова летели пули… и лазерные лучи!
Егора так поразила открывшаяся картина, что примерно секунду он провёл в бездействии, с приоткрытым ртом обозревая вторую половину поля боя. Вывели его из этого состояния две вещи: рука Марины, потрясшая его за плечо, и очередной луч, вонзившийся в борт «уазика» едва ли не под мышкой копирайтера.
«Блин, а про это я и забыл!» – подумал Егор, оборачиваясь и перемещая прицел на сто восемьдесят градусов. Преследователи уже выбегали со двора, нацеливая на троих красноярцев высокотехнологичное оружие и рассредоточиваясь, чтобы Егор не мог срезать всех троих разом.
Надо было сражаться одним «стволом» на два фронта.
Но тут в одно и то же мгновение произошли три события, давшие Киселёву возможность переломить ход схватки в свою пользу.
Во-первых, крайний левый из преследователей вдруг закричал, споткнулся и упал: видимо, в него попал один их тех, кто поливал «снеговика» свинцом.
Во-вторых, «снегурочка» выстрелила и промахнулась, выпущенный ею луч прошёл мимо всех и попал в то, что осталось от внедорожника Владимира; раздался взрыв: похоже, на этот раз лазер всё-таки угодил в бак автомобиля.
В-третьих, «снеговик» выпустил то ли снаряд, то ли просто гранату в ближний к Павлова «уазик». Машина взорвалась; Егора, Марину и Владимира спасло то, что они укрывались за другой.
Но два взрыва, прозвучавших одновременно, на миг немного дезориентировали преследователей, из которых в строю остались всего двое, не успевшие разбежаться достаточно далеко. А Егору изменения обстановки не помешали полусознательно-полурефлекторно нажать кнопку стрельбы и провести стволом из стороны в сторону несколько раз подряд.
Остававшийся «дед-мороз» и бывшая вместе с ним «снегурочка» с криками упали на снег, выронив оружие и вскоре затихнув.
Егор не успел даже мимолётно осознать устранение угрозы с одного фронта, как вдруг новый луч вышел рядом с ним из дверцы «уазика» и двинулся в сторону Марины и Владимира.
– Вниз! – крикнул им Егор, вновь поворачиваясь к другой части поля битвы. Впрочем, орать и не понадобилось бы, так как спутники копирайтера уже сами, заметив очередную опасность, распластались на асфальте.
Но Егор этого не видел. Теперь его внимание было сосредоточено на «снегурочке», которая, очевидно, прорезала себе дыру внутрь парка и сейчас, прячась за ближайшей решетчатой секцией, выпускала по «уазику» непрерывный лазерный луч.
Зрение обострилось до предела. Егор ясно видел, где находится противница, и, тщательно прицелившись, выстрелил. Луч, чуть было не располовинивший полицейскую машину, как тот внедорожник, до конца (то есть – до топливного бака, взрыв которого сулил смерть троим красноярцам), сразу исчез. Кажется, Егор попал в цель.
Однако его внимание снова переключилось – в этот раз на «снеговика», разворачивающего в их сторону одну из своих чудовищных «рук», на поверку оказавшихся мощными пушками. Егор в свете, даваемом горящим «уазиком», чётко различал дуло, повёрнутое к их временному укрытию, на расстоянии не более пяти метров – настолько близко успел подкатиться «снеговик».
У копирайтера опять оставался последний шанс уничтожить угрозу до того, как она станет причиной его безвременной гибели. И Киселёв им воспользовался.
Повернул дуло «автомата» чуть вправо, нацеливая точно на «снеговика», и нажал кнопку выстрела.
Луч отрезал «руку» «снеговика» от корпуса, и компактная орудийная установка упала на дорогу.
В этот момент другой луч, пущенный со стороны Павлова, отхватил «голову» «снеговика» от «тела», которое, однако, не остановилось, а продолжило катиться на небольших колёсиках, всё ещё стреляя уцелевшей «рукой».
И Егор, довершая разгром сил противника, следующим выстрелом перерубил «снеговика» напополам. Части корпуса покачнулись и, разделившись, упали на асфальт; копирайтер заметил во «внутренностях» металл и провода – и понял, что «снеговик» был всего лишь роботом. Без сомнения, «made in Wintherlund».
Бой местного значения закончился.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом огня, пожирающего один из двух полицейских «уазиков» в паре метров от перекрёстка, ставшего в последнюю минуту ареной битвы, да негромким потрескиванием искрящих останков «снеговика». А в следующую секунду Владимир потрясённо выдохнул:
– Ф-фух-х! Что это было?! – Оглянулся на Егора, которого только что обняла Марина. – Теперь-то вы мне всё объясните?
– Непременно, – ответил копирайтер, пытаясь отдышаться; в руках он всё ещё держал лазерное ружьё. – Это вторжение. На город напали люди вот с таким оружием и в костюмах Деда Мороза и Снегурочки. А теперь ещё и снеговиков с собой притащили.
Владимир лишь хлопал глазами, не зная, расценивать ли это как шутку или же как издевательство.
– Это правда, – продолжил Егор. – Я поймал и допросил одного из них… – Тут до него неожиданно дошёл основной смысл сведений, полученных им от Дирнера, и Егор медленно, сам стараясь до конца вникнуть в суть собственных слов, проговорил: – Я узнал, что вторжение происходит не только у нас. Оно… глобально! – И он расширенными глазами уставился на своих теперь уже боевых товарищей. – Им нужен весь наш мир!
– Серьёзно, что ли?.. – спросил Владимир в явном замешательстве. Вдруг он посмотрел по сторонам, вздохнул и печально опустил взгляд: – Да, теперь вижу, что серьёзно… Кто-нибудь знает, что нам делать?
Егор не ответил. В этот момент он во все глаза глядел на существо, стоящее неподалёку от них и освещаемое огнём полыхающего «уазика». Оно было небольшого роста, покрыто коричневым мехом и походило одновременно на Чебурашку, Винни-Пуха и овчарку. А ещё у него в руках (Егор для себя решил называть конечности этого существа руками и ногами) был такой же «посох», как и у всех поверженных бойцов-мужчин вражеской армии.
– Ты кто? – спросил Егор.
Теперь это существо заметили и Марина с Владимиром – и потеряли дар речи. Егор посмотрел чуть в сторону – и увидел ещё десятка полтора этих созданий, стоящих кучкой чуть поодаль. И у всех было какое-нибудь оружие: автоматы, пистолета; была даже одна снайперская винтовка.
Существо, находившееся ближе всех к красноярцам и являвшееся, судя по всему, главным в этой группе, указало пальцем на себя и сказало:
– Хшер. – Указало на остальных: – Кха-тхет. – Быстро указало на себя, затем на других: – Кха-дин. – И напоследок обвело пальцем себя вместе с остальными: – Чебы.
* * *
00:53.
…Где-то между «не очень далеко» и «далеко» раздался слышимый даже отсюда, из квартиры, скрежет с примесью свиста и шороха. Наверное, кто-то стал отрезать примагниченную к косяку стальную дверь подъезда. Отрезать. Скорее всего, лазером.
«Вот и лланг, – подумал Дирнер, дёргаясь в путах начавшим затекать телом. – Добрались… Что так долго? Флаер, что ли, долго не заводился?.. Кстати, почему они решили пробиваться ко мне оттуда, а не, скажем… А, понятно: не хотели подвергать меня лишней опасности – осколкам стекла, обломкам стены… Но пусть вызволяют меня побыстрее…»
Скрежет на миг прекратился, затем прозвучал сильный удар, а после этого – страшный металлический грохот: видимо, вырезанную дверь втолкнули внутрь подъезда. В следующую секунду по ней, лежащей уже горизонтально, пробухали мономолекулярные сапоги (по виду – точь-в-точь валенки), прошаркали по ступенькам, ведущим к площадке…
Теперь заскрипела внешняя – стальная – дверь квартиры, у которой сейчас выжигали электронный замок. Дирнер на всякий случай вжался в пол, не желая попасть под луч, если тот вдруг прорвётся в жилище Егора.
Но этого не случилось. Послышался треск, издаваемый выводимой из строя электроникой, и, наконец, скрип петель: дверь открывали.
А потом в квартиру ворвались «дед-мороз» и «снегурочка», которых танн армии Винтхерлунда ждал целых шесть минут.
Вновь включился свет в коридоре, два силуэта добрались до тёмной кухни, кто-то из них нажал на ещё один выключатель, под потолком зажглась лампочка, и Дирнер увидел своих освободителей.
«Дед-мороз» и «снегурочка», оба – с погонами ваздов («лейтенантов», если переводить в земную систему званий) на плечах; у мужчины в белом в руках был не один, а два «посоха»: второй, очевидно, предназначался танну.
– Наконец-то… – буркнул последний, когда «дед-мороз» положил оружие на пол, сел на корточки и ножом, состоящим, как и их обувь, из единой полимерной молекулы, принялся резать футболки, которыми Дирнер был связан; женщина в это время стояла на пороге тесной кухни, нацелив свой «автомат» на вход в квартиру на случай непредвиденных осложнений.
Но таковых не произошло. «Дед-мороз» быстро и сноровисто освободил танна от пут, помог подняться и передал ему запасной «посох».
– Подождите, – сказал Дирнер и порылся в карманах.
Пульта не было. «Стащил всё-таки, гад… – подумал он со злостью. – Ну ничего, я найду его и… клянусь, он будет умирать всю ночь…»
– Так, слушайте меня внимательно, – заговорил Дирнер, обращаясь к своим спасителям. – Согласно приказанию командира ватана – йерла Бромма, я принимаю на себя командование вашим ллангом и приступаю к выполнению очень важной и секретной боевой задачи. Полетим пока на вашем флаере, затем я пересяду на собственный, спрятанный в надёжном месте, и мы разделимся… Но все указания я дам чуть позже, а сейчас – пошли.
– Есть, господин танн, – в унисон ответили «дед-мороз» и «снегурочка», и, пропустив Дирнера между собой, друг за другом направились к выходу.
А когда оказались в подъезде, Дирнер остановил их, велел отойти и, развернувшись лицом к площадке первого этажа, расстрелял её из своего нового «посоха», разбив при этом горевшую в подъезде тусклую лампочку и окончательно приведя в негодность внешнюю дверь квартиры Егора. Выместив таким способом накопившуюся ярость, махнул своему новому отряду рукой в варежке:
– Ну всё, пора. Чувствую, сегодня мы крепко повеселимся…