Душа - в душу

Вера Армашова
  Кума Нюра и кума Наташа - сродственники. Их мужья - родные братья.
  Кума Нюра - по обстановке:строго-справедливо-обтекаемая.
  Кума Наташа - душа на распашку, изо всей правды, не умевшая юлить.
  С мужьями жили одинаково и это их объединяло в Союз не рушимых, но куме Наташе
 "доставалось" больше в семейных буднях.
  Обед. Кума Наташа пришла к куме Нюре "сама не своя".
  Нюра:"Кума, чтой то на тебе, прямо, лица не видать. Чего? Или опять - чего?"
  Наташа:"А чего жа! Чего ещё ждать и от кого?!"
  Нюра:"И правда - от кого! Давай всё с начала - не скрывай".
  Наташа:Слышу: лошадь, и - тишина....
         Выхожу-наблюдаю:-вдрободан.
  Никак не слезет, то ногу задерёт-она у него отваливается, то пузу свою пузатую
  никак не перевалит. Куда ж деваться-стою наблюдаю, сама причитываю:"Да разне-
  чистая твоя сила, хоть раз бы, на смех, постыкнулся, да башку себе проломил бы
  на недельку,хоть бы запутался в вожжах да ногу себе бы сковеркал, моей душе
  покой устроил. Ну где там! Карачится, как стоящий!.

  Ну, славу Богу-зашёл, и сразу стал орать змейским голосом:"В этом доме когда
  нибудь будет пожрать чего?!"
  Ну каково это слушать, скрепила кое как горькую свою сердушку как ни в чём не
  бывало-говорю:"Лёня, приехал? А я только об тебе вспоминала,чтой то ты долго.
  Либо, дела какие отыскались, садись, я тебе щец с разварки скоромных, мяса,
  вот, побольше. Ешь-ешь, только не обварись - из печки, прямо, огневые".
  А он - не как все умные люди делают, накатил целый половник всклень, с мясом
  хлебанул, все кишки себе сварил, а я - виноватая.

  Глаза бешенные вылупил, как начал пудиться на чём свет стоит. Я бросила всю
  лавку с товаром, да к вам.
  Вот разгорькя моя головушка, когда только уйдёт душа моя на покояние,либо,не
  дождёшься сроду.
  Нюра:"Это у них по породе. У них родной батюшка был малахольный, а они,чтоль-
  -хуже?. Ну, нутрё он себе не сварил, раз голос прорезался.
  Но ты то! Сколько тебе можно долбить, долбишь-долбишь, как об стенку горох.
  Ты зачем мужику гольную правду рассказываешь?.
  Кто тебя за язык тянул, что щи огневые? Тут надо коробок свой включать, чтоб
  и волки сыты - и овец никто не сожрал".

  Наташа:"А как же?"
  Нюра:"А так же! Взяла бы, пока он сидел да зажмурялся, водички холодной туда
  плеснула - и весь разговор".
  Наташа:"Кума, ты что! А если с животом чего".
  Нюра:"Тебе какая разница, с твоим чтоль, животом?. Пусть на буйдане посидит,
  глядишь, чего себе приморозит - ты то тут при чём? Ты, наоборот, никаким боком,
  а мож, ему кто самогон разбавленный поднёс, авось он не чует. А ты ходи да
  причитывай:"Да какая же сука тебя отравила, ведь дай Бог терпенья, все задницы
  разорвали от зависти, с потрохами готовы проглотить - какой мне мужик достался
  задарма, ну только узнать-в глаза плюну бестыжие, небось, сидит радуется, а ты
  даже весь с лица осунулся, так ведь, чего доброго и помереть не долго.
  Нагони на него жуть с любовью и пусть гоняет да сидит за двором, чем дольше-
  -тем лучше. Они на расправу жидки: дня два, а то и три - ни капли в рот не
  возьмёт, я то уж Учёная!".

  Наташа:"И то правда, надоел, как собака надоедная, ну щас я ему устрою банный
  день с парилкой! Посмотрю потом в его глаза осовелые, как он будет  ими
  моргать". Полная решимости - уходит.
  На завтра картина повторяется.
  Нюра:"Кума, чего? Либо, догадался?.

  Наташа: Слышу: лошадь, и-тишина....
  Чего ж делать остаётся, хошь не хошь-идти надо. Смотрю: В дугу!.
  Лежит в фурманке: хвост поднимет - нос воткнёт. Владыки совсем нету.
  Начала его стаскивать, да разь с ним сладишь. Небось - центнер с гаком,
  раскормила на свою шею и опять я виноватая, не знаешь к какому берегу при-
  биться - не угодишь.
  Ну, кое как, с грехом пополам спихнула его. Грохнулся об землю - ни одной
  жилочкой не почуял, во натура какая гадская!. Кое как до крыльца его дотянула,
  шапку с куста сняла-надела, валенки по дороге собрала, в сени швырнула.
  А он вскочил на порог, как начал орать да ржать,как колхозный мерин.

  Я в сердцах говорю:"Да пропади ты пропадом, вражиная твоя образина.
  Когда только глаза мои закроются, чтоб уши мои тебя не слышали. Плюнула -
  да к вам ушла."
  Нюра:"Кума ты кума, даже не знаешь как с тобой разговаривать: ты хуже дитя
  малого. Тебя кто просил домой его переть? Пусть лежал бы на свежем воздухе.
  А может, ему так нравится, может, он лежит да мечтает об чём?"
  Наташа:"А если бы замёрз?"
  Нюра:"Как это-замёрз, а ты на что? Ходи его проведывай, посиди- посиди дома-
  -опять сходи, как начнёт кряхтеть да ворочаться, пора значит: продрог, щас
  в ума начнёт приходить. Ты "Главное", проверяй, всё ли у него застёгнуто на все
  пуговицы, а то бывали случаи - отмораживали. Конечно это не конец света, но
  будет опять же тебя совесть глодать до самой смерти."

  Наташа:"Да ну! Не дай Бог такую страсть!"
  Нюра:"И я про это самое, допускать до этого нельзя - кому лучше сделаешь?!"
                (смеются)
  А чего говорить бестолку, их уговорами не проймёшь, мужики-это такая животина-
  -дай волю: на голову залезут и ноги свесят, такая у них мужичья отродья, они
  хороши да милы когда спят - зубами к стенке.
  Видать - правда:Что написано пером - не вырубишь топором".
  Но! Нюрины ученья оставались мартышкиным трудом. На утро, жалея больную голову
  мужа, кума Наташа наливала ему похмеляку, при этом изливая свою больную душу,
  боясь как бы не успеть:"Я то к тебе по людски, а что ж ты то вырабатываешь,
  орёшь - три деревни глохнут, не стыдно - не дурно.

  Вон , кума Нюра, тыщу раз права: надо тебе тот раз воды плеснуть во щи,чтоб
  ты обосрался, да узнал как это дело делается. Да в фурманке тебя всё спасала.
  Другая, на моём месте - ухом не повела - лежи, кобель с тобой,мож чего отморо-
  зишь навсегда,(чтоль один на свете) я всё для тебя, а ты хоть бы совесть люд-
  скую поимел! Каждый день почти - один глаз на Кавказ, другой- на Воронеж.

  Кум Алексий, вполне "поправленный" готовый на новые свершения, не перечил,сидел
  смирно, как"в воду опущенный" покорно принимал все доводы благоверной и даже
  кивал головой в такт её песнопению, изредка выводя при этом свою любимую
  "Разлуку".  Но не откладывая в долгий ящик, спешил к брательнику Фёдору,
  вернее, его жене выяснять правду иль не правду.
  Кума Нюра, как заведено, встречает его приветливо. А как же!
  Старший брат мужа, надо и увагу иметь! И просит за стол вместе отобедать чем
  богаты.

  У кума Алексия "рука не поднимается" выяснять отношения.
  Вскоре приходит кума Наташа проведать: тут ли её сердешный или пролупил дальше,
  вдоль по Питерской, собирать авансы за оказанные вет-услуги.
  Все сидят за столом, мирно беседуют едят кашу-сливуху, запивают свекольником,
  по мнению мужиков: квас-выдерет глаз, то есть - ядрёный.
  Неприязненные отношения не выясняются - да и кому бы это надо?
  Жили эти две семьи, как говорила деревня:
                "Душа - в душу".