Этот странный Зарецкий.
Сашу Зарецкого стали называть странным мальчиком, начиная с детского садика. Но тогда он ещё не понимал, что такое «странный». Однако, услышав этот эпитет в свой адрес в школе, задумался: а почему его так называют? И вскоре понял, что для этого есть множество причин.
Во-первых, он никогда не дрался. И это было действительно странно, так как он жил в городском районе, где дрались все: мужчины, женщины, дети, бродячие собаки и даже голуби.
Его одноклассники буквально издевались над ним, а он спокойно проходил мимо, будто не слыша обидных слов и не ощущая боли от тычков и оплеух.
Это вызывало у его недоброжелателей чувство недоумения, растерянности и даже злости. Согласно принятому у них кодексу чести, именно обиженный должен был вызвать их на драку, а Зарецкий не делал этого, чем заставлял любителей подраться нарушить этот кодекс. Но когда Витька Шишов, по кличке «Слон», взял его за грудки и прохрипел ему в лицо: «Пошли стукаться!», Саша кротко посмотрел у в его бычьи глаза и сказал:
- Давай лучше поговорим.
«Слон» опешил от такого предложения, но потом нахально усмехнулся:
- Давай! Сначала поговорим, а потом подеремся.
- Что ты хочешь доказать, вызывая меня на драку? – спросил Зарецкий.
Шишов вопроса не понял, и тогда Саша ответил за него:
- Ты хочешь, чтобы все поняли, что ты сильнее меня. Так это и так видно. Ты просто ударь меня один раз, прямо здесь, в классе, и я буду в нокауте. Потом тебе надо доказать, что все обидные слова, которые вы говорите в мой адрес, правдивы. Так я и сам признаю это. Я действительно «маменькин сынок», потому что меня таким воспитали. Я на самом деле «клизма», как вы меня называете за то, что мой дедушка фельдшер и ставит больным клизмы, в том числе и мне, так как у меня не в порядке кишечник. Вы называете меня «бумажная душа» из-за моего увлечения чтением, и это тоже справедливо. Ты всё понял, «Слон»?
- Всё, - оторопело ответил Шишов.
- Так что драться мы не будем. Нет причин, чтобы драться.
Вы знаете, сколько лет было тогда Саше Зарецкому? Вы ни за что не поверите мне если я скажу вам правду.. Десять! И вы сразу кинетесь перечитывать его рассуждения и скажете, что десятилетний ребенок так рассуждать не может. «Нет, может!» - отвечу я, так как был. пионервожатым в их классе и нечаянно подслушал этот разговор..
Именно такие рассуждения, не присущие детям его возраста, послужили первопричиной того, что взрослые стали называть его именно так: «этот странный Зарецкий».
И для этого было еще множество оснований. Я перечислю лишь некоторые из них.
Например, он называл многие предметы, не так, как называет их большинство людей. Про старое пианино, стоявшее у них в гостиной, он говорил «клавесин», про авторучку – «вечное перо», про пирожки – «круассаны» .
- Бабушка, - говорил он, - испеки на завтрак круассаны.
- Чего, чего? – переспрашивала его бабушка Катя, недавно переехавшая к ним из деревни.
И узнав от него, что это всего лишь пирожки с капустой, она сердилась:
- Не мог просто сказать. Всё стараешься свою культурность показать.
А Саша ничего не хотел показывать. Ему нравились эти слова, вычитанные им в любимых книгах, и он старался употреблять их в своей обыденной речи.
Когда бабушка говорила ему: «Покричи Лёле с балкона, пусть она за хлебом сходит», он всегда отвечал:
- Лучше я сам схожу.
Ему хотелось избавить от лишних хлопот всех своих домашних, в том числе, и любимую сестрёнку Лёлю.
Иногда он приносил в квартиру бездомных котят и щенков, говоря:
- Пусть они немножко поживут у нас.
Благодаря этому, у них по комнатам разгуливало множество собак и кошек.
Когда он поступил в институт, то и там вскоре зазвучало: «этот странный Зарецкий», потому что он мог прямо на лекции возразить преподавателю по поводу истин, которые тот старался донести до молодых умов. . На первом же курсе он незаметно для профессуры выбросил в урну учебник по истории КПСС, а потом сдал экзамен по этому предмету на «отлично»
Саша был очень симпатичным парнем, и потому пользовался успехом у девушек, не прилагая к этому никаких усилий со своей стороны. Иногда они даже сами приглашали его в кино, но он отвечал им так:
- Не люблю кино. Я бы мог пойти туда ради вас, но вы мне тоже не нравитесь.
Ну как тут не назвать этого человека странным?.
Но вскоре он сам влюбился в свою однокурсницу Лену и признался ей в этом, когда они пошли всей группой в лес за первыми подснежниками. Но Лена ответила ему, что она любит другого, и тогда Зарецкий сказал ей:
- Я буду любить тебя до конца жизни, и мне не надо никакой другой женщины, коме тебя. И я уверен, что ты тоже полюбишь меня когда-нибудь.
После второго курса его взяли в армию, а спустя некоторое время началась война в Афганистане. Пройдя трехмесячные сборы, младший сержант Зарецкий очутился среди афганских гор в составе мотострелкового полка. А через два месяца был ранен..
Он и еще семь солдат переползали через небольшой участок земли, называемый зоной обстрела. Они находились уже в десяти метрах от окопов, где должны были сменить часовых, когда с гор обрушился шквал огня. И через минуту Саша почувствовал резкую боль в правой ноге.
Пуля ударила его чуть выше голени, не задев кость, и он посчитал своё ранение пустяковым. Он не стал звать санитаров, а, оказавшись в окопе. решил сделать перевязку сам. Забившись в довольно просторную щель меж камней, он достал из сумки пакет первой помощи. Кроме того, у него был шприц и ампула с болеутоляющим лекарством, которые он выпросил у знакомой медсестры, так как с детства страшно боялся всякой боли. Он сделал укол, легко и быстро перевязал ногу, и никто даже не заметил, что он ранен.
Но когда пришла смена, Зарецкий не смог даже встать. Нога распухла, из раны сочился гной. Его направили в медсанбат, где врачи определили, что у него началась гангрена. Видимо, он внес в рану какую-то серьёзную инфекцию, делая себе перевязку грязными руками, и ногу пришлось отнять по самое колено.
Через полгода Зарецкий появился в родном городе. Он был на костылях, но передвигался на них так, будто с ними родился. Он улыбался знакомым и незнакомым и шутил, как всегда со странностями.
Продавца семечек, такого же инвалида, как и он сам, только полжилого, видимо, еще с Великой Отечественной, Зарецкий весело спросил:
- Почем стакан семечек для афганца?
- Только даром, - так же бодро ответил инвалид.
- Тогда насыпь с горкой для Маршала Устинова.
- Тьфу,- плюнул себе под единственную ногу инвалид. – Ну и шуточки у тебя! Тебе за них могут и в пенсии отказать.
- Она у меня уже в кармане, - усмехнувшись, ответил Зарецкий. – Оттого и шучу так смело.
Когда мне рассказали об этом случае, я подумал, что война очень сильно изменила Зарецкого. Но потом понял, что не настолько, чтобы он перестал быть «этим самым Зарецким», интеллигентным, умным и прямым.
Когда закончилась афганская война, он уже получил институтский диплом и учился в аспирантуре. Он жил в своей старой квартире с женой Леной, той самой, которой он сказал, что она всё равно полюбит его, и двумя детьми, Ваней и Машей.
Вскоре вернулись его друзья – однополчане и, увидев, что Зарецкий по-прежнему ходит на костылях, решили скинуться ему на протеэ.
Но он сказал им:
- А зачем он мне? Я уже привык к своим костылям, лёгким и удобным. А к протезу надо привыкать долго и мучительно. К тому же я знаю, что многие инвалиды носят эти тяжелые штуки лишь для того, чтобы скрыть свой физический недостаток. А я не хочу ничего скрывать. Отдайте эти деньги лучше Женьке Рогову, который потерял в Афгане кисти обеих рук. Я читал где-то, что изобрели какие-то биопротезы, которыми можно писать и выполнять любую работу. И Женька будет играть нам на своей гармошке вальс «Дунайские волны». Жаль, что я не смогу сразу станцевать его, Но обязательно научусь, вот увидите.
После окончания аспирантуры Зарецкий начал преподавать английский язык в нашем пединституте.
Однажды, проходя по его коридору, я услышал, как полная дама в золотом пенсне, насмешливо сказала:
- Вы знаете, что этот странный Зарецкий выкинул намедни? Он повел свою группу студентов в горы и взял только тех, кто смог прочитать ему наизусть стихотворение Роберта Бёрнса «В горах моё сердце» на английском языке с шотландским акцентом. Но это еще куда не шло. Я представить себе не могу, как он будет шкандыбать в горах на своих костылях. Наверное, студенты должны будут на руках занести его на вершину.
Старый профессор, стоявший рядом, посмотрел на даму с осуждением:
- А я не считаю Зарецкого странным. И знаю: что все его поступки вызваны высоким чувством человеколюбия и доброты, которым он проникся еще в детстве. Вот говорят, что он потерял ногу по своей глупости, самонадеянно сделав перевязку своими руками. Неправда это. Его ранили в бою, очень жестоком бою, где были тяжелораненые и убитые. Он знал, что помощь санитаров больше нужна другим, чем ему, и поступил так, как считал нужным. И я уверен, что и в горах взойдет на своих костылях куда угодно. И этим докажет, своим студентам и всему миру, что возможности человека безграничны… Если он человек…