Судьба Русской женщины

                С великой тайною молчанья
                На мир земной она глядит.
                В её лице нет увяданья,
                Ей старость вовсе не грозит.
   
                Печалит душу, сердце рвётся,
                Руслану хочется обнять.
                Она то -  плачет, то смеётся,
                Живая прелесть в ней и страсть.

       Заслуженному работнику культуры Кубани, ветерану труда, дочери русского народа, поэтессе, Руслане Александровне Божко посвящается эта повесть.
       Повесть о тяжёлом послевоенном детстве, но, вместе с тем, её детские годы не были вовсе беспросветными - в них были свои радости, увлечения и мечты.
       Мне захотелось отразить автобиографическую историю и творческий путь этой талантливой русской женщины.

Слово об авторе
      
       Позняк Николай Николаевич не новичок в литературном творчестве. Он - член Российского союза писателей, автор 17-ти  книг, 70 авторских песен, из них      10 - о Кубани и Геленджике.
       За плечами автора лежит жизненный, профессиональный и творческий опыт, имеет высшее юридическое образование Академии МВД СССР, полковник МВД РФ в отставке, ветеран МВД РФ.
       В повести «Судьба русской женщины» Николай Позняк через яркие образы выражает человеческие страдания героев, воспевает их стремление к жизни.
       
                Е.Д. Курс,
заслуженный работник культуры Кубани

На южной границе Туркменистана
(Тридцатые годы 20 - го века)

Туркменистан, мой дом, семья!
Кизыл-Атрек - моя земля!
Я в этих родилась краях,
В песчаных солнечных степях.

Глава первая
      
       Весна 1935 года.
       Александр Лачугин, отец Русланы Божко, родился на Кубани в 1915 году, в селе Отрадо-Кубанское Гулькевического района в советской семье. Окончив школу погранвойск НКВД, он ждал вызова по вопросу распределения службы. Во дворе школы людно и шумно. В отведённом месте для курения на скамейке сидели военные и громко разговаривали. Лачугин стоял возле высокого дерева и курил сигарету. В административном здании внезапно распахнулось окно и девушка, облокотившись на подоконник, громко крикнула:
       - Младший лейтенант Лачугин!
       Александр перестал курить и, бросив сигарету в урну, отозвался на её окрик. Увидев молодого офицера, девушка прокашлялась и сказала:
       - Товарищ младший лейтенант! Вас просят зайти к начальнику школы.
       - Хорошо, иду! - ответил Лачугин и направился к входной двери, поправляя на ходу ремень и гимнастёрку.
       В кабинете начальника было накурено и пахло табаком.
       - Присаживайтесь, пожалуйста! - сухо сказал усатый с плешиной на голове подполковник.
       Потушив сигарету в пепельнице, он вежливо указал Лачугину на стул, и стал пристально разглядывать молодого офицера.
       - Как ваше имя и фамилия, - обратился он к нему.
       Александр быстро встал со стула и отрапортовал, как полагается младшему по званию офицеру. При этом он подумал, зачем подполковник спрашивает его. Ведь я доложил, при входе в кабинет и имя, и фамилию. Может, проверяет.
       - Вы знаете, почему вас пригласили, - неожиданно спросил он Лачугина.
       - Нет, не знаю.
       - Мы решили вас направить служить на погранзаставу в Туркменистан, как вы на это смотрите? - улыбаясь, сказал он.
       - Я офицер! Куда прикажут, туда и поеду, - ответил Лачугин и вытянулся по струнке. Подполковнику понравился его ответ, и он сказал:
       - Ну и договорились. Возьмите отпуск и съездите к своей семье. Когда ехать, обязательно сообщим.
       Александр отдал честь под козырёк и, развернувшись на месте, вышел из кабинета. Утром, получив отпускные документы, он сел в проходящий автобус и уехал в Гулькевичи. По приезду зашёл в горвоенкомат и стал на временный учёт. Не отбыв отпуск, Александра Лачугина вызвали в школу и после собеседования и инструктажа вручили  соответствующие документы и проездные билеты.      
       В июле 1935 года он прибыл на погранзаставу, расположенную в Кизыл-Атрекском районе Туркменистана. Посёлок Кизыл-Атрек располагался на берегу реки Атрек, юго-восточной границы с Ираном. До 1932 года населённый пункт назывался Баят-Хадж. Новое название он получил по названию реки.
       На территории заставы находилось несколько казарм, сделанных из кирпича-сырца. Конюшни и вольер для собак располагались напротив надзорной вышки, которая стояла так, чтобы можно было наблюдать за холмами и дорогой. Стены казарм обмазаны глиной и начисто побелены. Одна казарма предназначалась для семей офицерского состава. Внутри казарма была перегорожена деревянными стенами и состояла из четырёх квартир. В каждой из них было по две комнаты.
       Вместе с Лачугиным приехала и его молодая жена Божко Мария Васильевна, 1906 года рождения, коренная кубанская казачка, красавица, мастерица на все руки, хорошо поющая и играющая на гитаре. Её сильный голос заставлял людей наслаждаться и удивляться её пению. Она даже пела на одной сцене с Лидией Руслановой.
       Кроме всего сказанного, Мария была прекрасной рукодельницей. Как только она освоилась на новом месте жительства и местные туркменки узнали, что она шьёт, стали просить её сшить вещи для своих детей. Мария с удовольствием им помогала и за работу ничего не просила. Женщины, пожилого возраста, в знак благодарности, оставляли у порога её квартиры разные фрукты и овощи. В целом жизнь Лачугиных протекает мирно и размеренно.
       Вступив в должность начальника отделения связи заставы, Александр много работает и дома в квартире Мария его видит только вечером. Были случаи, люди, враждебно настроенные против советской власти, совершали диверсии. Частые порывы связи, поджоги колхозных объектов, не давали пограничникам спокойно нести службу. Не всегда удавалось поймать и задержать врага.
       В 30-ых годах Советско-Иранская граница имела протяжённость более двух тысяч километров. В Средней Азии граничила с Туркменской ССР. Выполнение задач по охране границы и мужество пограничников являлось сдерживающим фактором для враждебно настроенных государств, пытавшихся спровоцировать военные столкновения.
       Вооружённые бандиты имели значительный опыт в преступных действиях. При встречах с пограничниками бандиты маскировались и применяли разную тактику. Особенно много нарушений было на бахарденском участке границы, где вооружённые банды совершали налёты на аулы и угоняли скот за рубеж, вступали в жестокие схватки с пограничниками. Поэтому борьба с ними была нелёгкой. 
      Пока Александр выполняет свои служебные обязанности, Мария занимается домашними делами. Ей часто, молодой женщине не хватает мужского внимания и тепла, она грустит, ожидая супруга со службы. Нередки были случаи, когда он приходит домой поздно. Быстро ужинает и от усталости, не раздеваясь, падает на диван, и мгновенно засыпает. А в шесть часов утра опять подъём. Часто Мария даже не слышит, когда муж уходит, тихонько прикрыв за собой дверь.
       - Вот опять уже убежал, а я проспала и не проводила. Жалеет меня, а значит, любит, - подумала она и улыбнулась своим мыслям.
       Как только домашние дела были окончательно выполнены, Мария накинула платок на плечи и вышла на улицу. На возвышенности в зоне сухих субтропиков, вдоль берега реки Атрек растительности почти нет. Несмотря на жаркий климат, присутствие реки, позволяет жителям посёлка заниматься сельским хозяйством и животноводством, преимущественно овцеводством. Песчаный берег переполнен минеральными веществами - отличная провизия для насекомых и бабочек. По обеим сторонам речки растут заросли густого тростника, а вдоль улиц посёлка раскинулись высокие абрикосы, под которыми в жару прятались животные. Все они устали от знойных песчаных ветров.
       За посёлком тянутся многочисленные холмы, покрытые пустынно-степным серозёмом, поросшие пахучей полынью и ковылём. Местами песочные склоны распаханы под пшеницу. Возле холмов пасётся несколько верблюдов. Животные, отмахиваясь от мух, жуют скудную растительность и, подняв головы, смотрят на людей, которые сидят вокруг костра и спорят. Над костром висит закопчённый котёл с водой. Один из туркменов встаёт и направляется в сторону связанных двух баранов, лежащих на сухой, выжженной траве. На виду у всех он зарезал одного из них и стал разделывать тушу, подвесив её на сук дерева. Разрезав на куски, он подошёл к костру и бросил мясо в кипящую воду котла. Вскоре запахло вкусной едой.
       На дворе, как говорят, радовала глаз весна. Вдоль улиц Кизыл-Атрека цветут деревья урюка - засухоустойчивого, зеленеют виноградные лозы, а по стенам домов вьются синие деворгулии, нежные и благоуханные. Под навесом мечети мусульмане совершают молитвенный намаз. Лица их смиренны. За совершением молитвенного намаза наблюдают пограничники-связисты. Они вышли с заставы для осмотра линии связи. Пограничники вслушиваются в произносимое, но из доносящихся до них фраз понимают только одно слово «Аллах». 
       - Таинственно и красиво, - сказал один из пограничников.
       - Да, всё иначе, чем у нас православных, - заметил второй.
       - Этим и интересен ислам, - поддержал беседу третий.
       Им хотелось досмотреть впервые увиденный ритуал до конца. Но стоять под прямыми лучами солнца было некомфортно. Под ветвистым деревом абрикоса они заметили скамейку. Удобно усевшись, продолжили смотреть на молящихся мусульман. К ним подошёл пожилой туркмен и произнёс: «Намаз - это великая тайна между Аллахом и человеком. Только Ему мы вверяем все свои душевные тайны и благодарим за всё, что имеем в земной жизни».
       - Да услышит Аллах того, кто восхвалил его, - и, посмотрев глазами в небо, поднял руки к лицу.
       С глубоким уважением, выслушав старика, сержант поднялся и пожал его морщинистую руку. Хотел ещё что-то сказать, но услышал за спиной командный голос. Увидев Лачугина,  пограничники вытянулись перед ним по струнке.
       - Приказываю немедленно убыть на заставу, - сказал он и быстрым шагом направился в сторону КПП.
       Попрощавшись с пожилым туркменом, связисты взяли со скамейки провода и инструменты, и пошли вслед за своим начальником. День выдался ясный и тёплый. Солнце успело прогреть пески, и над барханами теперь поднимался пар.
       - Вот так вот и живём, - жаловалась Мария своим соседкам.
       Второй год здесь живу, а привыкаю к местному климату с трудом. Дождей мало и даже весной их недостаточно. Жара изнуряет, зимой погода прохладная, а сейчас - песчаная буря. Это так не было похоже на родную Кубань. Вглядываясь в темноту, Мария шла по безлюдной улице. Вокруг было тихо, и лишь ночная птица издавала протяжный крик. Небо заволокло тучами и, звёзд не было видно. Надышавшись ночного воздуха, она накинула на голову платок и, оглядываясь, пошла домой.
       Утром на улицах посёлка и заставы было радостное оживление. Ведь пришла весна, но она такая непродолжительная, зато это время дождей. Мария смотрела в окно и, наслаждаясь чистым воздухом, напевала любимую мамы песенку:
                Весна, весна, как воздух чист!
                От солнца небосвод лучист.
                В сиянье солнечных лучей
                Звенит, играючи ручей.

       Весна… Марии нравилось это солнечное время года, но весна, как всегда, быстро пролетела, какая досада.
       - Да, что же я вовсе раскисла, - подумала она.
       - Где бы я смогла увидеть такое красочное чудо природы, как пустыня Кара-Кум с её «чёрными песками», которые вовсе не чёрные, а кажутся таковыми из-за зарослей верблюжьей колючки и полыни.   
       А как прекрасна высокая развесистая акация. Её серебристые листочки тихо колышутся и шелестят на ветру, напоминая тонкие струи фонтана, а фиолетовые цветки блестят, как водяные капли. Несмотря на бедность и суровость природы, красота пустыни притягательна, а простор с цветными пятнами растительности и белыми блюдцами солончаков, завораживает и волнует до глубины душу.
       За весной наступило жаркое азиатское лето. Сухой ветер подымал пыль и пригоршнями швырял на потресканную землю. У ворот КПП заставы маячила фигура с винтовкой постового Андрея Селиванова.
       - Видно, этой ночью мне опять не спать, - тихо сказала Мария.    
       Поёживаясь от прохладного воздуха, она глубоко вздохнула и закрыла окно. Ей захотелось выпить чая. Разогрев чайник и, заварив целебные травы, Мария налила чай в чашку и отпила пару глотков ароматного напитка. После чаепития помыла посуду и, присев на табуретку, стала накручивать шерстяную нить на веретено. От усталости нить неожиданно оборвалась. Мария опустила руки вниз и произнесла ровным голосом:
       - Надоело вязать! Пойду на улицу и подышу воздухом.
       Над сумрачным горизонтом пламенело округлое зарево, прорезавшее тьму. Оно стремительно уходило вверх, поднималось всё выше и выше.
       - Что это может быть? - подумала она и не на шутку встревожилась. На её лице тут же появились волнение и испуг.
       Мария была поражена увиденным, Прижавшись к заборной ограде, она стала следить за огненной стрелой, которая удаляясь, становилась всё меньше, и вот она превратилась в точку и исчезла.
       - Да это простая сигнальная ракета, - воскликнула Мария и поёжилась от набежавшего ветерка.
       Из-за песчаных холмов потянуло костровым дымком, вокруг было сумрачно и тихо. К утру в квартире стало прохладно. По плацу заставы крутилась песчаная пыль. Обычно в это время возвращался со службы Александр. Измученный от усталости, он валился на любимый диван и, закутав голову полотенцем, засыпал.   Мария глянула на мужа и пошла к деревянному сундуку, стоявшему у стены. Открыв тяжёлую крышку, она взяла кастрюлю с айраном - кислым молоком и отпила глоток вкусного напитка. Айран обычно заквашивают только вечером, и оттого он ещё тёплый. Но всё равно это, ни с чем несравнимый напиток. В такие минуты нет ничего отрадней его кисло-сладкого привкуса. Мария наполнила айраном глубокую чашку и, помешивая ложкой, поставила её на тумбочку, возле дивана, где спал Александр. Он лежал на спине и тихонько похрапывал.
       Вытирая ладонью лицо и губы, Мария тихонько вышла на улицу и оглядела окрестности Кизыл-Атрека, обрызганные росой, прислушалась к ночной тишине. Её глаза были красны от недосыпания и слезились. Она потёрла их кулаками и стала, расчёсывать волосы пальцами рук.
       - Вот что, возьму-ка я, наверное, и постригусь, - говорит она сама себе. Но, вспоминает, что тёплой воды нет, а холодная из арыка… брр… и от её решения не остаётся и следа.
       - Ладно, постригусь позже, - успокаивается она и слегка поправляет косынку на голове.
        Пока Мария возилась у печи, проснулся Александр. Потирая ладонью глаза, он сбросил край одеяла и сделал несколько движений руками. Осмотревшись по сторонам, встал и подошёл к жене.
       Нежно обняв за талию, Александр поцеловал её в шею и долго не выпускал из объятий. При касании тёплых рук мужа, Мария вздрогнула и повернулась к нему лицом. Их губы встретились и тут же слились воедино в поцелуе.
       - Не буду тебе мешать дорогая, - прошептал он на ухо и, открыв форточку окна, закурил сигарету.
       Лето пролетело как-то незаметно. На улице стояли по-осеннему прохладные деньки. С осенней погодой у Александра были свои тесные отношения. Когда небо чистое и ясное, у него всегда хорошее настроение. Если погода портится - как-то тоскливо становилось на душе, дни кажутся однообразными и его тянет к простым людям. Ему хочется, чтобы кто-нибудь зашёл к нему в гости. А он бы попросил знакомых туркменов зарезать молодого ягнёнка по такому случаю, и в квартире началась бы весёлая суета. Но только странно всё как-то получается. Стоит кому-нибудь прийти из гостей, в основном сослуживцы, офицеры, как следом спешат в его квартиру другие. То никто не навещает, а то будто все сговорились: приходит их так много, что и сесть-то некуда. Александру на самом деле не было жалко съеденной пищи или выпитого вина, ему хотелось, чтобы они приходили не сразу все, так чтобы гости не переводились в квартире.      
       У Александра за последние дни накопилась куча дел. То провисла в комнате дверь, то протёк кран в раковине. Однако утром он поднялся с мыслью попасть на пастбище к местным чабанам. Александр любил посидеть с ними у костра, поговорить о жизни, отведать вкусного бараньего мяса.
       Конь - главное в этой затее, потому он начал с жеребца, которого попросил у знакомого Саида. Получив коня, Александр захлопотал вокруг него - сводил на водопой, надел на морду мешочек с зерном и пока он жевал, расчесал ему хвост и гриву, счистил засохший пот со спины.
        - Ну, вот, вороной в порядке, - удовлетворённо сказал он себе и на радостях вскочил в седло. Жеребец громко заржал и стал быстро перебирать копытами на месте. Собака, лежавшая на траве, подняла голову, посмотрела секунду-другую и залаяла. За ней забрехали остальные собаки. Александр слегка потянул жеребца за уздечку и посмотрел вдаль. По дороге двигалась подвода, и был слышен громкий стук её колёс.
        - Кого это несёт в ранний час? Неспроста видно, - забеспокоился он.
       Александр пригнулся в седле и незаметно переехал на жеребце на место, откуда просматривалась площадь и дорога, и стал наблюдать. На подводе сидел человек азиатской внешности. Его можно было узнать по национальной одежде. Сзади, в лежачем положении, находилось ещё двое мужчин, одетых в тёмные халаты. Незнакомцы вызвали подозрение у Александра. Этих людей он никогда не видел. Возчик съехал с дороги на обочину и резко остановил лошадь у дерева.
       - Нужно их проверить. Одному наверно не справиться, - подумал Александр и, повернув жеребца, рысью поскакал в сторону заставы.
       Подняв по тревоге дежурный наряд, он с пограничниками подъехал к месту, где находилась подвода с незнакомцами. Окружив их, солдаты потребовали у них документы, удостоверяющие личность, но их не оказалось. Возле дерева Александр увидел молодого туркмена. Тот вальяжно сидел на коне и ехидно улыбался. Лицо его было усеяно прыщами. Расширенные ноздри его носа часто трепетали. Лачугин узнал чабана Ханджара известного сумасброда и забияку.
       - А, это ты, начальник? - произнёс Ханджар и, тронув коня с места, подъехал так близко к Александру, словно собирался затоптать его копытами.
        Лачугин онемел от такой бесцеремонности и тут же рассердился на него. Он не любил грубых людей и даже в душе жалел таких, словно обиженных богом. Однако Ханджар перешёл все границы…
       - Ты что шумишь так громко? Знаешь, кто ты? Ты - хулиган! - сурово сказал Александр и отошёл к своим пограничникам.
       - Товарищ младший лейтенант! У задержанных нет никаких документов, - доложил усатый сержант. Под соломой нашли две винтовки и чёрный саквояж с патронами, - повторно доложил он.
       Этого было достаточно, чтобы мужчин задержать и доставить на заставу.
       - Хорошо! Наденьте на них наручники и отвезите на заставу. Я буду позже, - сказал Александр и снова подошёл к Ханджару. Ему не хотелось ссориться с ним, и он сказал:
       - Ну и сумасшедший ты Ханджар! Пьяный, наверное, не иначе.
       От кого-то из жителей он слышал, что Ханджар сидел в тюрьме за буйный характер. Будто бы избил человека почти до смерти и за это попал за решётку.
       Ближе к ночи, когда Александр вернулся домой, внезапно задул сухой ветер. Он сердито загудел, заиграл во всех домовых отверстиях, напоминая о том, что настал октябрь. Через полуоткрытое окно, Лачугин улавливал кисловатый запах бараньей шерсти и едкий дымок тлеющего кизяка.
       - Разденься дорогой и ляжь, как следует, - услышал он сердитый голос жены. Мария наклонилась над ним, слегка потянула за ухо.
       - Ишь ты, сбрил свои усы. Совсем молодым стал, - добавила она с лукавой усмешкой.
       Александр подчинился жене и, раздевшись, лёг спать. Его слух воспринимал звуки, долетавшие снаружи: он слышал, как лают собаки, как что-то шепчет на ухо Мария. Перед рассветом его разбудил шум. Комнату вначале осветило, затем свет исчез, на улице оглушительно бухнуло. Только теперь, стряхнув остатки сна, он понял, что надвигалась гроза. Александр сел на край дивана, подумал и стал тихонько будить свою жену:
       - Мария, милая моя!
       Закутанная в одеяло Мария не шелохнулась. Он покачал головой, разминая шею. Теперь-то он знал, что происходит на улице, и всё равно очередной удар грома застал его врасплох. На этот раз паузы между вспышкой и ударом почти не было. Неожиданно залп раздался, почти у самого уха, будто в очаг сыпанули добрую меру пороха. Инстинкт самосохранения заставил Александра влезть под одеяло к жене. Пока он кутал свои холодные ноги, проснулась Мария, высунула голову наружу и обвела взглядом комнату. Александр, опасаясь, что она опять заснёт, торопливо сказал:
       - Вставай, Мария! Разве не слышишь? Гром гремит!
       Мария встала с постели, накинула цветастый платок на плечи и ладонями протёрла припухшие глаза. Только после она подошла к окну и, взглянув в него, несколько раз зевнула. Неторопливые её движения возмутили Александра, он промолвил в сердцах:
       - Ай! Ну что же ты молчишь и зеваешь? Говорю же: гром гремит.
       - Да слышу же! Чего тебе ещё? Можно подумать, гроза бывает не каждый год! - рассердилась Мария.
       Она вытащила из-под подушки халат, надела его и, что-то бормоча, присела на стул. Гроза сверкала и гремела, но дождя не было. Мария глубоко вздохнула и пошла на кухню. Александр ходил туда - сюда по комнате, желая показаться деятельным и помочь жене, но Мария обошлась без него: прогремела в кухне посудой, как будто соревнуясь с грозой, и стала разогревать вчерашний борщ. Между тем на улице рассвело. Тучи клубились низко над землёй, точно свора дерущихся псов. Уже привычно сверкнула молния, и пошёл наконец-то дождь.
       - Всю неделю было сухо и вот полило, - сказала Мария, входя в комнату, где суетливо по комнате ходил Александр.
       Основательно намочив землю, ливень затих. Гроза укатилась за горизонт; последние тучи умчались в пустыню. За утро земля подсохла. Блеклая зелень обрела яркие краски, расправила листья и стебли, и природа сделалась пёстрой и чистой.
        Утро наступившего понедельника на службе началось с непростой задачи, которую поставил командир погранзаставы. На вчерашнем докладе дежурный докладывал командиру заставы об отсутствии надлежащей связи. Нужно было срочно проверить состояние кабеля и восстановить связь.    
       Выглянув в окно, Александр увидел пограничников, занимающихся уборкой территории. Схватив со стола вчерашний бутерброд, он съел его, затем вышел во двор. Заметив молодого офицера, пограничники перестали заниматься уборкой и вытянулись перед ним.
       - Вольно! - сказал Лачугин.
       В последнее время на южной границе было неспокойно. С утра предстояло проверить надёжность связи, тянувшейся вдоль дороги от заставы до посёлка. Он подошёл к дежурному КПП Андрею Голикову и попросил прислать к нему двух связистов. Не говоря ни слова, Лачугин поправил ремень на гимнастёрке и быстрым шагом направился на конюшню.
       В углу помещения стоял его любимый  конь Орлик. Жужжащие вокруг него слепни и мухи беспокоили коня, и он слегка пританцовывал на месте. Александр вспомнил, как однажды Орлика напугал ящер варан. Он лежал на краю дороги и смотрел жёлтыми глазами в небо. Высоко над его головой кружил орёл, готовясь к атаке на него. Увидев хищника, варан стал быстро перебегать через дорогу и напугал коня. Ящер шипел и вилял длинным хвостом.
       Вскоре на конюшню пришли связисты. Оседлав коней, они с Лачугиным выехали за ворота заставы. Проверкой связи занялись непосредственно связисты, а сам Лачугин повернул коня и поехал в сторону песчаных холмов. Ветер встал перед ним стеной, срывал с лица слёзы. Прикрывая глаза, Лачугин нетерпеливо и внимательно всматривался вперёд. С неба свисали тучи. Над редкими кустами и деревьями летала стая птиц. Шумом они нарушали тишину. Вскоре показались связисты. Один из них доложил Лачугину, что всё хорошо и порывов связи не обнаружено.
       Наступил полдень. Александр привязал коня и присел на возле тростника. Вдали было видно, как ветер гонял и поднимал в пустыне песок. Он кружил его в воздухе и создавал жёлтую завесу. Рядом шумела речушка. Крошечные волны лизали камни, словно негодуя, что никто не принимает их всерьёз. От воды тянуло прохладой. Она искушала и манила к себе.
       На следующий день, когда Александр находился далеко от заставы, в дверь квартиры Лачугиных постучали. Мария подошла к порогу и открыла дверь.
        - Можно войти хозяйка? - сказал непрошеный гость. На пороге стоял майор Алёхин.
        - Здравствуйте, Мария! - учтиво обратился он.
        - Добрый день! - ответила она, прикрывая шею и грудь руками.
       - Ну, как мои соседи поживают! - осматривая комнату, спросил он Марию.
       - Ничего, хорошо!
       Мария выждала минуту и пригласила его в комнату.
       - Извините за беспокойство. Я просто увидел вас в окне и решил к вам зайти, - оправдывался Алёхин.
       Не говоря больше, он стал прокладывать путь к дивану, стоящему у стены, но Мария опередила его.
       - Садитесь к столу, будем чай пить, - предложила она гостю.
       Алёхин наградил её взглядом, содержавшим тщательно выверенную дозу уважения. Эта молодая красивая женщина ему сразу понравилась, как только она появилась на заставе. Мария смотрела на Алёхина, думая, насколько обманчива его обходительность, которая была предназначена для того, чтобы очаровать её и тем самым позволить ему добраться до цели.
       - Я слышал как-то от вашего мужа, что вы любите кататься на лошадях, - неожиданно спросил он Марию.
       - Да, люблю! - ответила она.
       - Прекрасно!
       Я вас обязательно приглашу покататься верхом на лошади, если, захотите, - сказал Алёхин, допивая чай. Он встал из-за стола и, нехотя собрался уходить. Поправив фуражку, Алёхин сказал Марии спасибо, и поцеловал её руку. Не веря своим глазам и ушам, Мария изумлённо уставилась на него.
       В один из выходных дней, когда Александр вновь находился за пределами заставы, Алёхин с утра навестил Марию и предложил покататься на лошадях в песчаной долине. Мария хотела отказаться, но всё же согласилась. Мария гадала, чего больше в его вопросе: невежества или подвоха.
       - Да, я готова поехать кататься на лошадях. Я согласна!
       Она оделась, и они пошли на конюшню. Две лошади уже были осёдланы и дожидались своих наездников. Через КПП не поехали, а выехали за гаражами с другой стороны через калитку прямо на дорогу. Проехав несколько километров, Алёхин свернул коня с дороги и въехал на поляну, заросшей мелким тростником.   Лошадь Марии произвольно повернула за Алёхиным и, остановившись, заржала. Подняв голову, она зашевелила ушами и встала на дыбы. Алёхин еле сдерживал своего коня. Причиной испуга лошадей был огромный волк, который выскочил из-за кустов и пытался броситься на одну из лошадей. Мария вскрикнула, но сумела удержаться в седле. Алёхин повернул коня к зверю и резко замахал на него кнутом. Волк пригнулся к земле и, зарычав, оскалился, показав острые зубы, затем вскочил и скрылся в зарослях. Это было так внезапно, что Мария не успела испугаться. Она подъехала к Алёхину и сказала:
       - Сергей Петрович, пора ехать домой! А то нас с вами волки съедят.
       Мария истерично рассмеялась и ударила лошадь ногами по бокам.
       -Хорошо, сегодня, наверное, хватит кататься, - ответил Алёхин и повернул коня в сторону Марии.
       Через полчаса пути они были уже возле заставы. Дома Александра не было. Согревшись, чаем, Мария легла на диван и хотела уснуть, но мысли о встрече с волком мешали ей это сделать. Её муж появился в квартире в полночь и не стал будить жену. Раздевшись, он лёг с ней рядом и уснул.
      
       Дни пролетали быстро.
       Наступило долгожданное воскресенье. Мария молилась, чтобы никто не помешал побыть ей наедине с мужем. И надежды осуществились. Ей хотелось супружеского внимания и тепла, но служба Александра лишала этого желания. Наступил вечер. Мария сияла, и это не мог не заметить муж. И вот, наконец-то они одни. В эти минуты она чувствовала, что надежды её осуществятся, хотя внутри ощущала страх. Лицо её сияло, и это заметил Александр. Её взгляд был взволнованный, а движение рук заставляли сильно возбуждаться. Мария ласково посмотрела в глаза мужа и тихо прошептала:
       - Саша, любимый! Я очень хочу ребёночка. Я устала от одиночества. Ты всё время на службе, а мне уже тридцать лет.
       Александр посмотрел на супругу и почувствовал себя виноватым в том, что действительно не уделяет ей внимания. При поцелуе с ней, он не смог удержать свои чувства. Эти чувства оказались близкими и нежными, и он на мгновение потерялся в них. Мария вдруг почувствовала, что сегодня свершится то, о чём она мечтала. Прижавшись, друг к другу, они забылись на мгновение и страстно предались любви. Эта ночь принесла им не только блаженство, но и рождение в дальнейшем ребёнка.
       За домашними заботами Мария не заметила, как  наступила зима. На заставе где она жила, лето и зима были одинаковы, хотя по ночам были незначительные заморозки. Новый год Мария встречала с мужем и подругой Татьяной, которая часто делала ей стрижку. В 1920 году советы запретили праздновать Новый год, объявив этот праздник "буржуйским" и религиозным. Празднование Нового года так и оставалось под запретом до 1935года, но традиции не иссякли и их вернули людям. В декабре этого года на улицах снова появились ёлки, а на производствах начали выпускать ёлочные новогодние игрушки и украшения.
       Первые годы люди опасались шумных празднований, помня о репрессивных мерах, и встречали Новый год с опаской, но потом о старом запрете забыли, и всё вернулось вновь. В Туркменистане этот праздник был наиболее любимый. На улицах чувствовалось оживление, из открытых окон доносились музыка и ароматы еды. Мария украсила квартиру можжевеловыми ветками, гирляндами. Было празднично и уютно. Пахло мандаринами и пирогами.
       Однажды при встрече с туркменкой Мария, разговаривая с ней, закашлялась и пожаловалась на песочную пыль..
       - «Да, разве это беда! - сказала она. Вот на северо-западе страны бури, так бури. Рассказывали, что, в ноябре 1910 года порывы ветра достигали, скорости 30м/сек. Началась стихия с вечера. Северо-восточный ветер бушевал трое суток. Даже днём не было видимости. Ветер уносил в степь овец, где большинство из них погибало. Животным нечего, было, есть, начался голод. Вот это страшно!»
       - Вы правы! В таком сравнении, мы здесь живём, как в раю.       
        Весной в мае Александру присвоили звание старшего лейтенанта, звание лейтенанта он получил в 1937 году. Весна в посёлок ворвалась бурно. Люди любуются и радуются зелени и цветам, радуются им и животные, для которых это корм. Праздник Флоры всего два месяца. Растения приспособились к острой нехватке влаги в почве и воздухе на протяжении полугода.
       Туркменистан от других азиатских стран выделяется обилием света и тепла. Особенно это видно на юге, где расположен посёлок Кизыл-Атрек. Это «зона коротких теней» и солнечные дни достигают порой двести сорок дней из трёхсот шести десяти пяти. В розовой дымке благоухают сады, а пустыня представляет живой ковёр. Стоит головокружительный аромат цветов.
      
       1-го мая 1938 года у Лачугиных родилась дочь. После её рождения у Марии появился смысл жизни. Девочку назвали Майей. Малышка росла смышлёной девочкой. Мария радовалась первому ребёнку. Девочка неуклюже ковыляла по квартире, радуя родителей. Она залазила, куда надо и не надо, но мать пыталась приучать её к порядку и постоянно следила за её занятиями.
       По ночам Майя часто просыпалась и не давала родителям спать. Александр и Мария поочереди дежурили возле её кроватки, давая друг другу хоть немного вздремнуть. Эти дежурства не раздражали их. С утра Мария крутилась всё по тому же вечному кругу - от печной плиты к кухонному столу и раковине - и уж ничего больше не замечала вокруг. У неё не оставалось никакого выбора, но в тоже время она заполнила свою пустоту в жизни нежными заботами о малышке Майи и стала ей хорошей матерью.
       Солнце вышло в зенит, залило мягким осенним теплом серые луговые травы, словно стараясь впрок прогреть бескрайнюю пустынную землю. К югу от города пролегал овраг, заросший кустарником, да так густо, что собакам не пробиться. Птицы слетались в эти заросли, и не было конца их разноголосию.
       Мария использует каждый весенний денёк для прогулок с маленькой дочкой. Время проходит неумолимо. Наперекор домашним заботам она вязала, шила, выполняла другую работу, Мария была довольна жизнью. Единственно, что её сильно огорчало, это песчаная пыль, которая во время пустынных бурь, залезала во все щели и проникала в квартиру.
       - Ох уж эта невыносимая пыль! Никакого спасения нет, - жаловалась Мария мужу.
       Она проникала везде: под плотные крышки, набивалась в складки одежды и занавесок, скрипела на коже, от неё тускнели вымытые волосы. В кухне Мария скребла пол проволочной мочалкой. Даже щелочное мыло не помогало. Дождя давным-давно не было.
       - Хоть бы дождь прошёл и прибил немного пыль, - раздосадовано говорила Мария. К вечеру, как будто господь услышал, в небе начали собираться тучи и, Мария стала надеяться на дождь. На всякий случай она вышла на улицу и сняла с верёвки с утра висевшее и просохшее бельё.
       - Будет пыльная буря, - сказала Мария.
       - Эти тучи дождь не принесут. Мне ещё долго ждать дождя.
       В воздухе постепенно разливался жуткий свет, сам воздух был невидим, но светился розовым, лиловым огнём, возник странный запах, неуловимый, ни на что не похожий. Так длилось час. Ближе к ночи, буря отодвинулась на восток и весь ужас кончился. Ветер не давал сберечь тепло в квартире. Он проникал через оконные и дверные щели и создавал прохладную температуру. Лето и осень были засушливыми. После бесснежной и тёплой зимы вновь наступила весна.
        В мае месяце Майе исполнился один год. Мария, посоветовавшись с мужем, решила организовать приём гостей и отметить рождение дочери. День рождения Майи приходилось на время, когда всё вокруг расцветало и щебетанье птиц, как бальзам ложилось на душу. В этот день Александр на службу не пошёл. С рассвета в квартире Лачугиных всё ходило ходуном, хлопотам не предвиделось конца.
       Татьяна, соседка Марии, одна из приглашённых гостей, пришла очень рано и, сыпала распоряжениями - сделать то, сделать это. Мария и Александр не знали ни минуты передышки, готовились к приёму гостей. После приготовлений к празднику, Мария пошла, переодеваться в комнату. Малышка сидела на полу и играла с самодельной куклой, наряжая её в разные платья.
       Когда Мария вышла из комнаты, Александр и Татьяна так и ахнули. Перед ними стояла красивая женщина. Никогда они не видели её такой. Александр с нежностью улыбнулся и протянул жене руку.
       - Ну, Мария, ты просто очаровательна!
       Мария была вся в белом: белые шёлковое платье, кружева. Татьяна смотрела на неё во все глаза, как ошеломлённая и ей даже стало плохо.
       - Ну, Мария, ты красавица, замечательно выглядишь! Прямо как невеста! - сказала она, придя в себя. Марии и самой нравилось, как она была одета.
       На торжество пришёл и начальник заставы майор Алёхин. Поздоровавшись с присутствующими, он подошёл к Марии и преподнёс ей большой букет цветов. Александру так же пожал руку. Когда приглашённые гости собрались за столом, Мария попросила мужа первому поздравить дочку с днём рождения. Александр встал и попросил наполнить бокалы вином, после чего посмотрел на Марию, державшую руками на коленах Майю, он произнёс поздравительную речь. В первую очередь поздравил супругу, а затем все выпили за здоровье девочки.     Мария встала и, поцеловав дочку, сказала:
       - С днём рождения, моё солнышко!
Девочка смотрела на мать, и взрослых людей не понимая, что от неё ходят эти весёлые и улыбающиеся дяди и тёти. Праздник продолжался до вечера. Он больше напоминал весёлую вечеринку. Гости вскоре сильно расшумелись: будь здесь поблизости соседи, они давно бы вызвали милицию. Мария посмотрела на часы. Было около двенадцати ночи. Она переглянулась с мужем, и тот понял, что пора заканчивать торжество.
       - Ну, что на посошок и по домам! Дочке пора спать, - торжественно сказал Александр присутствующим и поднял бокал с вином.
       - Да, да! Уже поздно, пора расходиться, - поддержала его Татьяна.
       Все выпили по последней рюмке и стали собираться уходить.
       - Ох, Мария, любишь ты Майю! - проговорила у порога соседка.
       - Да, очень люблю! Это мой первый ребёнок, у меня она теперь единственная радость в моей жизни.
       Вскоре все гости стали расходиться. На востоке тьма начинала рассеиваться, и было видно, как занималась алая заря. Во дворах кричали петухи, приветствуя новый день. Александр подошёл к жене и ласково сказал:
       - Мария, сегодня ты была самая красивая, всех женщин затмила! - Он обнял её и так они простояли на балконе около часа.
       Волнистые волосы Марии развивались на ветру и золотились всё ярче. Она смотрела на супруга непроницаемым взглядом. Мария отвернулась от него, и теперь Александр видел только её спину.
       - Пора немного поспать, хотя уже светает, - сказал он жене.
       Александр взял руку Марии и повёл её в спальню. Утром заморосил дождь. Выйдя с подъезда, Лачугин прикрыл голову рукой и, перепрыгивая через лужи, поспешно зашагал к месту службы.

       Шло время.
       Жизнь Лачугиных на заставе текла мирно. Когда весна отшумела ручьями и птичьим звоном, навстречу ей пришло лето. Оно было невыносимо жаркое. Открытие форточек не помогало горячему воздуху освежить квартиру.
       Во дворе заставы послышался шум грузовых машин. От этого шума Мария очнулась и подошла к окну. Возле КПП распахнулись ворота и с территории заставы, выехал грузовик, набитый пограничниками. Ревя мотором, он обогнал подводу и, исчез за поворотом у леса.
       - Тревога! - подумала Мария.
       На улицах посёлка было тихо. Уже давно скрылось солнце. Среди облаков мерцали звёзды. В чёрных больших провалах меж высокими деревьями, Марии чудились злые глаза волка. И казалось, что повсюду затаились чужие и злобные люди. Этих страхов было много, особенно, когда Александр длительное время был на службе, а она, оставалась в квартире. Проходила минута, другая - исчезли и таяли одни страхи, но со всех сторон возникали другие.
       Хлопая сонными глазами, чтобы не заснуть, Мария смотрела в незавешенное окно и мысленно считала звёзды. Насчитав более двадцати, сбилась, плюнула и стала следить за тем, как чёрная туча нагоняет другую тучу и хочет обогнать её и проглотить. Вскоре стало темнеть, а когда просветлело, то все тучи исчезли. Прошло ещё два часа. Александра со службы не было. Мария забеспокоилась. У неё не было сил и страха, а была только сильная усталость. Она вошла в комнату и легла на диван.
       - И вот она жизнь! - закрыв глаза, думала она.
       - Живёшь, ждёшь, надоело ждать! - возмущённо сказала Мария. Неожиданно в темноте прокричала птица. Мария вздрогнула. Она с удивлением увидела, как над окном кружились ночные бабочки. Острый холодок пробежал по её телу. Руки и шея покрылись мурашками. Уговаривая себя не волноваться, Мария прижалась к спинке дивана и уснула. Входная дверь квартиры была не заперта. Мария от страха забыла её закрыть. Вдруг она скрипнула, и на пороге показался Александр. Увидев мужа, она встала с постели  и бросилась в объятие к нему навстречу. Лицо её было заплакано и сонное.
       - Горе ты моё горькое! - воскликнула она, прижимаясь к его груди.
       - И где же ты, дорогой так долго был? Натерпелась я тут одна, дожидаючи тебя!
       Все слова Мария говорила быстро. От волнения она стала завязывать пояс халата, и одновременно расстегивать пуговицы гимнастёрки Александра. Мария смахивала со щёк набежавшие слёзы, и торопилась на кухню разогреть мужу давно остывший ужин.      
       - Саша, ты человек хороший. Ты меня я знаю, сильно любишь. Прошу тебя не задерживайся, на своей службе. Я так скучаю милый! - прошептала она.
       Мария положила руку на его плечо, и посмотрела в его глаза.
Александр глянул на жену и притянул её к себе. Он, конечно, понимал, всё, что говорила Мария, но он не мог рано по вечерам уходить со службы, когда на границе было неспокойно, особенно в ночное время. На горных дорогах часто появлялись незнакомые люди, переправляющие контрабандным путём из-за кордона наркотики и оружие. Александр слушал упрёки жены и соглашался с ней.      
       - Хорошо, Машенька, - сказал Александр и, отпустив жену из своих объятий, попросил у неё прощения и, что-нибудь поесть.
       - Ой, какая я дурёха, как же смогла забыть! - спохватилась Мария и побежала к плите, где разогревался борщ.
       - Вот чудо! - причитала она, стаскивая с плиты подгоревший борщ.
       - Ничего страшного, - успокаивал жену Александр.
       - Подгоревший борщ, это тоже вкусная еда. Самое главное - он горячий, - шутливо говорил он Марии.
       За столом, Александр смеялся и пил много айрана. Несмотря на шутки мужа, Мария скрывала плохое настроение. Она тоскливо смотрела на Александра… Усталое лицо мужа с продольными впадинами под глазами заставляло её думать о том, что он, вероятно, тоже плохо спит по ночам. Несмотря на поздний час, они сидели на диване и крепко сжимали друг другу руки. После позднего ужина они, обнявшись, пошли в спальню.
         О том, что с 1 сентября 1939 года началась вторая мировая война, знали все военнослужащие заставы, в том числе и Александр. В этот тревожный день вермахт внезапно начал агрессию против Польши. Было понятно - Гитлер, самое страшное чудовище. Политическое мастерство привело его к власти и позволило скрыть свои злые планы за ширмой военных успехов, которых удалось достичь Германии. Помимо этого, Гитлер хотел стереть с лица земли народы - евреев и цыган, уничтожить людей с умственными и физическими нарушениями, равно как и всех тех, кто был не согласен с его политикой.
       Мария старалась забыться и уйти от действительности. Ей хотелось на миг спрятаться от неразберихи. Со службы Александр продолжал приходить домой поздно и уставшим, но дома его всегда ждали Мария и маленькая дочка Майя. Раздевшись, он подхватил дочку руками и подбросил её под потолок. Та визжала и просила: «Есьё, папоцька, есьё фоцю…»
       Мария смеётся. Для неё - это самое большое счастье, когда они втроём. Она умилённо наблюдает за общением папы с дочуркой. Александр любит свою дочь называет её «моё солнышко», с нетерпением ждёт окончания службы и той минуты, когда откроет дверь и ребёнок бросится к нему в объятие. Это чувство его волновало и подымало над землёй, давало крылья для полёта. Вспомнил, как она принесла ему к кровати его тапочки. Было понятно, что ребёнок хочет быть полезным и платит любовью за любовь. «Дети - это счастье для родителей», - неоднократно Александр твердил самому себе. Это вовсе не было жертвой, ведь Мария, как и муж, нежно любила девочку, и Майя охотно принимала всю эту любовь. Она звала мать и отца и просилась к ним на руки; и это так радовало, это было счастье для Марии и Александра.      
      
       Сентябрь 1940 года.
       Мария вновь беременна, и подходил срок рожать. Осень выдалась жаркой. Солнце палило беспощадно. Люди, несмотря на жару, продолжали работать на бахчевых плантациях по сбору арбузов, дынь и винограда.
       Для Марии второй её ребёнок был желанный. Она его хотела. Её муж после службы помогал, как мог, ей по дому. Поднимать что-то тяжёлое он ей запрещал и старался гулять с ней и дочерью Майей только по вечерам. Мария терпеливо переносила беременность. Александр часто шутил:
       - Машенька! У тебя большой живот, наверное, много ешь. Мария улыбалась и прятала от него слёзы. Рано утром второго сентября ей стало плохо. Пришло время рожать. В посёлке Кизыл-Атрек родильного дома не было. Всех рожениц принимали врачи погранзаставы, и жители им были очень благодарны. Рожать Мария решила дома. Александр на службу не пошёл и находился рядом с женой. Врача он пригласил на квартиру. Постелив постель, Александр уложил жену, и поставил рядом икону Божьей матери. Помолившись на её образ, он стал ждать прихода врача.
       - Ну, как ты там, Машенька? - ласково спрашивал он жену.
       - Да, ничего любимый, терпимо, - отвечала Мария пересохшими губами. Она закрыла глаза и, стала что-то шептать. Александр сразу понял. Она молилась.      
       Вскоре пришёл врач с медсестрой, и Александр засуетился. Врач, осмотрев Марию, сделал ей на лоб холодный компресс и ушёл на кухню мыть руки. Потом попросил Александра принести чистые простыни и ведро тёплой воды, после чего вежливо попросил его покинуть комнату. На рассвете Мария застонала и, когда отошли воды, стала рожать. Через минуту на свет появилась маленькая девочка. По просьбе матери девочку назвали Русланой, в честь певицы Лидии Руслановой. Когда-то Мария выступала с ней на концертах, где служил её муж.
       Руслана родилась красивой девочкой и, кажется, уже понимала во всём свою мать, особенно, когда она кормила дочку грудным молоком. После кормления девочка засыпала, и во сне чмокала маленькими розовыми губками и посапывала носиком. Рождение дочери больше укрепило семью. Любовь Александра к жене вспыхнула с новой силой. В декабрьские дни ему не спалось, так как он много времени уделял супруге. Мария отзывается на его ласки и внутренне готова к следующей беременности. Единственное, что её беспокоит - это подступающий кашель. Александр перестал курить, а дома и вовсе не берёт папиросы, он видит, что запах табака Майя не переносит, он ухудшает её самочувствие.

       В тоже время она всегда улыбалась, когда с ней кто-то разговаривал и брал на руки. Мария не каждому доверяла нянчиться с дочерью, боясь подхватить какой-нибудь вирус. Малышку пугали прикосновения и поцелуи. Девочка даже отворачивалась, когда от кого-то пахло табаком или алкоголем. Красивое личико Русланы было безукоризненно белого цвета.
       Днём Мария заходила в комнату дочери и, напевая ей колыбельную песенку, пыталась заставить её уснуть. Она наблюдала, как девочка ворочалась на руках и видела, что глаза её не закрываются. Марии тяжело, но ей помогает дочка Майя. Мария всё время поёт. Песни успокаивают её и детей. Когда она поёт, девочки затихают. Русланочка засыпает под мамину тихую, трогательную колыбельную:
                Спи малышка, мой котёнок,
                Глазки закрывай.
                Спи божественный ребёнок,
                Баю, баю бай!
      
       За окном слышно, как хлопая крыльями, во все стороны разлетелись голуби. Когда малышка закрыла глаза, Мария встала со стула и на цыпочках прошла в коридор. Воздух облегчения вырвался у неё из груди. Сомкнув руки в ладонях, она  мелкими шагами подошла к окну. На улице сильно пахло цветами. Осы и пчёлы звонко ныли над ними. Воздух стоял так плотно, что его хотелось тут же оттолкнуть рукой в сторону. На время сороки притихли на высоких деревьях. За забором рыжая собака чесалась от надоедливых блох, и при этом громко лаяла на прохожих. Мария вытерла выступивший на лице пот и стала убирать со стола и мебели занесенную с улицы пыль. Её было много и пришлось потратить много времени на её уборку.
       Управившись, она решила отдохнуть, а вечером пойти погулять. Ей хотелось с кем-то познакомиться из местных женщин. Мария нагрела воды и стала мыть голову. Волосы спадали ей на плечи и мешали мытью. Мыло щипало глаза, и она аккуратно промывала их холодной водой. Вытерев мокрую голову полотенцем, Мария укутала им волосы и села читать книгу. Чтобы снять напряжение ступней ног, она нагрела воды и в алюминиевом тазу замочила травы, когда вода немного остыла, Мария стала прогревать ноги. День уже подходил к концу и, надо было готовить ужин для мужа и детей.


Перед войной…

Слухи о войне, отправление Александра Лачугина в командировку на участок Бахарденского пограничного отряда.

Чёрные тучи вспороли, разрезали
Демоны смерти в начале войны.
Смело шли в бой, на вторженье ответили
Славной советской Отчизны сыны.

Глава вторая

       Январь 1941года.
       Зимой на холмы налетают песчаные бури и, бывает, что не видно посёлка. На улицах Кизыл-Атрека было сумрачно и прохладно. Сухой порывистый ветер, подняв с земли песок, стучал им по оконному стеклу, где жила семья Лачугиных. Александр сидел в кабинете и готовился к докладу на совещании у майора Алёхина. Он перелистал свои записи и, делал пометки на листах.      
       - Управлюсь! - тихо сказал он.
       Закончив работу, Александр подошёл к окну и закурил. Вдали простиралась пустыня с песчаными холмами. Воздух дрожал. Вдоль дороги стоял опалённый солнцем тростник. От нескончаемой пыли он был не зеленый, а серо-жёлтый.
       Лачугин выключил в кабинете свет и, надев фуражку на голову, вышел во двор заставы покурить. Выкурив одну сигарету, он затушил окурок и направился к себе домой. Подойдя к двери квартиры, тихонько постучал и прислушался.
       - Кто там? - спросил женский голос.
       Узнав голос мужа, Мария открыла входную дверь и сердито посмотрела на него. Не говоря ни слова, она впустила его в квартиру. Из-за того, что Александр приходил со службы поздно, Мария сердилась на него и впервые минуты не разговаривала с ним.
       Дни пролетали как птицы. Маленькая Руслана ещё не знала, что принесёт ей судьба. Она, лежала в кроватке, махала ручками и дёргала ножками, радуясь свету и миру. Александр и Мария любили друг друга и радовались своим детям. Каждый день Александр долго пропадал на службе, а Мария, имея «золотые руки» целыми днями, занималась домашними делами: вязала, шила, смотрела за детьми. Она виртуозно владела швейной машинкой «Зингер». Сшитые платья отдавались туркменским женщинам бесплатно.
       Однажды пожилая туркменка принесла Марии лепёшку «чурек», смазанную козьей сметаной. Вечером, когда пришёл со службы Александр, она положила перед ним эту лепёшку. Разломив её, Мария увидела внутри хлеба вшей. Ужин соответственно был испорчен. Она взяла эту лепёшку и отнесла собакам.
       Вши и блохи были тогда бедой. Много насекомых было в шерсти овец, разведением которых занимались местные туркмены. Мер борьбы с заразой не велось, не зная, как с ней бороться. На вопросы туркмены улыбались и шутливо говорили: «чем больше вшей и блох, тем больше овец…». Эти разговоры пугали Марию, любившую чистоту.
       Когда Александр вошёл в комнату, его поразила перемена, происшедшая с Марией. В глазах была грусть от того, что она чувствовала беду. Единственной радостью было то, что рядом с ней растут её две дочери. Он подошёл к супруге и предложил пойти погулять. Мария, как всегда, сидела на стуле возле окна и что-то шила. Она посмотрела на мужа и тихо почти шёпотом сказала:
       - А кто посмотрит за детьми, дорогой? 
       Александр осёкся и взглянул на кровать, где спали дочери. Когда свечерело, он взял сигареты и вышел на улицу. Погода была чуть ветреная. Лёгкие облака собрались на западе и белыми полосами протянулись над бордовым закатом. Воздух был чист. Со стороны дороги доносилось блеяние овец. Пыль, поднятая отарой, стояла над земляным покровом.
       Внезапно появившийся ветер пронёсся над посёлком и, ринулся в пустыню. У Александра глаза осветились каким-то светом. Он стоял и смотрел вдаль.  Несмотря на полумрак, небо не закрывалось тучами, оно синело и сверкало. Когда стемнело, ветер превратился в песчаную бурю. Он заиграл песчинками и с воем, закрутился над землёй. Мертвенно-тихая природа проснулась: заревела и застонала. Началась пурга.
       - Да, разгулялась погодка! - воскликнул Александр, через силу добравшийся до подъезда своего дома.
       Он стоял возле входной двери и отплёвывался от песка. В одно мгновение всё живое приникло к земле. Вьюга, подобно косматому чудищу, лезла во все щели и дыры, стучала по оконным стёклам.
       Наутро, когда Александр проснулся, до него донёсся плач дочери Русланы. Потом всё утихло, но вьюга потихоньку всё ещё шипела в подворотнях улиц и дворов. В окно лился сумрачный свет. Он встал и заглянул на кухню. Мария, как всегда сидела у окна и, пока дети спали, шила платье. На столе стоял и дымил чайник. Александр подошёл к ней и поцеловал её в щёку.
       - Доброе утро, дорогая! - тихо и ласково сказал он ей, боясь разбудить детей.
       Александр сел за стол и стал пить чай с вареньем. Он поглядел на Марию, но видя, что она за работой клюёт носом и не обращает на него внимания, вновь обратился к своей чашке с чаем.
        После рождения дочери Русланы, Мария стала раздражительной. Она всегда была готова вступить с мужем в горячий спор. Александр хорошо понимал её и старался быть всегда спокойным. Он не хотел скандалов с женой, хотя они часто возникали из-за всякого пустяка. Все её придирки Александр выслушивал с серьёзным видом. Но стоило его взгляду и разговору чуть-чуть смягчиться, как на губах Марии появлялась улыбка. После ужина Мария помыла посуду и ушла к дочерям в комнату. За ней последовал и Александр.
       В сентябре Руслане исполнилось пять месяцев. Александр на цыпочках подошёл к кровати дочки и наклонился над ней. Её маленький вздёрнутый носик тихонько посапывал, а щёки были розового цвета. Впервые перед женой ему стало неловко. Он прилёг на диван и задумался. Разноречивые мысли и чувства нахлынули на него. Незаметно в гостиную вошла Мария. Она стояла в дверях, не зная, спит муж или нет. Потом тихонько подошла к столу и стала бесцельно листать книгу. Александр открыл глаза и залюбовался женой. Ему показалось, что перед ним была его прежняя озорная девушка. В её глазах, он приметил едва уловимую улыбку, от которой у него возникло сильное чувство, он встал, надел тапочки и вошёл в комнату дочери. Руслана тихо лежала, прижавшись головой к подушке. Её личико округлилось. Она спала, словно только что наплакалась и наконец-то, уснула. Девочка изредка всхлипывала и, сдвинув маленькие брови, вздыхала.
       Он стал понимать, какой труд лёг на плечи его жены. Ему вдруг стало жалко её. Марии приходится трудно воспитывать детей. Руслана начинает бунтовать и давать о себе знать, а тут ещё хлопоты по дому на её плечах - поздно ложись, чуть свет вставай. Александр наскоро оделся: сунул голые ноги в сапоги, прямо на майку надел на плечи куртку и вышел в переднюю: взяв полное ведро мусора, он заулыбался и, открыв дверь, стал выходить на улицу.
       - Что с тобой, дорогой, случилось? - проговорила она мужу вслед.
       - Ничего не случилось, просто мне захотелось тебе помочь, - ответил он, смущаясь и закрывая за собой входную дверь.
       После ухода Александра, Мария зажгла лампу и открыла все окна, чтобы проветрить квартиру. В последнее время часто выключали свет. Она пошарила по кухонным полкам, нашла спички и зажгла керосиновую лампу, пристроила её на торчащий гвоздь, возле дверного косяка. В комнате возник жёлтый шар света, стало черно, исчезли куда-то стены, и комната показалась большой, как пустыня в сумеречный час.
       Когда Александр вернулся с улицы, свет ещё не дали. Не зная, куда себя деть, он стал ходить по комнатам. В отличие от него, Мария придумала работу, взяла веник и принялась мести пол. Внезапно она уронила веник и заплакала. Александр, не понимая в чём дело, стал, успокаивать супругу. Мария уткнулась мокрым лицом в его грудь и сразу перестала плакать.
       - Саша! В посёлке люди говорят, что вот-вот начнётся война с Германией, - сказала она, всхлипывая и вытирая кончиком фартука нос и глаза.
       - Какая глупая ты у меня! Надо ж придумала! Это всё слухи. Если что-то было бы, я бы знал и обязательно тебе бы всё сказал.
       Не задавая больше никаких других вопросов, Мария успокоилась, вытерла ладонью глаза и опять обратилась к мужу:
       - Правда, любимый, узнай. Я боюсь за тебя и детей.
       - Перестань молоть чепуху, - сердито сказал муж. Мария отошла в сторонку и, замолчав, отвернулась к окну. Александр обнял её сзади:
       - Не сердись.
       - Подожди, закрою входную дверь, - спохватилась Мария. Она сняла фартук и закрыла её на защёлку.
       - Не смотри на меня так, закрой глаза, - попросила Мария.
       - Ты, что, любимая, меня стесняешься? Мария кивнула утвердительно.
       Она направилась к лампе и потушила её, потом подошла к мужу, села к нему на колени, обняла его за шею.
       - Александр, тебе можно что-то сказать?
       - Говори!
       - Я очень боялась, когда начались роды с Русланой. Сны какие-то нехорошие снились. А теперь слухи о войне.
       - Не надо городить больше ерунду, и боятся тебе нечего - мягко упрекнул он Марию, а сам провёл ладонью по её острым лопаткам и тут же подумал с болью: «Бедняжка моя, похудела-то как!».
       - Спать уже пора! - объявил он жене и направился к дивану.
       Мария прилегла рядом с ним и, пригревшись, сразу уснула. Александру не спалось. Он лежал, упираясь ногами в спинку дивана и, думал. Он - то знал, что будет война, но Марии боялся сказать.
       - Что будет? С чего начинать? - спрашивал он себя, вслушиваясь в ночные шорохи за окном.
       Ветер тем временем усилился. Удары о стекло окна перешли в монотонный ритмический шум. Мария шевельнулась, и Александр услышал её голос:
       - Ты что не спишь…
       - Да вот вспомнил кое-что. Помнишь, как мы встретились в первый раз?
  Мария сонно улыбнулась.
       - Ох, и напугал ты тогда меня, негодный!
       Будто сердясь, она слегка толкнула его локтем в бок.
       - Так можно и лёгкие отбить, - шутливо сказал Александр и повернулся к ней грудью.
       - А ты знаешь, напугать-то напугал, а плохо всё равно не сделал. Потом и покаялся даже. - Помолчав, он добавил:
       - Представляю, как ты ненавидела меня тогда.
       - За что?
       - Забыл, не помню, - сказал Александр и повернулся к ней спиной.
       - А мне ты всегда нравился, - прошептала Мария.
       Александру только сейчас пришло в голову, что, несмотря на тот случай, Мария быстро согласилась стать его женой. Он вновь повернулся к ней и прижался к её спине так сильно, что Мария толкнула опять его в бок. Александр отодвинулся и стал засыпать. Проснулся он от холода, и спать ему больше не хотелось. Александр встал и вышел в безлюдный двор. По земле расстилался туман. Небо было в мерцающих звёздах, которые постепенно бледнели: ночь начинала отступать. Возле КПП слышались шаги дежурного наряда. Пораздумав немного, он решил согреться горячим чаем.
       Вернувшись в квартиру, надел гимнастёрку и неторопливо пошёл на кухню разогревать чайник. От шума чайника проснулась Мария. Она уселась на край дивана и несколько раз сделала движений руками. Затем надела халат и пошла к мужу, вдыхая запахи чая, доносившиеся  из кухни. В шелковистых её волосах запуталось несколько гусиных перьев от подушки. Лицо было разгоряченное и свежее, точно росой умытое. Александр смотрел на неё изумлённо и радостно.
       - Ну, доброе утро! Чай будешь пить?
       - Да, буду, - ответила Мария, приседая на стул.
       - Какой ты у меня хороший. Жене чай предлагает.
       - Был бы ты, дорогой, всегда такой заботливый, - лукаво улыбаясь, сказала она, поглядывая на своего мужа. Мария встала и подошла к Александру. Взяв его руку, она прижала её к сердцу. В этом порыве было столько непосредственного, что Александр привлёк её голову и ласково погладил.
       - Я хочу быть таким всегда для тебя, Машенька, и буду стараться быть тебе достойным мужем, - нежно сказал он.
       - Я знаю, любимый.
       Мария открыла окно. Прохладный ветер тут же ворвался в комнату и дунул ей в лицо; волосы её затрепетались.
       - До чего же хорошо, боже ты мой! - воскликнула она.
       - Это твоя вторая родина, твоя пустыня, - сквозь свист и подвывание ветра расслышала она голос мужа.
       Мария посмотрела вдаль. Посёлок Кизыл-Атрек был небольшой: всего три улицы, и на них редко расставленные дома. Они стояли, на земле, нахохлившись, как старые совы.      
       - Боже, как хорошо сегодня на улице! - сказала она и стала пить налитый мужем ей чай.      
       В глазах её неожиданно мелькнула мысль. Ей вдруг захотелось сделать мужу приятный сюрприз. Мария подошла к кастрюле, стоящей на столе, и, извлекла стопку золотистых блинов. Она напекла вчера вечером, для мужа и детей, но не успела их накормить. Да, что говорить, просто про блины забыла. Александр принёс чайник и поставил его на стол. Увидев блины, он удивился и сказал:
       - Дорогая, я что-то не понимаю, откуда эти блины.
       - Дорогой мой! Пока ты готовил чай, я напекла и вот жду не дождусь, когда мой любимый муженёк начнёт пить чай с блинами и угощать меня, - шутливо сказала Мария и весело рассмеялась.
       Она была довольна, что сюрприз её удался. Посреди стола стоял небольшой котелок с картошкой, варёной в «мундире».
       - Кушай Саша, кушай! - Мария пододвинула к нему тарелку с блинами, и сама стала, их есть, и запивать чаем.
       - Чай, чаем, а покушать надо и мне и тебе Мария, - сказал Александр.
       Он взял кусочек хлеба, положил на него картошку и, стал засовывать всё это жене в рот. Глаза Марии светились тепло и радужно.
       - Кушай, моя любимая, - повторил он те же слова, что и Мария ему раннее говорила.
       - Есть - так уж по-настоящему: кто ленив в еде, тот лениво и работать будет, - сказал он, радуясь тому, что сумел так грамотно сказать жене.
       Эти его шутливые слова, конечно, не относились к Марии. Она и так, как пчела трудилась и нянчилась с детьми. Выпив несколько чашек горячего чая, Александр поднялся со стула и вежливо сказал:
       - Спасибо жена за хлеб и соль! Наелся так, что и до места службы не дойду. Да и пора мне уже действительно идти на службу.
       Проводив мужа до двери, Мария придвинула тарелку с блинами ближе к себе и продолжила свою трапезу.
      
       Прошло ещё два месяца.
       Как-то Мария подошла к зеркалу и стала разглядывать  своё лицо. Нелёгкие прожитые годы на заставе положили глубокую складку между бровями и резко очертили углы рта. Глаза были голубые, но радости в них не было. Казалось, они всё время сомневались в чём-то, хотели расспросить и не решались. Мария повесила фартук, села на стул, подперев ладонями подбородок, и задумалась. В тишине тикали настенные часы. Майя и Руслана не спали и с детской комнаты доносились их голоса.
       - Надо покормить детей, - подумала она и пошла к ним.
       Заметив мать, дети стали смеяться и махать ручками. Накормив Руслану грудью, а Майю кашей, Мария, принялась мыть посуду, а девочки играть в свои игры: Майя в куклы, а Руслана в раскладывание лоскутков ткани, которые дала мать. Под окнами послышались громкие голоса, и Мария, бросив мыть посуду, прислушалась и подошла к окну. Возле КПП она увидела группу связистов. Перед ними стоял Александр и о чём-то с ними разговаривал. Когда подъехала грузовая машина, он и связисты сели в кузов и выехали за ворота.
       Светлые брови Марии дрогнули, складка между ними разгладилась, и лицо стало тревожным. Неожиданно стекло окна блеснуло, и в комнате стало светло. Скользнув по подоконнику, лучи солнца легли на грудь Марии, на кончик её уха, запутались в волосах.
       - Солнце! А у меня всё лампа горит! - Она потушила её и на минуту открыла форточку.
       - Заработалась я!
       Мария заложила руки за голову и сладко подтянулась.
       - Вот времени мало, так мало! Не успеешь оглянуться, а дня уже нет…
       Она взяла со стола тарелку и пошла, мыть её. Солнце поднялось уже высоко, и в воздухе парило и пахло весной. На лужайках зеленела трава, и расцветали акации и абрикосы. Было тепло и весело от щебетания птиц. За заботами весна пролетела быстро, и наступило долгожданное лето. В небесах клубились тучи. Солнечные блики мелькали в дорожных лужах. Песчаная пустыня убегала в барханную даль.
       Мария помыла посуду, уложила её на полотенце и, вытерев руки, вышла на улицу подышать воздухом. Она вдохнула хорошую порцию и тихонько запела. Её красивый голос сливался с аккордами набежавшего ветра. Поздно вечером вернулся со службы Александр. Всю ночь он с женой разговаривал, и о сне не было даже речи.      
      На рассвете утром прошёл дождь и прибил пыль. Было свежо. Позавтракав, Александр предложил жене с дочерьми прогуляться в долину реки Атрек. Зелень там была сравнительно сочная, не выжженная лучами палящего солнца, кроме того, хотелось посетить опытную станцию субтропических культур, основанную в 1934 году. Мария согласилась, такие дни для неё были большой редкостью. 
       Руслана потихоньку росла но, ходила ещё неуверенно, и трёхлетняя Майя с удовольствием с ней играла. Девочки смеялись и начинали друг друга таскать за волосы. Родителям приходилось вмешиваться и успокаивать, целуя и вытирая слёзы. Находясь рядом с мужем и детьми, Мария чувствует себя защищённой и по-настоящему счастливой. Этот день останется в её памяти на всю жизнь, это был их последний день безграничной любви, нежности и внимания друг к другу.
       На рассвете в посёлок пришла война, она безжалостно ворвалась в каждую семью, принесла много разлук, и слёз… Горе обрушилось на страну, лишив покоя и сна на целых четыре года.

        Июнь 1941 года.
        Рано утром, как только сквозь тучи проклюнуло солнце, Александра вызвал к себе начальник заставы. В выцветшей гимнастёрке, туго стянутой ремнём, старший лейтенант Лачугин шёл через плац к административному зданию. С  грустью он смотрел по сторонам, не зная, что его ждёт, при этом  думал о Марии и дочерях. На протяжении пути пышной зеленью шелестели кусты и деревья, и было их столько, что казалось, шёл садом.
       - Как на Кубани, - подумал Александр.
       Несмотря на ранний час, во дворе много военных и лошадей. Из открытого окна здания доносился стук печатной машинки. Миловидная девушка, увидев Лачугина, перестала печатать и вышла к нему навстречу. Поздоровавшись с ним, она сказала:
       - Товарищ старший лейтенант! Пройдите в кабинет начальника. Вас уже  ждут.
       Александр одобрительно кивнул и, поправив фуражку, пошёл вслед за ней.   Разговор с майором Алёхиным затянулся на час. Руководством заставы было принято решение отправить Лачугина в командировку на участок Бахарденского пограничного отряда. В это время Мария стояла у окна и смотрела в ту сторону, куда ушёл её муж. За последние дни она привыкла к тому, что каждый вечер ждала его и провожала на службу в любое время суток. На этот раз, вероятно, случилось то, чего Мария боялась.
       - Не просто так, Александра вызвал майор Алёхин, - думала она. Случилось что-то очень серьёзное.
       Мария хотела ещё о чём-то подумать, но в детской комнате заплакала дочь Руслана. Она тут же поспешила к ней. Внезапно на набухшей черноте небосвода засверкали молнии. В комнатах стало светло. Воздух был прохладен и тихий. Спрятавшись в ветвях кустарника, громко чирикали воробьи. Всё это зрелище длилось недолго. В тучах гулко отгремел гром и забарабанил по плацу крупный дождь. На натянутой между двух деревьев верёвке, у Марии сушилось бельё.
       - Намочит! Всё как есть намочит, - спохватилась она.
       - О, боже мой! - не двигаясь с места, заволновалась Мария.
       Она выскочила с помещения и стала быстро снимать уже намоченное бельё. С рукавов халата стекала вода. Мария занесла бельё в квартиру и развесила  по стульям в кухне и комнате. Повернувшись в сторону шифоньера, она посмотрела на себя в зеркало и увидела своё уставшее отражение. Она провела указательным пальцем по зеркальному стеклу и обнаружила на пальце пыль.
       - Ну, что ты будешь делать! Только вчера протирала зеркало, а сколько пыли нанесло! - возмущённо сказала Мария и пошла за влажной тряпкой на кухню.       Вытерев слой пыли, она подошла к часам и подтянула тяжёлую гирю, затем, легла на диван и, закрыв глаза, о чём-то задумалась. На её лице была тяжёлая усталость: веки были припухшие, красные от недосыпания и бессонных ночей. Через минуту она очнулась и, повернув голову, посмотрела на часы. Стрелки показывали десять часов. Мария прислушалась, дождь перестал лить. В широкий просвет тучи выскользнула луна. По небу медленно плыли остатки кучевых облаков. Молочность их постепенно редела, и сквозь них проступала синева, усеянная звёздами. С комнаты донёсся плач Русланы. Мария поспешила к ней.
       - Спи, доченька! - тихо проговорила она и, поправив одеяльце, пошла на кухню.
       Александр, как ушёл утром, так до сих пор и не появлялся.
       - Где же он может быть? - волнуясь, спросила себя Мария.
       Она взглянула на входную дверь. До рассвета оставалось час-полтора. Со двора заставы донеслись хриплые гудки машины и лай собаки. В дверь кто-то постучал. Мария соскочила с дивана и стала открывать дверную защёлку, забыв спросить, кто там. На пороге стоял Александр. Испугавшись его вида, она не знала, что сказать и застыла, как немая. Очнувшись, Мария бросилась в объятия мужа и уткнулась мокрым от слёз лицом в его грудь. Сердце стучало как-то не хорошо.
       - Ты скоро уедешь, - с каким-то страхом спросила она мужа и пристально посмотрела ему в глаза.
       - Нет, пока не знаю, - тихо ответил он.      
       В окно было видно, как по дороге, проскакали всадники, и проехал военный грузовик с пограничниками. На тротуаре мелькнули фигуры двух молодых парней. На их плечах висели вещевые мешки.
       - Война пришла! - вслух проговорила Мария и как-то почувствовала, что не может больше сдерживаться, скажет Александру всё. Вчера могла бы не понять его, но сегодня, сейчас…
       - Любимая!
       - Что мой дорогой? - ласково отозвалась Мария. Александр подошёл к ней, взял её дрожащие руки, стиснул их.
       - Машенька, ты не переживай, не волнуйся, Германия не посмеет. СССР - сильная страна, и вопросы войны обязательно решатся мирными путями.
       - Нет, Саша, не успокаивай меня.
       Мария прижалась к мужу и, почувствовав тепло, перестала расспрашивать его. Последнее время он молчит и о чём-то долго думает. Когда спрашивает: «не случилось ли что?», - отвечает, всё в порядке, при этом обнимает, крепко целует этим разговор и заканчивается. Дочерям уделяет много внимания. Майя стала «почемучкой», только успевай отвечать на все её вопросы, Русланочка тоже пытается что-то говорить, но невнятно.
       Когда рядом муж, Марии как-то становится спокойно, когда он на службе, одолевает всякая тревога. Спать стала плохо, сны тревожные. Она старалась уйти от страшной действительности. Ей хотелось спрятаться от создавшегося хаоса. В такие минуты Александр старался быть в хорошем расположении духа, много шутил и пил много айрана.
       Несмотря на поздний час, они оба сидели на диване и крепко сжимали друг другу руки. Как и всё хорошее быстро заканчивается, так же быстро промчалась весна, наступил июнь, стало жарче и суше, зелень порыжела и сникла. В Кизыл-Атреке жизнь продолжает протекать обычным чередом. На границе с Ираном по-прежнему неспокойно. Во дворе заставы ржали кони и лаяли собаки. Скрипели распахиваемые ворота - выезжали и въезжали машины и подводы. Кто-то сильно орал:
       - Ха-ли-мов! Ха-ли-мов! Куда ты, чёрт, делся?
       - Чего ты кричишь? - спросил постовой КПП, поравнявшись с ведущим коня пограничником.
       - Да завсклада Халимова ищу, - рассерженно буркнул тот.
       - Нам гречку на двоих выдали, а ребята говорят, что это нам на неделю. Не справедливо как-то. Постовой посмотрел на него и сказал:
       - Иди к колонне, Халимов там, в карауле стоит.
       Он заметил, идущего в его сторону майора Алёхина и, сразу перестал вести разговор с постовым. Вокруг КПП сновали пограничники. По плацу шёл конюх и вёл рыжую лошадь. Она сильно дёргала головой и била копытами о камни. Он искал воду, чтобы напоить коня. Мария стояла у окна с мужем и наблюдала за происходящим во дворе заставы. Александр вынул кисет с махоркой, который ему подарил друг Саид, и стал набивать цигарку. Мария посмотрела на него и заметила, что пальцы у него слегка дрожат. Было видно, он сильно волнуется. Пограничники суетились возле КПП и осматривали лошадей, они разговаривали и застёгивали гимнастёрки. Примерно через час колонна должна была выступать в поход, вместе с ними отправлялся и Лачугин.
       Об отъезде Александр пока жене не говорил, стараясь не расстраивать её, но Мария чувствовала, что он вот-вот уедет. Рюкзак с вещами она втайне собрала ещё вчера. Над заставой что-то, похожее на вспышку, отражённого в стекле окна, взлетело в небо.       
       - Александр, смотри! Вот! - крикнула Мария, дёрнув мужа за рукав.
       В воздухе послышалось странное звучание, как-будто хрипела лошадь, которой перервало горло. Хрип вскоре превратился в гул. Воздух зазвенел, как церковный колокол. В первое мгновение Александру показалось, что рядом за забором, коричневая молния вырвалась из клубов дыма и жёлтой пыли, воздух вздрогнул и раздался сильный взрыв. Он быстро оделся и выскочил во двор. По плацу бегали пограничники с вёдрами воды. Горела тростниковая крыша сарая, где хранилось зерно и солома для лошадей. Через минуту подъехала пожарная машина. Пламя безжалостно лизало  середину крыши и не собиралось затухать.
       Лачугин схватил с пожарного ящика металлический бугор и стал стаскивать с обгоревшей крыши остатки тростника. Ему помогал худощавый пограничник. Отдельные моменты тушения сарая, запечатлелись в памяти Лачугина надолго. Его нога соскользнула с деревянной лестницы и он, ойкнув, тихо опустился на колено. Упав боком на траву, он стал гладить рукой ушибленную ногу. К нему подбежал майор Алёхин и спросил:
       - Что случилось?
       - Да, ничего серьёзного, - ответил Лачугин.
       Он попытался приподняться, но боль в ноге, давала о себе знать. Стиснув зубы, Александр опустился на землю. Мария, посмотрев в окно, увидела, что с мужем что-то случилось. Накинув быстро платок на голову, она выбежала во двор и побежала к дымящемуся сараю, где лежал на земле Александр. Мария, подбежала к нему и стала помогать встать. Для оказания медицинской помощи Лачугину, майор Алёхин прислал медсестру Марьяну. Осмотрев ногу, та сказала:
       - Ничего страшного. Сильный ушиб ноги. Необходимо приложить холодный компресс и дня два придётся лежать.
       Она помогла Марии отвести мужа домой и, попрощавшись, ушла в медпункт заставы. Через пару дней боль прошла, и Александру стало легче, но вставать он пока не решался. Мария ежечасно меняла ему компресс и мазала рану какой-то пахнущей мазью. От этой мази вся квартира пропахла неприятным запахом.
       22 июня, когда немецкие самолёты бомбили советские города и сёла, в дверь Марии постучали. Она после прогулки крепко спала, Александр услышал стук и, проснувшись, поспешил открыть дверь. На пороге стоял сержант, лицо его было растерянным. После паузы, слегка заикаясь, всё же вымолвил: «Война…товарищ старший лейтенант. Приказано прибыть на заставу. На сборы тридцать минут».  Александр был готов к этому, и всё же, весть застала его врасплох.
       - Маша, милая, просыпайся…
       - Что случилось, Саша? - удивлённо и испугано спросила Мария мужа.
       - Маша, началась война! У меня очень мало времени. Помоги собраться.
       Тишину нарушили короткие ружейные выстрелы, прозвучавшие со стороны пустыни. На территории заставы завыли собаки и послышались голоса солдат. Из детской комнаты донеслось покашливание, заскрипела входная дверь, и сразу всё стихло. Мария спросила мужа:
       - Что это было Саша? Кто-то стрелял вроде.
       Александр встал, закурил сигарету и подошёл к окну - на улице никого не было слышно и видно. На часах стрелки показывали пять часов утра. Мария обняла мужа за плечи и сказала:
       - Пойду, приготовлю завтрак.
       Пока она возилась у плиты на кухне, Александр потихоньку начал одеваться в военную форму. Прихрамывая на одну ногу, он вошёл в комнату к дочерям и остановился у их кровати. Руслана спала, раскинув ручки, и посапывала своим курносым носиком. Майя лежала рядом с ней. Александр нагнулся и поцеловал их в тёплые щёчки. От прикосновения губ, Руслана немного заворочалась, но не проснулась. Со спины послышалось неторопливое шарканье: как будто кто-то тёр сухой тряпкой об пол. Александр повернулся и увидел Марию. Лицо её было бледное и расстроенное. Она тихонько подошла к нему и сказала:
        - Ну, что дорогой, попрощался с детьми! Завтрак готов, пойдём на кухню.
       Они вышли из детской спальни, и пошли завтракать. Мария неторопливо накрыла на стол и присела рядом с мужем. После завтрака они вышли на улицу. Мимо окна гнали большую отару овец и коз. Тесно сгрудившись, они блеяли, словно их гнали на бойню. Было слышно щёлканье кнута чабана.
       Эта мирная картина заставила Александра больше почувствовать тяжесть положения, к чувству страха примешивалась и даже подавила его на короткое время обида: вот… утро такое… все живут. И овцы, и везде жизнь как жизнь, а ты уезжай, оставляй одних жену и детей!
       После завтрака, он с Марией вышел из дома и пошёл в сторону автоколонны. Мария несла мужа рюкзак, как полагалось жене офицера, а Александр, шёл, молча, потупив взгляд в землю. Ей не трудно было представить то напряжённое состояние, которое охватило Александра. Солнце выкатилось из-за горизонта и светило над посёлком. Впереди колонны послышалась команда:
       - По машинам!
       Мария бросилась на шею к мужу и громко зарыдала. С трудом оторвавшись, она подала ему рюкзак и незаметно трижды перекрестилась. Заревели моторы и, автоколонна двинулась в путь. Мария долго стояла у края дороги, до тех пор, пока последняя машина не скрылась за поворотом.
       Проводив Александра, она загрустила и чем глубже осознавала теперешнюю жизнь, тем больше замыкалась в себе. Её беспокоило то  место, куда отправили служить мужа. Мария боялась за своих детей, и она всегда старалась быть рядом с ними. Время не щадило её, и она понимала, что ей одной придётся трудно воспитывать малолетних девочек. Мария знала и чувствовала, что война - нечто совершенно иное, нежели мирное существование
       Придерживаясь нейтралитета, правительство Ирана вступило в преступный сговор с Германией с целью совместного нападения на СССР. Это стало видно с начала войны. Иранскую территорию стали наводнять немецкие «специалисты».
        Однажды пограничники неожиданно обнаружили группу вооружённых людей. Умело используя рельеф местности, они сблизились с бандитами. Увидев пограничников, те стали выскакивать из кустов на дорогу и стрелять по бойцам. Ответным огнём многие контрабандисты были убиты, двое пытались скрыться. При преследовании один из них в перестрелке был уничтожен.
       С утра над посёлком стоял густой туман, превратившийся вскоре в песчаную бурю. Мария внимательно прислушалась к надвигающей стихии, и, посмотрев на небо, подумала:
       - Может быть, где-нибудь там, и живёт господь, и его белые ангелы, но на земле идёт война и страдают люди, - печально подумала она и вздохнула.
       Из-за песчаных холмов потянуло дымом. Двое туркменов протащили мимо Марии упирающегося барана. Животное вырвалось у них с рук и метнулось к лесу. Туркмены стояли, опустив руки и, с досадой смотрели ему вслед. Мария, наблюдавшая за этой картиной, рассмеялась, затем послюнила палец и подняла его кверху.
       - Ветер с востока, - определила она.
       Тёмные тучи летели по небу и, на улице стало сумрачно. В лицо пахнуло острым запахом конского навоза. Со стороны погранзаставы послышался шум машин и ржание лошадей. Мария прислушалась... Территория возле заставы наполнялась военными людьми, что можно было догадаться по доносившимся громким голосам. Вероятно, вернулись пограничники.
       Перед воротами на коне сидел Алёхин, и что-то кричал постовому. Мария быстрым взглядом окинула всех стоящих у КПП людей и отошла от окна. Спустив прядь волос на плечи, она присела на диван и, молча, стала перебирать козью шерсть. От неё неприятно пахло животным потом.
       К вечеру собралась гроза и засверкала молния. В доме было душно, и у Марии сильно разболелась голова. Она перестала заниматься шерстью и решила прилечь на диван. Как только легла, в небе грянул гром. Мария стала креститься в испуге. Сердце её громко забилось в груди.
       Нагретый воздух, колеблясь, поднимался к потолку, и ей казалось, что она поднимается вслед за ним. Мария встала и прошлась по комнате. Привязанные к гардине, висели сухие травы. Запах, исходящий от них, дурманил ноздри.
       За окном от сильного ветра качалось молодое деревце. В его ветвях прыгала маленькая птичка. Она искоса поглядывала на людей, проходящих мимо неё, и звонким свистом привлекала их к себе.
       Мария вновь подошла к окну, и долго смотрела ввысь неба. Ночь была лунная, но даже тёмной ночью ей было лучше, чем при свете. Так за ней никто не наблюдал. Она накрутила на палец прядь волос и посмотрела на часы. Было одиннадцать часов ночи. Она уже хотела идти в спальню, но застыла на месте, услышав резкий звук выстрела. Сердце сил заколотилось в её груди. Мария приоткрыла окно и услышала шуршащие шаги ног. Испугавшись, она зашла в комнату и плотно закрыла за собой дверь. В этот момент прозвучал второй выстрел. Отодвинув занавеску, Мария увидела силуэт человека. В желтоватом свете уличного фонаря лицо мужчины казалось бледным и напряжённым. Он присел у забора и стал оглядываться по сторонам. Его подбородок покрывала густая чёрная борода.
       На заставе в это же время был поднят личный состав по «тревоге». Из ворот КПП выехало трое всадников. Мария тут же посмотрела в сторону «бородача», но его след простыл. Губы у Марии побелели и напряглись. Скрестив руки у груди, она пошла в гостиную и легла на диван, укрыв голову одеялом. Ночь стояла тёплая и немного душная, но Мария всем телом дрожала, как будто от холода. Ноги покрылись гусиной кожей. Во рту пересохло. Но всё-таки ей кое-как удалось уснуть. Рано утром, как обычно она встала. В кухонной раковине и водопроводных трубах было слышно, как громко булькала вода, но Мария так привыкла к этим звукам, что почти не замечала их.
       После умывания она надела коричневую юбку и блузку. Мария носила тёмные носки; её туфли не были модными, но отличались удобством. Волосы, как всегда, были собраны в аккуратный узел. Она не пользовалась косметикой. Туркменское солнце покрыло кожу её лица красивым коричневым оттенком.      Мария вошла в кухню, и резко отодвинула занавеску. Солнечные лучи проникли вовнутрь комнаты и залили её ярким светом. Привычным жестом она поставила на плиту чайник и пошла, проведать дочерей. Майя с Русланой тихо сидели на кровати и игрались в куклы. Увидев мать, они закричали и захлопали в ладошки.
       - Мама, мама! Мы уже проснулись и хотим кушать.
       - Хорошо! - сказала Мария. Потерпите немножко. Как каша сварится, я вас накормлю.
       Пока чайник закипал, она взяла лейку и стала полить цветы, которых у неё было множество разных сортов. Мария любила цветы и старалась не допускать их засыхания. Закончив поливку, она стала готовить кашу дочерям. Когда она сварилась, Мария заправила её маслом и, позвала детей. Усадив их за стол, она положила каши в тарелки каждой из них по равной порции и ласково сказала:
       - Ешьте, красавицы. От моей каши вы вырастите и станете мне хорошими помощницами.
Майя посмотрела на сестру и громко рассмеялась:
       - Мама, мама, посмотри! На носу Русланы висит каша. Она что, как птичка клюёт.
       Мария посмотрела на дочку и усмехнулась. После завтрака дети продолжили играть в комнате, а Мария вышла на улицу. Во дворе соседского дома блеяли овцы и бараны. Над посёлком летали воробьи и голуби.
       - Как хорошо! - вдыхая сухой воздух, произнесла Мария и подняла руки кверху.
       Она представила себя птицей. Ей хотелось взлететь. Подавшись вперёд всем своим телом, Мария чуть не упала в глубокую канаву. День был тёплый. Канава, пролегающая за обочиной улицы, пересохла. Мария легко перебралась через неё и подошла к забору туркменского дома. Во дворе она увидела стаю голубей. Они ворковали и, подлетая с места на место, ходили вокруг друг друга.      
       Посмотрев на небеса, Мария увидела парящего чёрного коршуна. Сначала он казался точкой, потом снизился и стал приближаться к земле. Коршун опустился так низко, что казалось он, вот-вот коснётся вершины дерева на краю двора. Ещё секунда, и он камнем бросился на белого голубя, воркующего и кружившего во дворе вокруг голубки. Вцепившись в него когтями, коршун взмахнул крыльями и, взмыв вверх, полетел в сторону песчаных холмов.
       Увидев это, Мария остолбенела и не смогла сдвинуться с места. Она следила за хищником, пока коршун не скрылся из виду. Это произошло так быстро, что хозяин не смог предотвратить хищение птицы. Только теперь Мария поняла, что случилось. Она вытерла потную ладонь и, перепрыгнув канаву, поспешила к дому.
       После ужина, уложив детей спать, Мария не знала, чем заняться. Спать было рано. Она потянулась, выпрямив спину и расправляя затёкшие руки и ноги, на секунду застыла в этом положении. Постепенно Мария расслабилась, потёрла кончиками пальцев глаза, и, надев на уши округлые очки, стала скручивать нить в клубок. Когда работа закончилась, она стала читать медицинский справочник.
       Разбираться в медицине было любимым её занятием. Марию интересовали методы лечения простудных заболеваний, так как дочери часто болели, особенно зимой. Она много времени проводила, копаясь в медицинском справочнике.
       Когда на улице стемнело, и наступили сумерки, Мария надела мужа цветную рубашку и подошла к иконе Иисуса. С минуту она смиренно выдерживала его взгляд, потом отступила, на несколько шагов и опустила низко голову.
       В эту ночь Мария чувствовала себя неважно. Похищение голубя на её глазах лишило её физических сил. Прошло немало времени, но мысли о голубе вызвали у неё чувство сожаления. Мысли, что она одна воспитывает дочерей, грызли её израненную душу.
       В последнее время её ничто не радовало. Не в первый раз подобные мысли приходили Марии в голову. Её пальцы сначала коснулись лица, потом начали искать пуговицы на рубашке. Но пуговиц не оказалось, и тогда Мария принялась нервно мять пятерню, потом положила руку на стол, рядом с нетронутой чашкой чая. Задумавшись, она закусила нижнюю губу, затем потрясла головой, стиснула руками виски и посмотрела в окно.
       После долгого молчания Мария горестно улыбнулась. С этой улыбкой она и ушла к себе в спальню. Когда Мария проснулась, к ней вдруг вернулось хорошее настроение. Улыбаясь, зашла в комнату к дочерям и присела возле их кровати. Дети спали и не думали просыпаться. Тогда она решила убрать в комнатах.
       Взяв веник, Мария помочила его и стала выметать, накопившейся мусор и вытирать со стола и подоконников пыль. Возле портрета мужа, она остановилась и осторожно провела рукой по его лицу. Александр безмолвно смотрел на неё, и ей показалось, что он хочет что-то ей сказать.


Войной отобранное детство

Письмо Александра Лачугина Марии с участка Бахарденского отряда и сообщение руководства заставы о безвести пропавшем её муже.
Ураганом, метелью колючей
По земле прокатилась война.
Самолёты фашистские тучей
Налетели, в огне вся страна.

Глава третья

       Мирная жизнь жителей посёлка Кизыл-Атрека была прервана вероломным нападением фашистской Германии. Война вызвала негодование туркменского народа, который, выражал свою непоколебимую решительность работать в тылу и всячески помогать фронту. Так было повсюду. Так было и в посёлке Кизыл-Атрек.
       Проявлением патриотизма населения было желание попасть на фронт, чтобы остановить коварного врага. В военкомат Кизыл-Атрека поступали заявления коммунистов, комсомольцев, беспартийных, парней и девушек о зачислении их в ряды действующей армии. Таких заявлений было сотни.
       Первого октября решением комитета обороны было введено обязательное обучение мужчин. Коммунисты и комсомольцы посёлка, помогали осуществить военное обучение населения Кизыл-Атрека. Отцы, матери, посылая сыновей и сестёр на фронт, наказывали помнить и умножать славу легендарных героев своего народа.
   
«Помни, джигит! Ты защищаешь, солнечную Туркмению, родной аул!».

        Летом начался сбор вещей для фронтовиков: полушубков, валенок, тёплых жилетов. Почти каждая женщина Туркменистана принимала активное участие в изготовлении носков, перчаток для бойцов.
       Лозунг «Тепло оденем славных защитников Родины» был встречен как боевой клич. Не осталась в стороне от всех событий и Мария. Спала она мало, каждую свободную минутку использовала для шитья и вязания. Лишь работа и дети отвлекали её от мыслей. Бесконечно болела душа. От мужа не было вестей Но присутствие духа Мария не теряла и жила надеждами. Она понимала, что не одинока в своём горе, она одна из тысячи таких же женщин.
       В ярких событиях размеренная жизнь в посёлке, становится весьма тяжёлой. Проводив мужа на фронт, Мария замкнулась в себе и целыми днями сидела одна возле дочерей. Бывали вечера, когда она, запершись в своей комнате, скрываясь от всех, шила и, кусая до крови губы, плакала.
       Продолжая работать дома за швейной машинкой, Мария ожидала лучших дней. Отложив шитьё в сторону, она вспоминала детство. Ещё в седьмом классе Мария влюбилась. Влюбилась настоящим образом. А началось всё с того, что её подруга Надежда Слепцова приходила к ней домой и под секретом, открывала свою душу. Она говорила, как сильно любит Андрея Зотова, восьмиклассника с соседнего хутора. Стараясь убедить Марию, что он особенный.
       - Правда, он рыжий, но добрый, - смущаясь, рассказывала Надежда Марии.         
       Она сильно переживала, когда ей говорили, что Андрей дружит с Наташей Григорьевой и ездит на велосипеде к ней на свидание. Надежда возненавидела Наташу. Её исповеди становились всё чаще. Она была убеждена, что Андрей Зотов часто заглядывается  именно на неё. Так продолжалось до весны.
       Весной отец Нади увёз её в город Краснодар. Расставаясь с подругой, Мария, заинтрегированая рассказами об Андрее Зотове, стала искать с ним встречи. И чем чаще она его видела, тем больше он ей нравился. Она стала о нём думать и очень страдать. Перед самыми экзаменами Мария целую неделю не встречала Андрея. Она ждала, что вот-вот он появится. Но он не появлялся. Потом Мария начала петь в школьном хоре.
       Вскоре она поняла, что влюблена в Андрея. Однако любила Мария не так, как Надя, а скрытно, пряча свои думы от других.
       В комнате заплакала Руслана и Мария, очнувшись от воспоминаний, встала и пошла к ней. Увидев мать, девочка к ней попросилась на руки. Мария взяла дочь и стала кормить грудью. Майя лежала на кровати и крепко спала, раскинув руки в стороны. Она в последний месяц много спала и, это беспокоило Марию
       Близился полдень. После обеда она разбудила Майю и, одев детей, вышла в палисадник. Аромат цветов и щебетанье птиц располагали к прогулке. Руслана сидела на руках матери и смотрела по сторонам. Говорить она пока не умела. Майя, наоборот, ходила вокруг кустов и собирала сухие листья. На скамейке под тенью акации, сидела Татьяна, соседка Марии. Увидев маленькую Руслану, она радостно воскликнула:
       - Какая хорошенькая, девочка! Сколько ей месяцев? - спросила она у Марии.
       - В сентябре будет один год.
       - Скоро будет ходить наверно, - проговорила Татьяна и встала со скамейки, уступая ей место.
       - Не вставай! Нам обеим хватит места, - засуетилась Мария.
       - Ну, что подруга, муж не пишет, - вдруг спросила она Марию.
       - Нет, не пишет, - огорчённо ответила та.
       Мария посмотрела в сторону заставы и увидела лошадей. Она взволнованно встала и торопливо вместе с детьми направилась к ним. Со стороны КПП к ней навстречу шёл пограничник с карабином в руках. Узнав супругу Лачугина, он поздоровался и, взяв под уздцы лошадей, повёл их на постой в конюшню. Мария с детьми пошла вслед за ним. Майя, уцепившись за юбку матери, шла рядом.
       Орлик-конь, на котором ездил Александр, стоял в стойле. При появлении посторонних людей, он стал слегка похрапывать. Его морда была вся в крови. К нему подошёл конюх и опустился перед ним на колени. Узнав хозяина, конь повернул голову и захрапел надрывно.
       - Мой красивый! Мой конёк! - зашептал конюх ему в ухо.
       - Белянка его залегала, - пояснил он Марии.
       Ей стало жалко коня. Строптивая кобыла Белянка лежала в соседнем стойле и жевала сено. Прозрачные, бледно-голубые глаза её, расширенные от ужаса, чуть не вылезали из орбит, выдавая вероломный нрав. Конюх коснулся рукой её дрожащего брюха. Лошадь сжалась, затем вскочила в порыве, которого конюх не ожидал, и, повернувшись, ударила копытом о пол, после чего заржала. Вслед за ней заржали и другие лошади. Мария отошла назад и, стряхнув с юбки кусочки соломы, вышла из конюшни. В палисадник она не стала возвращаться, а пошла с дочерьми домой.
       Близилась дождливая осень. Её дыхание чувствовалось в порывистом ветре. В посёлке стали появляться чабаны с пастбищ. Несмотря на трудности, они сумели сохранить отары овец и баранов и даже умножили их поголовье. Чабанам для объезда пастбищ не хватало лошадей. Их использовали на фронтах. Вечером неожиданно в дверь постучали.
       - Кто там поздно так стучит, - подумала Мария.
       Она открыла дверь и увидела почтальона. Пожилая женщина поздоровалась и протянула Марии письмо-треугольник. Дрожащими руками Мария взяла его и вскрыла конверт. От волнения она забыла закрыть дверь, присев на диван стала быстро читать.

       «Дорогая моя, любимая жёнушка! Здравствуй, радость моя! Я знаю, что каждый час разлуки приближает нас друг к другу, расстояние между нами всё меньше, и я уже начинаю тебя видеть. Правда, пока в коротких снах, но для меня это - большое дело. У меня всё хорошо. Жив, здоров. Как там наши дети. Наверно Руслана говорит и ходит. Спасибо тебе за дочерей. Я знаю, что тебе трудно. Потерпи немножко моё солнышко».
 Твой Александр.
      
       Прочитав письмо, Мария подошла к иконе Иисуса Христа и помолилась. Завернув письмо в платочек, она спрятала его в сундук, прикрыв вещами. Мария закрыла крышку на замок, боясь, что кто-то возьмёт его и ключ положила в ящик кухонного стола. Добрые слова мужа подняли настроение. Она посмотрела, чем занимаются дочери, и решила выпить крепкого чая. В эти минуты Марии было хорошо. Она суетилась на кухне счастливая и напевала даже какую-то песню. Напившись чая, она легла на диван и хотела уснуть, но текст письма не выходил из головы. Кровь молоточками стучала в висках.
       Она встала, вышла на улицу. Вокруг стояла тишина. Лишь лаяли собаки в соседних дворах и прыгали по траве чирикающие воробьи.. Мария поднялась на песчаный холм - оттуда виднелись тусклые огни посёлка. Серебряный свет луны отражался в сонной воде арыка.      
       Она глубоко вздохнула: ей захотелось вздремнуть на свежем воздухе. Закрыв глаза, Мария представила себя на поле с пшеничными полосами, в точности как на Кубани. Она открыла глаза и кроме песчаной земли ничего не увидела и не ощутила. Перед ней лежало безмолвие - напряжённое, тяжкое и суровое.
       На дороге, возле подводы, Мария увидела несколько чабанов, приехавших вероятно из райцентра для отбора мелкого скота на бойню. Баранов и овец отправляли на фронт. Один из них лихо вскочил на спину кобылы и, та заржав, встала на дыбы. Лошадь пыталась сбросить всадника на землю, но он крепко держался за её холку.
       Укротив её, чабан подъехал к арыку и стал поить её прохладной водой. Его помощник Рустам поливал водой коней из ведра. Кобыла вперила в чабана лиловый взгляд и громко зафыркала. Это была не объезженная крупная  лошадь, лоб у неё широкий, ноги длинные, бока поджарые; грудные мускулы развиты до предела; глаза большие, копыта отточены, шерсть рыжая-прерыжая, без единого пятнышка. Чувствовалось, как в ней играет кровь. Мария, наблюдая за лошадью, вспомнила, как в конюшне на заставе, кобыла Белянка лягнула коня Орлика. Эти воспоминания для неё были тяжёлыми. Она увидела, как всадник, подошёл к ней близко от чего лошадь испуганно заводила ушами, схватил кобылу руками за гриву, и та, взыграв, закружилась и ринулась вперёд, мимо Марии. Она летела, как птица, стлалась по земле, желая подмять наездника; вырывалась вперёд. Всадник настигал её, пока, наконец, лошадь не замедлила шаг, испугавшись Марии, стоящей с краю тропы. Остановившись, кобыла заржала и стала бить передними копытами по земле, нагнув голову вниз. Чабаны посмеивались и с удовольствием наблюдали за состязанием.
       - Норовистая лошадь! - сказал один из них.
       Но тут кобыла резко рванулась вперёд, и всадник скатился через её голову на траву, прямо в овраг, тянувшийся вдоль тропы. Все с криком бросились к нему. Кобыла стояла, как вкопанная в землю, словно ждала новой атаки всадника, и смотрела на оторопевшую Марию. Морда её была искажена страхом, крепкие зубы оскалены, уши плотно прижаты. Когда чабаны подбежали, всадник уже поднялся с земли и улыбался. Мелкая дрожь пробежала по всему телу Марии. Она пыталась сойти с места, но ноги не шли.
       - Вот это я уж погуляла! - ухмыляясь, прошептала Мария.
       Выдохнув порцию воздуха, она поправила рукой волосы и медленно пошла к дому. На рассвете, когда петухи возвестили утро, Мария уже была, как всегда, на кухне. Майя и Руслана не спали и сидели на полу. Они пристально смотрели на свою мать и ждали, когда она начнёт их кормить.
       За окном слышалось, как отара овец оглашала воздух тревожным блеяньем. Мария посмотрела в окно и увидела, как в грузовые машины загоняли животных. От испуга они вырывались из рук и метались по сторонам, но их хватали за шерстяные спины и бросали в кузов. Эту картину было неприятно наблюдать. Мария зашторила окно, и стала заниматься домашними делами.
       Руслана немного повзрослела и не лежала в кровати, как раньше, а игралась игрушками с Майей. Она дёргала её за косички и, когда та пыталась убежать, громко смеялась. Мария смотрела на детей и радовалась, что они всегда вместе. После еды, девочки стали зевать.
       - Спать хотят, - подумала Мария.
       Взяв детей за руки, она повела их в спальню укладывать спать. Прошло пять месяцев, как ушёл на фронт её муж. Марии в 1941 году исполнилось 35 лет, но о своём дне рождения она не вспомнила. Она всё чаще мысленно перемещалась на Кубань в село Отрадо-Ольгинское, где жили её родители - отец Василий и мама Василиса. Марии хотелось услышать родной их голос, в обнимку с мамой попеть песен, увидеть старших братьев Демьяна, Устима и Ивана. - «Господи, да ведь и братья ушли на фронт. Где они теперь, живы ли… Дорогие мои родители, как вы там живёте…». Она чувствовала себя беззащитной девочкой, ей как никогда раньше не хватало родительской поддержки и ласки.
       От мыслей и воспоминаний Марию отвлёк плач младшей дочери. Она взяла её на руки и приложила к груди. Девочке было больше года, но она продолжала сосать грудь. Молока было достаточно и Марию это только радовало. Близость через кормление с маленьким созданием приносило ей ощущение счастья.
       Эта связь Русланы с мамой осталась у неё на всю жизнь! Девочка уже твёрдо стояла на ножках и ходила. Майя любила с ней играть, но часто обижала сестру и доводила до слёз.
       Часто вечерами в гости приходила Татьяна с детьми. Пока дети играли, две подруги могли всласть поговорить. Муж Татьяны тоже ушёл на войну и вестей от него, тоже не было. После тёплых воспоминаний о днях минувших, за чашкой сладкого чая на душе женщин становилось легче. Они понимали и поддерживали друг друга, как могли. Мария каждый день ждала весточки от любимого мужа. Но писем долго не было.
       Вскоре пришла и завьюжила южная осень. Небо висело хмурое. К полудню поднялась песчаная буря, и стало сумрачно. От плохого сна, у Марии в голове стоял звон. Песчаные смерчи кружились повсюду. Ветер бушевал и, похоже, было, что вот-вот он подхватит деревья и швырнёт в пески. Мария закрыла окно и легла на диван. К вечеру ветер угомонился. Бури прекратились, и стало быстро темнеть.
       Чтобы кормить своих дочерей, Марии приходилось до поздней ночи сидеть при керосиновой лампе и шить на заказ взрослую и детскую одежду. Работа была велика, но она с ней справлялась быстро и качественно. В то же время Мария устала от неё, но, когда идёт война, особо выбирать не приходится.
       После ночи на небе занялся рассвет, а затем через тучи прорвалось солнце: красное, будто гранат взрезанный. Небо, очистилось, и стали видны песчаные холмы. Мария не могла смотреть спокойно на холодную позолоту деревьев, на голые барханы, и видеть, как всюду торжествует жестокая сила осени. Она очень любила деревья и в детстве всегда ругалась со сверстниками за поломанные ветки.
       На склоне пригорка, у самой дороги, одиноко росла молоденькая акация. У неё была нежная и тёмная атласная кожица. Играя, ветер весело пересчитывал на ней звонкое золото листвы. Казалось, что от неё, как от светильника, струился тихий свет. Было что-то задорное среди неприглядного осеннего вида природы.    Мария оделась и вышла на улицу. Ей вдруг представилось, что она находится на родной Кубани и вокруг неё стоят ветвистые ивы. Мария любила вдыхать запахи прелой листвы. Она присела  на траву и с минуту не трогалась с места, прикрыв руками глаза.
       От заставы через КПП выехало несколько военных на лошадях. Впереди на высоком гнедом коне, в распахнутой шинели, ехал начальник заставы майор Алёхин. Остановив коня, он обернулся в седле и о чём-то важном заговорил со своими спутниками, указывая рукой на запад, - на запястье висела казачья плеть с резной рукояткой. Мария подошла к нему и громко позвала его:
       - Товарищ майор! Товарищ майор!
       Алёхин круто повернулся:
       - В чём дело? Что за крик?
       - Сергей Петрович! - не унималась Мария. Это я, жена Лачугина!
       - Ой, Мария, извините, не узнал, - растерянно ответил Алёхин.
       - Сергей Петрович! О моём муже нет вестей, скажите, что с ним и где он?
       - Пока нет, но, если узнаю, обязательно сообщу, - сухо ответил он и дёрнул уздечку коня.
       В посёлке было неспокойно. Хозяева заколачивали ставни окон. Около телег метались старики и женщины. Они кидали на подводы узлы, усаживали на них ревущих детей. Кто-то из жителей пустил слух, что скоро здесь будут бандиты, в результате возникла паника. Партийные работники старались успокоить людей, разъясняя, что бандитов никогда не будет. Всё это происки предателей.
       Придержав коня, Алёхин глянул на колонну. Обратив внимание на стоящую рядом Марию, он подумал, что об этой женщине ему всё знакомо: и волнистые волосы, и красивое лицо с лёгким заревым румянцем под загаром, всегда готовое к улыбке, и припухлые губы. Опуская перед Марией глаза, он приветливо тронул ладонью козырёк фуражки.
       - Мир вашему дому, Мария!
       - Спасибо, Сергей Петрович, - смущённо ответила она.
Мария окинула его взглядом и, не зная отчего, ответила ему насмешливо:
       - Какой же мир? Война вон идёт! - Она резко отвернулась от него и пошла в сторону сада.
       - Воевали бы лучше! - пробурчала Мария.
       На следующее утро, прослушав сводку, Мария нахмурила брови. В октябре немецкие войска прорвали Западный фронт на большом участке и двинулись к Москве. К этому времени из Кизыл-Атрека был вывезен на фронт весь скот. Всё взрослое мужское население добровольцами ушло на войну.
       Вечером Мария возилась на кухне, а дочери играли у себя в комнате, в дверь постучали. Она вначале бросилась к порогу, но на мгновение задержалась. К ней, невнятно бормоча, приближалась Руслана. Через несколько шагов она упала и заплакала. Это были первые её шаги.
       Не скрывая радости, Мария заулыбалась. Увидев, что Руслана пошла, она всей душой почувствовала, как ей легко и приятно быть около своих детей. Мария подошла к дочери и дотронулась рукой до её головы. Ей всегда нравилось играть её лёгкими волнистыми волосами. Она подумала, что война уже отобрала у неё то, что было любимо ею, что эта война завтра, возможно, унесёт её из дома и закружит в своей бездонной пучине. От мыслей ей стало страшно и Мария, ещё сильней прижала к груди Руслану.
       На рассвете туман затопил песчаную землю. Кое-где смутно проступали в розовом свете очертания холмов; заброшенными маяками стояли серые деревья. Только в пустыне - на песчаных холмах - было светло. В посёлке с утра шумели, роняя листья, высокие чинары. В сарае соседнего дома блеяла овца, и кричал петух. Из-под стрехи, чирикнув, выпорхнул воробей. На улице было всё обычно и по-осеннему прохладно.
       За ночь, дохнув холодом, осень побила всё, что ещё жило. На восходе солнца поднялся ветер. Вновь зашумел листопад. Тучи листвы несло в пустыню. Мария с тяжёлой болью ощутила какое-то горькое чувство утраты чего-то родного, что было связано с её жизнью. В последние месяцы от мужа не было никаких вестей. Она почувствовала, как на руку упала слеза, - и точно палящим ветром ударило ей в лицо. Утро было очень прохладное. Отчётливо слышалось, как пожелтевшие листья, падающие сверху вниз, шуршали, скользя меж голыми сучьями. Остро пахло костровой золой. Птицы покидали места гнездовий. Осень безжалостно гнала их на чужбину, не давая отдыха в пути.
       - И куда птицам лететь? - подумала Мария. Кругом война.
       В просторной вышине слышались печальные крики серых журавлей. Чёрные тучи птиц, подхваченные ветром, высоко мельтешили над землёй Кизыл-Атрека. Напряжённым взглядом Мария смотрела вдаль. Лицо её каменело от раздумий.
       - Горе горюй, а дело своё делай, - заговорила она с собой и стала подметать у подъезда дома территорию.
       Закончив уборку, Мария присела передохнуть на камень. Было видно, как далеко по сторонам, вдоль горизонта, куда не дошла война, мерцали и дымились гребешки ночных пожаров, и всё было объято тишиной. Где-то во дворах домов лаяли собаки. Солнце медленно клонилось к горизонту. Мария слезла с камня и подошла к арыку. Она набрала воды в пригоршню и стала обмывать лицо и руки. К ней побежала собака и жалобно посмотрела на неё, как-будто просила воды. Мария увидела возле мусорной кучи ржавую банку и, набрав в неё воды, дала собаке. Напившись, та залаяла хвостом и отошла в сторону, облизывая пасть. Вокруг арыка летали воробьи. Как только кто-то из людей приближался к ним, они взлетали и садились на песчаный холм.      
      
       1942 год.
       В этом году в посёлке Кизыл-Атрек разразилась страшная эпидемия под названием «пендинка». Марию и старшую дочь Майю она обошла стороной, а вот маленькую Руслану не пощадила. Укусы москитов были болезненными. Они принесли девочке много страданий. По ночам от боли она не спала и всё плакала. Тело чесалось, при этом места укусов гноились, особенно у ребёнка пострадали ягодицы.
       - Откуда эти москиты могли взяться! - недоумевала Мария. Вроде бы форточки и двери закрыты, - рассуждала она.
Ей было больно смотреть, как врачи делали ребёнку чистку гнойных ран, как говорится, на «живую» без обезболивающих лекарств, их просто не было в наличии. Мария сидела возле дочери, не смыкая глаз, и сильно переживала за её здоровье. Медленно заживающие раны были страшным испытанием для ребёнка. На теле остались глубокие рубцы. Это потрясло Марию и пошатнуло здоровье, участился кашель. Он был поверхностным. В заботах, Мария не очень обращала на это внимания.      
       Пендинкой переболел и сын Татьяны Петенька.
       От этой болезни жители Кизыл-Атрека страдали, и многие умирали. Были случаи, когда больных, чтобы как-то уменьшить боль, подвешивали в сетках, так как было больно лежать на твёрдых поверхностях. Тогда вместо матрацев на кровати укладывали доски, и спать на них могли только здоровые люди.
        Общие заботы, и радости сблизили подруг. Они держались друг за дружку и поддерживали себя. О мужьях перестали спрашивать. Понимали, что вестей нет, нет спасительного письма, в котором была хотя бы одна долгожданная строка: «Родная я жив…». Это было их несбывшейся мечтою. Как-то к Марии зашла Татьяна. Увидев, как мучается она из-за болезни дочери, сказала:
       - Народ болеет, Мария! Ребятишки особенно. Ты, пожалуйста, не переживай! Руслана вроде бы пошла на выздоровление.
       - Боже мой! Какие трудные настали времена, горькие времена - просто беда! - причитала Татьяна.
       - Да, моя дочь потихоньку поправляется. Перестала по ночам плакать. Один раз даже улыбнулась мне, - молвила Мария.
       Её вдруг охватила какая-то радость. Душа проникалась счастьем, наконец, дочка стала поправляться. Слабенький голосок Русланы постоянно просил пить и, Мария с кружкой бежала на кухню за водой. Почувствовав взгляд Татьяны, Мария обернулась, вздохнула и подошла к соседке. Татьяна поинтересовалась, как Мария познакомилась с мужем и решилась ехать с ним так далеко. Мария с удовольствием погрузилась в воспоминания:
       - Всё сложилось неожиданно и быстро. В селе Отрадо-Кубанское, где жил Саша, клуб лучше и просторней, чем в других сёлах и хуторах. Я там была с подружками, где танцевала и пела. Тогда и познакомилась с Сашей, он заметно выделялся среди других парней своей, серьёзностью, глубоким взглядом. С первых минут беседы они почувствовали, что близкие по духу люди. Усевшись рядом с ней, соседка вступила в разговор. Настроение было несколько натянуто. Наблюдая за Марией, она как-то оживилась, и тут же изменила свою улыбку.
       - Таня, а ты, как с Аркадием познакомилась? - поинтересовалась Мария?
       - Я с ним жила по соседству, дружила с детства. Дружба переросла в более серьёзные чувства. Ничего особенного и романтичного…
       После разговоров, Мария вся вспыхнула и на глазах её задрожали слёзы. Посмотрев на часы, она предложила Татьяне почаёвничать. Мария принесла банку с инжировым вареньем и тарелку с лепёшками. Всё это она поставила на  стол и стала разогревать чайник. Вскоре он закипел, и подруги принялись пить чай. Наполненные приятными воспоминаниями подруги расстались далеко за полночь.
       Вечером в посёлке зажглись огни и к Марии пришли женщины, которым она шила платья. Они принесли фрукты и вино. На кухне, где собрались женщины, горела керосиновая лампа, и было тихо. Руслана после болезни спокойно спала в комнате вместе с Майей. Многие женщины при встречах, получали душевное успокоение. После посиделок, они уходили в сад. Белые тёплые ночи висели над ними и так же успокаивали их души.
       Эта ночь была хороша, но небо не было ясным. Свет луны, проникая сквозь облака, пологом покрывал небосклон, озарил землю не фосфорическим голубым блеском, а мягким сиянием. Какое-то нежное и едва уловимое трепетание теней в саду, придавали вид тихий и мечтательный. В этой мечтательности было что-то тоскливое и загадочное.               
       - Пока солнце взойдёт, роса очи выест, - прошептала Мария поговорку.
       Она закрыла оконную занавеску и пошла спать. Эта ночь была однообразна и неприглядная. Тянуло холодной осенней стужей. Утром Мария решила часок-другой прогуляться по лесу. Она шла по песчаной дороге, распахнув полы своей чёрной жакетки и сбив платок на плечи. Её быстрые глаза метались, отыскивая что-то на пути. Редкий лес рос на песчаной земле. Земля здесь была кочковатой и кое-где зыбкой, под ногами шуршали пожелтевшие листья.
       В одном месте Мария остановилась и, сцепив руки у груди, затаила дыхание. Глаза её замерли на одной точке. Постояв так немного, она пошла вперёд, боясь шуршать листвой. У подножия дерева лежал человек в военной форме. Она остановилась в трёх шагах от него, но вдруг крикнула и замерла. Человек был мёртв. Он лежал на траве, уткнув лицо в песчаную землю. Мария взяла мертвеца за плечо и перевернула его на спину. Лицо было серое, в кровавых потёках. Она с ужасом отстранилась от него и с замиранием сердца бросилась бежать с этого страшного места; она бежала, путаясь в листве.
       Весь вечер Мария думала о найденном мертвеце. А ночью поняла: нет, ей не выжить, если она не увидит Александра, хотя бы и мёртвого. Над потемневшей заставой и лесом бесконечной чередой потянулись тёмные тучи. Иногда ветер размашисто засевал землю мелким дождём. К утру дороги и низины, затопило.    Наступили осенние дни. В это время жители Кизыл-Атрека редко выходили из своих дворов, и какими жили думами - непонятно было.               
       Однажды среди ночи произошло событие, которое всполошило весь посёлок и заставу. Во дворах завыли собаки. Жители посёлка вместе с пограничниками быстро бросились на улицу. За южной поселковой окраиной плескалось, брызгая искрами, пламя. Все догадались: горела скотоферма, правда. в ней животных с лета не было. Весь скот отправлен на фронт. К ферме нельзя было подойти близко; крышу обвивал огонь, и ветер гонял густой белёсый дым. Всем было ясно, что ферму подожгли.
       …Всю ночь Мария, вздыхая, думала о многом - обо всех последних годах своей жизни. Весь небосвод был покрыт тёмной пеленой хмари. В чердачных окнах, нахохлясь сидели и ворковали голуби. В полдень подул ветер и разогнал тучевую хмарь, висевшую пологом над грязной неприглядной землёй. В зените показалось солнце. После нескольких дней непогоды, начали открываться дали - вершины песчаных холмов. Вечером к Марии пришла соседка Татьяна. Мария посмотрела на неё и тут же ахнула: как она изменилась за последние месяцы! Она подсела к ней, взяла за руку.
       - Таня, милая, что же ты как тень ходишь?
       Она не ответила, а лишь спросила:
       - Погадать надо, Мария!
       - Верно, ли будет?
       - Ох, не знаю, всё может быть! Мария, достань бобы.
       Мария подошла к шкафчику и стала искать бобы. Найдя их, она сказала:
       - Вот погоди, Таня, сама увидишь!
       - Я уж, по правде сказать, затем и пришла, - созналась она.
       - Раньше не верила, а теперь -  всё думаю: может и правду говорят? Тяжело нам жить сейчас подруга. У нас война угнала мужей воевать не ведомо куда. Я знаю - каждый день они ходят под смертью, и от них нет вестей. Вот почему в посёлке многие женщины потянулись к гадалкам, о которых совсем позабыли в последние годы.
       Мария села за стол и высыпала на скатерть бобы. Поправив волосы, поджав губы, она сделалась сосредоточенной. Подруги сидели друг против друга и смотрели на бобы. В керосиновой лампе подрагивал огонёк.
       - Загадывай! Мария подвинула Татьяне боб. Татьяна зажала его в ладонь, вздохнула.
       - Оно уже точно загадано.
       - Клади сюда.
       Мария разделила бобы сначала на три кучки, а потом каждую из них - ещё на три: в каждой, оказалось, по два, по три или по четыре боба. Она смотрела на бобы, с трудом соображая, что предсказывали они. И не успела она вымолвить слово, как Татьяна, вскочив, закричала:
       - Жив он, Мария, жив!
       Мария посмотрела на неё горящим взглядом и промолвила:
       - Жив?
       - Да жив, жив, - не унималась Татьяна.
       - Вот, посмотри: вот он! - она ткнула пальцем в одну кучку бобов и радостно засмеялась.
       - Жив и находится в дороге. Вот, она его дорога… - она показала на другую кучку.
       - Ну, я тебе скажу греха нечего таить - не сладко ему. В беспокойстве он, а беспокойство - о доме. Вот, гляди!
       - Что там! - чуть слышно сказала Татьяна.
       - Только бы живой был!
Прикрыв лицо от света керосиновой лампы, она слушала, как сверчок за шкафом тоже твердил: «Жив, жив». Женщины немного помечтали и разошлись, но на душе Марии остался неприятный осадок. Внутренним взором она увидела исхудавшего, мужа и, людей враждебно настроенных.
       - «Сашенька, где ты находишься и как и чем тебе помочь…», - сокрушалась она сердцем.
       Мария почувствовала, что у неё горит лицо и колотится сердце. За несколько секунд перед ней промелькнуло много недавних картин. Было слышно, как на кухне, что-то стукнуло, отчего проснулась Руслана. Мария тут же поспешила к ней. Дочь просилась к ней на руки. Она обняла мать за шею и стала медленно засыпать. Уложив дочку обратно в кровать, Мария вышла на улицу подышать воздухом.
       Над Кизыл-Атреком текла осенняя ночь. Туманной тяжестью она давила на землю. Нигде неслышно было признаков живой жизни, но у Марии от гадания радостно, шумно, со всей силой билось сердце. К декабрю похолодало и стало легче дышать. Вокруг посёлка повсюду установилось зимнее безмолвие. По ночам вместо заморозков моросили дожди и метелили ветреные песчаные бури.    Когда наступало утро, вновь светило солнце и было тихо.

       Декабрь 1942 года.
       Утром на поселковой площади собрались чабаны, пришедшие с пастбищ. Они шумели и о чём-то громко спорили. Татьяна как-то рассказывала Марии, что на окраинах пустыни появилось много голодных волков. Охранять пожилым чабанам отары овец, стало не под силу.
       - Господи! Помоги им, - сказала Мария.
       Она перекрестилась и, закрыв окно, пошла на кухню. Когда проснулись дети. Марии показалось, что Руслана кашляет. Взяв на руки, она дотронулась губами до её лба. Лоб был горячий.
       - Что делать? - подумала Мария.
       Она налила в кружку тёплой воды и дала выпить дочери. Руслану тут же схватил кашель. Вода помогала лишь затихнуть кашлю на минуту, а потом принимался терзать девочку с новой силой. Испугавшись не на шутку, Мария оделась и быстро побежала искать помощи на заставу. Врача она искала, но не нашла. Медсестра Марьяна согласилась осмотреть ребёнка. Она взяла лекарства и пошла за Марией в её квартиру. Осмотрев Руслану, медсестра сказала:
       - Девочка ваша просто простыла! На ночь не открывайте в комнате оконную форточку, - промолвила она. Давайте ей каждый час тёплое молоко с мёдом, если есть.
       Мария предложила Марьяне горячего чаю, но она отказалась, сославшись на занятость. Она попрощалась и направилась к двери.
       - Спасибо большое Марьяна! - сказала Мария, провожая её до порога.
       Всю ночь она просидела у кровати дочери. Над посёлком догорало розовое зимнее утро. Природа, точно онемев, боясь неосторожным движением изменить весь свой новый, блистающий зимний наряд. Над холмами тихонько, мирно курились утренние дымки. Когда Мария проснулась, кашля у дочери она не услышала. Руслана старалась всячески разбудить Майю. Увидев вошедшую в комнату мать, она вдруг произнесла:
       - Ма-а-ма, ма-а-ма.
       Услышав это слово, Мария оторопела и от радости чуть не упустила чашку.
       - Доченька, моя! Заговорила! Вот это да! Наконец-то будет с кем поговорить, - шутливо сказала она, улыбаясь, проснувшимся дочерям.
       Одетая в сатиновую рубашку мужа, Мария сидела на кухне за столом, держа на коленях маленькую Руслану, и, напевая песню, кормила её жидкой пшённой кашей. Руслана вырывала у матери ложку и била ею по своей тарелке, обмазывая кашей губы, нос и щёки. Рядом с ними сидела Майя и тоже ела кашу и смотрела на сестру. Накормив досыта дочерей, Мария стала выбирать вещи из сундука и вдруг увидела на дне письмо мужа. Она медленно, как будто чего-то боялась, открыла конверт и стала читать. Перечитав несколько раз, Мария положила обратно письмо на дно сундука и задумалась. Потом посмотрела на детей и заулыбалась им.
       Закончив домашние дела, она одела девочек и вышла на улицу. У забора соседнего дома, лежала собачья стая. При виде людей, собаки встревожено поднялись и зарычали. Мария отошла в сторону и замахнулась рукой. Посмотрев на них с осторожностью, она, оглядываясь, повела детей в сад. Собаки повиляли хвостами и мирно улеглись на прежние места. Утро было прохладное. Восток блистал багрянцем, деревья были полны розового цвета; казалось, этот свет течёт тонкими струями по стволам деревьев. И в тоже время не было ничего неожиданного для глаза в красках этого утра.
       Неожиданно раздались крики и выстрелы. У Марии кольнуло сердце. Она схватила дочерей за руки и бросилась бежать. Вдогонку ей летели слова:
       - Сюда! Вот он, здесь! Уйдёт! Держите его!
       Мария узнала голос Алёхина. Она увидела, как бородатый мужчина, пытался скрыться. Перепрыгивая неровную канаву, он споткнулся и, выронив винтовку, упал. Один из нападавших навалился на него, стал душить, яростно крича.
       Беглец, вырываясь, захрапел:
       - Стой, не души!
       - Тебя-то и надо задушить!
       Мария, не страшась выстрелов, подбежала к Алёхину и спросила:
       - Сергей Петрович, кто этот человек?
       - Бандит и поджигатель. Из-за него много чего сгорело в посёлке. Ферма его рук дело. Поёживаясь от набежавшего ветра, Мария схватила детей за руки и побежала домой. В квартире она успокоилась, и страх за безопасность дочерей  постепенно развеялся. Присев на диван, она встала и потушила лампу. Потом посмотрела на занимающийся закат и снова легла, стараясь уснуть.
       Когда уснула, ей приснилось, как будто она купается в прозрачной, чистой воде. Пруд был или арык, во сне она не поняла. Вода была тёплой и мягкой; она подняла Марию и бережно понесла на себе. Вначале Мария побаивалась, так как не умела плавать, но оказалось, что сама ничего не весит, лежит на воде точно пушинка. И руки её, и тело белы-белы.
       Проснулась она от звонкого воробьиного чириканья под окном. Мария быстро выскочила из-под одеяла, потянулась и, разглаживая помявшийся халат, пошла в комнату детей. Они спали, слегка посапывая. На кухне и в гостиной она распахнула двери и открыла все форточки. Свежий воздух ворвался снаружи и тут же освежил квартиру. Потом она занялась приготовлением завтрака. Как всегда сварила детям пшеничную кашу, поставила на печь чайник. А ей-то раньше казалось, что у одинокого человека нет никаких забот.
       Сидя на табуретке, Мария вспомнила сон: посмотрела на свои смуглые руки, и ей стало смешно. Ну, приснится же, такое… Она трудилась в квартире весь день не покладая рук. К ней заходили соседи и просто знакомые. Просили что-нибудь сшить. К вечеру, когда чабаны прогоняли мимо окна отары овец, гости расходились по домам, и Мария оставалась одна с дочерьми. В доме наступала тишина и покой.
       Незаметно за заботами прошло два года. От ожиданий вестей от Александра, её лицо слегка осунулось и померкло. Она утратила все надежды на то, что муж ещё жив. Мария понимала, что он не вернётся к ней, но всё равно его ждала.
      
       1943 год.
       Руслана выговаривала неразборчиво несколько слов, и с ней было интересно разговаривать. За шитьё одежды люди платили продуктами. Жить становилось всё трудней и трудней. Днём куда ещё не шло, отвлекали домашние заботы, а вот по ночам Марии мнились страхи, она прислушивалась к звукам, доносящимся с улицы. Нескончаемые мысли сменяли одна другую, терзали её, не давали долго заснуть.
       И вот, наконец, в посёлок пришла весна. На абрикосах набухли почки. Вдоль заборов зазеленела молодая трава. Выйдя на улицу, Мария зажмурилась от лучей солнца и тут же спряталась в тень под деревом. В лицо дул лёгкий весенний ветерок. Ей почудилось в его дыхании прохладная свежесть. Повернувшись в сторону домов, она неожиданно увидела стоящую на обочине грузовую машину. Её водитель чернявый джигит, возбуждённо ходил вокруг неё и что-то говорил, энергично размахивая руками.
       - Долвет, поторопись, шевели ногами! - нетерпеливо крикнул он напарнику.
       Тот прибавил шагу и вручил джигиту ведро с водой. Не торопясь, водитель подошёл к машине и, открыв капот, стал заливать воду в радиатор. Потом закрыл крышку и сел в кабину. Долват сердито буркнул:
       - Нет, я теперь сяду с краю!
       В знак протеста он хлопнул дверцей. Водитель завёл машину, и они поехали по дороге в сторону холмов. Вдали, в голубой дымке, тянулась пустыня, словно зазубренный край земли. Ветер опалил лицо Марии. Она раскраснелась от тепла, потом подошла к арыку и опустила руки в прохладную воду. На коже выступили гусиные пупырышки. Мария прыснула водой в лицо и огляделась вокруг.
       В песчаной долине всюду кипела хлопотливая весенняя жизнь: над землёй, между кочками, в ворохе сухой прошлогодней травы она увидела, как много в долине птиц. Они везде - одна отогревается на солнышке, другая скачет с куста на куст, с камня на камень, жаворонок взмывает в небо, и оттуда сыплется на землю его нежная песня. Нагулявшись вдоволь, Мария спохватилась, вспомнив, что дети одни дома и возможно уже давно не спят. Они действительно не спали и ждали мать. Руслана самостоятельно сползла с кровати и ходила по комнатам, изучая предметы, висевшие на стенах.
       Тёмными вечерами, когда приходили женщины, Майя и Руслана, сидя возле матери, слушали рассказы взрослых. О чём они говорили, дети пока не понимали, но когда они смеялись, весело было и им. Всем женщинам, хотелось, чтобы скорее их мужья вернулись домой живыми и невредимыми. Дети видели, как плакали они, и по их лицам так же начинали течь слёзы. Марии и раньше приходилось плакать, но только от обиды. До этого дня она не знала, как горячи настоящие слёзы. Они жгли глаза и щёки. Мария крепилась, стараясь не зареветь в полный голос, стиснув зубы и, спрятав в колени лицо.
        - А как, по-вашему, когда она закончится, война? - спросила Татьяна женщин, живо придвигаясь к ним.
       - Этого никто из нас не знает. Но, наверное, скоро, - ответила пожилая старуха. По сводкам ежедневно сообщают, что уже гонят врага. Немцы в панике сдаются и не могут отражать атаки нашей армии.
        - Вышибли мы дух у них! - сказала другая женщина, покашливая в ладонь.
        - Лично у меня, - вмешалась молодая девушка, - теперь никого нет. Не успели пожениться, моего парня забрали на фронт, где он и погиб. Месяц назад я получила похоронку. А вот у этих женщин, - она указала на Марию и Татьяну, мужья возможно живы.
        - Есть ли свои на фронте, нет ли - не имеет значения. Все, кто там, за нас воюют, наши земляки, - возразила пожилая женщина.
        - Давайте договоримся: с сегодняшнего дня будем вместе держаться друг за дружку и помогать кто, чем может, пока не закончится эта проклятая война.
       Поговорив о жизни, женщины поблагодарили Марию за гостеприимство и собирались уходить. Проводив их до крыльца, Мария закрыла дверь и пошла на кухню, допивать чай с лепёшками, которые принесли женщины. Потом уложила детей спать, погасила лампу и легла на диван. Через пару минут она уснула.
       Лето, как и весна, прошли быстро. Солнце, палившее долину, присмирело, словно кто-то убавил силу его лучей. Дни установились тихие, прохладные.
       Однажды, когда Мария с детьми была на очередной прогулке, к ней подошёл почтальон и передал конверт. Распечатав его дрожащими руками, она прочла письмо:
«Ваш муж старший лейтенант Лачугин Александр Александрович, считается пропавшим безвести».

       Военный комиссариат города Ашхабад,

       Май 1943 г.
       Мария присела на кочку и разрыдалась.
       - Проклятая война! Проклятый фашизм! Чтоб тебе и в могиле не было покоя.
       После этого письма ей ничего не хотелось делать. Этот день для Марии стал самым мрачным и горестным. Слёз не было, тупая боль пронзила, как кинжалом, грудь и показалось, что волосы на голове зашевелились.
       - Что делать, как жить дальше?
       Мысли кипели в голове. К радости Марии, прибежала Татьяна, она видела, как из её дома выходила почтальон. Татьяна не стала расспрашивать подругу, всё понятно было без слов. Она крепко обняла Марию:
       - Поплачь, Маша, ты просто окаменела. Поплачь, станет легче.
       Мария положила голову на плечи подруги и зарыдала. Слёзы действительно принесли облегчение, посветлело в голове.
       - Будь проклята война! Но нужно жить, Маша, жить только ради детей.
       - Таня, спасибо тебе! Я понимаю, но нужно время. Справится с этой болью непросто, но я даю слово, что возьму себя в руки, - не стыдясь, слёз, проговорила Мария, глядя в глаза подруги.
       Майя и Руслана, услышав голоса, вышли из комнаты. Увидев заплаканную маму, они тоже начали плакать и кинулись её обнимать. Марии стало жаль себя, и слёзы с новой силой покатились из глаз. Она вдруг ухватилась за мысль:
        «А вдруг это ошибка, на войне всякое бывает, приходят похоронки, а вслед им возвращаются мужья живые. А Саша не погиб, он пропал без вести, и есть большая вероятность, что он жив…», - думала Мария. Эти мысли принесли в очередной раз надежду и относительно душевный покой.
       К вечеру Татьяна пришла к Марии и спросила:
       - Что ты решила, Маша?
       - Я приняла решение побыть ещё здесь. Пропал без вести... Возможно, он и жив? Мария вопросительно взглянула на подругу. Мне кажется, это правильное решение.
       - Окрепнуть тебе нужно. Да и что греха таить, я не представляю, как я буду без тебя. Лучшей подруги мне никогда не найти, - сказала Татьяна и обняв Марию за плечи, поцеловала её в заплаканную щёку. Сердце Марии дрогнуло, на душе потеплело, она осталась до следующего лета.
       После стресса у Марии поседели волосы и под глазами легли тёмные круги. Дни шли своим чередом, девочки понемножку подрастали, а Мария занималась любимым шитьём и вязанием. Сведения с фронта узнавала из газет, которые, хоть с опозданием, но доходили в посёлок. Мария узнала, что в августе-сентябре 1942 года гитлеровские войска захватили большую часть Краснодарского края. Фашисты насаждали на Кубани «новый порядок» - грабили, убивали сотнями местных жителей. Обильно умылась земля кубанская людской кровью и слезами. Под лозунгом «За Кубань и Отечество!» в начале 1943 года советские войска перешли в наступление, выбивая врага с территории края.
       Когда Мария услышала сообщение, что 9 октября 1943 года Кубань была полностью освобождена от фашистского ига, она не смогла сдержать слёз. Этой радостью она щедро поделилась со всеми знакомыми ей людьми и конечно с Татьяной. Конец 1943 года ознаменовался ошеломляющей победой на Курской дуге и в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой.

                Под Прохоровкой вздыбилась земля,
                Ревели танки, тысячи убитых.
                По рации просил солдат огня,
                Огонь пылал от самолётов сбитых.

       Успех Тегеранской конференции по открытию второго фронта, массовый героизм солдат повышало авторитет СССР. Жизнь обрела совершенно другие краски, они стали намного ярче. Вернулся довоенный лозунг: «Жить стало лучше, жить стало веселее…». Как-то однажды вечером Мария сказала Татьяне:
       - У меня в Кизыл-Атреке нет никого из родных. Хочу вернуться на Кубань к брату Устиму. Если примут меня с детьми, будем жить у меня на родине, где я родилась.
       Всю ночь Мария не спала. Всё думала о поездке с детьми на Кубань. Она несколько раз выходила на улицу и внимательно смотрела на небо. В вышине виднелись звёзды и Млечный Путь, привычный для восточного жителя. В лицо дул ветерок, но радости не ощущалось. Марии хотелось прохлады, кубанской травки, широты ровных пшеничных степных полей. Она перевела дыхание и напрягла все силы, чтобы казаться более спокойной, в голове начинало гудеть.
       Мария надела куртку, привезённую когда-то с Кубани, и вышла погулять по окрестностям Кизыл-Атрека. Примерно через полчаса она вернулась домой и, взяв ведро и тряпку, стала мыть полы в комнатах. От ветра, ворвавшегося через балконную дверь, юбка поднялась, оголив стройные ноги. Она смутилась.      
       - Боже мой! - воскликнула Мария.
       - Что же это такое? Я умру от стыда, - прошептала она.
       Её реакция вызвала в ней беспокойство. Ей только недоставало, чтобы кто-нибудь с улицы увидел её такую. Мария быстро закрыла дверь и
 Продолжила уборку. Вокруг стола летала большая муха. Мария открыла окно и, схватив веник, стала гоняться за ней. Муха жужжала, но улетать не собиралась. Она села на стол и поползла по тарелке. Мария размахнулась и ударила по мухе, но она улетела, а задетая статуэтка упала на пол, разбившись вдребезги. На этом бой с мухой закончился.
       Внезапно на небе прогремел гром, и сверкнули две молнии. В комнате стало темно. Убрав разлетевшие по комнате гипсовые кусочки, Мария выпила воды и села шить детям платья. Гроза продолжала сверкать и греметь, и было немного жутковато. От ветра открылась форточка и занавеска, как парус затрепетала над подоконником.
       Наступившая весна и многие победы над фашистами принесли в посёлок оживление и радость. Во многие семьи стали возвращаться мужья и сыновья… Всеобщая радость охватила Марию, и всё же болью в душе отозвался тот чёрный день, когда почтальон вручила ей извещение о пропавшем без вести муже.
       В середине июня, прихрамывая на правую ногу, измождённый и весь седой пришёл с войны Аркадий. Он очень изменился, мало говорил и мало улыбался. В нём было трудно узнать былого весельчака и балагура. О судьбе Александра он ничего не знал.
       - Таня, ты счастливая, ты теперь с мужем. А я решила собирать вещи и ехать к родным на Кубань. Тяжело мне очень, а дома и стены помогают.
       - Мы с Аркадием тебе поможем, Маша. Мне не хочется с тобой расставаться, но я тебя очень понимаю. На Кубани твои корни, родня…, - поддержала подругу Татьяна.

Возвращение на Кубань

Работа Марии в колхозе «Путь Ленина». Сообщение с военкомата о пропавших безвести родных дядей Русланы: Устима, Ивана, Демьяна.

Кровавый отсвет на глазах слезится,
Забыть не в силах страшных дней войны.
От грязи этой хочется отмыться,
И встретить праздник солнечной весны.

Глава четвёртая
      
       Ноябрь 1944 года.
       Мария проснулась рано и стала собираться в дорогу Её дочери - Майя и Руслана ворочались в кровати и тихонько о чём-то разговаривали между собой.
       - Пора вставать, лежебоки, а ну, подъём! - скомандовала Мария. Она будила своих детей и продолжала укладывать вещи в два чемодана.
       За последнее время Мария много натерпелась горя. Оставаясь наедине, она часто думала о муже, пропавшем безвести, и не могла сдержать слёз.  К жизни её возвращали дочери. Находясь на кухне, она услышала голоса  детей. Умыв их лица, она стала кормить их сготовленным завтраком. Собрав вещи в чемоданы, Мария оделась и присела на стул у порога, как бы прощаясь с квартирой, где прожила с мужем немало лет. Затем она встала, взяла два чемодана и вышла с дочерьми на улицу.
       Утро было тёплым. Серые тучи заволокли небо. С востока тянул сухой ветер. Сумрачная долина уходила вдаль, пустынная и печальная. Два чемодана, ещё вчера вечером были собраны и наполнены вещами. Фанера по краям чемоданов была прибита блестящими со шляпками гвоздями. Когда на них попадали лучи солнца, гвоздики красиво переливались и постоянно привлекали внимание Майи и Русланы, и Майя спрашивала: «Мама, они что, золотые?».
       Провожать Марию пришли не только жители посёлка, которые её уважали и любили, но и некоторые служащие заставы. Говорили банальные речи, желали доброго пути. Был и Алёхин Сергей Петрович, он искренне благодарил Марию за её песни, которые согревали всем душу, а также выделил повозку с лошадью.
       Майя и Руслана не совсем понимали, что происходит на самом деле вокруг них, были немного напуганы, а поэтому вели себя тихо. Отвезти Марию с детьми и багажом на железнодорожную станцию вызвался Саид. Где-то блеяли овцы. Рядом с ними раздавался протяжно пронзительный бабий голос:
       - Ай-гю-ль-ль! И потом голос переходил в быструю скороговорку:
       - Айгюль, пёс тебя закусай, неси ведро!
       У подъезда дома стояла Татьяна и смотрела на алую зорьку. Увидев Марию с девочками, она воскликнула:
       - О господи, да как же подруга я теперь без вас здесь буду жить!
       Татьяна глубоко вздохнула и с грустью на лице начала прощаться с Марией и девочками. Обняв подругу, она тихо сказала:
       - И, совсем, совсем я одна осталась!
       - О, как мне тяжело подруга! - причитала Татьяна.
       Поцеловав детей, она взяла чемодан и положила на подводу. Мария только сейчас обратила внимание на то, что в упряжке находился любимый мужа конь Орлик. От увиденного сюрприза она даже немного растерялась и  прослезилась. Переведя дыхание, Мария усадила на подводу дочерей и быстрым шагом пошла к воротам КПП заставы. Сдав все ключи от квартиры дежурному, она попросила передать их майору Алёхину.
       - Хорошо, не волнуйтесь, обязательно передам! - ответил сержант и закрыл перед ней ворота. Попрощавшись ещё раз с Татьяной, Мария заплакала и сквозь слёзы сказала Саиду ехать до железнодорожной станции. Утро было прохладное. Дорога заняла час. Девочки играли игрушками, которые им подарили взрослые перед отъездом. Мария погрузилась в раздумья. Ей было жаль покидать эти края, где прожила восемь лет, пугал её и дальний путь к родному дому.
       Ухабистая дорога блестела от росы. В высоком небе протяжно кричали утки и гуси. Конь бодро бежал рысцой, звонко ударяя копытами о твёрдую землю. Колёса подводы однообразно и мерно стучали.
       - Славное время этот ноябрь! Дышится легко и вольно, и так успокаиваются нервы, - сказала конюху Мария и крепко прижала к себе Майю и Руслану.
       Когда подъехали к железнодорожной станции, у Марии тревожно защемило сердце. Она едет с детьми к себе на родину - Кубань. В помещении станции сидели женщины и один мужчина. Они разговаривали, покачивая головами, и беспрестанно утирали слёзы концами платков.
       Усадив дочерей на деревянную скамейку, Мария направилась к кассе за билетами. Пока она стояла в очереди, к дочери Майе подошла цыганка и под предлогом покачать на качелях, увела её. Один из чемоданов она прихватила с собой. В нём находились личные документы Марии и фотографии мужа и детей. Майю вскоре нашли, а чемодан - нет. Ехать без документов, было трудно. Мария переживала по этому случаю.
       Наконец-то подъехал паровоз. На этом паровозе Мария с детьми доехала до Каспийского моря, а потом на рыбацком судне пересекла его и прибыла в порт города Дербента Республики Дагестан.
       Уставшая и расстроенная из-за утраты документов, она с детьми сошла с судна на берег и стала искать пристанище для отдыха. Хотелось пить, а больше есть. Мария открыла чемодан и достала небольшую лепёшку «чурек». За время пути она затвердела и была похожа на плоский камень.
       Немного перекусив, она взяла детей за руки и пошла пешком напрямик, куда вела грунтовая дорога. За холмом послышался шум мотора. Оглянувшись, она увидела грузовую машину, которая мчалась на большой скорости.
       Над дорогой поднимались клубы пыли. Мария подняла руку, не надеясь, что машина остановится, но грузовик сразу не остановился и, лишь проехав метров тридцать, съехал на обочину и, резко притормозил.
       Мария подбежала к машине и, взглянув на водителя, попросила его подвести её и девочек до ближайшего населённого пункта. Пожилой дагестанец посмотрел на детей и хрипловатым голосом сказал:
       - Давайте садитесь в кабину! Довезём до Дербента. 
       Он соскочил с кузова и помог Марии с детьми сесть в кабину, а чемодан поставил в кузов. Видя обеспокоенность женщины за чемодан, он успокоил её и, посмотрев ей в глаза, улыбнулся и весело сказал:
       - Не волнуйся дочка, чемодан не пропадёт.
       Когда машина тронулась, поднялся ветер. Мария хотела закрыть окно, но стекла просто не было. До Дербента доехали к вечеру. Видя доброжелательность водителя, она попросила довести её с детьми до станции. Мария достала деньги и подала их пожилому старику.
       - Не надо, дочка, тебе пригодятся они. У меня такие же внучки, как твои, - сказал он ласково и пожелал ей удачи.
       На улице было очень холодно.
       - Это не Кизыл-Атрек, - подумала Мария.
       Взяв дочерей за руки, она вошла во внутрь помещения железнодорожной станции. В зале ожидания было тихо.
       - Придётся ждать до самого рассвета, - сказала она детям и, усадив их на скамейку, стала думать, как ехать дальше.
       Руслана прижалась к матери и уснула. Сидя верхом на чемодане, Майя так же засыпала. Мария обняла уставших детей, и сама стала дремать. Периодически она открывала глаза и смотрела по сторонам, держась рукой за ручку чемодана.
       На рассвете пришла кассирша. Мария ладонью протёрла припухшие глаза и подошла к кассе. Минут через пять окошко открылось, и она спросила у неё, как добраться до Гулькевичи. Кассирша, скосила глаза и, посмотрев на её усталый вид, сказала:
       - Вам, женщина, надо доехать на поезде до Армавира, а затем на машине до станицы Гулькевичи.
       Мария попросила у неё билет до Армавира и, получив его, вернулась к своим детям. Жёлтый свет мягко освещал помещение зала. В нём было душно и пахло сыростью. Мария решила выйти на перрон и подышать ночным воздухом. На перроне было прохладно. Продребезжал колокольчик и вдали показался паровоз. Когда он подъехал, из него стали выходить пассажиры.
       Со скучающим видом они с интересом осматривали окрестность; громко обругал машинист смазчика. Затем раздался ещё один звонок. Со всех сторон к вагонам бежали люди, толкая друг друга.
       Вагоны паровоза были переполнены, пахло табаком, грязными портянками, Марию стал душить кашель, она еле его сдерживала, чтобы не привлекать к себе внимания. Девочек от покачивания вагона и духоты быстро сморило, и они сразу уснули. Ехали чуть больше суток. В Армавир прибыли во второй половине дня.
       От увиденной в вагонном окне картины, Марию трясло. Город был в руинах, было видно, что здесь шли бои, здание вокзала  почти было разрушено.
       На перроне станции толпилось много людей, в основном рабочие. Девочки сидели верхом на чемодане, поддерживая друг друга и, смотрели по сторонам. Мария осматривалась вокруг и думала, у кого бы расспросить, как ей добраться дальше. В какой-то момент за спиной услышала женский голос: «Маруся…», но на окрик не отреагировала. К ней подошла молодая женщина и заулыбалась.
       - Надя, это ты!?», - удивлению спросила Мария.
       - Я, Маруся - твоя Надя. Марусей она всегда называла Марию в далёком ещё детстве. Женщины обнялись и не скрывали слёз радости.
        - А это кто, твои дочки? - спросила Надежда, с восхищением поглядывая на девочек, вцепившихся в подол матери.
        - Ой, красавицы, какие они у тебя! - весело сказала она, продолжая обнимать Марию.
        - Надя, я рада встречи нашей. Ты так, кстати, здесь оказалась. Я не знаю, как добраться до своих родных.
        - Скоро подойдёт рабочий поезд, он развозит людей по близлежащим сёлам и хуторам. Вот на нём ты с девочками и доедешь до хутора. На минуту она в нерешительности замялась, но всё, же сказала:
        - Маруся твоя мама Василиса Васильевна умерла, а отец женился на другой женщине, и она ему родила дочку.
        Сердце Марии сжалось, но слёз не было:
        - Вряд ли мне с девочками там будут рады. Поеду тогда на хутор Старо-Мавринский.    
        Мария с Надеждой были хорошо знакомы с детства. Надя как раз и жила на этом хуторе, а Мария приходила в гости к любимому старшему брату Устиму.
        - Надя, а что ты знаешь о моих родных братьях? - нерешительно спросила Мария подругу.
        - Трудно мне говорить это тебе Маруся, но не один из них: ни Устим, ни Иван с Демьяном пока с войны не вернулись.
        Мария тяжело вздохнула, как будто сердце придавило камнем: Так много известий и все не радостные.
       - Маруся, кругом много столько горя, нет ни одной у нас семьи, где бы война не оставила свой страшный след. Подруги прервали разговор, так как услышали пронзительный гудок подходящего к перрону станции паровоза. Мария долго не раздумывая, вбежала в помещение и, схватив чемодан и детей, поспешила к одному из вагонов. Вместе с ней в вагон села и Надя. 
       Прохрипел короткий свисток кондуктора. Паровоз тронулся с места и стал набирать ход. Дорога была длинная и тяжёлая. Вдоль движущегося поезда были видны разрушенные здания и, торчащие трубы сгоревших хуторских хат. Паровоз двигался медленно с остановками. Доехав до хутора Старо-Мавринский, он остановился, и пассажиры быстро начали выходить из вагонов.
       Представшая хуторская картина на всю жизнь врезалась в память Марии. Рядом с лесополосой она увидела участок разрушенной железной дороги. Вдоль неё лежали перевёрнутые и обгоревшие вагоны.  На кустах и деревьях висели высушенные солнцем человеческие волосы и тряпьё…
        - Какой ужас, - вскрикнула Мария. Здесь были немцы?
        - Нет, они на хуторе у нас не были, - сухо ответила Надя.
        Оккупированы фашистами были только Гулькевичи. Там погибло много людей. До хутора Старо-Мавринский по дороге ещё долго было идти, тем более с детьми, поэтому Мария решила остановить какую-нибудь подводу. Вдалеке показались кибитки цыганского табора. Для Марии это была надежда наконец-то доехать до родного хутора. Она подняла руку, и первая кибитка остановилась. Цыганский вороной конь заржал и стал выбивать землю копытами.
       - Стоять! - закричал на него извозчик и натянул вожжи на себя.
       С подводы на землю соскочил седой бородатый цыган в цветастой рубахе и, подойдя к Марии, спросил:
       - Красавица, что случилось?
       Мария с Надей посмотрели на него, и сильно испугалась за девочек. Они с детства знали, что цыгане воруют детей, но выхода у них другого не было.
       - Помогите! Очень прошу, доехать до хутора Старо-Мавринский. Дети устали и хотят, есть, - обратилась Мария к цыгану.
       Из фургона высунулась пожилая цыганка и на своём цыганском языке что-то ему сказала.
       - Хорошо, залезайте быстрей!
       Когда Мария с Надей и детьми уселись, цыганка протянула детям по куску хлеба и улыбнулась. Ехали долго. От тряски подводы на ухабистой неровной дороге у Марии заболели спина и голова. Когда наступило утро за поворотом и виноградными рядами показались небольшие хуторские хаты.
       Хутор Старо-Мавринский предстал перед Марией в виде узких улиц с тремя десятками казачьих дворов, за которыми простиралось небольшое кладбище. Не топтали фашисты хуторскую землю, но память о себе оставили. Хаты полностью разрушены, у многих выбиты стёкла.      
        - Бомбили здесь часто, - перехватив взгляд Марии, - сказала Надежда.      Мальчишки в окрестности находят снаряды. Несмотря на все наказы родителей не трогать, они проявляют интерес и самостоятельно переносят их в глубокие воронки, разжигают в них костёр и бросают в него снаряд, он взрывается. К счастью, пока никто не пострадал. Так что не удивляйся, если будешь слышать взрывы. Девочек настрого предупреди об участии в этих опасных играх.
       Мария слушала подругу и кивала головой. От её слов становилось грустно и боязно за своих дочерей. Она понимала всю опасность, которую представила в мыслях. Мария посмотрела  на Майю с Русланой и крепко прижала их к себе. Дети плохо понимали, о чём предупреждала тётя Надя их мать, но чувствовали, что надо слушаться их во всём.

        - Спасибо, Надя. Это очень страшно, когда гибнут дети, да ещё и в мирное время.
        - Мария, слушай меня? Идти здесь тебе не к кому. Я живу одна, муж погиб под Новороссийском, пришла похоронка, детей родить не успела. Будишь пока с детьми жить у меня.
        - Надя, тебя мне сам Бог послал. С того момента, как у меня цыганка украла чемодан, где были все мои документы, я чувствовала себя потерянной. Встреча с тобой мне придала уверенности в завтрашнем дне.
       Надежда проживала в казачьей хате в центре хутора. Женщины покормили детей и те, утомлённые дорогой, уснули, а сами окунулись в воспоминания, от которых и плакали, и смеялись, подругам было что вспомнить, и рассказать друг дружке.
       На хуторе многие хаты пустые, правда, без окон. Их повыбивало во время немецких авианалётов. Земля вспахана снарядами, виднелись глубокие воронки.      
       - Сколько слёз и крови пролито, - подумала Мария. Позже она становится очевидцем взрыва снарядов. Дети, гуляя по косогорам, находили их и проявляли к ним любопытство, пытаясь из них достать порох . От этих страшных находок двое хуторских мальчишек погибло, одному выбило глаз.
       На следующее утро Мария с Надеждой позавтракали и пошли искать жильё для девочек. На окраине хутора стояла одна пустая хата. В неё Мария с детьми и поселилась.
       В хате давно никто не жил, оконные проёмы были в трещинах. Кругом пыль, грязь, паутина. Трудолюбивую с детства Марию это не пугает. Окна по просьбе Нади, вставил колхозный плотник Ерофей.
       С помощью подруги, Мария в комнатах навела порядок и стала обживаться. Самое ценное из привезённых вещей были швейная машинка «Зингер» и гитара.
      
       Декабрь 1944 года.
       Этот год на Кубани был холодный и голодный. Чтобы как-то пережить зиму, Мария стала, как и ранее, заниматься шитьём. Эта работа позволяла ей покупать у хуторян продукты питания и дрова для печи.
       Вечерами она ложилась спать с Русланой на печи, а Майя располагалась на топчане. Температура воздуха в комнатах держалась от пяти градусов тепла до трех градусов мороза.
       На хуторе было тихо. На землю сыпал густой снег. К утру испортило все дороги, засыпало за околицей снегом овраги и низины. Из-за северо-восточных ветров, холодный воздух успевает прогреться, смешиваясь с тёплым климатом. Поэтому зима малоснежная и частыми оттепелями.
       Хутор оказался отрезанный от всего мира. Наступили глухие дни зимы. Из-за отсутствия обуви, хуторяне редко выходили на улицу. И какими жили думами - непонятно было. В это время кубанская природа готовилась к смене времени года.
       Кое-как растопив печь, Мария ходила по комнате из угла в угол, скрестив руки на груди до тех пор, пока в комнате не стало совсем тепло.
       Руслана, укутанная в одеяло, сидела с Майей на топчане и смотрела, как мать туда-сюда ходит по комнате и периодически подбрасывает дрова в печь. Девочки, как и она, молча, переносили холод и голод.
       Когда комнаты прогрелась, Майя стала помогать матери чистить картошку. Обутая в большие валенки на голую ногу, она была похожа на маленького гнома, который пришёл из леса. Нос у неё всегда был вымазан печной сажей.
       Был пасмурный зимний день. С утра на хуторе дул сильный ветер. В хате, где жила Мария с дочерьми, было темно, мрачно и холодно. На стене, висевшие часы, отбивали ровный такт. Они нарушали тишину, да шумная вьюга, за окнами и в печной трубе, доносила свою унылую песню.
       Мария вымеривала шагами комнату, и внимательно всматривалась в хлопья снега, прилипавшие в промёрзлые оконные стёкла. А тоска росла всё сильней и сильней. Начинали возникать в мыслях думы невесёлые, под стать погоде, под стать скучному сумраку. Напрасно она искала в думах светлый луч, напрягала память, вызывая ободряющую полосу света. Всё было - сплошная одуряющая тьма.
       Мария решила растопить остывшую печь. Накинув на себя фуфайку, она взяла корзину и пошла за дровами и щепой в сарай. Во дворе метелила сильная позёмка. Ветер создавал беспорядочные волны сухого снега и бросал его возле забора. В двадцати шагах ничего не было видно.
       - Да, это, не Туркменистан, - подумала она, прикрывая лицо от ветра.
       Дверь сарая занесло снегом и пришлось его раскидать по сторонам. Когда дверь открылась, Мария набрала дров в корзину и тут же побежала в хату.
       Отряхнув снег, налипший густым слоем на фуфайку, она толкнула дверь в сени. Дверь подалась с каким-то жалобным скрипом, и снег ворвался вместе с Марией в холодную хату. Она остановилась у порога и сняла валенки. Обув резиновые калоши, Мария отнесла корзину с дровами к печи и стала растирать озябшие ладони.
       Где-то в темноте плакала Руслана. Плач дочери поразил её: Марии не доводилось слышать таких ноющих ноток. Это не было хныканье избалованного ребёнка, это даже не было выражением требования чего-то. В этом плаче, так и чудилось за сердце хватающая жалоба, - жалоба на неумолимую судьбу, которая бросила в бесшабашную бедность чистое, ни в чём неповинное создание. Вой ветра как-то странно подлаживался к детскому плачу: он - то надрывно заглушал его, то настойчиво следил за скорбною нотою. Мария взяла спички и стала разжигать печь. Дрова были сырые, и их с трудом удалось воспламенить. Вскоре Руслана перестала плакать и свесила голову с печной лежанки. За ней тут же высунулась и голова Майи. Они посмотрели на мать и вновь юркнули в темноту под одеяло.
       Мария заметно улыбнулась и стала думать, чем накормить дочерей. Решила отварить картошки и сделать салат из квашеной капусты с луком.   Накормив детей, она взялась вязать им носки из собачьей шерсти.
       Воспоминания всхлынули в её голове. Она вспомнила далёкое детство: яркая зелень травы на лужайке, звонкие голоса детей, играющих за околицей, залитый белыми цветами сад, необъятная даль, подёрнутая сизым туманом.
       Мария открыла дверцу печки и бросила пару поленьев. Она загудела, как вьюга, и пламя заиграло яркими языками. Присев на кухонный стул, она снова стала вспоминать прошлое. Закрыв уставшие глаза, Мария представила: хутор Старо-Мавринский затерянный в раздольной степи, далёкие курганы, тёмными очертаниями пестрящий горизонт, и над всем этим простором - синее небо и глубокая невозмутимая тишь. А то высокие покосы вспомнятся. Тёмные пятна коней, разбросанных по зелёному простору, костровые огоньки у косарей, песни, отзвуки лошадиного ржания, перекликание перепелов в нескошенной траве, и высокое небо с яркими звёздами. Ей вспомнились стихи известного кубанского поэта Николая Курилёнка.
                Как не любить, земля, твою красу,
                Закат, рассвет, прохладную росу,
                Святой родник под старою ветлой,
                И маминого хлеба вкус ржаной.

       Как хорошо было бы улететь в мир детства и остаться там - в этой чудесной стране! Очнувшись от приятных мыслей, Мария почувствовала тепло на кухне. К вечеру распогодилось. Ни одно облачко не застилало синего неба. Ночью тучи наоборот плотно обложили небосвод, а с утра подул ветер, и стало более-менее ясно. Несмотря на ночную непогоду, дни становились всё ярче и теплее. Начали открываться дали. Проснувшись утром, Мария встала и заглянула к детям в комнату, затем пошла на кухню. Там она положила на стол деревянную доску и начала крошить сухие стебли лебеды и сухой укроп. Когда дети проснулись, они стали помогать матери готовить завтрак. Майя просеивала муку через сито, а Руслана сидела возле ведра с картошкой и обрывала ростки. В комнате пахло перечной мятой, заваренной в чайнике. Не успела Мария закончить крошить травы, как за дверью послышались шаги. Отворив дверь, она увидела на пороге соседку Груню с корзиной в руках покрытой цветным полотенцем.
       - А-а, Груня!
       Мария вначале обрадовалась ей, но потом как-то смутилась, не зная, о чём с ней разговаривать. Лицо Груни было оживлённое, не такое, как вчера и раньше. На её щёках горел румянец. Она поставила корзину и посмотрела на Марию, намериваясь что-то ей сказать.
       - Проходи! - ласково сказала Мария.
       Груня оживлённо сняла полушубок и села на лавку, стоящую у стены комнаты. Оглядевшись вокруг, она спросила хозяйку с тем озорством в голосе, какое всегда было присуще ей:
       - Готовишь завтрак?
       - Да, Груня, готовлю детям еду. Не уходи, оставайся, будем тебя потчевать.
       - Да, я позавтракала. Мария ты меня извини, пожалуйста. Я тут тебе и детям принесла немного овощей и фруктов.
       Мария посмотрела на неё, затем на корзину и, прикрыв лицо руками, тут же громко расплакалась. Успокоившись, она поблагодарила соседку за продукты и пригласила за стол выпить чаю. Груня сняла с головы платок и, накинув его на плечи, присела к столу.
       - Не скучно тебе, Мария сидеть одной дома, - продолжила она разговор.
       - Да, нет, я с детьми. Горевать не собираюсь. Хватит, нагоревалась.
       - Конечно! Я просто так спросила, - стала оправдываться Груня.
       Возле печи послышался голос Русланы. Груня повернула в её сторону голову и прислушалась, затем поправила платок на плечах и сказала:
       - Что же ты будешь делать?
       - Мало ли работы в хате! - ответила Мария.
       - Да какой?
       - Тебе всё укажи, что делать! Сама видеть должна!
       Выслушав Марию, Груня постояла немного и направилась к двери, но тут, же вернулась и подошла к окну.      
       На улице подмораживало, и срывался снег. Небо прояснилось, начинало светиться синевой. Над хутором кружилось вороньё. Вдали догорало зимнее утро. Над крышами курились сизые дымки. По заснеженным огородам, тянулись заячьи следы, и вокруг двора стояла тишина.
       - Ну и, слава богу! - сказала Груня.
       Она отозвала к входной двери Марию, о чём-то с ней поговорила и, надев полушубок, ушла. На улице и во дворах в этот день легко метелило. Как всегда, хутор казался опустошённым: всюду тьма. Вьюга кружилась вокруг саманных хат и по-волчьи завывала в округе.
       У калитки Груня остановилась и, поёживаясь от холода, потянулась к плетню, запорошенному снегом. Она стояла, тяжело дыша и, держалась рукой за сердце.
       - Перепила! - подумала почему-то Мария, вглядываясь в замершее окно.
       Отдышавшись, Груня оттолкнулась от забора и пошла в сторону своего дома. Целый день Мария лежала на топчане. Майя и Руслана дёргали её за юбку и просились погулять во дворе в снежки.
       - Да идите же! Дальше двора не ходить! - сказала она детям, не вставая с топчана.
       - Майя, надень мои валенки и фуфайку, Руслана пусть наденет свои ботинки.
       Дети, обрадовавшись, бросились одеваться, схватили со стола по куску хлеба и вскоре очутились во дворе. Увидев детей, огромная соседская собака залаяла и подбежала к обледенелому забору. Воробьи, сидевшие на калине, взлетели вверх и уселись на краю камышовой крыше их хаты.
       - Тьфу, Пальма! - радостно закричала на неё Майя.
       Она схватила в ладонь горсть снега и бросила в собаку. Та завертелась, как юла и стала лаять и бегать  вдоль забора. Прошло около часа, как дети вышли гулять. Незаметно как-то наступил полдень. Нагулявшись вдоволь, Майя и Руслана, взявшись за руки, стали стряхивать с себя налипший снег. Замёрзнув, они побежали к крыльцу. Толкая друг друга, открыли дверь и не зашли, а просто вбежали в сени. Мария, увидев своих раскрасневшихся детей, стала их ругать:
       - Майя! Руслана! Посмотрите на часы. Уже двенадцать часов! Сколько же можно гулять! Быстро раздевайтесь и за стол, - сердито крикнула она на них.
       - О, боже мой! Одежда и обувь мокрые, - ворчала она, развешивая одежду около печи.
       Дети, молча, стояли у окна и, чувствуя себя виноватыми, боялись сесть за стол. От кастрюли, стоящей на столе, исходил ароматный запах горохового супа. Посмотрев на насупившихся детей, Мария подошла и ласково сказала:
       - Майя! Ты же старше Русланы на два года.
       - На два с половиной, - поправила она мать.
       - Какое это имеет значение, - ворчливо ответила Мария. - Разве можно в мокрой одежде так много гулять. А если простудитесь и заболеете, чем мне вас лечить.
       Успокоившись, она усадила дочерей за стол и налила в их чашки уже остывший гороховый суп. Хлеба на столе, в этот раз, не было. Его уже не было целую неделю. Мария в шутку говорила детям:
       - Чем меньше будете есть хлеба, тем будете стройнее, как веточки ивы.      
       В зимнее время для Марии в колхозе работы почти не было. Питались заготовками с осени с огорода. После продолжительной зимы наступила весна. На улице становилось светлей и теплей. Топить печь уже больше не надо было, да и дрова в сарае закончились, но ночью всё равно приходилось спать одетыми.    По комнатам гулял ветер, проникающий с наружи через оконные щели.

       Весна 1945 года.
       В это суровое и голодное время случалось иногда, что тусклое небо более становилось темнее, ещё гуще и плотнее надвигались тучи и снег мелкими, как кристалл, звёздочками засевал околицу хутора.
       На рассвете Мария проснулась раньше обыкновенного. В окна бил яркий свет, виднелось чистое голубое небо. Чувство невыразимой радости объяло её. Какая-то удивительно приятная свежесть волной пробежала по всему организму. Всё внутри её сразу переменилось. Она вышла во двор и улыбнулась солнцу.
       - Скворцы прилетели, - радостно сказала Мария, подняв глаза вверх.
       Солнце вышло из-за леса и блистало ослепительно. Снег темнел на глазах и таял. Зелёная трава радовала глаз на проталинах. В оврагах звенели прохладные ручьи. Соседские куры хлопотливо разгребали кучи прошлогоднего навоза и весело наперебой кудахтали. Петухи будили весну победоносным своим криком. Вдоль забора чирикали воробьи.    
       Мария присела на крыльцо и лениво отдалась тихим и задумчивым грёзам. Мягкие солнечные лучи ласково скользили по ней. Слабое дыхание ветра нежно прикасалось к лицу. Она сидела, и смотрела кругом, слушала весну. Снег возле крыльца растаял, и земля обнажилась рыхлая и жирная. Она как-то выделялась своей чернотой и пахла тонким запахом.
       На краю двора у калитки таял сугроб. Ещё недавно он горделиво возвышался строгим и холодным очертанием своей вершины, теперь явно поник. Звонкое пение птиц радовало Марию. Камышовые крыши хат, занесённые вьюгой, ещё не успели растаять. Они возвышались и трубы чернели как точки над ними.
       За околицей, куда Мария вышла, степная даль неудержимо повлекла её в далёкие грёзы. В них она видела свой родной кубанский край, который сейчас перед ней ослепительно сиял, и искрился, и манил её своим покоем, где счастье, свобода, воля. Следы Марии обозначились и видны были на влажной земле. После длительной прогулки она вошла в хату и задумалась. На окраине хутора, пустовало примерно сорок соток земли.
       В полдень, встретившись с Марией в магазине, председатель колхоза «Путь Ленина», Машилин Василий Васильевич, пригласил её работать на колхозном поле. Работящую женщину на хуторе все заметили и приняли доброжелательно. Видя бедственное положение семьи, стали помогать ей. Марию охотно приняли в колхоз «Путь Ленина».
       Правление колхоза находилось недалеко от хутора в селе Отрадо-Кубанское. Колхоз объединял ряд хуторов. Кроме Старо-Мавринского, в колхоз входили Новомавринский и Озеровский. Колхоз занимался выращиванием подсолнуха, пшеницы и свеклы. До войны была своя молочная ферма и молокозавод, ферма по разведению лошадей и свиней.
       Достаточно было и своей техники - комбайны и трактора. Люди жили в достатке. После войны всё изменилось, население, в своём большинстве, еле сводило концы с концами. Техники и людских рук не хватало, пахали на коровах и волах, сеяли вручную. За трудодни выдавалось по нормам зерно и бобовые. В периоды посевных и уборочных кампаний работали сутками.
        Как только на полях растаял снег, Мария с Майей и Русланой стали копать и приводить в порядок свой огород. На нём Мария решила выращивать картошку, кукурузу, огурцы и помидоры. Семенами и рассадой им помог колхоз. За зиму дочери Марии подросли, но они по характеру были разные. Майя - самолюбивая девочка, с ленцой, учится в школе плохо. Руслана, наоборот - всё ей интересно, при этом она добрая. Мать они слушаются, стараются поменьше огорчать, но это удаётся с трудом. Как и все дети, обе девочки любят пошалить.
       Не имея документов, Мария лишилась пособия в связи потерей кормильца. Майя и Руслана носили фамилию матери-Божко. Свидетельства об их рождении в правление колхоза пообещали выдать, когда девочкам исполнится 18 лет. В графе - отец любого документа, как нож в сердце, стоял прочерк. К несчастью не осталось и фотографии отца. Зато с Марией остались незаменимые «подружки» - гитара и швейная машинка «Зингер», которыми она владела мастерски, они спасали её от тоски и помогали забыться. Мария от природы хорошо пела. В свободное время, она с мальчиком Артёмом, игравшим на баяне, устраивала для жителей хутора концерты. Для них это были минуты отдыха и праздника. Рядом с хатой Марии жила многодетная семья Прокопенко, шесть мальчиков. Однажды один из них, что постарше, украл со двора Марии круг макухи. Мария сильно расстроилась и долго плакала, а девочкам своим, спустя время, сказала:
       - Наверное, они очень голодные, больше чем мы, коль пошли на воровство.
       Мария не держала зла на них и вскоре простила им и успокоилась. В марте в долине зацвели фиалки и другие южные цветы. С приходом весны на гнездовье прилетели птицы - ласточки и скворцы. На полях и плантациях начались работы - пахота и сев. В апреле Марию пригласили сажать овощи и делать обрезку плодовых деревьев в саду. Несмотря на занятость, она находила время копаться вместе с детьми и у себя в огороде. Её радовало цветение фруктовых деревьев и душистой сирени. Мария переживала, что ещё могут нагрянуть холода и нанести вред растениям.

       В воскресный день на школьный субботник Майя и Руслана не пошли. Мать детей заставила помогать ей в огороде. Внезапно вместе с ветром налетела гроза.Прошумел дождь, и зазвенела, падающая с крыш хат капель. Затем выглянуло солнце. Низко над землёй промчались стрижи, а в синеве неба огромною дугою расцветилась радуга. Послевоенная жизнь на хуторе была голодная, поэтому приходилось много работать на огороде. Несмотря на труды Мария со своими девочками живёт впроголодь. Весенние дни пролетели незаметно, и наступило долгожданное лето. Оно было засушливое. Дожди шли реже, чем весной. Они были кратковременными, вслед за ними наступала хорошая ясная погода. В полдень разразилась гроза. Мария, ругая дождь, подошла к забору и под злобный собачий лай принялась очищать обувь от грязи. У крыльца поджидали Майя и Руслана. Мария открыла калитку и быстрым шагом пошла навстречу дочерям.
       - Мамочка! Мы приготовили обед, наперебой, путая слова, - весело хлопая ладошками, закричали они.
       - Ой, мои хорошие! И чем вы будите кормить свою мать, - прослезившись, спросила она.
       - Приходил наш двоюродный брат Николай. Он принёс хлеб и молоко, - проговорила Руслана, прячась за спину сестры.
       - Ну, что ж мои милые доченьки, хорошо!
       Дождь перестал идти, лишь с крыш стекала на землю вода. Отряхнув с себя дождевые капли, Мария вошла в хату. Вслед за ней вошли и дети. Прижав руку к сердцу, она сказала им, что она устала и ей сейчас очень плохо.
       - Деточки! Можно я отдохну немножко, а потом пообедаю вместе с вами.
       - Хорошо мамочка! - сказала Майя и, взяв Руслану за руку, увела её на кухню, затем вернулась, постелила на топчан простынь и поменяла наволочку подушки. Марии необходимо было немного полежать.
       На кухне Майя затопила печку и поставила чайник на плиту, заварив воду, пахучими травами. Руслана сидела за столом и ждала, когда сестра подаст ей кружку с чаем. Она отломила от буханки кусочек хлеба и нюхала его до тех пор, пока не учуяла ароматный запах заваренных трав. На вечернем небе медленно тлел закат. За околицей виднелось - круглое поле, две коровы с двумя телятами паслись на зелёной поляне. Хатки разбросаны по холмам, точно кочаны капусты, белели вдали.
       Мария приходила с работы уставшая. Её мучало безысходность в воспитание детей. Времени, из-за работы у неё почти никогда не было. Она переживала по этому поводу и, когда приходила домой, старалась, как можно больше уделять внимание своим девочкам. Майя и Руслана любили свою мать. Они видели, что она давно болеет, и всячески помогали ей. Они брались за любую работу: мыли посуду, подметали пол, затапливали печь и приносили воду с колодца.

После войны

Восстановление сельского хозяйства в колхозе «Путь Ленина», Учёба Майи в начальной школе хутора Старо-Мавринский, болезнь и смерть Марии Васильевны Божко.

На всей земле родной, святой России
Поклонимся работникам труда.
За слёзы на глазах, дела большие,
За выдержку и стойкость в те года.
 
Глава пятая

       В соответствии с секретным приказом об отходе с Кубани, подписанного Гитлером 4. 09.1943г, фашисты превратили в груды развалин кубанские хутора и станицы. От авианалётов пострадал и хутор Старо-Мавринский. Была разрушена железнодорожная дорога. В колхозе «Путь Ленина» был проведён сбор ранее спрятанного зерна. На следующий день после Победы над злостным врагом, начали работать: почта, медпункт и начальная школа. Мария, как и колхозники, несмотря на трудности и разруху, работала на колхозном поле каждый день с утра до ночи. Перед колхозом стояла задача - как можно скорее восстановить сельское хозяйство, распахать и засеять поля, восстановить животноводство.
       И люди под руководством партийной организации дружно взялись за дело. Но не всем хуторянам пришлось разделять радость великой Победы. Многие сложили головы на полях сражений войны. Не вернулись с фронта и Русланы дяди: Устим, Демьян и Иван. Жители хутора Старо-Мавринский майскую весну 1945 года встретили со слезами на глазах. Хуторяне испытали тяжесть войны. Они не только уходили на фронт, но и снабжали его продуктами и тёплыми вещами. Особенно тяжело пришлось пережить немецкие авианалёты.
       Освобождение Кубани стало стимулом в восстановлении хуторов и станиц Гулькевического района. Одной из главных задач колхоза «Путь Ленина», было - как можно больше засеять зерном поля. Послевоенный голод заставлял работать на земле взрослых и детей. Не хватало лошадей, зерна. Многие старики и дети, у кого хоть немножко было здоровье, впрягались в плуг и пахали израненную землю. В такую весеннюю пору Марии не сиделось в хате, и она с утра копалась в огороде. От тяжелой работы у неё на висках выступал пот и маленькими струйками скатывался по лицу на грудь.
      На долю детей, родившихся до войны, выпало не меньше страданий, чем на долю их родителей независимо от того принимали ли они участие на фронтах войны или, находясь в тылу, вносили свой вклад в победу тяжёлым трудом. В чём-то детям, конечно, было легче, может быть, в силу особенностей детского восприятия всего окружающего мира, в частности, не только всех обвалившихся на них бед, но и радостей в их суровой, голодной и холодной жизни. Так радость от нежданно доставшегося дополнительного куска хлеба или какой-либо другой еды могла на какое-то время затмить остальное плохое и вызвать у ребёнка неподдельную радость на длительное время, чем лишены были взрослые.
       В послевоенное время у Марии дети были ещё совсем маленькими, и ей пришлось одной поднимать их, воспитывать. Было трудно, но дочерям она дала образование. Майя и Руслана росли любящими и трудолюбивыми детьми.
       В свободное время Мария любила слушать весенний лепет тенистой рощи, заботливую суету грачей, ищущих на вскопанном огороде червей, переливы иволги и серебристые трели соловья. Ей нравилась зелёная околица, одетая цветами, звонкая песня жаворонка в высоком синем небе. Любила она так же, долгие зори, кротко и тихо мерцающие на небосклоне, громкие казачьи песни, от которых душа замирала. В такие минуты она пряталась от людей в камышах и долго мечтала. Ей грёзилась счастливая жизнь.
       Когда наступило утро, Мария взяла мотыгу и, зевая на ходу, пошла в огород, окучивать картошку. Увидев соседских кур, она громко закричала на них и замахала руками:
       - Кыш, кыш! Да что это такое, весь укроп пощипали!
       Мария остановилась и перевела дыхание. Где-то слышались громкие голоса. Кричали бабы, скрипели не смазанные ворота, блеяли во дворах овцы. Щёлканье кнута сливалось с мычанием коров, и крепкая ругань пастуха разносилась далеко за околицу. Хуторской пастух Захар Лиходей сидел на травяной кочке и, достав кисет с махоркой, скручивал из куска газетной бумаги цигарку. Над ним летали комары и назойливо звенели, пытаясь жалить его в лицо и руки. Он отмахивался от них и ядрёно ругался. К нему подошёл старик и принялся за расспросы: где пасётся скот, сколько платят за работу пастуха, а потом сказал:
       - Да, пожалуй, дёшево тебе платят! Жадный колхоз! Я тебе скажу, так… ты у своих хозяек проси больше денег. Мол, работа трудная и скотина непослушная. Старик замолчал и чмокнул губами.
       Захар смотрел на него и не понимал, что хочет от него неоткуда взявшийся разговорчивый старик. Разговаривать с ним ему не хотелось и он, отвлекаясь от разговора, стал насвистывать и играть на дудочке. Старик, видя, что с ним не хотят говорить, сплюнул на землю и, выругавшись, быстро удалился прочь.
       Сентябрь 1945 года.
       Осенью Майя пошла в первый класс, ей шёл восьмой год. На хуторе школа была добротной из красного кирпича. В классе стояли парты, висела классная доска. Учили детей учителя Раиса Ивановна, добрая и Екатерина Моисеевна, грубая, с мужскими замашками. В школе было одно помещение для класса, где учились дети в две смены с 1-го по 4-ый классы и помещение учительской. Учителя жили при школе, в отдельной к ней пристройке. В целом на Кубани в сфере начального образования были большие проблемы. Из-за занятости в домашнем хозяйстве, отсутствия одежды, недостатка школ многие дети не имели возможности учиться. Ходили в школу дети обеспеченных рабочих, середняцкой группы крестьян, служащих.
        Дети хутора Старо-Мавринский в сравнении с другими оказались в более привилегированном положении. Майя имела возможность учиться, но интереса к учёбе не проявляла. Ей, от природы подвижной не нравилось часами сидеть за партой и слушать учительницу. Руслана, наоборот, очень хотела учиться. Марии пришлось ей сшить школьную сумку. Таких сумок не было ни у кого из детей. Сшита была из бархата с длинной ручкой, чтобы носить можно было через плечо. Сумка имела застёжку и карманчик для пузырька с чернилами и цветных карандашей. А для самой чернильницы сшила чехол с резинкой.
       Майя и Руслана ходили в бархатных беретиках, в хорошей одежде и обуви. Их хуторские девчата называли модницами. В то время люди ходили в постолах. Их делали из куска сырой необработанной кожи, обдирали с павшей скотины, вырезали что-то вроде квадрата, сшивали, продергивая шнурок, затягивали и набивали туда соломы, чтобы ноги не мерзли, а дети и вовсе бегали босые до сильных холодов.
       Пока Майя была в школе, пятилетняя Руслана помогала матери в доме, а когда мать работала в поле, она приходила в детский сад, рядом с хатой, и игралась с детсадовскими детьми. Воспитатели сада не прогоняли её, а наоборот кормили, но когда из школы возвращалась Майя, сёстры, чтоб утолить голод, рвали на своём огороде укроп, петрушку и жадно ели зелень.
       После проживания в Туркменистане говор Майи и Русланы существенно отличался от местного. Дочери плача, жаловались маме, что их дразнят мальчики и говорят: «Гуси гогочут, город горит, каждая гнида на «Г» говорит». Время шло, и вскоре всё утряслось, дети подружились, вместе играли, вместе бегали в местный клуб, который представлял длинный сарай с длинными скамейками. Раз в неделю приезжали два человека со своим электромотором, электричества на хуторе не было, и показывали кино. Билеты стоили не дорого, всего пять копеек, но детей пропускали бесплатно, они усаживались на первых скамейках и были счастливы.
       Мария с работы приходила поздно и, видя своих голодных и исхудавших дочерей, бралась за готовку пищи. Постный отвар из лебеды с добавлением укропа и петрушки для девочек был супом, а из засушенных листьев вишни - чай. Вскоре полоса осенних дождей сменилась погожими днями «бабьего лета». В тёплом воздухе летала белая паутина. На всех огородах сиротливо зеленели тугие кочаны капусты, а в степи ждала уборки кукуруза, да чёрные шляпки подсолнухов. Ночами, когда затухали зори, на огородах паслись пугливые зайцы. Мария отодвинула занавеску и глянула в окно на небо. За облаками текла луна, тишина держалась над двором.
       - Мария! - близко за окном послышался женский голос.
       - К тебе можно?
       - Ой, боже мой! Ты, Груня! - прошептала Мария и потушила керосиновую лампу.
       - Ты чо?
       - Так, очень скучно. Не знаю, куда прислониться. Чо свет-то потушила, кого скрываешь?
       - Никого. Немели языком. Спать буду. Дети уже спят.
       - Ишо рано, выходи во двор, посидим при луне. Хоть на карты скину.
       - Ой, Груня, иди уж. Ей-богу, спать охота, только девочек уложила, побудим их опять. Иди - завтра.
       - Куда идти-то? Куда идти? Ох, зараза, - выругалась она, - тошно так, кто бы сжалился. Прямо не знаю, чтобы с собой сделала!
       - Да что это ты так? - спросила Мария растроганную соседку.
       - Ничо. Пойду к «Рассомахе», так звали моложавую колхозницу. Она в своей хате квасит капусту. А поёт - аж плакать хочется. Прямо бы сейчас выпила бы, да поплакала. Ох, как тяжело, поговорить неским, - причитала Груня, жалуясь на жизнь.
       - Что я тебе? - отозвалась Мария.
       - Ничо. Спи уже, чо с тебя возьмёшь.
       Пока женщины переговаривались, луна скрылась за тёмными тучами, и стал накрапывать дождь. Своим разговором Мария разбудила Руслану.
       - Ма - ам! - заплакала девочка.
       - Что, что доченька? - подошла она к ней. Холодно?
       - Я боюсь одна. Иди ляжь рядом со мной.
       - Спи, хорошая, сейчас мама придёт к тебе.
       - С кем ты разговариваешь? - спросила Руслана.
       - С тётей Груней, - ответила мать. Спи, спи! Завтра на подводе покатаю.
       - Молочка хочу, мама, - тихо прошептала она.
       - Молочка тебе? Котёнок ты мой! Сейчас.
       Мария принесла кувшин с молоком, которое вчера принёс Николай, и, налив в алюминиевую кружку, дала выпить дочери. Она пила, чмокала, потом утихла и заснула. Майя, часто ворочаясь, спала на топчане. Где-то в углу комнаты шумел сверчок, и скреблись мыши. Мария залезла на печную лежанку и обняла Руслану руками. Не успела она прилечь, как опять со двора кто-то громко застучал в окно.
       - Да что такое! Спать не дают, - ворчливо произнесла она.
       - Отзываться не буду. Пусть думают, что я сплю, - решила Мария и сильнее прижалась к дочери. Стук повторился, и уже настойчиво, грозно - ладошкой.
       - Кто это может быть? - подумала она.
       На этот раз с дрожью забилась входная дверь, и Мария перепугалась - хоть бы не сломали.
       - Вот человек! Убила бы! - возмутилась она. Что хотят, то и делают, знают, что некому заступиться.
       Мария женщина добрая и красивая. На хуторе многим мужчинам нравилась. Нравилась Мария и плотнику Ерофею.
       - Мария! Ты что оглохла! - звал её мужской голос. Не притворяйся, открой! последний раз говорю, откроешь? Ненадолго установилось молчание.
       - А-а! Ну всё! Ну, зараза, сейчас! Всё равно откроешь, раму высажу. Сам вставлял тебе, вот и высажу.
       - Ерофей не вздумай! Ты что это творишь! - закричала Мария.
       - Ты что это вдруг вздумал? Я уже сплю, что ты припёрся? Напился! Где напился, туда и ступай.
       - Ты меня не посылай!
       - И ты ко мне не лезь! Детей побудишь, сдурел, что ли?
       - Мария! Забыла мою помощь, да?
       - Иди ты домой, Ерофей! Иди, а то завтра мало не будет! Я скажу, где следует. Кому это понравится - ночью, под окнами?
       - Чо это тебе вдруг не понравилось? Откроешь, нет?
       Он на время замолк, но вскоре, дверь вновь затарахтела. Ерофей колотил уже кулаками, пробовал снять с петель, ругался, иногда звал:
       - Мария, ну Мария, что ты? Этаж я, Ерофей!
       - Придётся открыть, - подумала она. Всё равно не отстанет. Открою, что будет, то будет.
       Она надела фуфайку и вышла во двор.
       - Ты что разорался, как петух? - сказала Мария бессильным голосом.
       Уговаривала она его более десяти минут. Ерофей действительно был пьян и еле держался на ногах. Вскоре он успокоился и ушёл. Мария не собиралась и не думала даже заводить любовные отношения с хуторскими мужиками. Она всю жизнь посвящала только своим дочерям и это, как она считала, было достаточно. Мария всегда надеялась на то, что вернётся её муж, и заживут они, как и прежде вместе. Спать ей в этот раз так и не пришлось.
       Утро ещё дремлет, но потихоньку незаметно просыпается. В рассветные часы Мария радовалась пробуждению света. Ей нравилось, когда ждёшь, пока не забелеют стены хат, когда запахи леса и поля отстоялись и свежо, неповторимо пахнут. Она видела, как перед рассветом доживает своё полуночная жизнь и уже начинается новая. Мария любила, когда рано утром, на заре кроме неё никого нет, разве что затарахтит телега и не закричит на коня мужик. А небо всё белее, белее и уже кричат у магазина голоса.
       Этим утром Марии пришлось добывать хлеб по карточкам. Это было не простым делом. Надо было занять очередь ещё до открытия магазина, иначе хлеба могло не хватить. На нереализованные талоны получить хлеб можно было только на следующий день, и то, если повезёт и хлеб не кончится до подхода очереди. Затем надо было дождаться привоза хлеба, отстоять очередь на улице, бывало под дождём до подхода к прилавку, надо было потолкаться у окошка выдачи, где некоторые пытались пролезть без очереди и отовариться. Часто в конце очереди устраивались переклички, чтобы отсеять тех людей, кто на время отлучился и за счёт этого самим продвинуться ближе к «кормушке». Поэтому иногда приходилось и Майе с Русланой приходить к магазину подменить мать на время, хотя бы для того, чтобы она смогла сходить по нужде. Номер очереди писали на ладони химическим карандашом, и при перекличке он мог изменяться.
       На горизонте пламенел бордово-красный закат и вскоре стали появляться звёзды. Наработавшись на своём огороде, Мария вымыла в бочке с водой руки и, вытирая ладонью, пот с лица, пошла в хату к детям. Растопив печку, она стала готовить борщ. Майя и Руслана крутились вокруг плиты, вдыхая в себя запахи капусты и картошки. Они стояли тихо и смотрели ласково на мать.
       После ужина Мария усадила дочерей на топчан и при свете керосиновой лампы стала рассказывать им о своём детстве и юности. Когда дети засыпали от длительного рассказа, она выходила во двор и долго смотрела вдаль, о чём-то думая. После раздумий, Мария прохаживалась вдоль перепаханных огородов, надеясь повстречать кого-нибудь из знакомых. Было слышно, как грустно играет гармонь, и поют хуторские девчата.
       Она обратила внимание на полуразваленные хаты. Ей захотелось посмотреть на них. Признаться, глядеть на умирающий хутор такая досада, что душа болит. Крепкие ещё хаты никому не нужны: здесь стену развалили, там кто-то пол разобрал и утащил, с угла крыши сняли камыш. Мария вошла в одну хату, и стала бродить по замусоренным комнатам. Остатки кухонной мебели и битой посуды по углам, брошенные детские игрушки, повсюду веяло сыростью и холодом. И нет никакого ответа: почему? Кто может ответить, почему хутору нужно умирать?
       За огородами была видна небольшая хата Устима. После того, как он пропал на войне безвести, в ней жили его жена Александра Ивановна и её дети Николай и Вера. Мария, как поселилась на хуторе, к ним не ходила, не ходили и Майя с Русланой. Александра Ивановна была очень скупая и ленивая женщина. В её хате всегда было грязно и по комнатам, особенно на кухне, летало много мух. Многие хуторяне голодали. Голодала и Мария с детьми. За ведро кукурузы ей пришлось отдать жене Устима швейную машинку «Зингер». Племянник Марии, Николай видел бедственное и тяжёлое положение тёти и двоюродных сестёр. Тайком от своей матери, он приносил им: яйца и картошку. Как мог, помогал своим родственникам. Николай был добрый и жалестевый.
       Было уже поздно. Нагулявшись вдоволь, Мария вернулась на дорогу и пошла по ней быстрым шагом в сторону своей хаты. На протяжении всей ходьбы её кусали комары, и продувал холодный ветер. Прежде чем зайти в свой двор, она обернулась и увидела возле забора бродячую собаку. Тощая, с лохматой рыжей шерстью, она сидела, подняв морду кверху. Собака тоскливо смотрела на плывущий по небосводу месяц, и из её горла вырывался хриплый, тягучий вой.
       Поёживаясь от ветра, Мария открыла калитку и быстрым шагом пошла к крыльцу. Напротив поленницы дров валялось пустое ведро. Она подняла его и стала вытряхивать с него листву. Затем отскребла с обуви грязь и вошла в хату.   На печной лежанке, обнявшись, спали её дети. Мария на цыпочках подошла к топчану и, раздевшись, легла на него. Петухи пропели полночь. Мария старалась уснуть. За окном поднялся ветер. Он промчался вдоль окна, налетел, как коршун на кровлю и хлопнул куском полуоторваного железа.
       - Ведь говорила же Ерофею, чтоб прибил на место, - досадливо сказала она.
       Мария подошла к окну. Отодвинув занавеску, открыла форточку. Тёмная ночь окутывала хутор.
       - Нет, так не уснёшь, -  проворчала она, укладываясь на топчан.
       - Надо завтра зайти в школу и узнать, как учится Майя, - подумала Мария, натягивая на себя простынь.
        …Ей приснилось, что её кто-то зовёт. Она открыла глаза и прислушалась. В комнату заглядывал месяц, освещая кусок пола и спящих на печи её детей. У окна мелькнула чья-то тень, и раздался детский голос.
       - Тётя Мария! Это я ваш племянник Николай!
       Он постучал в стекло и направился к двери. Мария вскочила с топчана и, накинув платок на плечи, открыла  дверь. От неожиданности она чуть не упала. Николай с ведром заскочил в хату и, оглядываясь по сторонам, тихо прошептал:
       - Тётя Мария, извините меня, пока моя мать спит, я решил принести вам немного продуктов. Не обижайтесь на меня. Возьмите, пожалуйста. У нас есть ещё: и картошка, и свекла, и яйца. Если что я вам луку принесу, и буду помогать понемножку. На днях видел своих сестёр, так страшно смотреть на них.
       У Марии на глазах выступили слёзы. Она крепко прижала племянника к груди и расплакалась. Николай, видя слёзы тёти, попрощался с ней и, открыв дверь, скрылся в темноте. После ухода Николая, Мария, посмотрев на себя, весело рассмеялась. Она была в одной ночной рубашке. Смутившись, она тут же глянула в сторону спящих дочерей.
        - Вот бессовестная! Встретила племянника в таком виде, - улыбаясь, сказала Мария сама себе.
       В соседском дворе пропел утреннюю песню петух. Ему отозвался другой, потом третий. Марии спать уже совсем не хотелось. Она смачно подтянулась и подошла к окну. Всмотревшись в темноту, она увидела: на огороде какой-то человек окучивал картошку. Проморгалась - присмотрелась… ё - моё! Николай! У окошка, держась за подоконник, Мария основательно села на корточки и стала следить за своим племянником.
       Николай окучивал картошку неспешно, движения будто медленные, но мотыга ловко воздвигала земляные насыпи у каждого картофельного куста. Она незаметно вышла с хаты во двор и остановилась у калитки, ведущей в огород.
       - Это ещё кто тут, хозяйничает у меня в огороде? - шутливо спросила Мария.
       Николай от неожиданности вздрогнул и бросил мотыжить. Он подбежал к тёте и негромко сказал:
       - Тётя Мария! Я забыл забрать ведро вчера и решил пока вы спите, немного поработать в огороде.
       В это время проснулись Майя и Руслана. Они смотрели в окно сонными глазами и радовались приходу брата. Как только Мария с Николаем вошла в хату, Майя бросилась к печке и стала разжигать её. Она это делать уже могла.
       - Надо ж чем-то угостить племянника, - подумала она.
       Вскоре дрова, объятые огнём, затрещали в печи и, Мария налив воды в чайник, стала разогревать его. Затем поставила на стол стопку блинов и банку с малиновым вареньем. Николай терпеливо сидел на стуле и часто поглядывал на дверь, как-будто боясь, что вот-вот войдёт его мать. Когда чайник закипел, он присел поближе к сёстрам и стал пить с ними чай. После чаепития он взял пустое ведро и ушёл.
       На небольшом огороде, кроме укропа, петрушки, помидор и картошки, Мария выращивала ещё два овоща: тыкву и свеклу. Тыквы вырастали огромные. Свеклу сушили. Кроме этого кормились так же лесом. С детьми она собирала грибы и так же их сушила. Благо, далеко ходить не надо. Из хаты вышла и уже за железной дорогой в лесу. Однажды Мария насобирали столько грибов, что ели-ели донесла до хаты. По милости божьей дождь моросил целую неделю. Порой
усиливался, но вскоре утихомиривался. Дождевые кольца на пруду были видны с холма.
       Молоко и мясо Мария с детьми ели не часто. Муку давали в колхозе мало и редко. Картофельные очистки не выбрасывали, просто мыли, затем мельчили в муку. Добавляли в муку и просовые зёрна. Хлеб получался ломким, похожим на жёлтую глину. Когда он высыхал, его приходилось рубить топором.
       Тихое утро. Только что отполыхала заря. Прохладный ветерок принёс со степи запах полевых цветов и смешал его с яблочным ароматом колхозного сада. Собираясь в школу, Майя прошла на кухню и чуть не столкнулась с Русланой. Она схватила её за ухо:
       - Ага, попалась, попалась! Ты что лазишь по кастрюлям? Вот я сейчас тебя! Майя не больно потянула ухо вверх и засмеялась.
       - Далеко собралась? - спросила сестру Руслана.
       - В школу. Хочешь, пойдём вместе.
       - Идём, мне всё равно.
       До школы они не дошли. Поворачивая между огородами то вправо, то влево, Майя и Руслана незаметно очутились на окраине хутора. Руслана неожиданно остановилась.
       - Я дальше не пойду, боюсь. Идём назад, - стала хныкать она.
       - Ну, пойдём, - нехотя согласилась Майя.
       Она шла задумчивая, говорила невпопад. Руслана догадывалась, что у неё есть какая-то идея. Когда они вернулись и подошли к школе, уроки давно уже начались. Майя попросила сестру не говорить матери, что пропустила занятия. Она взяла Руслану за руку, и они весело побежали на пруд ловить лягушек. Возвратились домой к вечеру. Голодные и уставшие они чуть не столкнулись с матерью.
       Увидев дочерей, Мария посмотрела на них и вошла в хату. Раздеваясь на ходу, она прошла на кухню и стала тут же разогревать вчерашний суп из лебеды. Вытирая руки о фартук, Мария заставила детей вымыть руки и сесть за стол. Дети послушно выполнили её указание и сели за стол. Мать налила в их чашки суп и попросила после еды помыть посуду. Затем ей стало плохо, и она еле дошла до топчана и легла на него. Спрашивать дочерей, где они были и чем занимались целый день, не было сил. Мария лежала и изредка поглядывала на детей.
       - Что-то вы сегодня плохо кушаете. Может, суп невкусный?
       - Нет, мама, суп хороший, - ответила Майя.
       Когда дети наелись, Мария тихонько встала и постелила Майе на топчане, а сама с Русланой залезла на печь и вскоре в комнате воцарилась тишина. Ночью прошёл дождь, прибил дорожную пыль, освежил землю и воздух. В комнате с притворенными ставнями было темно и прохладно. Мария, как никогда, плохо спала, но вспомнив, что сегодня воскресенье, решила отдохнуть ещё немного. Незаметно она задремала, и когда открыла глаза, зажмурилась от яркого света. Ставни были открыты и в комнате, было светло.
       Майя не спала и сидела на табуретке возле печи. Мария привстала и в это время проснулась Руслана. Она слезла с печи и стала умываться. После завтрака Мария пошла, копаться в огороде, дав дочерям свободу. У изгиба небольшого пруда с илистым, вязким дном и берегом заросшим камышом расположилось несколько казачьих хат. По краям дороги вместо плетней - высокие тополя. Под окнами - неуклюжие клумбы красного мака и кусты вьющейся розы и сирени. Во дворах постройки под камышовыми крышами, а за ними - колодцы и деревянные корыта с водой для скота. За колодцами - фруктовые сады, потом огороды по склону, обрывающиеся у самого пруда.
       Вот туда и побежали Майя и Руслана. Дети разделись, но в воду лезть не решались. Береговой песок приятно грел ступни ног. Они растянулись на нём, стали греться на солнце. Руслана, лёжа на животе, сосредоточенно разглядывала изумрудного жука. Жук, перевёрнутый на спину, беспомощно дрыгал лапками. Наконец она сжалилась над ним, взяла его к себе на ладонь. Жук, почувствовав свободу, расправил крылья и полетел. Майя искоса наблюдала за насекомым. Проследив полёт жука, она задумчиво проговорила:
       - Хорошо ему…
       - А что? - спросила Руслана.
       - Да так, снялся и полетел, куда вздумал. Воля!
       - Уж и воля, - не согласилась Руслана.
       - Вот лежал он тут кверху лапами, а я думала: раздавить его или нет, а ты говоришь: хорошо. Кому хорошо, так вон чёрному ворону… летает себе в небе, и никто его не трогает.
       - Вставай! Пора идти домой, уже есть хочется, -  проговорила Руслана Майе и стала очищать ноги от песка.
       Они оделись и быстро побежали к хате. В огороде возле бочки, наполненной дождевой водой, подоткнув подол юбки, возилась их мать. Пока её дочери гуляли и загорали возле пруда, Мария успела перекопать все грядки и сжечь сухую траву. От тлеющего костра тянуло дымком и пахло печёным картофелем. Майя подошла к костру и, стала палкой ковыряться в раскалённых древесных  углях. Обнаружив несколько картофелин, она откатила их и стала дуть на них. Руслана стояла и вдыхала ароматный запах печёной картошки. Незаметно к ним подошла мать…
       - Ну что, бродяги, проголодались! - сказала она, вытирая пот с лица.
       - Да, мамочка, вкусно, - ответила Руслана, кусая кусочки горячей картошки.
       Недалеко от них серая птичка - камышёвка - примостилась на молодой ветке шиповника и, скосив глаз, с любопытством наблюдала, как Майя и Руслана уплетали печёный картофель. В низине поляны пасся вороной белолобый конь. Камышёвка, заметив кружившего коршуна, порхнула в соседний терновый куст. Коршун описал широкий круг, но потеряв из виду добычу, скрылся за лесом Выйдя с огорода, Мария оглянулась по сторонам. Над хутором висела лёгкая туманная пелена. Возле высокого забора, она заметила соседку Груню. Женщина развешивала на верёвке, только что выстиранное бельё. Увидев Марию, она закричала:
       - Маша, иди сюда, помоги!
       Мария подошла к ней и поздоровалась. Груня взобралась на узкую скамейку. Когда она поднималась на цыпочки, её подол юбки  также поднимался, и были видны её красивые ноги.
       - Подай мне простынь, - показала она рукой, на бельё, лежащее в круглой плетёной корзине.
       Мария подняла корзину с мокрым бельём и стала подавать его поочерёдно. Груня брала по одной вещи и вешала на верёвку. Закончив вешать бельё, она поблагодарила Марию и пригласила к себе в гости выпить чаю.
       - Нет, Груня не могу, прости, надо идти кормить детей, - сказала она и торопливо заспешила идти к себе в хату.
       Несмотря на участившийся кашель, Мария чувствует себя полной сил. Еда скудная, но с дочерьми не голодает. Имеет запасы необходимых продуктов, да и за шитьё приносят люди. Забегает и Надежда, угощает молоком от старенькой коровы Зорьки, которая, немного, но даёт молока.
       Как-то к Марии пришла знакомая женщина Ульяна и попросила сшить что-то из одежды детям, у неё их было пятеро. Жаловалась, что беднота донимает: телогрейка одна на всех, вместо обуви носим постолы. Принесла солдатскую шинель.
       - Я её нашла затоптанную в грязь, отстирала, может что-то получится из неё, - умоляюще сказала она и посмотрела на Марию.
       Мария сшила её маленькому сыночку курточку, а дочке из подкладки шубку.
        - Маруся, у тебя золотые руки, не знаю, как тебя и отблагодарить…
        - Уля, ничего не надо, мы не голодаем.
        С этими словами Мария дала ещё с собой её детям гостинцы. Любили на хуторе щедрую и добрую Марию.

         Наступившие 1946-1947 годы стали серьёзным кризисом советского сельского хозяйства. В 1946-ом году из-за засухи и нехватки рабочих рук для уборки урожая на Кубани в ряде регионов, погибли большие площади зерновых культур, наступил сильный голод. Причиной его была засуха, и продуктовая политика государства. Весь урожай сдавался государству, на учёте был каждый колосок. Не уродил картофель, фасоль, урожайность была низкой. Нормы обязательных поставок с личных подсобных хозяйств не были снижены, а по молоку на много увеличены. К тому же планы хлебопоставок сплошь и рядом выполнялись за счет изъятия личных запасов хлеба у колхозников. Эта кампания осуществлялась по инициативе колхозного руководства, которое определяло и размеры изъятия. Лозунг «Хлеб - государству!» занял первые страницы газет. Голод стал неизбежен, хлеб просто вывозился за пределы края. Страх голодной смерти привёл к росту преступности. За хищение хлеба были осуждены тысячи и тысячи людей по всей стране.
       Голод коснулся и Марии. Несмотря на все усилия Мария с девочками живёт почти впроголодь. В колхозе работает много, но трудодни только числятся, ставят палочку, что вышла и отработала, а ничего не дают взамен. К труду стали активно привлекать школьников, вместо школы они шли на колхозные поля. Иногда занятий долго не было, дети пололи, очищали поля от корней, убирали кукурузу, подсолнечник.
       Основной едой были, топинамбур, укроп, лебеда. Семена клещевины чуть не стали причиной смерти Майи и Русланы. Девочки были голодны, а десятилетняя Тая Писаревская решила над ними подшутить, сказала, что знает, где растёт вкусная еда и привела в поле, где росла клещевина, она стала срывать плоды в виде шаровидной колючей коробочки и доставать из неё маслянистые семена. Делала вид, что их ест, сама выплёвывала. Майя и Руслана этого не заметили и наелись семян вдоволь, получили отравление, их жизнь висела на волоске. Спасла девочек женщина, жившая на краю хутора. Вызвала у них рвоту и отпоила кислым молоком.
       Таю Писаревскую Майя и Руслана запомнили, надолго. В далёком 1969 году состоялась их встреча в Краснодаре. Тая разыскала сестёр, и они думали, что она приехала извиниться, но ошибались, та не вспомнила о той трагедии с семенами клещевины, а Майя с Русланой не стали ворошить прошлое, хотя очень хотелось высказать то, что грузом лежало у них на сердцах.

       Сентябрь 1947 года.
       Божко Руслане исполнилось семь лет.
       Утром Мария одела дочь в новое платье, завязала на голове большой бант, обула в новые туфли, которые купила на колхозном рынке и вместе с Майей и Русланой пошла в школу. С первых дней учёбы девочке понравились школьные занятия. Учёба ей давалась легко.      
       В зимние холода из-за худой обуви, часто пропускались школьные занятия, из-за чего оценки успеваемости были не блестящие, особенно у Майи.
       Однажды перед новогодними праздниками Мария попросила Майю показать ей табель успеваемости. Обнаружив в нём три четвёрки и две тройки, с горечью сказала:
       - Что же ты, доченька, так плохо учишься?
       Майя не смогла ничего ответить матери. Обещала, конечно, исправиться и закончить учебный год хорошо. Когда Мария работала на колхозном поле, Майя и Руслана в это время были предоставлены сами себе и в отсутствие матери, они не всегда учили уроки, заданные в школе. В свободное от учёбы время Руслана любила, под каким-либо кустом оборудовать шалашик из веток и играть там, представляя, что это её дом. Были у неё и выходы в «большой мир» за пределы двора. Сама она выходить за калитку не всегда решалась, но как только Майя освобождалась от учёбы, они вместе убегали в колхозный сад, который казался им огромным или на пруд.      
       Любимым занятием у детей было катание велосипедного колеса с помощью изогнутой на конце проволоки, позволяющей управлять движением колеса. А сверстники Майи в свободное время проводили за игрой в футбол самодельным мячом. Возвращаясь как-то из школы, Майя подобрала кота, который был грязный, но упитанный, знать промышлял полевых мышей и питался ими. Когда его отмыли, он приобрёл важный вид и, Майя стала звать его Лис. Прожил кот в семье Марии до весны. Как-то гуляя за двором, на него набросилась рыжая собака и оторвала ему хвост. Мяукая от боли, он вырвался из собачьих лап и убежал в лес. С тех пор кота больше никто не видел.
       За последнее время Руслана с Майей не ладила, и отношения у неё с ней становились всё хуже и хуже. У Майи характер стал высокомерный. То вроде бы ничего - играет, разговаривает, то вдруг нахмурится, замолчит и целый день не показывается на глазах, а всё крутится возле зеркала. Мать не раз пыталась с ней поговорить, но Майя отворачивалась и усмехалась. При этом брови она сдвигала, глаза блестели, а красивые губы крепко сжимались, на лице появлялась злая улыбка. Руслана от этого переживала и плакала. Мать как могла, утишала её и терпеливо учила быть доброй и честной не только к себе, но и к людям. Она говорила ей, что характер у Майи с возрастом изменится.
       Однажды проснувшись рано, Мария подошла к зеркалу и ужаснулась. Она увидела, что превращается в дряхлую женщину. Мария чувствует, что будущего у неё нет, а настоящее ускользает сквозь пальцы, как вода. Нервы на пределе, раздражение достигает своего апогея. А голод. Он не даёт покоя. Все мысли о хлебе, чем и как прокормиться, чтобы выжить. Майя всё больше удаляется от неё. Красивая, стройная, цветущая десятилетняя девочка с чудесным голосом, танцующая не касаясь земли, мечтает о другой жизни. Её больше интересует внешность, просьбы матери пропускает мимо ушей и при любой возможности убегает к подругам погулять. Как-то Мария в разговоре с ней срывается и обзывает её лярвой, что ещё больше создаёт проблем в отношениях.
       Скучной была жизнь на хуторе у Марии. Тоска сосала сердце, не было радости всему. Вечером после ужина Майя, не спрашивая разрешения у матери, стала собираться в клуб на танцы. Клуб ей нравился. В темноте, низенький, с глиняными стенами, он тянул в распахнутую жёлто-чадящую от ламп пустоту с вымытым полом и лавками, где по углам сидели девчата в платочках, щёлкали семечки и то разом, то по очереди хохотали. Ребята дурачились и курили на улице, задевая проходивших мимо них девчат. Майя всегда была хорошо одета, причёсана, чем привлекала своим видом хуторских парней. Девчата откровенно посматривали на неё и почему-то посмеивались.
       Клуб оказался без окон, на стенах чадили керосиновые лампы, и лица девчат были притушены жёлтым отблеском. По кругу под потифонную музыку ходили несколько пар девчат. Две из них высокие, диковатые, одна полная, в фуфайке, другая излишне накрашенная, как-то однообразно. Они осторожно переступали по доскам, заплеванным семечками и, громко смеялись. Майя с пренебрежением оглядывала хуторскую молодёжь, но не подавала виду. Почти все ребята были подвыпившие.
       - И что они в этом находят? - думала она.
       Но ей вдруг захотелось именно туда, где толкают друг друга, дурачатся и гогочут девчата с ребятами. Вот в синем платье девушка, с косой, стоит боком к чубатому парню и сердито отчитывает его, потом наклонившись к его уху, что-то шепчет ему, затем закидывает голову и хохочет, всплёскивает руками. От шума Майи стало плохо, и у неё закружилась голова. Рыжий парень попробовал гармонь, стоящую на краю сцены. Танцы начались с вальса. После вальса все танцевали танго. Майя с укоризной наблюдала из угла. Заиграли фокстрот, и к Майе вальяжно подошёл её соседский Колька-сын тёти Груни.
       - Пойдем-ка, потанцуем немного соседка, - сказал он, протягивая руку Майе.
       - Нет! Я не хочу! - резко ответила она и раскраснелась как помидор.
       Майя не знала, как себя вести. Это её было второе посещение клуба. Вскоре всё надоело, да и время было позднее. Она открыла дверь, вышла на воздух и быстрым шагом пошла в сторону своей хаты. На западной части неба всё ещё алела полоска вечернего заката, с восточной стороны светила луна, пуская в окна хат незаметный свет.
        - Уж и коров позакрывали, - проговорила Майя, поёживаясь от ветра.
        Хутор уже готовился ко сну. Слышались петушиные крики. Майя шла мимо огородов. Остановившись, она задержала взгляд на чужих овощных грядках. Переступая через них, выбежала на тропинку и побежала по ней к калитке своей хаты. Постояв немного у дерева, она убедилась, что за ней никто не следит, и быстро вошла в свой двор. Прохладно продолжала светить луна. Майе вдруг стало страшно и она, закрыв калитку, прошла мимо бочки. Открыв входную дверь, она вошла в прихожую и притихла. Мария ещё не ложилась спать, ожидая свою непутёвую дочь. Увидев её, она не стала с ней ругаться. Перекрестившись у иконы, Мария залезла на печную лежанку, где спала её Руслана и закрыла глаза.
       В отличие от сестры, Руслана была физически сильная, волевая и смелая. Она любит мать, детское её сердечко переполнено жалостью и добротой. Она и спит с матерью на печи, прижавшись как котёнок, к тёплой её груди. Руслана очень страдает из-за того, что не может ничем помочь своей матери. В тоже время поведение Майи её возмущает и в очередной раз, когда она красит губы и собирается в клуб на танцы, неожиданно с языка Русланы срывается острое словечко - «шлюха».
       Майя, оскорблённая словом, решает отомстить сестре. Играя с Русланой, она, выламывает ветку акации, и отстёгивает её по ягодицам так, что пришлось долго вытаскивать с тела острые шипы. Ей было больно и обидно. До позднего вечера она просидела в зарослях камыша. Когда Руслана услышала голос матери, она откликнулась и бросилась ей навстречу. Мария наказала старшую дочь. Целыми днями та убиралась в хате и подметала весь двор. О танцах и вечерних прогулках ей пришлось забыть. В жизни Русланы был один случай. Как-то она проснулась от сильного шлепка по лицу. Как выяснилось, Марии показалось, что у дочери на лице сидит кошка. Она с ужасом осознаёт, что в связи с ухудшением здоровья, начались галлюцинации.
       Утром к Марии зашла соседка - баба Соня. Тихонько о чём-то она с ней переговорила и увела Руслану на хутор Озеровский попрошайничать. Всем знакомым она рассказывала, что у девочки больные мать и сестра, отец пропал безвести на войне. Сердобольные люди плакали, слушая её и, давали лепёшки, сало и кусочки сахара. Когда приходили в свой хутор, баба Соня честно всё делила поровну. В дальнейшем Руслана попрошайничать не захотела ходить. Ей было стыдно просить у людей продукты. Это чувство стыда она пронесла через всю свою жизнь. Многие, кто жил богаче, отправляли детей в пионерские лагеря, а кто беднее, помогали своим родителям в огородах. Они рвали сорняки и поливали овощи. Трудом на огороде занимались и Майя с Русланой.
       Из-за частых ветров, на Кубани, осень была прохладной. В сентябре многие плодовые деревья ещё цвели, а на других уже висели плоды. За этими плодами и охотилась хуторская ребятня. От этой охоты перепадало и Майе с Русланой. За воровство детей Мария сильно их ругала. В конце месяца Мария с утра уходила на работу в поле. Она вместе с колхозницами жала яровую пшеницу, и работала в колхозном саду. Возвращаясь с работы, она приносила своим дочерям сладкие фрукты.
       Незаметно наступила осень. Мария всё думала и не знала, как и где сохранить выращенный урожай. Утром она решила, пока солнце не вышло, поработать в огороде. Закончив вырывать свёклу с земли, она выпрямилась и посмотрела вдаль. Над горизонтом полыхала алая зорька. Возле амбара паслись корова и белый телёнок. В хуторских дворах кричали петухи. Хатки разбросаны меж деревьями, точно белые кочаны капусты. Одним словом, юг, казачья земля.       Оглядывая огород, Мария заметила идущую по тропинке Груню. Та медленно шла в её сторону, вальяжно покачивая бёдрами. Груня специально подошла настолько близко, чтобы видеть её собранный урожай.
      - Добрый день, Мария! Гляжу хороший в этом году у тебя урожай. - Мария посмотрела на неё и, улыбаясь, ответила:
       - Да, Груня, будет, чем кормить моих девочек!
       - Ну, ну! - проговорила та и, не говоря больше ни слова, развернулась и пошла в обратном направлении к магазину.
       Осень в этих местах продолжительная и тёплая. Деревья долго сохраняют свой зелёный наряд. На днях в колхозе начали убирать подсолнечник, кукурузу и свеклу. Председатель колхоза Василий Васильевич Маншилин пообещал Марии выделить немного подсолнечного масла и кукурузы. После уборки урожая на поля вышли трактора пахать землю. Мария трудится в полеводческой бригаде, а Надя переходит работать на трактор. В 1947 году весной за перевыполнение плана вспашки ей дали премию 100 рублей, которую она так и не получила.
       - Продагент сказал, что у неё долг по обязательным продуктовым поставкам, и заставил расписаться в квитанции о передаче премии в счет погашения долга», - рассказала плача она Марии.
       А ещё позже он пришёл и описал за долги и её корову. Большинство семей, а особенно те, кто лишился кормильца, боролись за выживание. На фоне голода не было и соли. За солью ездили в Приморско-Ахтарск, добирались сутками. Когда колхозные поля были вспаханы, в воздухе запахло зимой. По утрам за околицей серебрился иней. Каркающее вороньё слеталось в стаи и часами кружилось над хутором. В декабре хуторяне готовились встретить Новый год. Готовилась к зимнему празднику и Мария с детьми. На улице сыпал, не переставая, мелкий снежок, который вскоре тут же таял. А между тем время медленно ползло. Дух Марии погрязал в тягостное уныние. В уставших её глазах застывала неуёмная тоска. Несмотря на подавленное состояние души, в ней рождалась непреклонная воля жить.

       Январь 1948 года
       Однажды в день Рождества Христова радость в дом Марии принесли три женщины. Они зашли к ней в хату и подошли к иконе Божьей матери, что висела в углу комнаты. Перекрестившись, они на три голоса запели:
 
       «Рождество твое, Христе Боже наш, озарило мир светом знания, ибо через него, служащие звездою, были научаемы тебе, поклониться,
Солнцу правды, и знать тебя, с высоты Восходящее Светило! Господи, Слава тебе!».

       Мария тихо подпевала и от счастья светилась. По обычаю, она должна была дать им что-то сладкое или денежку, но, ни того, ни другого у неё не было. Мария расстроилась и заплакала. Женщины поспешили её утешить. Они пришли не с пустыми руками, а с рождественскими гостинцами. Весь день в хате Марии не угасал печной огонь. От запаха борща дурманило голову и в животе урчало. Дрова весело потрескивали внутри печи и чернели, превращаясь в обугленные головёшки. Внезапно окно трепануло ветром. Снег, падающий с неба, крутясь, ворвался в дымовое отверстие, в результате этого сильно загудела печь, и резко запахло дымком. От волнения у Марии разметались брови, и сжались губы.
        - Вьюга будет, - тихо прошептала она.
       Мария с трудом переживает весну и лето 1948 года. Ей становиться всё хуже. Каждый приступ кашля ожесточённее и продолжительнее. Третий год  она живёт впроголодь, болезнь отнимает последние силы. Назойливой  стала мысль о совершении ухода из жизни. В доме на потолке Мария заприметила железный крюк с длинной верёвкой для детской люльки. И она решается уйти из жизни.  Осуществить своё решение ей помешала доченька. В момент, когда табурет был подставлен, с криком мамочкааа… влетела в комнату Руслана. Её сердечко давно чувствовало неладное и она старалась не оставлять маму надолго одну. Дочь кинулась маме на шею, через несколько минут обе в обнимку со слезами сидели на табурете и Мария шептала:
       - Прости, доченька, прости. Больше не могу…
       Детское любящее, доброе сердце разрывалось от жалости к больной маме и собственной беспомощности… Мария чувствует, что жить ей осталось не долго. Её огорчает обстоятельство, что у девочек нет их общей фотографии. Надежда ей подсказывает, что на хуторе Озеровский есть хороший фотограф. Мария шьёт руками девочкам по платьицу из мягкой байки, и они пускаются в дорогу. До хутора три километра, но Мария самостоятельно идти не может. Майя и Руслана маму везут в тележке с бортами, периодически меняясь местами. Наконец, они добрались, фотограф встретил Марию приветливо, посадил её на скамейку под кустом, дочерей поставил по бокам, дав им в руки по букету полевых цветов.
Майя улыбается, ей мама из цветов сделала серёжки, Руслана капризничает, ей тоже хочется иметь такие же. Съёмку пришлось прервать. Мария сделала и ей серёжки, но рассмешить Руслану не удалось, она стояла, нахмурив брови. Фото получилось и оказалось единственной памятью, где Мария с дочерьми вместе.
      Декабрьское утро 1948 года, как и предыдущего года, было тёплым и сухим, температуры держались плюсовыми. Это обстоятельство радовало Марию и ей хотелось жить, хотя она понимала, что жизнь уходит и изменить ничего уже невозможно. Она не боялась смерти, ей было очень жаль дочерей, её волновала дальнейшая их судьба.

       Декабрь 1948 года.
       Утренний рассвет Мария встретила с сильной болью в груди. День был морозный. За ночь выпал первый снег, укрыв землю. Под калиной, наслаждаясь тишиной, сидели взъерошенные воробьи. В окно пробивалось зимнее не яркое солнце. Мария оделась и вышла во двор. Зима дохнула ветерком ей прямо в лицо и заставила поёжиться. Надышавшись воздухом, она вновь вернулась в хату. Дети ещё спали. Мария подошла к печи и разожгла её, затем присела на стул, и задумалась. Когда в комнате стало тепло, Мария разогрела суп и наспех поела. Укутав тёплую кастрюлю полотенцем, она оставила еду детям и, одевшись в фуфайку, вышла вновь во двор. Сегодня она решила с утра сходить в правление колхоза. Узнать насчёт трудодней, которых не давали уже более месяца. Она шла по заснеженной дороге целый час, потом открылись снежные поля. На восточной стороне неба сквозь морозную дымку краснело солнце.
       - Как хорошо ступать по родной кубанской земле, - думала Мария. Успевай насладиться родимой сторонкой, она так прекрасна. Идёшь и вдыхаешь воздух полей.
       Возле правления Мария повстречала старенькую женщину. Она перегоняла через дорогу стадо коз. Рот её провалился, но глаза светились, как водица.
       - Здравствуйте, бабушка, - сказала Мария.
       - Здравствуй, здравствуй, деточка! Чья ты будешь? - спросила она.
       - Своя хуторская.
       - Наверно, к председателю?
       - Да, к нему. Хочу узнать насчёт оплаты за трудодни.
       - Сколько ж вам лет, бабушка?
       - На следующий год будет - 90.
       - Ну-ну! - удивилась Мария
       Старушка засмеялась, потому что намного убавила годы.
       - Замучилась считать, деточка. А зачем тебе мои годы? Открою правду - глядишь, и помру назавтра. А так и живу, и живу.
       - Живите, бабушка, на здоровье ещё столько же.
       - Хлебушко будет - поживём, - сказала грустно она.
       - Бабушка, я в вас увидела мать и мне, стало так легко на душе, - сказала Мария и, отвернувшись, заплакала.
       Старушка, не заметив слёз Марии, крикнула на коз и погнала их в сторону холмов. Когда она ушла, Мария вошла в правление и обратилась к молодой секретарше председателя Ульяне:
       - У кого можно узнать насчёт оплаты за трудодни?
Ульяна высокомерно посмотрела на неё и сказала:
       - Пожалуйста, подождите немного, я сейчас узнаю.
Она поднялась из-за стола и пошла вглубь коридора. Через пару минут Ульяна вернулась с толстым журналом в руках.
       - Скажите вашу фамилию, - спросила она, листая журнал.
       - Божко Мария Васильевна, - ответила Мария.
       Отложив журнал на край стола, Ульяна посмотрела на Марию и сказала:
       - Оплата вам будет начислена к концу Нового года.
       - А можно пораньше? У меня маленькие дети и я сильно болею, - попросила Мария.
       - Если получится пораньше, то вам обязательно сообщим, - ответила Ульяна и стала куда-то звонить.
       Мария встала и вышла на улицу. Ей вдруг стало плохо. Отдышавшись, она взяла палку и пошла в сторону хаты. У магазина Мария остановилась и спросила людей:
       - Хлеб есть?
       - Не знаем, вот ждём, - ответила пожилая женщина.
       Хлеба давали немного, по буханке. Без очереди пускали только инвалидов. Мужики, которых по выходным дням набиралось особенно много, пытались что-то выгадать, лезли вперёд. Кто-то кричал:
       - Я Берлин брал! Кровь проливал! А меня выстраивают в очередь!
       Мария посмотрела на большую вереницу людей и решила, что лучше прийти в другой раз. Тем более она плохо себя чувствовала. Несмотря, что была зима, над хутором по ночам шёл снег с дождём. Однажды днём, работая в поле, Мария попадает под дождь. Легко одетая, она вся промокла и переохладилась Начался кашель, переросший в астму. В хуторе «разгулялась» золотуха, это ещё больше пугает и выбивает почву из-под ног. Мария вставать с топчана уже не могла. Она бредит весь день и всю ночь. Под утро она стихла и вскоре уснула. Возле её постели постоянно сидят Майя и Руслана. Девочки смотрели на измученное лицо матери и с грустью держали и гладили её руки. Открыв глаза, Мария посмотрела на детей и почти шёпотом сказала:
        - Майя! Доченька! Сходи к председателю колхоза и скажи, что мне плохо. Пусть даст лошадь и отвезите меня в больницу в Гулькевичи. Не договорив до конца, Мария так кашлянула, что из горла пошла кровь.
       Недолго думая, Майя оделась и побежала выполнять просьбу матери. Лицо Марии было спокойное, умиротворённое, не искажённое гримасой боли. Вскоре подъехала лошадь с подводой и Марию увезли в больницу. Ближе к ночи ей стало хуже и, как не старались врачи, спасти её им это не удалось. Ночью, после очередного приступа астмы, Мария Васильевна. Божко ушла из жизни. Врачи сказали, что перед смертью она всё время звала свою дочь Руслану. Хоронили Марию на следующий день всем хутором. Кладбищенские аллеи были полны народа. Принесённые колхозниками и школьниками цветы не вместились в гробу. Красные астры, перемешавшись с пёстрыми георгинами, сплошь закрыли собой земляной холм. Вытирает слёзы и плотник Ерофей, ему жаль некогда весёлую женщину, которой четыре года назад помогал обустроиться на новом месте, и которая «сгорела» быстро, как свеча, от голода, холода и болезни…
       - Пусть земля тебе будет пухом, Маруся! - сказал он и первым бросает в песчаную яму горсть земли.
       Вскоре на месте ямы образовался холмик с деревянным крестом. Майя и Руслана доверчиво прижимаются к маминой подруге тёте Наде, они не плачут, но их растерянный вид вызывает у окружающих жалость.
       - Тётя Шура, подождите…, - окликнула Надя Александру Ивановну - жену Устима - брата Марии. Что будем делать с детьми-сиротами, их одних оставлять нельзя, а вам они вроде, как племянницы.
       - Вот если бы жив был Устим, то и племянницами мне были, а так они мне никто, - ответила, как отрубила Александра Ивановна.
        - Пойдёмте девочки пока ко мне, а там будет видно, что делать. Утро вечера мудренее, не дадим вам пропасть, - и ласково, совсем как мама, погладила их по головкам.
       Рядом с Майей и Русланой шёл их двоюродный брат Николай и всё слышал, что сказала его мать. В последнее время девочки сильно привязались к нему.  Руслана заметно похудела и как бы выросла. Глаза стали строже, задумчивей. Когда болела мать, она редко улыбалась, смеялась ещё реже, но изредка в смехе её уже вспыхивали прежние перезвоны серебряных колокольчиков. После похорон тёти Марии, Николай прикатил к сестрам тачку и, погрузив их вещи, с ними вернулся в хату к своей матери Александре Ивановне. Он ей сказал:
        - Мама! Эти девочки мои сёстры. Они остались сиротами и, будут жить с нами.
       Вера, родная сестра Николая, была рада предложению брата, а вот их мать не очень. Александра Ивановна понимала, что детей-сирот надо будет кормить и одевать. Но в тоже время их нельзя было не приютить. В конце концов, она согласилась. Осиротевшим детям предстояло пройти труднейший жизненный путь. Их крест оказался самым тяжёлым, его бы десятерым нести, а достался им только одним. Девочки впервые находились в чужой хате без родной матери. Они сидели на топчане одни. Им было неуютно и грустно. Ветер шумел за окном и заунывно пел свою грустную песню. Ночь чернила небо. Хутор только-только просыпался, и отрадно было ловить зажигающийся свет, то здесь, то там голоса людей и мычание коровы. Скучно начиналась жизнь Русланы. Все предметы в квартире Николая были новыми и потаёнными для неё. Тоска сосала сердце и душа хотела добра и тепла. Смяв юбку в коленях, она с интересом наблюдала за Майей. Что-то печальное было в лицах сирот. В глазах и молчании виделось их одиночество.
       - Ой, как я устала!
       - Отчего?
       - Сама не знаю, - прошептала Руслана и так зевнула, что заставила зевать Майю.
       Дети склонили низко головы и сидели до тех пор, пока Александра Ивановна не пригласила их в комнату своей дочери Веры, для ночлега. Руслана и Майя спали на топчане. Они лежали и ждали утро. К ним подступали самые тайные мысли, и на рассвете их угнетала растерянность. Утром по небу с восточной части огненной лавой разливалась заря. Руслана давно не спала. Она встала и прислушалась. На кухне раздавался суровый голос Александры Ивановны. Всю ночь Майя и Руслана вспоминали мать и сравнивали её с хозяйкой хаты, где им приходилось сейчас жить. Это сравнение было болезненным. Чувство чего-то чужого томило Руслану. Она говорила Майи:
       - Остались мы с тобой  вдвоём. Жили, горевали, чтоб наш папка вернулся, но видать нам, не дождаться его.
       Руслана и Майя привыкли придерживаться правила: делай что хочешь, но не создавай другим трудности. Руслана начала шмыгать носом. Майя протянула ей платок.
       - Я очень скучаю по маме. Она сильно любила меня. Очень любила. И я её тоже любила, - печально произнесла Руслана. Она была нежной со мной. Не то, что Александра Ивановна. Её я всем раздражаю.
       Майя стояла и ждала, пока сестра выговорится, потом сказала:
       - Лучше мне кажется, нам надо было поселиться в детдоме, чем у этой злой и несправедливой женщины. Жалко брата Николая и сестру Веру. Они её дети, но им с матерью тоже нелегко живётся под одной крышей. Майя повернулась и умоляюще посмотрела на сестру
       - Я лучше пойду в детдом, только скажите, - тихо промолвила Руслана.
       Она всхлипнула, склонила голову к плечу и притихла. Майя обвила её руками и прижала к груди. Руслана была хрупкая девочка, и Майя боялась, её сильно сжимать. Руслана перестала всхлипывать и доверчиво положила голову ей на плечо. Ей было обидно, что так складывалась их судьба. Они с сестрой никому не нужны и, некому им даже сказать ласковое и доброе слово. Но другого выхода они пока не видели и, ни что им не оставалось, как принять те условия, в которых они оказались. Каждое утро девочкам приходилось рано вставать и выполнять все указания, которые давала Александра Ивановна.

Дети - сироты

       Жизнь детей-сирот у двоюродного брата Николая, учёба Русланы в школе, где учится Майя, учёба сестёр в семилетней школе села «Отрадо-Кубанское», работа Русланы в колхозе «Путь Ленина».

Отец погиб, ушла и мать так рано.
Как дальше жить не знала сирота.
Душа болит, под сердцем ноют раны.
Их не залечит время никогда.
 
Глава шестая

       Ненавидя детей-сирот, Александра Ивановна, уходя на работу, запрещала брать без разрешения еду. Всю домашнюю работу она заставляла делать их. Её родные дети Вера и Николай помогали двоюродным сёстрам. Майё и Руслане приходилось: кормить скотину, выгонять и встречать корову с выпаса, копать, полоть сорняки в огороде. Пищу готовила Майя, а Руслана пасла корову. На пастбище было холодно. Первое время Майя приносила сестре: пару печёных картошек, кусок сахара и чай. Потом она заболела, и еду ей стал носить Николай. Он любил Руслану и сильно сдружился с ней. Вскоре и он перестал приходить на пастбище. Пришла Вера и сказала, что дома все хворают.    
       Находясь на свежем воздухе, Руслана избегала болезни. Когда она вечером пригоняла корову домой, то видела, в каком запущении находится двор и хата. В комнатах было грязно, душно, пахло лекарствами и немытой посудой. Бледная, измождённая, только что вставшая с постели Майя копошилась, как всегда, в грязной и задымлённой кухне, пытаясь разжечь печь. Веры дома не было. Её увезли неделю назад в городскую больницу. Скоро на сирот свалились новые заботы. В магазине и на колхозном рынке цены с каждым днём росли. Рано утром Александра Ивановна послала Майю и Руслану на рынок, велев купить продукты по списку, который она с удовольствием составляла. Майе давно уже надоели её поварские обязанности, и она с радостью, проглядев список, сказала:
       - А деньги?
       - Возьми в ящике на кухне… вверху за часами…
Майя встала на табурет и стала шарить по дну ящика.
       - Здесь нет денег.
       - Как нет? - воскликнула Александра Ивановна.
       - Там лежало в завёрнутом платочке около пятидесяти рублей.
       - Было, а сейчас нет ни платочка, ни денег. Кончились.
       - Боже мой! - ужаснулась хозяйка.
       - Что же мы будем делать?! Мы остались без копейки денег!
       - И вы у меня на шее, - успела упрекнуть она Майю и Руслану.
Александра Ивановна продолжала стонать и охать.
       - Мама, не впадай в отчаяние, - сказал Николай.
       - Если нет денег, надо что-нибудь продать.
       - Да! - оживилась Александра Ивановна, - придётся. Другого выхода нет. Не умирать же с голоду. Но что? Что можно продать? Ведь мы и так все обносились, - и вдруг добавила: особенно, когда приютили детей Марии. Она зло посмотрела на детей-сирот и прокашлялась.
       - Продать можно швейную машинку, - произнесла Вера.
От этих слов у детей-сирот чуть сердце не остановилось.
       - Вера! Что ты говоришь! Швейную машинку!
А чем я буду обшивать вас, скажите-ка на милость!
       - Ничего. Руками шить будем, - сказал Николай.
       - Нет! - ответила ему мать. Машинку продавать не буду.
       В конце концов, Александра Ивановна подумала и решила продать зелёное платье Веры и свою коричневую кофту с юбкой. Продать вещи было поручено Майе с Русланой, которые шли на рынок с неохотой. Боялись, что кто-нибудь отнимет у них вещи. Рыночная площадь была залита осенним солнцем. У ограды торговали овощами и фруктами. Неожиданно одна женщина наклонилась над девочками и спросила:
       - Продаёте красавицы? Руслану что-то дёрнуло, и она сказала:
       - Да, продаём!
       Майя показала ей платье и кофту с юбкой.
       - Почём продаёте? - спросила женщина.
       - Двадцать пять рублей за всё, - не задумываясь, ответила Майя.
       - Хорошо! Я беру, - сказала женщина и полезла в сумку за кошельком.
       Не успели девочки опомниться, как в руке Майи уже лежали деньги. Они были помятые и местами рваные. Это были не просто деньги, а что-то более ценное. Вначале дети растерялись, даже испугались, потом радостно ахнули.
       - Какие мы умные! - думали с гордостью Майя с Русланой, пересчитывая деньги несколько раз. Поторговали несколько минут - и двадцать пять рублей заработали!      
       Сжимая в руке деньги, они побежали домой, полные уверенности, что их будут хвалить, но Александра Ивановна не похвалила, а наоборот стала ругать за то, что дёшево продали вещи. Майя стала говорить:
       - Вы же сами сказали продать вещи за такую цену.
       - Мало, что я сказала. А где ваши мозги? Можно было бы, и поторговаться, - придирчиво проговорила она, пряча деньги в халат.
       После разговора Руслана на всю жизнь затаила лютое отвращение к торговле и ко всему, что имеет к ней какое-нибудь отношение. На хуторе пока не было электричества. У хуторян в хатах продолжали висеть на стенах керосиновые лампы. Руслана была вынуждена соблюдать общепринятые семейные правила: ходить в школу, хорошо вести себя за столом, рано ложиться спать. Эти правила распространялись и на Майю, которая часто нарушала их, вызывая негодование у Александры Ивановны. Находчивости Майе, как всегда, не занимать. Ну, кто ещё, получив задание, вскопать грядки на огороде, смог бы повернуть дело так, что огород вскопают другие - мальчишки.
       Жизнь детей-сирот была трудной и тяжёлой - другой не выдумаешь. Словно в пропасть, вошли Майя и Руслана в чужую, не похожую на их родительскую хату, где пахло травами и грибами. Здесь, сейчас хозяйничала суровая женщина.     Руслана не могла приспособиться и найти с хозяйкой общий язык. Мешали ей молодость, неопытность, а чаще всего - просто страх. Однажды, Александры Ивановны не было дома, Руслана, убираясь в комнатах, наткнулась на кучу книг. Это были книги великих писателей и поэтов: Аркадия Гайдара и Сергея Есенина.   Руслана взяла несколько книг и унесла их к себе в комнату. Она украдкой читала книги, пряча их под матрацем. Александра Ивановна не заметила исчезновение книг. Они были очень хорошие и полезные. Дальше Руслана читала их уже без разбора. Она познакомилась не только с Гайдаром и Есениным, но и с поэтами: Тургеневым и Некрасовым. Читала Руслана много. Майя и Николай называли её «ходячей энциклопедией».
       … Из школы она возвращалась поздно. Всегда шла мимо хуторских хат, мимо кустов сирени, росших возле магазина, у дверей которого с утра до вечера стояли нескончаемые очереди женщин. Приходя домой, Руслана видела всё туже бытовую картину. Из кухни доносится сердитый голос Александры Ивановны, ругающий свою дочь Веру. Руслана прошла в свою комнату и, бросив портфель на стул, присела на диван. Надо бы отдохнуть, но она берёт книгу и читает.
       До вечера Руслана сидит в углу комнаты, согнувшись над книгой, жадно пожирает страницу за страницей, половины не понимая по-своему. Замирая от ужаса и восторга, всем существом своим, она растворяется в этом созданном чужой фантазией мире. Майя крутится у зеркала и, прижимая к губам пальчики, набирается храбрости, готовится к излюбленной своей шалости. И вот она - тихо подходит к сестре и кончиками указательных пальцев дотрагивается до её затылка. Руслана вскакивает, словно села на кнопку. На лице её - ярость. Майя бросается наутёк. Руслана плачет, а Майя уже, и не рада, что позволила себе эту нелепую шутку.
       Из кухни доносится пронзительный рёв. Александра Ивановна с ремнём в руке настигает Николая и прикладывается им к его ягодицам. Николай кричит и задыхается от злобы. Майя и Руслана смотрят на семейный спектакль и молчат.

       Май 1949 года.
       Однажды ночью Руслана проснулась от страшного шума. В тёмную комнату с ураганной силой ворвался холодный степной ветер. Тут же она услышала голос Александры Ивановны:
       - Вера! Майя! Да где вы? Дайте что-нибудь… подушку или одеяло…
       - Николай! Руслана! Отойдите же от окна! - кричала она на детей.
       Руслана хотела подойти к ней и спросить, что случилось, но голос её почему-то не слушался. Её голова бесшумно лежала на коленях, и было удивительно то, что Александра Ивановна никого не ругала. Оказалось дело в том, что она с вечера забыла закрыть окно в спальне, отчего внезапно налетевший ветер разбил стекло. Накинув на плечи простынь, Руслана пробирается на цыпочках к окну, которое выходит на двор. Перед самым окном растёт клён. Вокруг никого нет. Во дворе идёт дождь. Где-то в глубине двора, глухо хлопнула дверь и залаяла собака. Коты, почуяв весну, истошно кричали за высоким забором. С бьющимся сердцем Руслана вбегает в детскую комнату. Простынь сползает и оголяет плечи. Она подтягивает её и видит свои худые ноги, потом кидается на кровать и садится на корточки. В дверном проёме появляется Александра Ивановна. Рукой она держит подушку, а левой застёгивает пуговицу на халате. Увидев Руслану, она сердито обращается к ней:
       - В чём дело? Почему не спим?
       - Разбудили, поэтому и не сплю, - ответила Руслана и тут же нырнула с головой под одеяло. Никакого страха она уже не испытывала.
       На рассвете Руслана худо-бедно позавтракала и пошла в школу. Этой зимой она из-за болезни и плохой обуви пропустила много занятий. Но, несмотря на большие пропуски, ей удалось догнать своих одноклассников по успеваемости. Когда она пришла в школу и увидела, какие в классе царят порядки, поняла, что опасаться ей было совершенно нечего. Первое, что бросилось ей в глаза, это то, что класс её сильно поредел. На многих партах сидело по одному ученику, а на некоторых и вообще никого не было.
       - Куда ученики подевались? - спросила Руслана свою лучшую подругу Валю Терновую.
       - Не знаю. Уже давно у нас так, - ответила Валя.
       - Кто-то болен, кто-то по домашним обстоятельствам не ходит, а кто-то и вовсе перестал заниматься.
       В школе не было дров, поэтому в классе было прохладно. Высокая круглая печь, сооружённая в углу класса, не нагревалась. По-прежнему центр школьной жизни находился в уборной, где мальчишки курили и спорили, кто из девчонок самая красивая и умная. Чаще всего в уборной слышались бранные слова и возникали драки. Перед переменой Екатерина Моисеевна объявила, что уроков больше не будет, ученики могут идти домой. Руслана удивилась:
       - Это почему же? - спросила она у выходящей из класса Валентины.
       - А что? Ничего не случилось, - улыбнулась подруга.
       - У нас теперь почти каждый день такая волынка. Хочу, хожу в школу, а хочу не хожу. Романтика!
       Когда они вышли на улицу, Валентина сказала:
       - Причина в том, что нечем топить печь, да и ученики не хотят ходить в школу.      
       После школьных занятий Руслана захотела пошататься по хутору. Она так долго находилась в хате, что не могла отказать себе в этом удовольствии. День был весенний и солнечный. Приятно пахло свежей травой. Повсюду стучали колёса лошадиных подвод, тянувшиеся по дороге. На самом деле эта весна была очень трудной. На хуторе давал знать голод. Александра Ивановна не пыталась сытно кормить детей-сирот. Цены на все продукты росли. Чёрный хлеб, который заставляли силой, есть, незаметно вдруг стал лакомством. Вместо конфет, Майя варила сахар и делала из него сладкие петушки. В один из дней, когда корова Ночка жевала травку, а Руслана перочинным ножиком вырезала на палочке узоры, подошла к ней Надя Чистоделова и в разговоре обозвала «нищенкой».
       - Я тебя сейчас зарежу! - закричала от злости Руслана.
       Её решительный вид Надю напугал и она, испугавшись, побежала домой. Руслана бросилась вслед за обидчицей. Во дворе их встретила старшая сестра Нади - Вера.
       - Что случилось? - обратилась она к запыхавшимся девочкам.
       - Она меня хочет убить! - и показала пальцем в сторону Русланы.
       - А она меня «нищенкой» обозвала! - обиженным голосом ответила Руслана. Вера с укором посмотрела на младшую сестру и ударила её по губам:
       - Ты живёшь с отцом, а у неё нет никого. Немедленно извинись!
       Надя тут же извинилась и попросила прощения у Русланы. Вечером Руслана рассказала сёстрам о случившемся и те удивлялись, как она смогла догнать Надежду. Семью Чистоделовых называли «быстроногими», они быстро ходили и быстро бегали.
       Наконец-то наступила кубанская весна, которая тянулась очень долго. Она заставляла Руслану тосковать. На улице до позднего вечера моросили затяжные дожди, и было прохладно и сыро. И ели не так, как прежде, и печь не топилась. Александра Ивановна всегда экономила на дровах. Из-за холода дети болели. На лекарства хозяйка не давала денег. Руслана многое не понимала. Она жила своими, сложными, чем у взрослых, интересами, но голодный желудок Руслана ощущала постоянно. В своём возрасте она с мальчишками играла в футбол, в лапту, плавала в пруду, при этом не испытывала страха. Самым дорогим местом был её уголок со столиком, где она по-прежнему читала книги и сочиняла стихи. У неё были склонности к литературе. Как только земля подсохла, Руслана стала играть со сёстрами в «дочки-матери», а с мальчишками в «казаки-разбойники». Они собирались во дворе, где пеленали, кормили тряпочных матрёшек. Кроме игр детям нравилось бродить по полянам, собирать цветы и пугать на огородах зайцев. По вечерам Руслана предпочитала гордое уединение: сидела дома или, взяв книгу, уходила куда-нибудь во двор и смотрела, как их петух гоняется за кошкой.
       Однажды петух, убегая от собаки, взлетел на забор и крылом случайно задел глиняный кувшин. Он упал и разбился. Александра Ивановна выбежала с криком во двор и, загнав петуха в угол, отрубила ему голову. Руслана не могла понять, как можно из-за разбитого горшка, лишить жизни петуха. Она ещё раз убедилась в жестокости своей хозяйки.
       Как-то вечером, убегая от назойливых сестёр, Руслана выбежала на дорогу и спряталась за кустами шиповника. Внезапно она услышала, что кто-то рядом с ней тихо поёт. Выглянув из-за куста, она увидела Николая. Он был в рубахе и колошах на босые ноги. Заложив за голову обе руки, Николай лежал на траве и напевал незнакомую ей песню. Он складывал ладонь в ладонь и пытался создать свист. У него это - то получалось, то нет. Затем он вновь продолжал петь.
                Дымит над крышею труба,
                На печке спит моя сестрёнка.
                Укутанная в пух верба
                С вороной шепчется в сторонке.

       Руслана смотрела на него и не знала, как ей быть. Прятаться за кустами было неудобно, а выйти к нему она не решалась. Неожиданно для себя, она чихнула. Николай перестал петь, оглянулся, помолчал и громко сказал:
       - Кто здесь?
       Руслана вышла из-за кустов.
       - Это я, братишка, - сказала она, краснея.
       - Кто это? А-а! Сестрёнка!
       Сказав это, Николай привстал и сел на бревно. Руслана стояла рядом с ним и не знала, что сказать. Потом собравшись с духом, она посмотрела ему в глаза и сказала:
       - Коля! У тебя хороший голос. Ты ведь раньше не пел. Правда!
       - Да ладно, куда уж там хороший, - смущаясь, стал оправдываться он. После этих слов, Руслана засмеялась и убежала.
       На следующий день, поборов робость и застенчивость, она отважилась зайти к нему домой. Он стоял во дворе возле поленницы дров и мастерил удочку. По зелёной траве бродили желтовато-белые цыплята. Курица набрасывалась на них, когда они путались под её лапами. Недалеко бегал чёрный котёнок и игрался с солнечным зайчиком.
       - А-а, пришла? - спросил он Руслану, ставя босую ногу на чурбак.
       - А я, делаю удочку. Хочу утром сходить порыбачить. Если хочешь, пойдём со мной. Может, поймаем золотую рыбку и загадаем желания.
      Ей очень хотелось пойти на рыбалку, но Александра Ивановна предупредила детей, что надо до обеда вскопать грядки для посадки чеснока и лука. Вспомнив об этом, Руслана грустно улыбнулась и тихо сказала:
       - Нет, не могу! Утром все идём на огород копать грядки.
       - Жалко, а я думал, что нам вдвоём было бы веселей.
       Николай отложил удилище в сторону и помотал головой. Потом взял леску и стал разматывать её. Руслана смотрела на него и с гордостью думала:
       - Какой у меня хороший брат, трудолюбивый и добрый.
       Утром солнце только-только выглянуло из-за тёмных туч. От ночного дождя серебрилась трава. С шумом и грохотом пронеслись по дороге подводы, где-то за углом позванивало колокольчиками стадо коров. На кухне Александра Ивановна распекала Майю.
       - Нет, дорогая, - говорила она ей. Это невозможно. Придётся мне, как видно, научить тебя правильно мыть посуду. Ваша мать видать не учила тебя домашним делам.
       - Если не так делаю, то делайте сами, - осмелилась Майя сказать хозяйке. И учить не надо, - вытирая слёзы, сказала, она, прижавшись к раковине.
       Упавшая прядка волос, прикрыла её красивые глаза.
       - Господи, помилуй мою душу! Меньше разговаривай, а больше что-то делай - ворчливо выговаривала Александра Ивановна Майе.
       Руслана смотрела на хозяйку и видела её напряжённое лицо. Когда душа её немного успокоилась, она отошла от двери и присела на стул. Потом оделась и вышла во двор. К вечеру погода испортилась изрядно. Руслана решила пройтись по окраине хутора. Сандалы ей уже надоели до чёртиков. Хотелось отдохнуть и подумать о жизни. Жалко было лишь Майю. Руслана  открыла калитку и побрела наугад. Вскоре она очутилась у развалин хуторской церкви. За оградой мелькали кресты могил. Руслана постояла и пошла дальше. Ей захотелось пить. Свернув за угол, она попала на пустырь, прошла мимо и остановилась возле кучи мусора. Голова у неё кружилась, ноги не хотели идти. Она оглянулась и увидела на краю пустыря каменный дом с разрушенной крышей и стенами. Задрав голову вверх, Руслана внимательно разглядывала эти руины. А ночью она плохо спала, во сне ворочалась, часто вскрикивала. Майя, спавшая с сестрой рядом с ней, тоже не спала до рассвета, боялась, не заболела ли Руслана, но, когда она рассказала ей о сновидениях, просто рассмеялась и шлёпнула сестру по спине. Посмотрев на неё, Руслана вспомнила, как мать однажды сказала:
«Смеётся тот, кто смеётся последний!». Она на всю жизнь запомнила эту фразу, и голос, каким это было сказано.      
       На хуторе стояла тишина. Утро только занималось. Во дворе хозяйничали коты и воробьи. Где-то на дереве привычно для слуха постукивал дятел. Сквозь туманную дымку пробивались прямые лучи яркого солнца, похожие на сказку, по-летнему пахли липы. Руслана смотрела на голубое небо и прислушивалась к птичьему щебету. Плохое в одно мгновение забылось и, было легко и весело на душе. Надышавшись свежего воздуха, она пролезла под жердями и пошла, не выбирая дороги, к тополям, на верхушках которых уже розовела и золотилась заря. От ходьбы не хватало дыхания. Петляя между заборами, перескакивая глубокие канавы и цепляясь за плетни, Руслана бежала по хуторским задворкам, пока голова не закружилась, а в глазах не замелькали чёрные круги. Выбежав к магазину, она отдышалась и, глотая воздух на ходу, остановилась передохнуть. Восток давал о себе знать. Он украшал яркими красками небо и ветерком сушил набежавшие от бега слёзы и капельки пота на её лице. Первое живое существо, которое она встретила на зелёной лужайке, был чёрно-белый телёнок. Он стоял на траве, расставив передние ноги и, осторожно смотрел на неё, постёгивая себя по бокам кисточкой хвоста. Руслана подбежала к нему и стала гладить его шёрстку. Телёнок смотрел глуповатым глазом и жевал траву толстыми губами. Домой Руслана вернулась поздно к вечеру. Александра Ивановна ещё издали увидела её. Она стояла возле скамейки, где любили собираться дети и играть в домино. Её лицо пылало гневом.
       - Негодная девчонка! - накинулась она тут же на неё.
       - Ты где шатаешься столько времени? Я тебя ищу по всему хутору.
Не вступая с ней в разговор, Руслана, молча, прошла мимо и вошла в хату. Это ещё больше разозлило хозяйку.
       - В следующий раз домой можешь не приходить, - злорадствующим тоном сказала Александра Ивановна и, отмахиваясь от мух рукой, присела на скамейку.
       Наругавшись вдоволь, она успокоилась и, ушла на кухню. В дальнейшем в одном из своих стихотворений, Руслана напишет:

«Меня воспитывал колхоз, я сирота войны…
А сколько выплакано слёз в лихие эти дни…».
      
       В её детские годы были и слёзы, и радости. Ей, как сироте войны, правление колхоза летом давало бесплатно путёвку в пионерский лагерь Гулькевического района. На хуторе Руслана со временем ещё больше пристрастилась к чтению. Книги брала у хозяйки. Когда ими зачитывалась, играть и бегать с ребятами не получалось. За лето Руслана подросла, возмужала. Майя тоже вытянулась в рост и стала ещё красивей, чем была прежде. В отличие от сестры, Руслана помогала соседу, деду Захару, запрягать лошадь и вывозить на огороды навоз. Бегая по лугам, она хлопала огромным пастушеским бичом, так, чтобы звук получился громче. Руслана в это время не скучала. Осенью она ещё больше стала читать, дожди не давали гулять. Несмотря на взгляды Майи, Руслана способна была часами читать и сочинять стихи.
       Осенняя погода на хуторе в этом году стояла холодная, ненастная. Часто дули степные ветры и шли дожди. В эти дни в хате Александры Ивановны было шумно и темно. Хозяйка экономила керосин. Лампу старались зажигать поздно и рано гасили. На двор ходили с зажженными лучинами. Руслана была готова менять эти лучины, только бы ей позволили читать книги. Александра Ивановна запрещала ей оставаться при таком освещении, боясь, что она может уснуть и произойдёт пожар. Приходилось ложиться со всеми и до поздней ночи не спать, ворочаться, слушать, как храпит хозяйка и хлещет по крыше дождь. В бессонные ночи на выручку приходят стихи. Руслана читает по памяти, сначала шёпотом, потом забывшись, читает совсем громко, и не замечает, как просыпается хозяйка.           Приподнявшись над подушкой, она сердито окликает её:
       - Ты что это там, всё бормочешь?
       Руслана прикусывает язык и стыдливо молчит.
       - Спать людям не даёт! - с ненавистью говорит она хриплым голосом, глядя в сторону Русланы.
       - А вы храпите, как поросёнок! - осмеливается сказать Руслана.
       - Что - о? - взрывается Александра Ивановна.
       - Негодяй-ка! Как ты смеешь мне такое говорить! Боже мой, и зачем же я приютила вас. Распустила вас ваша мать!
       - Не ваше дело, не вам судить - отвечает Руслана. Хозяйка взвизгивает.
       - Сию же минуту стань в угол! - кричит она.
       - Ха - ха! - отзывается Руслана.
       - Что? Что?
       - Батюшки мои, что случилось? - раздаётся испуганный голос Майи.
       От шума и криков просыпаются Николай и Вера. Несколько минут в комнате ещё стоит гвалт, как в разбуженном среди ночи курятнике. Потом
все успокаиваются, и Руслана, утомлённая и освобождённая от избытка энергии, ложится и засыпает. Однажды утром, когда за окном шёл мелкий дождь, Руслана сидела, облокотившись на подоконник, и читала про себя стихи Есенина, как вдруг на дороге застучали лошадиные копыта, затарахтели колёса подводы. Она вскочила и, отложив в сторону книгу, посмотрела через окно на улицу.
       - Что? Кто это? - воскликнула она.
       По дороге с гиканьем скакали хуторские ребята. За ними двигалась подвода, запряжённая в рыжую лошадь. Она проехала мимо хаты, и всё стихло. К вечеру дождь перестал идти, небо прояснилось, даже ненадолго показалось закатное солнце. После дождя дышалось легко и свободно. Негрозно, играючи шумели то здесь, то там дождевые ручьи. По-осеннему пахло яблоками и прелым листом. Руслана посмотрела, на догорающий закат и закрыла окно. В хате топилась печь. Александра Ивановна набирала ковшом воду из бачка и наливала в кастрюлю.  Возле стола сидели Майя с Русланой и чистили картошку. Они одновременно, оглядываясь по сторонам, кусали морковь и о чём-то,  шёпотом, говорили друг с другом. Вера смотрела на них и улыбалась. Она хотела помочь им, но мать позвала её и стала учить, как правильно варить борщ. Николая с утра в хате не было. Вера сказала, что он ушёл с ребятами за арбузами на колхозную бахчу. Вечером хуторская молодёжь сидела за околицей у костра. На металлических прутиках они поджаривали кусочки сала. Рядом с ними сидел гармонист Степан и весело раздвигал меха гармони.
       - Эх, ребята, - проговорил один из них. Если бы соли и хлеба сюда - совсем было бы другое дело.
       - Ну, без соли - то как-нибудь, а вот хлеба бы не мешало…
       Руслана незаметно встала с бревна и, не говоря ни слова, быстро побежала в коровник Александры Ивановны. Она всегда, в потаённом месте, откладывала хлебные корочки для телёнка и хранила их на дне старой корзины, висевшей в углу стены на гвозде. В коровник идти было страшновато. Ёкало сердце и в животе урчало. О том, что она идёт на кражу, Руслана не думала. Она думала только о том, что нужно сделать это тихо и ловко, чтоб никто не увидел. Руслана боялась, что её может увидеть сама хозяйка. В коровнике был полумрак, и пахло навозом. На большом деревянном ларе лежали вилы и деревянные грабли. Руслана засунула руку в корзину и взяла горсть хлебных корочек. На насесте прокричал петух и захлопал крыльями. Руслана присела, спрятавшись за сенные ясли, и прошептала:
       - Ты, что орёшь, как оглашенный!
       Петух тихо проворчал и медленно присел на насесте. Когда всё стихло, она оглянулась и, выскочив из коровника, побежала по дороге к костру. Страшно не было, но руки почему-то у неё дрожали. Ребята, узнав, каким способом Руслана добыла хлеб, очень обрадовались и все стали хвалить её:
       - Молодец девчонка! Ай да ловко!
       Руслана ухмылялась и понимала, насколько постыдно это самодовольство. Она никогда не воровала что-либо и себя в этот момент не считала победителем. Жили дети-сироты у Александры Ивановны до тех пор, пока их брата Николая не забрали в армию. Защиты теперь не от кого было получать. Хозяйка вначале притихла, но вскоре вновь стала злорадствовать над детьми-сиротами. Причиной очередного скандала стало молоко. Как-то в отсутствие хозяйки дети решили из кувшина налить по стакану молока и выпить. Позже они об этом очень сильно пожалели. Когда Александра Ивановна пришла домой и увидела, что в кувшине нет молока, сильно рассердилась и выгнала сирот на улицу. Вслед за ними были выброшены и их вещи. Уже смеркалось и вечерело. Шёл мелкий дождь. Руслана и Майя сидели на скамейке, прижавшись, друг к дружке, возле забора и плакали. На их счастье мимо них проходила одноклассница и лучшая подруга Русланы - Валентина Терновая. Она спросила девочек:
       - Вы что тут сидите?
       - Нас выгнала хозяйка, - ответила, вытирая слёзы Руслана.
       - Подождите, я сейчас! - сказала Валентина.
       Она побежала домой и рассказала о случившемся своим родителям. Иван Иванович Терновой - отец Валентины, запряг лошадь в подводу и, подъехав к детям-сиротам, забрал их к себе. Несмотря на то, что в семье Терновых было семеро детей, Майю с Русланой они приняли как родных. Отец Валентины был добрый и весёлый человек. Вернулся он с войны раненый в плечо и левую ногу, которая постоянно гноилась. Во дворе всегда сохли использованные бинты. Его жена Харитона была верующая женщина. Она дружила при жизни с Марией - матерью Русланы, как и Мария, была рукодельницей и шила для детей одежду. Однажды Харитона пошила и одела девочек-сирот в одинаковые платья. Её дети стали в шутку звать Руслану и Майю цыплятами из инкубатора. В этой дружной и многодетной семье работали все дети - родные и приёмные одинаково. Работа между ними делилась всегда поровну: кто-то чистил коровник, кто-то подметал двор, кто-то носил воду из колодца. Майя помогала тёте Харитоне на кухне готовить пищу и мыть посуду. Она этому научилась у Александры Ивановны. Все жили дружно и помогали друг другу во всём. Как-то к ним в гости пришла Александра Ивановна и дала сиротам прочитать письмо от её сына Николая. В письме говорилось, что ему стало стыдно за то, что его сёстры живут в чужой семье и, если мать не вернёт их домой, она его больше не увидит и он останется в армии на сверхсрочную службу. После того, как письмо было прочитано Майей, Александра Ивановна стала просить у девочек прощения. Руслана очень любила брата Николая. Посоветовавшись с семьёй Валентины, было принято решение вернуться на прежнее местожительство. Харитона и её муж, видя слёзы на глазах Александры Ивановны, дали согласие вернуть девочек со словами:
       - Поживём, увидим!
       Жить стали вроде бы спокойно, но недолго. Руслана написала брату письмо с просьбой, чтобы он приехал к своей матери, сообщив ему, что они вновь живут вместе под одной крышей.

        Декабрь 1949 года.
        Майя и Руслана продолжают учиться в Старо-Мавринской школе. Майя поёт в школьном хоре. Красивый высокий голос ей передался от матери. Руслана мечтает стать артисткой и читает стихи в классе. Учителя Екатерина Моисеевна и Раиса Ивановна жили при школе. Екатерина Моисеевна детей своих не имела. Однажды при жизни Марии она пришла к ней домой и стала просить отдать на воспитание Руслану, на что Мария сразу ответила отказом. Она сказала:
      - Вот, как умру, то тогда и поступайте, как вам сердце ваше подскажет.
        Майя училась плохо и осталась на второй год в четвёртом классе. Так как она была старше Русланы на два года и четыре месяца, она сидела с ней за одной партой с сестрой. Из-за лени ей действительно учёба давалась трудно. Были случаи, когда сёстры шли из школы и Майя била Руслану за то, что она позорит её перед учениками класса. Однако она не понимала, что сама позорит Руслану и показывает дурной пример. Правление колхоза каждый год покупало детям-сиротам одежду и обувь. Выделялись раз в месяц продукты: сахар, масло, муку, овощи и макуху, но, чтобы получить эти продукты, необходимо было просить завхоза съездить на продуктовый склад, за пять километров, но сначала надо было подписать накладную у председателя колхоза и только после получали продукты на молокозаводе. Полученные продукты дети отдавали Александре Ивановне и больше их никогда не видели. Жили приёмные дети, как и прежде впроголодь. От недоедания Руслану мутило, и болел живот. Майе было проще. Она работала на скотном дворе и обедала на ферме, где ей пищу, зная, что она сирота, давали доярки и скотники. Слова: масло, сахар, мёд, хлеб, произносимые Александрой Ивановной, наполняли слюной рот, дразнили и без того бешеный аппетит. В хате хозяйки было что-то унылое, сиротско-приютское. Время куда-то уходило, текло, как вода сквозь решето, так что читать книги стало некогда. В свободное для Майи и Русланы время Александра Ивановна всё равно заставляла их работать в хате или во дворе. Если дети что-то делали не так, как ей хотелось, сразу в их адрес сыпались нецензурная брань и наказание. Дети-сироты всегда держались друг друга. Так им легче было переносить все унижения.
       Несмотря на злобное отношение к ним хозяйки, Майя и Руслана многому научились у неё: стирать бельё, готовить пищу, убираться в хате, доить корову и шить. В дальнейшей их жизни всё это им пригодилось.

       Весна 1950 года.
       Майя научилась у Александры Ивановны печь хлеб. Печка была сложена из кирпича, взятого на развалинах хуторских хат, разрушенных во время войны и, стояла во дворе возле дровяного сарая, а зимняя печка с лежанкой, находилась в хате. На ней, когда было совсем холодно, спали дети помладше. А холодно было: весной, осенью и зимой. Когда землю прогревало солнышко, на уроках труда, ученики работали на учительских огородах. Особенно использовала труд детей Екатерина Моисеевна. Ученики копали, сажали и поливали овощи. В школьных мастерских детей мало учили строгать, пилить, забивать правильно гвозди и сооружать скворечники для птиц, как это делалось в некоторых школах Кубани. Многие родители не возмущались, думая, что труд на земле более полезен для их детей. Несмотря на трудовую занятость, Руслана находила время на  сочинение стихов. О ней по хутору ходила молва как о сочинителе. Главным её соблазном были книги. За последние годы она изголодалась по чтению и готова была часами сидеть в школьной библиотеке. Рыться в книгах стало для неё настоящей страстью. Мечтая о взрослой работе, Руслана мечтала и о том дне, когда получит первую получку и отдаст половину Александре Ивановне, а на вторую половину купит кучу книг. Но пока это были только мечты и неизвестно осуществляться ли они когда-нибудь.
       Над хутором темнело весеннее голубое небо, и кое-где пламенел закат. Накрапывал мелкий дождь. Зажигались звёзды, ветерок сгонял тучи за горизонт. Шагая по дороге, Руслана внезапно вспомнила свою мать. Она представила себя маленькой и ей, захотелось поскорей увидеть её, забиться под её тёплые руки, положив голову на её грудь, ни о чём не заботиться и не думать. Очнувшись от воспоминаний, ей захотелось делать то, что делают все дети: сидеть в классе, учить уроки, получать хорошие отметки.
       «Пойду домой, - решила она. Не вышло с прогулкой - плевать. Значит не судьба. Погулять ещё успею. Мне ведь нет ещё четырнадцати лет…»
Дождливая погода не позволяла гулять. Эта мысль немножко подбодрила её. Она зашагала веселее. Дверь в хату открыла Майя.
       - А вот и я! - радостно воскликнула Руслана.
       От Майи пахло духами. Глаза у неё были искрящиеся, весёлые, но мелькало в них и что-то грустное, сочувственное, когда она смотрела на сестру.
       - Эх ты! дурочка… глупенькая, - сказала Майя и, наклонившись, чмокнула её в щёку. Руслана с удивлением покосилась на Майю и у неё задёргались губы.
       - Чего целует меня, - подумала она и стала снимать обувь.
       - Руслана, иди мыть руки и садись с нами пить чай, - сказала Вера.
       На столе стояла банка с вареньем и, у каждого на тарелке лежало по блину. Руслана вымыла руки и присела рядом с Майей. Не спеша она отпила с кружки несколько глотков горячего напитка и стала накладывать на блин варенье. Оно было жидким и, когда Руслана откусила кусочек, варенье накапало ей на руку и платье. Она вытерла его салфеткой и пошла к раковине, чтобы смыть оставшиеся следы.
       - Ох, и вкуснятина! - проговорила она, вернувшись на своё место за столом.
       Откусив кусочек блина, и, поправляя кончиком языка сваливающееся с него варенье, Руслана засмеялась и сказала:
       - Спасибо!
       После чаепития все занялись своими делами. Лето и осень пролетели как-то незаметно. На дворе было холодно. Однажды проснувшись рано утром, Руслана выглянула в окошко и увидела на земле снег. Она разбудила Майю и ей сказала:
       - Сестрёнка, на улице настоящая зима!
Майя встала с постели и, подбежав к окну, выглянула во двор. Убедившись, что Руслана не обманывает, она захлопала в ладоши и громко закричала:
       - Зима! Зима!
       Александра Ивановна вышла на крик и стала ругать Майю:
       - Ты чего орёшь, как сумасшедшая! Снега, никогда не видела, что ли! Лучше бы оделись, да пошли во двор и сложили бы в сарай все дрова, что вчера привёз плотник Ерофей. Она подошла поближе к детям и сказала:
       - Вы что, глухие! Быстро одевайтесь! Занесите дрова в сарай, сложите их у стены и идите завтракать.      
       Дети переглянулись и стали одеваться. Для них походить по хрустящему снегу и, возможно поиграть в снежки, была большая радость. Они вышли во двор и принялись затаскивать в сарай дрова. Вскоре он был заполнен дровами, и дети начали бросать друг в дружку снежки. Заигравшись, они не заметили, как во двор вышла Александра Ивановна. Она застыла возле сарая и проговорила:
       - А остальные дрова, почему оставили на снегу?
       - Их некуда складывать, мама, - ответила её дочь Вера.
       - Хорошо, сложите дрова возле сарая и идите завтракать, а то всё остыло, - сказала она и, растерев ладони снегом, пошла в хату.
       Закончив складывать дрова туда, куда показала Александра Ивановна, дети отряхнули с себя снег и побежали в хату. В это утро светило солнце, и снег искрился в его лучах. На Кубани зимы бывают мягкие. Не успеешь оглянуться, а снег уже растаял.
       Так за домашними заботами и учёбой, зима незаметно перешла в весну. Во дворе запахло землёй и за оградой на макушках высоких тополей стали кричать вороны. В огородах копались скворцы и грачи, а возле навозных куч копошились разноцветные куры. Прошёл день, и солнце стало уходить за горизонт, румяня край неба. Вечерело. Вокруг мелькали стаи птиц и серебрились степные дали. На остуженную землю падал снег с дождём. Руслана сидела у окна, и думала, сама, не зная о чём.
       - Ты что, заболела, что ли? - спросила сестру Майя.
       - Нет, просто скучно, - отвечает Руслана, - я здорова.
       - А что у тебя грустное лицо, ты что хвораешь? - не унималась Майя. А ну, иди ко мне. Она дотронулась губами до лба Русланы и сказала:
       - Вроде бы температуры нет, и лоб холодный. Пойдём, сходим в магазин за керосином. - Руслана чуть-чуть подняла голову и посмотрела на сестру.
       - Хорошо! - ответила она. - Давай сходим. В хате сидеть надоело.
       Дети переглянулись, и стали быстро одеваться. Выйдя в заснеженный двор, они прошли к калитке и, очистив её от снега, открыли и очутились на дороге. Над хутором висел туман и, вскоре стало совсем темно. Дети взялись за руки и, не видя дороги, медленно пошли по ней наугад. Вдруг Руслана определила, что они не туда идут, не к магазину, а туда, где хутор кончается.
       - Что за шутки? - подумала Майя.
       - Куда мы идём? - спросила Руслана сестру. Уж вон и хутора не видать, и собаки не лают, а мы всё куда-то идём. Давай Майя вернёмся по дороге обратно, а то волки заметят  и съедят.
       От этих слов Майя забеспокоилась. Не выпуская рук, дети ускорили шаг и побежали обратно. На хуторе с утра в хатах света не было, а желтоватый отсвет керосиновых ламп не был виден из-за тумана. В магазин в такую темень они не пошли и вернулись домой. Александра Ивановна, не обращая особого внимания на вошедших детей, стелила себе постель. О еде, чтобы накормить их, у неё и мысли не было. Майя и Руслана прошли на кухню и, увидев в котелке картошку, съели по одной штуке. Перекусив, они поговорили о завтрашнем дне, и пошли в спальню. Голодные дети разделись и, прижавшись, друг к дружке, легли спать. Когда наступило утро и солнечные лучи клевали в оконное стекло, Александра Ивановна подняла Майю и Руслану с постели и наказала им после завтрака вновь идти в магазин за керосином. Детей она не ругала, только пожурила за то, что в густой туман они вышли на улицу.
      
       Март 1951 года.      
       Весну дети-сироты встретили с большой радостью. В десять лет, Руслана в куклы уже не играла, а становилась самостоятельной в своих действиях. Сама и бельё стирала, и по воду ходила, не спрашивая никого, и помогала Майе печь хлеб. Нелегко было, но она не боялась трудностей, никому не жаловалась. Своим сёстрам она говорила:
       - Какая же я маленькая, если обед приготовить могу и даже корову  подоить мне не сложно.
       Корова у Александры Ивановны была хорошая, во всём хуторе такой второй не найти. Сама чёрная и только на лбу белая звёздочка. Бывало, встанет Руслана чуть свет, сама не поест, а корове воды подогреет, сена в ясли положит, корочку хлеба даст. Когда корова всё съест, она гонит Ночку, так звали корову, в общее стадо. Бывало, её просят соседки:
       - Русланочка, деточка, возьми, и наших коров заодно отгони.
       - Хорошо, давайте! - говорит она.
       Руслана идёт позади коров и кричит на них:
       - Гей! Гей!
       А коровы мычат, колокольчиками брякают. Так через хутор и топает весёлая девчонка, посвистывая и напевая, песенку:
 
                А вокруг леса опушки,
                Да зелёная трава…
      
       В мае месяце Руслана с Майей окончили четыре класса начальной школы и осенью пошли в пятый класс семилетней школы села Отрадо-Кубанское, что находится в пяти километрах от хутора Старо-Мавринский. В сельскую школу дети-сироты боялись одни ходить. Хуторские дети собирались группой и шли пешком вместе туда и обратно. Родители их не сопровождали. Особенно опасно ходить было в школу зимой. На дорогу из лесного массива выходили голодные волки, и могло случиться с детьми что угодно. Были случаи нападения хищников на домашних животных. Когда девчата в школу не ходили, они пели, дурачились и танцевали во дворе. На них обращали внимание соседи, и им это было приятно.

       Считая себя уже взрослыми, дети-сироты старались одеваться, как подобает современным подросткам. Майя выпросила у Веры голубое платье и туфли на низком каблуке и, крутясь в прихожей у зеркала, стала выразительней красить губы. Руслана надевала тёплые чулки и кофту с юбкой. И вот однажды, когда  Руслана легла спать, ей во сне почудилось, что она одна в лесу. Ребята рано утром собрались в группу, и пошли без неё в школу. Высоко в небе торопливо бежали прозрачные тучки. На землю нежно и мягко сочился золотистый свет. Этот свет казался ярким. Руслана не выдержала и на мгновение зажмурилась. И вдруг ей померещилось, что за калиткой двора туда - сюда ходит какой-то лохматый серый зверь.
       - Волк! - подумала она и быстро отпрянула от окна.
       В школу Руслана не думала идти, так как она проспала, а одной идти было опасно. В хате с утра никого не было. Александра Ивановна с Верой ушла на колхозный рынок. Руслана умылась холодной водой и пошла на кухню. Чувствуя себя хозяйкой, она поставила на плиту чайник и разожгла печь. В комнате запахло дымком. Руслана достала из тайника картонную коробку и высыпала на стол кусочки сахара и ломаное печенье. Она взяла с полки хлеб и варенье и стала есть, оглядываясь на дверь. Александра Ивановна неоднократно ругала детей за самовольство и в наказание оставляла их без обеда. Наконец чайник закипел. Налив в кружку кипяток, она бросила в него варенье и стала пить чай. После чаепития Руслана оделась и вышла во двор подышать чистым воздухом. Через час вернулись с рынка Александра Ивановна и Вера. Увидев Руслану, гуляющую во дворе, она спросила её:
       - Ты почему не в школе?
       - Проспала!
       Ей не хотелось с хозяйкой разговаривать, и, отойдя к калитке, Руслана стала смотреть на воробьёв, сидящих на дереве. Возле забора, лежала соседская собака Майка. Руслана посмотрела на неё и подумала:
       - Видать её я приняла за волка.
       Она подошла к ней и погладила шёрстку. Собака встала и завиляла хвостом, затем бросилась лапами ей на грудь, заюлила, запрыгала и заскулила.
       - Ладно, - отворачиваясь от собачьей морды, проговорила она.    
       Руслана достала из куртки кусочек сахара и положила его на землю перед ней. Майка обнюхала сладость и села на задние лапы, задрав высоко лохматую мордочку.
       - Не ест?! - удивилась она.
       Неожиданно собака вскочила и кинулась к сахару. Через минуту твёрдый как камень кусковой сахар хрустел в её собачьей пасти. На следующий день Руслана не проспала и с ребятами пошла в школу. В классе за одной из первых парт сидела незнакомая ей девочка.
       - С добрым утром! - сказала Руслана девочке.
       Не дожидаясь ответа, она спросила:
       - Вы кто?
       - Я новенькая, - тихо ответили она, и стала копаться в портфеле.
       Открылась дверь и в класс вошли ученики.
       - Ты что у нас, новенькая! - спросила ученица, щёки которой были усыпаны угрями.
       - Да, - сказала девочка.
       - А как тебя зовут? - не унимались ученицы.
       - Людмила Гусева, - ответила она и сильно смутилась.
       Тут появились мальчишки и двое учеников из соседнего класса. Оценив сложившуюся обстановку, Руслана тут же всем объявила:
       - Ребята! У нас новенькая девочка! Её зовут Людмилой. 
       Девочку обступили и стали разглядывать, расспрашивать, сколько ей лет?
       - Я не тутошняя, - сказала Людмила.
       - Что значит не тутошняя? Ты что - не русская?
       - Украинка я. Приехала с Украины.
       - Откуда? С Киева?
       - Нет, с Житомирской области, - сказала девочка.
       Отвечала она, как показалось, тихо и несмело. В этот день почти весь класс явился раньше, чем обычно. Каникулы, которые тянулись так долго, наконец-то закончились и ребята быстро расселись по партам. В конце урока, Руслана вдруг раскашлялась, да так громко, что учительница обратила на неё внимание.
       - Горло сильно болит? - спросила она.
       - Да, - ответила Руслана.
       - Ну, тогда иди домой и завтра, если тебе будет плохо, можешь в школу не приходить, - проговорила учительница, выходя из класса.
      Утром Руслана лежала в постели и ни с кем не разговаривала. Майя к ней близко не подходила, так как боялась заразиться. Вера напротив, то воды подаст, то поможет встать с постели. Руслана вначале смотрела на сестёр, потом громко вскрикнула и юркнула под одеяло. Майя подбежала к ней и стала стягивать с неё одеяло.
       - Ах, притворщица! Вылезай же! - сказала она. Майя так громко засмеялась, что Руслана не выдержала и, высунувшись из-под одеяла, тихо произнесла:
       - Что?
       - Да ничего, - продолжая смеяться, ответила Майя.
       Она опустилась на колени и обняла сестру. Руслана смотрела на неё, потом уронила голову на подушку и заплакала. А когда она оторвалась от подушки, девчата увидели, что она уже не плачет, а смеётся. Майя с Верой заметили, что Руслана очень хорошенькая, а главное, что она, как две капли воды, похожа на свою мать. Они удивились, хотя ничего удивительного, конечно в этом не было. Когда Майя и Вера ушли, Руслана поправила подушку и задумалась. Не детские морщинки сбежались к её переносице. Она повернулась лицом к стене и вскоре уснула. Проснулась Руслана очень рано. Солнечные лучи, проникшие в комнату, ослепили её. Она зажмурилась и, сдерживая вздох, невольно проговорила:
       - Ох, ну и денёк! Хорошо, ничего не скажешь, лежи, в такой славный денёк и ничего не надо делать,
       Александра Ивановна встала, отзавтракала и с утра копалась в коровнике. Руслана лежала и слушала птичий щебет. По-домашнему под потолком жужжала муха. На неё смотрел со стены её дядя Устим. В комнате пряно пахло травами. Свежий ветерок шевелил занавеску на окне. Она устыдилась своей слабости и про себя громко сказала:
       - Действительно!.. Очень интересно в такой день лежать и читать книжки!.. 
       В конце концов, Руслане надоело валяться в постели. Она встала, оделась и вышла во двор. Александра Ивановна, увидев Руслану, удивилась и сказала:
       - А это что такое? Ты же болеешь! Тебе надо лежать! - заголосила она.
       - Можно подумать, вас беспокоит моё здоровье, - ответили Руслана.
       - Я тебя спрашиваю, - зачем ты вышла во двор? - громче и строже повторила вопрос хозяйка.
       - Ни зачем. Так просто.  Надоело лежать. Захотела посмотреть.
       - Что посмотреть? Тебе смотреть здесь абсолютно нечего. Иди быстро в хату и ложись в постель, - со злостью сказала она.
       В дальнейшем Руслана старалась меньше показываться ей на глаза, так как, при виде её, хозяйка сильно раздражалась. Придиралась она и к Майе, если та что-то не так делала. Если она видела, что сироты ничем не заняты, заставляла их постоянно работать. С утра они трудились или в хате, или во дворе. Весной и осенью работали на хозяйском огороде, до тех пор, пока мозоли не лопались на детских ладонях. В летнее время таскали из колодца тяжёлые вёдра с водой и поливали утром и вечером овощи. Хозяйка то и дело говорила им:
       - Для себя работаете!
       Приходилось детям-сиротам ходить на рынок за продуктами. От тяжёлых сумок болели руки и спины. Только по вечерам, устроившись в комнате в своём уголочке, Руслана читала Майе интересные стихи, под которые сестра постоянно засыпала, намаявшись на работе. Она читала и мечтала скорее стать взрослой и жить отдельно с сестрой в своём доме самостоятельно. Потушив керосиновую лампу, Руслана ложилась спать, прижавшись к телу сестры и, быстро засыпала. За окном шумел ветер, и лаяли дворовые собаки. В дальнейшем в жизни Майи и Русланы произошло много всяких событий, которые им пришлось пережить.
       За хутором Старо-Мавринским было поле с бахчевыми культурами. Детям разрешали туда приходить и кормили досыта арбузами, но с собой брать их не давали. Руслана с Галей Перекрёстовой часто вместе ходили на бахчу. Однажды, идя обратно, Руслана заметила в траве патрон с жёлтой пулей. Она его подняла и думала отбить от неё бронзовую часть. В то время дети собирали цветные изделия и сдавали старьёвщику, у которого можно было выменять на глиняную свистульку, резиновый шарик, мячик на резинке, а самой большой мечтой был «петушок» - леденец на палочке. Как-то девочки проходили мимо дома Вовки Падуна, он был во дворе и следил за поросёнком, чтобы тот никуда не сбежал. Внимание подруг привлекли очень красивые, цветущие розы.
       - Вова, подари нам по розочке, - попросила Галя. 
       Он сорвал белую розу и подал только ей. Руслана решила расстаться с пулей.
       - Смотри, что у меня есть. Ты мне розу, а я тебе патрон с пулей. 
       Увидев такое «сокровище», Вовка согласился и подарил Руслане красную розу. Затем быстро привязал поросёнка к шелковице, а сам сел за наковальню и стал бить по пуле. Девочки недалеко ушли, когда услышали взрыв и крик Вовки. Он бежал к своей бабушке. Его рука была вся в крови. Бабушка перетянула ему кисть и на подводе увезла в районную больницу.
       - Это могло случиться и со мной, - в ужасе подумала Руслана, но ей повезло, беда обошла стороной.
      
       Июль 1953 года.
       Летом Руслану колхоз отправил в пионерский лагерь совхоза «Кубань». Там детей водили купаться на пруд. Для сироты это было лучшее время отдыха. К пруду она не шла, а просто бежала. В воде Руслана чувствовала себя, как рыба. Раздевалась она на ходу и со всего размаха прыгала в воду, создавая фонтан брызг. Плавать у берега ей было не интересно, и она плавала до другого берега.
       - Руслана! Я тону! - услышала она крик подружки Светы, которая, глотая воздух, бултыхалась от неё в метрах тридцати.
       - Держись! Не бойся, здесь не глубоко, - успокаивала Руслана подругу. Взяв наволочку, она стала хлопать по воде, наполняя её воздухом. Затем бросилась в воду и подала её Свете. Вскоре они быстро доплыли до берега и пионервожатые ничего не заметили. Ребята, видевшие эту трагедию, промолчали, боясь, что к воде в дальнейшем их могут не допустить.
      
       Сентябрь 1953 года.
       После летних каникул Руслана вновь пошла в школу. Ей исполнилось уже тринадцать лет. В этот раз она пришла в класс перед звонком. На задней парте Руслана увидела Сергея Рыжова.
       - Здравствуй, Руслана! - сказал он.
       - Ну, как прошло лето? -  Ему было интересно, что у неё нового произошло за каникулы. Эта девочка ему нравилась. Сергей встал, поднял крышку парты, и спросил:
       -  Руслана, нет ли вестей от отца.
       Её никто никогда в классе не спрашивал об этом.
       - Нет, - ответила она.
       За лето Руслана осунулась и похудела. Когда прозвенел звонок, к парте, где сидела она, подошла учительница по литературе Евдокия Антоновна и спросила:
       - Ну, как дела! Много стихов за лето написала.
       - Спасибо, есть немного, - скромно ответила Руслана.
       Она оглянулась и, смущаясь взглядов учеников, уткнулась носом в тетрадь. Учительница подошла к столу и открыла журнал. Все, кто не уверено чувствовал себя в эту минуту по литературе, - сжались и насторожились. Руслана наоборот смело смотрела на Евдокию Антоновну. Когда занятия в школе закончились, она выбежала на дорогу и увидела стоящую у забора лошадь, запряжённую в телегу. Возле неё стоял и курил хуторской плотник Ерофей. Руслана подошла к нему и поздоровалась.
       - Здравствуйте, дядя Ерофей! - несмело сказала она. Ерофей обернулся и, увидев Руслану, ответил:
       - Здравствуй, красавица! Ты что, домой собралась?
       - Да!
       - Ну, садись на телегу. Подвезу.
       На телеге лежали доски, перевязанные верёвкой и сверху укрытые соломой. Руслана уселась, и Ерофей не громко крикнул на лошадь,  ударив её вожжами по бокам. Телега заскрипела, и они поехали в сторону хутора Старо-Мавринский.
       Ерофей легко гнал лошадь по ухабистой дороге, оставляя за собой в воздухе пыль. Солнце стояло высоко и немного припекало. Было как-то особенно тихо. Ерофей спокойно управлял лошадью. Они уже миновали лес, распаханное поле и травой поросшие холмы. Впереди виднелись хуторские хаты и их камышовые крыши. Над хутором расстилалось бесцветное кубанское небо. Проезжая мимо магазина, Руслана услышала женские голоса. Кто-то кричал и махал ей рукой.
       - Руслана! - расслышала она и, вглядевшись, а толпу, увидела Майю в белом платочке и длинном платье.
       - Руслана! - орала она, надрываясь и чуть ли не со слезами в голосе.
       - Слезай с телеги! Иди ко мне!
       Подъехав близко к магазину, Руслана соскочила на землю и, поблагодарив Ерофея, подошла к сестре.
       - Что ты орёшь, как оглашённая?
       - Обедать пошли, - загорячилась Майя. Александра Ивановна с Верой ждут! Уж еда вся остыла.
       Женщины в толпе рассмеялись.
       - Ладно, пойдём! - застенчиво, ответила Руслана, и сёстры, взявшись за руки, побежали домой.
       В свободное время любимым занятием Русланы было с мальчишками гонять футбольный мяч. Однажды вечером, после очередной игры в футбол, игроки расселись на поляне отдохнуть. Был там и Вовка Падун. Его попросили принести яблок, у него росли в огороде яблони, да и дом был ближе всех, но он, как всегда пожадничал и не принёс. Ребята решили над ним подшутить, сделали вид, что уходят, а когда ушёл и Вовка, вернулись. Подождали, когда тот уснёт, а спал он во дворе под шелковицей, спал крепко и не слышал, как его обвязали верёвкой и вместе с топчаном унесли и положили напротив кукурузного посадка. Когда Вовка проснулся, то поднял такой крик, что сбежались соседи. Долго в хуторе вспоминали этот случай, но Вовка так и не узнал, кто над ним подшутил.
       Случались разногласия и у Майи с Русланой. Дети-сироты были разными вовсём. Если Майя больше занимается своей внешностью, пением и танцами, то Руслана всё время, свободное от занятий и сна проводит на природе и участвует во всех играх, которые организовывают хуторские ребята.
      
       Май 1954 года.
       Много разных событий произошло за последнее время. Давно перестали играть сверстники Русланы на пустырях. Майя продолжала работать на ферме в колхозе. Вера почти два месяца лежала в постели и болела гриппом. Собирая в лесу грибы, она простыла, находясь полдня под дождём. Окончив семь классов, Руслана успешно сдаёт выпускные экзамены и идёт работать, как и сестра, Майя, в колхоз. Ей, конечно, хотелось учиться дальше и закончить десять классов, но надо было зарабатывать деньги, чтобы хорошо питаться.               
       На  колхозном собрании общем голосованием Руслану выбирают звеньевой полеводческой бригады. Каждое утро приходится рано вставать, чтобы сказать колхозницам, где кто из них будет сегодня работать в поле.

       Однажды встретив в поле Руслану, председатель колхоза Василий Машилин предложил ей вступить в члены ВЛКСМ. Она, сразу согласилась. В дальнейшем Руслану выбирают секретарём комсомольской организации. Несмотря на то, что было тяжело, такая жизнь ей нравилась. Лето 1954 года ей запомнилось на всю жизнь. Группа хуторских детей: Коля Мацак, Толя Ненько, Люба Панченко, Люба Лаптиева и Руслана решили испечь картошку. Огонь разгорелся, и пришла идея прыгать через костёр. Когда прыгала Люба Лаптиева, у неё загорелся подол платья, с криком «Мама-а-а…» она побежала, пламя разгорелось ещё больше, девочка была похожа на факел. Коля и Толя, дворовые капитаны футбольных команд, побежали за ней и повалили её на землю. Огонь они затушили, но все немного пострадали от ожогов, особенно пострадала сама Люба.
      
       Март 1957 года.
       Наконец-то на хуторе стали проводить электричество. В то время уже были батарейные приемники, но такую роскошь могли позволить не многие хуторяне. Радиотрансляционная сеть имела один недостаток, по ней передавалась только одна программа центрального вещания, которая часто прерывалась местным вещанием. Вечерами электромонтажники приходили в клуб. Им приглянулась группа красивых и весёлых девушек, вокруг которых собиралась молодёжь, это были Руслана - душа любой компании, Майя и Валентина, дочь дяди Ивана и тёти Харитины. Парни так же приглянулись и понравились девчатам - рослые, сильные, симпатичные, да и работящие. Между ними завязалась дружба, которая вскоре переросла в более сильные чувства и три пары в дальнейшем поженились. Однажды на вечере танцев Руслана знакомится с красивым высоким парнем. Постепенно у неё заводятся с ним дружеские отношения. Однако эта дружба не получилась и встречи прекратились.
        Наступившее лето принесло в жизнь Русланы очередное испытание. В конце июня, когда луговая трава отросла и стала мягкой, начался сенокос. В косовице травы участвовали все мужчины и женщины. Это было главным событием в их жизни. Дурманящими запахами скошенного сена нельзя было надышаться. Они наполняли грудь сладкими ароматами трав. Идя на сенокос, люди пели песни, и рассказывал всякие байки. Каждый старался сложить копну или стог красивее, над кособокими стожками посмеивались и говорили:
       "Каков стогарь, таков и стожок".
       В жаркий день звено Русланы должно было перевезти сено на скотный двор. В колхозе им выделили трактор с двумя прицепами. На прицепах был укреплён одер - специальное приспособление, чтобы сено вниз не сползало. Укладка сена требовала особой сноровки и мастерства. Этой укладкой занялись Руслана и одна женщина. Им помочь вызвались ещё две девушки.
       - Руслана, помоги, подай руку - кричали они и пытались подняться наверх, при этом сползали по сену обратно. Одну и них Руслана подняла легко, та была маленькая и худенькая, а вторая девушка, поднявшись до середины, срывается вниз и тянет за собой Руслану, которая при падении сильно ударяется спиной о край тракторного прицепа. Её без сознания, укладывают на подводу и везут в районную больницу. Путь не близкий-15 километров, дорога ухабистая. Руслана приходит в сознание, каждая кочка и яма отдаются острой болью в спине. От боли кусает губы, но не кричит, вспомнила Зою Космодемьянскую, которая была примером мужества и решила не показывать свои страдания людям. В больнице Руслану заносят в рентген кабинет и, когда врач готова сделать рентгеновский снимок спины, в коридоре раздаётся душераздирающий женский крик.
       - Доченька, потерпи. Привезли женщину, ей корова растоптала ногу. Она плачет от боли, я ей сделаю снимок, а потом займусь тобой, - попросила врач Руслану. Та кивает головой. У женщины оказался сломанным большой палец.
       Рассматривая сделанный снимок Русланы, врач-рентгенолог изумлена:
       - Прости меня, деточка, я и не подозревала, что у тебя может быть перелом позвоночника. А ты, молодец, терпеливая.
       Её кладут в хирургическое отделение. Лечащая медсестра «утешила», сказав, что она не сможет ходить и возможно у неё вырастит горб. Руслана не хотела в это верить и решила, встать на ноги. Три месяца она мучительно пролежала на специальной кровати для растяжки позвоночника. Находиться в этой кровати было малоприятным занятием. Лямки и груз держат в напряжении всё тело, из этого «плена» освобождали на время выполнения в положении лёжа гимнастики и массажа. Она терпела и знала, что будет ходить. Духом Руслана не падает, её поддерживает хирург Семёнов Сергей Сергеевич. Узнав, что она сирота и видя, что её никто не посещает, стал приносить фрукты и овощи. По выходным стал наведываться и Николай - электромонтажник, с которым познакомилась в клубе на танцах и один раз даже целовалась. Каждый раз, вспоминая тот вечер, Руслана улыбалась. Они с Николаем сидели у дома дяди Ивана и тёти Харитины. Во время беседы, Николай ей сказал, показывая на небо:
       - Смотри, видишь вон, спутник летит! - Руслана отвлеклась, а он в это время чмокнул её в губы.
       - Дурак, - только и смогла промолвить она, краснея. 
       Николай, когда приезжал в больницу, привозил конфеты, которыми Руслана щедро делилась с больными, лежащими с ней в палате. Однажды в палату зашла женщина, как выяснилось - мама Николая и стала расспрашивать о самочувствии девушки. Руслана сначала обрадовалась, а затем поняла, что женщина приехала увидеть знакомую сына и разведать поподробнее о её здоровье. Она в своих догадках не ошиблась. Позже узнала, что Анне Петровне она не понравилась и та запретила сыну жениться на девушке-инвалиде, а в жёны рекомендовала дочь своих друзей Лилю. Николай, так звали парня, обиделся на мать и сказал:
       - Если вы не хотите, чтобы Руслана стала моей женой, то я уеду с ней в Армавир. Там сниму квартиру и женюсь на ней. С вашей Лилей я жить не буду! Тут мать Николая расплакалась и сказала:
       - Бог с вами! Хорошо сынок, женись на Руслане, если она тебе любима, но только не уезжай от меня. Я и так несчастна. Ведь ты у меня любимый сын.
       У Анны Егоровны Жильцовой, матери Николая, было шесть сыновей и одна дочь: Иван - девятнадцати летний парень, не вернулся с войны, Андрей пришёл с войны инвалидом. Сергей сильно пил, в результате умер от алкоголя. Анатолий ехал по дороге на мопеде, а навстречу ему двигался трактор. Оба водителя были пьяные, в результате тракторист наехал на мопед и Анатолий скончался на месте происшествия. Алексей, повздорив с матерью, уехал в город Асбест. Там он устроился работать на завод. Как-то вечером он пришёл на работу в пьяном виде и его не пустили на территорию завода. Алексей домой не пошёл, а уехал на дачу, где в помещении закурил и заснул. Горящий окурок упал на постель, и дача загорелась, и сгорел Алексей. Самый младший сын - Александр однажды решился прокатиться на телеге. Лошадь, запряжённая в неё, опрокинула телегу вместе с Александром. В результате он повредил позвоночник, и у него вырос спинной горб, и началась эпилепсия. При сильном приступе Александр бился головой о спинку дивана и себя убил. Потерять своих детей, для матери Николая Жильцова было невыносимым, тяжёлым ударом, поэтому единственный сын для неё был основной опорой и целью в жизни. Прошло восемь месяцев.  Божко Руслане не дают покоя мысли:
       - Если я не буду ходить, то, как мне жить, и кто будет за мной ухаживать.
       И вот однажды, февральским днём, она принимает решение встать, несмотря на запреты медперсонала.
       - Подержите дверь, чтоб никто не зашёл, - просит девчат по палате.
       А сама осторожно опускает ноги на пол и встаёт, голова кружится, выждав несколько минут, решительно направляется в сторону двери, ноги не слушаются, качает из стороны в сторону, но она идёт и доходит до двери, затем обратно. Присутствующие растерянно и изумлённо смотрят на соседку по палате, а одна девушка выскочила из палаты, и доложила хирургу. Встревоженный Семёнов прибежал быстро.
       - Ходишь? Прошла? А. ну покажи, как ходишь ещё раз. 
       Руслана прошла ещё раз.
       - Молодец! Ты героиня! И всё же, тебе нужно полежать месяца два, - говорит врач, а сам добродушно улыбается.
       Из глаз Русланы по щекам текут слёзы радости. Она начала ходить, часто держалась за стенку, но шла терпеливо и упрямо. Уже никто и ничто не могло её остановить. Узнав, что Руслана пишет стихи, хирург Семёнов Сергей Сергеевич, полюбивший её, дарит ей тетрадь и ручку. Вдохновлённая заботой и вниманием, стихами и будучи волевой, уже в апреле она крепко стоит на ногах и начинает ходить. Врачи, наблюдая за пациенткой, готовят её к выписке. В знак глубокой благодарности врачам, Руслана пишет стихотворение - «Посвящение докторам»:

                Хочу целовать, поверьте,
                Я руки волшебные те,
                Что многих спасают от смерти!
                И «нет» говорят беде!
   
       Когда Руслану выписали из больницы, ей выдают справку, где прописано: инвалидность 2-ой группы, диагноз - компрессионный перелом позвоночника. За ней приехал муж Николай, смущаясь, он подал жене букет цветов и поцеловал в щёку. Диагноз Руслану не пугает, она молодая, прекрасно себя чувствует, ходит, а главное, она не одна, её любит Николай и она счастлива.
      
       Август 1957 года.
       В конце лета из армии пришёл двоюродный брат Русланы Николай Божко. Он прибыл на Кубань в свои родные и близкие сердцу края. Выйдя из вагона на железнодорожной станции села Отрадо-Кубанское, Николай решил идти пешком на хутор Старо-Мавринский. До хутора было пять километров. Перед ходьбой, он оглянулся по сторонам и трижды перекрестился. Впереди лежала широкая овражная лощина, по дну которой текла речушка, вернее ручеёк. Николай увидел то место, где ручеёк образовывал круглый омут. У берега стояла верба. Между лощиной и скирдами сена, стоящими рядом с ней, расстилалось ровное поле. Он вспомнил то, что здесь была самая урожайная пшеница. Насколько хватало глаз - ни единого бугорка. Чтобы не терять время, Николай дал себе команду ускорить шаг. Он прикинул, что если идти по дороге, придётся пройти ещё два километра, а если идти вдоль поля, то намного ближе будет. Не раздумывая, Николай решил идти вдоль поля.
       Близился полдень. До хутора оставалось идти, где-то полчаса. Вот уже стали видны хаты и, стоящие стога сена. Почувствовав усталость, Николай присел на пень и стал растирать ладонью лоб. Он смотрел на хутор и ощущал радость и облегчение. Ему показалось, что он никогда с хутора и не уезжал. Неожиданно выглянуло солнце и на душе стало светло. Скоро стога сена остались позади, и показалось строение скотофермы. Справа глубокая низина. Она тянулась вдоль дороги и была наполнена водой. В ней плавали дикие утки. Николай остановился и замер. В глаза бросилось сероватое пятнышко. У него быстро застучало сердце. Он подошёл к нему и нагнулся. Это был раненный молодой лебедь.
       - Дышит! - обрадовался Николай. Он осторожно дотронулся до него. Птица тихо, измученно запищала.
       Стараясь привести её в чувство, Николай стал гладить ладошками его грудь и шею. У него один глаз приоткрылся, затем зажмурился и снова приоткрылся.
       - Всё в порядке, всё в порядке, - радостно сказал Николай.
       - Ты поправишься! Я тебя вылечу!
       Он осторожно взял лебедя на руки и пошёл в сторону хаты, где встретился с матерью и сёстрами. Поздоровавшись с родными, Николай передал птицу Майе и попросил её положить в корзину с сеном. Его сестра Вера к этому времени была замужем за Анацким Николаем из города Гулькевичи. Там же она с ним и проживала. О приезде брата, конечно, не знала, да и не могла знать, так как связи с матерью у неё не было, и в гости из-за детей на хутор не приезжала. По случаю приезда сына, Александра Ивановна зажарила курицу и гуся и поставила на стол большую бутыль самогона. Майя изготовила овощной пирог, а Руслана пошла в свой уголок, где она читала книги и сочиняла стихи и принесла тетрадь. Найдя нужную страницу, она с выражением прочитала брату Николаю стихотворение:
                Брызжет солнце алой зорькой,
                Трели льются за рекой,
                Гладит радугу девчонка
                Своей ласковой рукой.

       Через неделю, Николай устраиваться на работу в железнодорожное ДЕПО
 и стал готовиться к экзаменам для поступления в техникум по специальности - машинист электровоза. Находясь на танцах в клубе села Отрадо-Кубанское, он знакомится с девушкой Верой Кануниковой и через четыре месяца женится на ней. Чтобы не обременять мать и свекровь, Николай строит дом и переезжает в него со своей женой Верой. За три года семейной жизни у них рождается трое детей: две девочки и мальчик. Жена у Николая была скупая и ленивая. На работу он ходил всегда голодный. Друзья по работе даже посмеивались над ним. Когда в обеденный перерыв он прятался за кустами, они ему говорили:
       - Божко, ты, что там прячешься за кустами, икру ешь ложкой?
       На самом деле, он ел хамсу с варёной картошкой.
       - Иди к нам за общий стол, что там обедаешь один. Не стесняйся, не съедим твою еду - подшучивали они над ним.
       - У нас еды хватит на всех, - кричал бригадир.
       Николаю действительно было стыдно показывать свою еду товарищам по работе.
       - Нет, я уже пообедал, - отвечал он, вставая с травы.
       - Ну ладно, тогда иди и помой электровоз, - ещё раз пошутил бригадир.
       Николай не обижался на своих друзей по работе. Да и они понимали, в каких семейных условиях приходиться ему жить. Многим так же жилось не сладко, и были трудности в семьях. Николай знал об этом и старался не затрагивать эту тему. Невольная дрожь проняла его, и смутная тоска легла на душу. Понемногу закрадывалась мысль о разводе с непутёвой женой. Эти мысли были тоскливыми порывами: то покажется, что внутри защемило сердце, то застонала душа, - то всё сразу стихнет. Им овладевала какая-то апатия: как будто ко сну клонит, но он не спал. Николай сосредоточенно молчит, и только что-то шепчет, должно быть ругает свою судьбу. А может, и не ругает, а вспоминает что-то? Любовь к жене у него давно прошла, погасли ночные чувства, дни семейной жизни пролетали, как птицы. Душа искала просто опоры. Приходя с работы, домой, он ложился на кровать и, укрывшись одеялом, слушал ворчание жены, затем  медленно засыпал от усталости. Сколько не пытался Николай найти подход к жене и создать быт жизни, ничего не получалось. Он советовал ей изменить характер и отношение к нему. Коллегам по работе он говорил:
       - У меня жена ленивая и ворчливая. Придёшь домой, а она ворчит, ляжешь спать, тоже ворчит.
       Николай пытался её бросить и уйти с семьи, но из-за детей не решался.
       -  Никуда не денется! - хвалилась она соседкам. Я его приворожила.
       Однако перед людьми она показывала, что боится его и считается с ним. Вера чувствовала на своей шкуре, как недоволен муж, но продолжала унижать его. Ей было всё равно, как он одевается и чем питается на работе. От такой жизни Николай не мог сидеть дома. От одиночества копался во дворе, помогал многодетным семьям пропалывать огороды. Так и жил горемыка без любви и женской ласки. Испытания семейной жизни, выпавшие на его нелёгкую долю, растянулись на многие годы. За последнее время в его судьбе многое поменялось и переменилось. Менялся и окружающий мир.
       Николай глубоко вздохнул, и ему показалось, что его глаза влажны от слёз. В течение нескольких месяцев он находился в сложной ситуации. Дома Николай всегда чувствовал себя одиноким. Вокруг него веяло безмятежностью. Он стоял у окна и смотрел вдаль. Звон колокольный тревожил тишину, придавая характер печали. На Николая странно подействовала эта мирная картина. Звук колокола, протяжный и тонкий его существо переполнял сладостным унынием, и чувство отрадного успокоения посетило душу. Семейные неурядицы и заботы куда-то отодвинулись. Все помышления и желания: забыться, затеряться среди тяжёлой жизни. Как уйти от старой жизни Николай пока не знал. Он не говорил ни слова и только глубоко вздыхал. Тем временем домой пришла слегка подвыпившая жена Вера. Явилась с выражением злости, застывшей на тонких губах.
       - Ты, что сидишь без дела? - злорадно спросила она мужа. - Видишь, меня нет, хоть бы суп сварил или картошки нажарил…
       Николай вышел во двор и долго смотрел на старый тополь. Шум в его в голове достиг такой силы, что почти заглушил стук дождя по крыше дома. Его сердце билось ритмично, учащённо, от чего у него заболела грудь, перехватило горло. Он с большим трудом произнёс несколько слов. От напряжения глаза сощурились. Чем больше Николай думал о жене, тем более убеждался, что Вера - не его судьба. Он старался гнать прочь подобные мысли, но безуспешно. Ему трудно было забыть свою первую любовь и бросить детей.
       - Боже, неужели можно пережить подобное и не потерять рассудок? - думал Николай.
       На улице всё ещё шёл дождь, но он даже не поднял воротник куртки и не обращал внимания на плохую погоду. Черпая воду туфлями, Николай побрёл к лесу. Он предпочёл один прогуляться на свежем воздухе. На поляне паслось стадо коров. Бурёнки спокойно щипали траву и не обращали на него внимания. Небо было свободным от облаков. В такие дни, он ощущал мистическую связь с небом. Николай близко подошёл к коровам. На краю поляны стоял пастух и курил. Увидев гостя, пастух не выразил ни удивления, ни радости. Николай не смог угадать, в каком он настроении. Сгибая и разгибая затёкшие руки, пастух повернулся в сторону коров и пошёл к стаду. Николай продолжал смотреть на удаляющегося от него пастуха.
       Когда стало смеркаться, Николай вернулся домой. Его жена стояла возле стола и, пыталась зажечь керосиновую лампу. Повернувшись к мужу, она зло сверкнула глазами и ушла в комнату к детям. От этого неприятного взгляда у Николая сердце чуть не выскочило из груди. Некоторое время он молчал. Потом резким движением схватил халат, висевший на крючке в прихожей, и пошёл на кухню. На плите стоял котелок. Он открыл крышку. На дне его лежала варёная картошка. Николай взял пустую сковородку и, включив плиту, поджарил на ней вместе с картошкой три яйца. Это был его ужин. Насытившись едой, он сел у окна и закрыл глаза. Опустив вниз голову, Николай развязал концы пояса. Полы халата разошлись в стороны и он, сбросив его с себя, повесил на стул и лёг на кровать. Ему стало душно. Он задыхался. Николай почувствовал жар в голове. Он напрягся и встряхнул головой и руками, затем посмотрел на руки и потёр ладони. Сильное волнение заставляло забыть о здравом смысле. За последнее время Николай сумел добиться значительной поддержки у своих двоюродных сестёр. Спать ему не хотелось, и он решил съездить к своей матери. До хутора Старо-Мавринский он добрался к вечеру. Мать уже спала и приход сына не слышала. Николай подошёл к двери, где спали сёстры и постучал.
       - Кто там, - послышалось за дверью.
       - Это я, Николай, - тихо проговорил он.
       Руслана открыла дверь. Она была в ночной рубашке и смущённо смотрела на брата. Николай никогда не заходил к сёстрам, но ему здесь всё было знакомо: кровать, комод вишнёвого цвета. Предметы стояли в комнате с тех пор, как он пошёл учиться в школу. Получив разрешение войти, Николай поздоровался и попросил извинение за позднее вторжение в их спальню. Он подошёл к столу и сел на предложенный Русланой стул. Майя сидела рядом и рассматривала в зеркале лицо. Керосиновая лампа тускло освещала комнату. Николай осмотрелся и, взглядом окинул фигуру Русланы. Её простая внешность служила ей надёжной защитой от лишнего внимания к её персоне.
       - В чём дело, Николай? - спросила она.
       - Я хотел узнать, как вы тут живёте, - растерявшись, проговорил он.
       - Ничего братишка, живём хорошо, - ответила Майя, оторвавшись от зеркала. Она сказала и красиво улыбнулась.
       - Что-нибудь случилось? - поспешила ввязаться в разговор Вера.
       - Да нет, просто насточертело быть одному. Скучно мне, поэтому и приехал к вам поговорить, - взволнованно ответил Николай.
       Он никогда не искал общества с сёстрами, да ещё в такой поздний час. Было десять часов вечера. Сёстрам тоже не хотелось спать. Руслана пила травы, так как страдала от бессонницы. По ночам она часами без сна слушала посапывание сестёр и строила планы на будущее. Ей хотелось видеть будущее без всяких унижений и оскорблений. Она мечтала иметь свой дом и много детей. О замужестве Руслана не думала. Жить у Александры Ивановны было невыносимо, и она не знала, когда этот ад закончится. Когда Николай ушёл, все легли спать. В эту ночь ей не спалось. В комнате было прохладно. Окно, смотрящее на улицу, было открыто. Над подоконником, чуть колыхались занавеска, их потряхивал налетевший со степи ветерок.

Девичьи годы…

Работа в колхозе «Путь Ленина», свадьба, рождение сына Александра, учёба в краевом культурно-просветительском училище в станице Северской.

Девичьи годы пролетели птицей,
Родила сына, стала петь, плясать,
Коров доила, хлеб пекла с сестрицей,
Шла на работу рано утром в пять.

Глава седьмая

       Октябрь 1958 года.
       Солнце катилось к закату. Ярче окрашивалась половина неба. Розовые тона постепенно густели. Через час над хутором взошла луна и облила голубоватым светом хутор и околицу. С утра в селе Отрадо-Кубанское на улице Октябрьской - 24, готовились к свадьбе Николая Жильцова и Русланы Божко. Колхоз «Путь Ленина» решил организовать им комсомольско-молодёжную свадьбу.
 
       На свадебное торжество правление колхоза выделило продукты и подарки. Руслана поставила на столах по две бутылки самогона. За ведение праздника отвечали механизатор колхоза Сергей Туманов, он профессионально играл на баяне, и его жена Людмила. На свадьбу приехали: председатель колхоза Василий Васильевич Машилин, агроном Вероника Марковна Кондратьева и учительница Евдокия Антоновна Волчкова. Пока гости собирались, молодожёны на тройке лошадей поехали к памятнику Воинам-односельчанам и возложили к подножию цветы. Затем они вернулись и под громкие аплодисменты подошли к родителям. Получив благословление, молодые обошли гостей и сели за центральный стол, после чего свадьба началась. Представители колхоза вручили молодожёнам «царский» подарок - кровать, одеяло, две подушки и лично Руслане драповое демисезонное пальто. Пришла поздравить сестру и Майя, пришла не одна, а с мужем Анатолием, и годовалым сыночком Серёжей. Идти пришлось недалеко, живут сёстры на одной улице напротив друг друга. Пришла поздравить подругу и Валя Терновая. Она, после неудачных отношений с хуторским ветеринаром, избегала людей. Был на свадьбе и двоюродный брат Русланы Николай. Село, вымытое дождём, встречало гостей солнцем. Свадьба проходила без длинных речей. Голодные с утра гости набросились на еду и им, было не до речей. Выпив пару стаканов самогона, Василий Мишулин спросил агронома:
       - Вероника Марковна? А где ваш орден? По такому случаю надо было бы надеть.
       - Зачем? Зачем выхваляться, - улыбаясь председателю, ответила она, краснея на глазах присутствующих.
       Она налила в стакан немного самогона и, приподнявшись со стула, подошла к молодым. В руках Вероника Марковна держала подарочный свёрток.
       - Дорогие деточки! - начала она говорить подвыпившим голосом. Живите счастливо и дружно! Рожайте детей и любите родителей. Чуть-чуть качнувшись, она громко сказала:
       - Горько! - гости дружно поднялись и выпили за сказанное.
       Людмила Туманова, как ведущая, взяла слово и пригласила гостей на танец. Муж Сергей растянул меха баяна и заиграл фокстрот, затем танго. Захмелевшие гости кричали и плясали, выбивая каблуками твёрдую землю. На улице стало смеркаться и гости, засуетились. Свадебное торжество закончилось тогда, когда подул прохладный ветер. Молодые вышли к гостям, когда те уже садились в машины. Были и объятия, и тряски друг друга. Многие целовались, прощаясь.
       После свадьбы молодые решили жить у родителей Николая. Однако мать его не очень хотела, чтобы невестка жила вместе с ней. Она не могла согласиться с тем, что её сын не женился на её избраннице Лилии. Руслана все планы её разрушила. Николай любил мать, но видел её упрямство и невольно сравнивал её с Александрой Ивановной. В чём-то они были похожи. Обе они ненавидели Руслану. Старались обойтись с ней жестоко. Николай видел это: их отношения к ней, озлобленность и грубость и старался хоть как-то утешить жену. В тоже время он любил выпивать и приходил домой пьяный. Жить в семье Жильцовых было сложно и трудно. Никто не знал, что ждёт Руслану. А впереди её ждало рождение сына Александра, хотя врач больницы, где Руслана лечилась, запретил ей рожать, но мечта иметь детей, взяла верх. Роддом находился в пятнадцати километрах от села Отрадо-Кубанское. Как только роженицу привезли в роддом, она тут же в коридоре стала рожать. На страх и риск она родила семимесячного ребёнка. Вес младенца был два килограмма. Пролежала Руслана в роддоме два месяца.  На момент родов ей тогда было девятнадцать лет.
       Село Отрадо-Кубанское после сильного дождя кое-где затопило. От влаги пшеничные поля искрились зелёным огнём. Утреннее солнце было жарким и влажным. Уходили последние дни весеннего мая. Майя стояла на обочине и улыбалась. Мужчины заглядывались на эту красавицу, и, когда проходили мимо, заводили с ней разговоры. Однако Майя, откровенно говоря, звала этой улыбкой, другого мужчину, молодого парня Захара. При разговоре с ним смотрела в глаза и шевелила сочными губами. Каждый из мужчин мог читать в её хитростных глазах всё, что хотел. Многие говорили, что в этих глазах - один грех. Молодой красивый Захар работал на скотном дворе. Он видел, что Майя выделяется среди других женщин, и она ему нравилась. Когда Майя доила свою корову Марту, Захар старался пройти мимо неё и дать лучшее сено её бурёнке. Майя не сводила глаз с него и ждала от него мужского внимания. Однажды, когда его тележка с кормом поравнялась с ней, она сказала:
       - Молодой человек, не подвезёте до села!
Её улыбка заставила Захара остановиться. Он отошёл в сторону и проговорил:
       - Садитесь, Леди, подвезу! Хотите в Лондон, пожалуйста!
       - Хоть на край света, - ответила Майя.
       При этих словах они оба громко рассмеялись и коровы тут же скосили на них желтовато-мутные глаза. Приблизившись близко к ней, Захар почувствовал её дыхание. Он машинально взял её руку и попытался обнять за талию.
       - Без глупостей! - сказала она.
       Захар посмотрел в её лукаво-хитрые глаза и, опустив голову, пожал плечами.
       - Не обижайся, - нежно проговорила Майя, освобождаясь от его рук.
       - О чём разговор! - ответил Захар.
       В эту минуту он понимал, что надо взять правильный тон. С Майей шутить нельзя-сразу перейдёт на легкомысленный разговор. Майя, в свою очередь, так же понимала, о чём думает Захар. Дёрнув плечом, она отвернулась от него и, виляя округлыми бёдрами, медленно пошла к своей корове. Захар пристально глядел ей вслед. Майя повернулась и кокетливо помахала ладошкой. Он ответил ей кивком головы и покатил свою тележку дальше. От разговора с Майей у него закружилась голова, и пересохло в горле. Остановив тележку, Захар присел у выхода с фермы и задумался. Через час подъехал молоковоз, и водитель принял от доярок молоко. Когда Майя подошла к нему, он что-то записал в свой блокнот и улыбнулся ей. Выкурив сигарету, водитель посмотрел на небо и, сев в машину, свернул на дорогу и уехал, подняв дорожную пыль. Майя также глянула на потемневшее небо и, увидев чёрные тучи, быстро зашла в коровник. Не успела она войти, как над фермой сверкнула молния, и прогремел гром. Крупные капли дождя тут же превратились, в пляшущие лужи и в коровнике стало темно. От следующего удара грома коровы притихли и перестали мычать. Через минуту-другую дождь прошёл, и вновь засветило солнце. С неба срывался мелкий снег. В это время Руслана ехала на подводе, и внимательно смотрела вдаль. Дорога виляла между пшеничными полями. Вскоре пшеница заметно поредела. Сквозь бледную зелень пробивались сорняки.
       - Да уж! Пшеничку морозцем прихватило из-за бесснежия в этом году на Кубани, - с сожалением подумала она.
       Она с грустью смотрела на пострадавшую пшеницу и качала головой. У неё звеньевой, такие поля вызывали огорчение. Руслана шла по невзрачному полю и возмущалась. Перепрыгивая через канаву, она перед собой увидела агрономшу Веронику Марковну.
       - Добрый день, Вероника Марковна! - поздоровавшись, крикнула на ходу Руслана ей.
       С этой женщиной у неё были дружеские отношения. Дружила с Вероникой Марковной и сестра Русланы Майя. Узнав, что девушки-сироты, она захаживала к ним и помогала, чем могла.
       - Что вы одиноко ходите? - шутливо спросила её Руслана. Она протянула ей руку и ещё раз поздоровалась.
       Вероника Марковна показала на плешивость земли, заросшей сорняками и во многих местах слабыми ростками пшеницы. Руслана окинула взглядом поле и тихо проговорила:
       - Да, с сорняками, что-то надо делать. Ну, что дорогая, будем бороться, а вот что делать… она печально посмотрела на жухлую пшеницу. Мне это поле спать спокойно не даёт.
       - Мне тоже, - ответила Руслана.
       - Вот и выходит у нас с тобой одна судьба - вместе колдовать и будем.
       - Как бы это начать? - Вероника Марковна задумалась.
       - Может на этом участке земли посадить кукурузу-корм для скота.
       - Точно!
       - Завтра с утра я с девчатами и займусь, - обрадовано заявила Руслана. Она с гордостью посмотрела на Веронику Марковну.
       - Какая же умная у нас агрономша, - подумала она.
       - Председателя колхоза я беру на себя, - сказала Вероника Марковна, живо поднимаясь с земли.
       - Сегодня вечером я постараюсь уговорить его на пересев плохих участков. А ты, Руслана, поговори со своими девчатами и с утра вместе возьмёмся за это дело, пока ещё не поздно.
       - По рукам, Руслана!
       - По рукам, Вероника Марковна!
       После того, как агрономша ушла, Руслана почесала затылок и подумала:
       - Вот она, деловая и умная женщина. Майя молоком умывается, а она всё видит, по-своему делает и принимает правильное всегда решение.
       В конце дня, возвращаясь с поля, Руслана зашла к сестре на ферму. Возле стога сена она встретила Майю.
       - Привет, сестрёнка! - заголосила та. Ты где шляешься?
       - Целый день в поле, - ответила Руслана и, обнявшись с Майей, поцеловала её в щёку.
       - Что вечером будешь делать? - спросила Майя сестру.
       - Не знаю. Возможно, буду читать книгу.
       - А танцы? - не унималась Майя.
       - Не с кем танцевать.
       - Найдутся охотники, - улыбаясь, как всегда, ответила она. Майя вспомнила Захара и хитровато посмотрела на сестру.
       - Если не возражаешь, то давай заночуем сегодня на ферме, - спросила она Руслану. Здесь тепло и пахнет сеном. К Александре Ивановне не хочу идти. В последнее время она стала злой и раздражительной.      
       - Хорошо! Я так же не хочу идти к ней.
       - Давай, заночуем сестрёнка, - согласилась она на предложение Майи.
       Решив ночевать, они пошли к телятам, которые, как только увидели их, дружно замычали.
       - Телята ласковые. Они хотят молока, - сказала Майя и стала поить самых маленьких из бутылки через соску.
       В это время Вероника Марковна вошла в правление колхоза и посмотрела на колхозников, находящихся в кабинете председателя. Мишулин сидел за столом и спорил с бригадиром тракторной бригады Сергеем Навальным. Агрономша прошла мимо конюха Михея, дремавшего в углу кабинета. Он был выпившим и ни на кого особого внимания не обращал. Вероника Марковна, проходя мимо него, случайно задела его колено, он перестал дремать и пренебрежительно махнул рукой. Михей вытащил сигарету и, прикрыв глаз, закурил. Выпустив изо рта сигаретный дым, в сторону агрономши, он ехидно ей заулыбался.
       - Фу, хватит тебе лёгкие портить, - сказала Вероника Марковна. Как паровоз дымишь. Совести нет, Михей. Она присела у окна и стала слушать разговор Мишулина с бригадиром.
       Василий Васильевич, нервничая, смял потухшую папироску и бросил её в пепельницу. А Михей, назло агрономше, вынул пачку сигарет и стал перед ней курить. Не обращая на него особого внимания, Вероника Марковна глядела на председателя и ждала, когда тот закончит разговор с бригадиром. Когда беседа закончилась, она начала председателю рассказывать про полевые недостатки, обнаруженные на пшеничном поле.
       Предложение - пересеять участки земли -  его заинтересовало и он, немного подумав, сказал:
       - Вероника Марковна! Вы агроном, вам видней! Если другого выхода нет, то тогда делайте то, что вы задумали.
       На следующее утро Руслана с девчатами приехали на поле и, не дожидаясь, агрономши, сразу приступили к посадочной работе. На небе пламенно горела алая полоска утренней зорьки. Она поразила Руслану своей необыкновенной красотой. Заря волновала, слегка кружила голову, как гречишный тонкий запах, и жадно притягивала к себе взгляд.
       - Ах, как хорошо! - тихо сказала Руслана.
       Утренний свет ярко блестел на листьях, траве, зажигал то тут, то там новый день. Девчата быстро засевали голые участки кукурузой, и только когда на небе появились звёзды, они вернулись домой. Уставшая и голодная, Руслана с трудом добралась до крыльца хаты и вошла в сени, а затем в гостиную. Она знала: муж, как всегда пьяный спит и не ждёт её, на столе кроме бутылки с самогоном и куска чёрствого хлеба. Руслана стояла возле стола и смотрела на спящего, на диване мужа. Выпив кружку холодного чая, она потушила свет и легла спать.
       - Завтра рано вставать надо, -  произнесла она и, зевая, уткнулась носом в подушку.
       Руслана ворочалась и не могла уснуть, прислушиваясь к перекличке петухов и хриплому дыханию мужа. После свадьбы её муж действительно много и часто пил, но он сумел вместе с Русланой построить свой добротный дом. С помощью молодёжи они сделали замес из глины и соломы и, высушив его, порезали на блоки, из которых выложили стены дома. Таких замесов пришлось делать много. У Николая были «золотые руки». Он умел делать всё. Руслана у него была помощницей. Она штукатурила, фуганком ровняла стены, на коленях и ладонях рук были кровавые мозоли. Николай сам сделал диван и обтянул его кожей. Газа в доме в то время не было. Готовили еду на электроплите, а зимой на дровяной печи. Ёю же и обогревались. Каждый день Николай приходил домой пьяный и в присутствии сына устраивал скандалы. Его друзья-собутыльники спились и все ушли из жизни: один повесился, другой пьяный разбился на мотоцикле, третий умер от гангрены. Пьяные выходки своего мужа, Руслана терпела семь лет.
       На поле она уже не работала, а стала заведующей в колхозном клубе. В нём она организовала хоровой коллектив, и даже цыганский ансамбль. Однажды её муж пришёл домой пьяный, и без всяких слов вдруг ударил Руслану по уху. От этого удара она потеряла сознание. Очнувшись, Руслана, впервые минуты, не знала, что делать, как поступить. Уйти от мужа - алкоголика было некуда, тем более с малолетним ребёнком на руках. В это время найти жильё в селе ей было трудно. Подумав, и взвесив всё, Руслана принимает решение, уйти из жизни. Она берёт в тумбочке гексохлорановый карандаш, для отравления тараканов и других насекомых, и съедает его полностью. Когда пришёл Николай и увидел, что жена еле дышит, он попробовал привести её в сознание, но она с каждой минутой теряла силы. Он выбежал на улицу и стал останавливать проходящие машины.  Видя шатающегося мужика, водители машин ругались и проезжали мимо него. Наконец-то удалось остановить автомобиль и Руслану отвезли в городскую больницу. От боли у неё потрескались губы, а в животе сильно пекло. Ей тут же сделали промывание желудка и, после этой проведённой процедуры, она лежала расслабленная на кровати с закрытыми глазами. Вдруг Руслана подумала о сыне.
       - Какая же я глупая дура! А как же сын будет жить с отцом, который не просыхает от водки.
       - Боже мой! - причитала она.
       К вечеру к ней в палату зашла медсестра и сказала:
       - Больше не делайте глупостей. У вас растёт сын, ради которого вы должны жить.
Через неделю к ней, приехал муж и, забрал её домой. На следующий день Николая в правление колхоза вызвал председатель Василий Мишулин. Он долго стоял и смотрел на него, потом подошёл к нему и строго сказал:
       - Если ты ещё раз ударишь жену и будешь пьянствовать, поставлю вопрос об изгнании тебя из колхоза. Нам алкоголики не нужны.
       - Тебе понятно или нет? А иначе за драку сдам в милицию, - коротко и ясно сказал Мишулин, прикуривая сигарету.
       После разговора, Николай пообещал председателю бросить пить и наладить отношения в семье. Руслана долго не решалась из-за сына оставить всё и уйти, куда глаза глядят. Когда ей стало лучше, она взяла сына, документы, фотографии и ушла жить к тёте Жене. Встретив Руслану, та обрадовалась и сказала:
       - Буду жить с вами. У меня нет детей и ты дочка с сыном, будете мои дети, а когда умру, то хата останется тебе.
       Несмотря на обещание, Мишулину не пить, Николай всё равно продолжал пьянствовать. Он узнал от жителей села, где проживает Руслана с сыном и вечером пришёл к ним. Уткнувшись пьяной головой в дверь, он прохрипел:
       - Тётя Женя, гоните от себя мою жену, или я спалю вашу хату вместе с вами!
       - Ты что, с ума сошёл изверг! - ответила испуганно хозяйка. - Иди домой проспись!
       - Надож, хату спалит! Сейчас милицию вызову - возмущённо говорила она.
       Утром Руслана попрощалась с тётей Женей, и уехала с сыном в Краснодар к брату, покойной Марии, Павлу. Она не стала подвергать опасности тётю Женю. Позже Руслана заставила переехать к ней и сестру Майю с двумя детьми. И вот, когда Руслана уезжает на сессию, в квартиру, где жила и Майя, приезжает Николай, вернувшийся с ЛТП. В разговоре с ней он просит разрешить погулять с сыном в парке. Майя отказать ему не смогла и конечно разрешила. Эта прогулка затянулась на семь лет. Где только Руслана не искала своего сына, всё было безрезультатно. Она ходила в милицию, разыскивала на хуторах и сёлах, но так найти его и не смогла. Милиция искать ребёнка не очень хотела, да и не знала, где его искать. Когда поиски прекратились, Руслана устроилась работать на хлопчатобумажный комбинат. Там работали почти одни женщины. Они приняли молодую женщину как родную. Руслана начала действовать. В красном уголке она организовала художественную самодеятельность. Артистами ансамбля у неё были вьетнамцы, работающие на комбинате. Они выступали перед тружениками комбината и на концертных площадках Краснодара. Кроме этого Руслана стала выпускать «Боевой листок» и «Молнию». Мысли найти сына, не покидали её. Она собирала деньги на дорогу, надеясь, что добрые люди помогут ей найти его.   Однажды, знакомая Русланы, встретила её на рынке и сказала, где находится её сын.
       - Твой мальчик живёт в семье Жильцовых. Там ты и найдёшь сына.
       Долго не раздумывая, Руслана с Майей находят такси, и быстро едут в село Отрадо-Кубанское. У Жильцовых мальчика не обнаружили. Соседи сказали, что он находится на лечении в больнице. Приехав в больницу, врачи сказали, что мальчик болен и его, надо лечить. На самом деле её сын Александр находился в Минводах в школе интернате. У неё пропало всякое желание вести разговор с врачами, обманувшими её. Сильная тревога и усталость охватили Руслану, но в глубине сердца стучал, не переставая, ни на секунду вызов, и была в нём закипающая ярость. Впереди её ждало надежда и стремление найти сына, и стук сердца отсчитывал секунды и минуты. Сражение начнётся вот-вот, но сердце уже берёт разбег. В этот вечер она появилась в доме рано. Майя сидела возле стола и читала газету. Она была расстроена и не заметила, как пришла Руслана, которой захотелось сесть рядом с сестрой и излить ей всю свою истерзанную душу. Её лицо, руки кипели огнём. И тут впервые в жизни, она с определённой ясностью ощутила, что она нужна своему сыну. Да, нужна, необходима! И это было то главное, ради чего стоило жить и в полную силу сражаться. Через неделю наступила зима, и стало прохладно. К вечеру заморосил дождик, а через минуту посыпал редкий снежок. Он обмыл голые деревья и городские улицы. Руслана стояла у окна и думала о сыне.
       - Где он и, что с ним, - сквозь слёзы шептала она.
       Майя видела, как страдает её сестра и старалась как-то утешить её. Она слушала её невнятный шёпот и переживала за неё.
       - Руслана! - проговорила она.
       Руслана замерла, притаилась. Бесшумно вздрагивали от рыданий её плечи.
       - Перестань. Пойдём чаю попьём, - нежно сказала сестре Майя.
       Руслана всхлипнула и отошла от окна.
       - Да брось, сестрёнка! Найдётся сын!.. Никуда не денется. Самое главное, что он жив. Если ты будешь постоянно реветь, как белуга, хотя я не знаю, как ревёт белуга, то посадишь своё сердце. Руслана схватила её за руку и прижала к лицу. Майя почувствовала сестры дрожащую щёку. Она потянула руку назад, Руслана отпустила.
       - Ну, брось, брось! - повторно сказала Майя уже грубовато.
       Руслана поцеловала её ладонь.
       - Брось, говорю!
       Она видела в её рыданиях сильную тоску и грусть.
       - Да перестань же ты облизывать мою руку! Вот ещё манера…
       - Облизывают только телят, - смешливым голосом сказала Майя.
       Она посмотрела на сестру, на непросохшие полосы на лице и потемневшие, затуманенные горячие от слёз глаза и обняла её за плечи.
       - Не буду больше плакать, - вздохнула Руслана и стала ладонью вытирать покрасневшие глаза. Ей самой надоело реветь. Хотелось душевного успокоения. Она посмотрела на небо и увидела две звезды, которые сияли ярче всех.
       - Наши звёзды светят,- сказала Руслана.
       - Наши, твоя и моя. А рядом с ними маленькая.
       - Это мой сынок Саша. Давай мы возьмём их себе и никому никогда не отдадим, -  растроганным голосом сказала она.
       Руслана подняла руки вверх и закрыла глаза. С лица её мгновенно ушла грусть, и она стояла счастливая. В эту минуту глаза её перестали мокреть и стали сиять. Майя, находящаяся рядом с сестрой, видела в ней какую-то затаённую тревогу.
       - Я пойду на кухню, - сказала она и скрылась за дверью.
       Руслана, проводив её взглядом, посмотрела на маленькую звёздочку и тихо пошла вслед за Майей. Утром, после дождя выпал небольшой снег, которого было немного, но появление его обрадовало Руслану. Позавтракав, что было на столе, она оделась, потеплей и, надев на тонкие носки резиновые сапоги, вышла на улицу. Остановив попутную машину, она доехала до автостанции и купила билет на автобус рейсом до Минвод, Руслана села в салон и, когда он тронулся с места, стала стучать ногами о пол, чтобы согреть их. В автобусе было холодно, так как отсутствовало отопление салона. Ехать пришлось всю ночь. Всю дорогу она продолжала думать о своём сыне. Утром, когда автобус прибыл в Минводы, Руслана спросила у людей, находившихся у автовокзала, где находится интернат. Получив адрес, она пошла, искать местонахождение интерната. Идти пришлось недолго. Подсказал мужчина с собакой. В знак благодарности Руслана достала из сумки бутерброд с колбасой и протянула собаке.
       - Она ничего с чужих рук брать не будет, - улыбаясь, сказал мужчина и, взяв бутерброд, тут же дал его собаке.
       Вскоре Руслана нашла интернат и зашла к директору. В разговоре он сказал, что мальчик Саша действительно учился в их школе и был хорошим учеником, но однажды приехал его отец - Николай Жильцов и сказал, что его мать умерла. Воспитанием и учёбой мальчика он займётся сам. Забрав сына, он уехал на Урал и увёз Александра с собой. Директора школы-интерната не интересовала судьба мальчика. Его обрюзгшее лицо с рыжей щетиной и с нездоровыми мешками под глазами выражало полнейшее безразличие и душевную опустошённость. Глаза были словно застланы туманом. На поиски сына Александра у Божко Русланы ушли многие годы.
       - Эх, жизнь проклятая! - сказала однажды как-то она сама себе.
       Во рту появилась горечь. Руки опустились, и Руслана глубоко вздохнула. У неё закружилась голова. Ей понадобилось полчаса, чтобы прийти в себя. Только теперь она начала понимать, что поиски сына надолго затянутся в её жизни.
       Октябрь 1965 года.
       Николай Божко, получив диплом машиниста электровоза, срочно разводится с женой и уезжает на работу в железнодорожное ДЕПО города Ростов-на-Дону. Там он получает должность помощника машиниста электровоза, а вскоре его назначают машинистом. В ДЕПО Николай знакомиться с доброй женщиной Светланой Чумаковой, у которой была дочь Наташа. Несмотря на это он женится на ней и удочеряет её дочь. Они живут хорошо и счастливо. Светлана любила порядок и не только в доме, но и во внешности мужа. Она заставляла его носить галстук и менять каждый день носки.
       - Начищенные туфли - это лицо настоящего мужчины, - говорила она каждое утро Николаю и весело смеялась.
       За последний месяц он даже поправился и был доволен своей судьбой.
       - Ты смотришься просто очаровательно, - говорила она мужу перед уходом его на работу. Николаю эти слова были до слёз приятны.
      
       Лето 1967 года.
       До полуночи стучали станки на хлопчатобумажном комбинате. На данном предприятии работали в основном одни женщины, в том числе добросовестно работала и Божко Руслана. Работа была трудная, но она не боялась трудностей и работала наравне одинаково со всеми женщинами. Руслану любили и уважали, где бы она не находилась среди людей. Особенно она любила общаться с детьми. В один из выходных дней, в полдень, когда солнце находилось в зените, Руслана решила собрать всех детей, родители которых работали на ХБК, и организовать с ними поход на пруд, расположенный рядом с ТЭЦ. Начались хлопотные сборы. Руслана положила в рюкзак сухари, термос с чаем и полотенце с хозяйственным мылом. Дети, заранее предупреждённые, так же тщательно готовились к походу. Сергей Лыков и Пётр Игнатов приготовили удочки, намереваясь порыбачить на пруду. Девочки наоборот взяли разноцветные мячики и надувные резиновые круги. Провожая детей, мать Петра, сердобольная женщина, смотрела на сына испуганным взглядом и тяжело вздыхала. Руслана взглянула на неё. Из глаз женщины текли слёзы. Она стояла возле сына и объясняла ему и другим детям, особенно девочкам о правилах поведения возле пруда и на воде. Когда ребята взяли друг друга за руки и, выстроившись в ряд, начали идти в сторону пруда, мать Петра бросилась к сыну и заголосила:
       - Не пущу, не пущу!
       Дети остановились и смотрели на неё, не понимая в чём дело. Притянув к себе сына, она посмотрела ему в глаза, и опустила руки вниз. Пётр дрожал. Ему хотелось кинуться, утешить мать, но взяв себя в руки, не оглядываясь, побежал догонять своих друзей. Когда он встал в ряд детского строя, Руслана подошла к нему и стала расспрашивать, почему его мать так сильно встревожилась. Пётр неохотно рассказал ей о том, как несколько лет назад в пруду, утонуло трое детей из-за сильного круговорота воды, которую создавала огромная сливная труба, проведённая в пруд от ТЭЦ. После рассказа Петра, Руслана не теряла бдительности и следила за детьми. Когда подошли к пруду, она пересчитала их всех и сказала, чтобы без её разрешения никто никуда не уходил и не лез в воду. Раздевшись на прогретом песке, они один за другим, поёживаясь от прохладной воды, стали входить в воду. Руслана для себя решила, пока дети не искупаются, купаться не будет. Она присела на песчаный холмик и не сводила глаз с воды и ребят. Девочки стояли рядом с ней, выпучив глаза, и одёргивали платья. Они смотрели на мальчишек и, посмеивались. Однако, повинуясь инстинкту, девочки быстро разделись и полезли в воду вслед за ребятами. Кое-где на поверхности воды плавали сухие сучья и бытовой мусор. Картина была не привлекательна. Скользящая масса воды вокруг пруда замыкалась, порошим густым камышом, и пахло тиной. Дул летний ветерок; он мешал движению сучьев; преодолевая силу ветра, дети барахтались в воде и создавали волны. Всмотревшись  вдаль, Руслана обратила внимание на крутящийся цветной мячик и детские руки, пытающие схватить его. Рыжеволосая девочка, теряя силы, громко закричала:
       - Помогите, спасите, тонууу.
       Руслана вскочила, бросилась в воду и поплыла к тонущему ребёнку. Схватив девочку за волосы, она, несмотря на боль в позвоночнике, резко развернулась и поплыла обратно к берегу. На берегу, девочка очнулась и, осмотревшись вокруг, прошептала:
       - Там возле мячика утонула моя подруга Лида.
       Не раздумывая, Руслана разворачивается и вновь бросается в воду, окидывая взглядом поверхность пруда. Недалеко от себя она замечает лодку с мужчиной, гребущего вёслами по воде вдоль пруда. Руслана громко закричала и помахала ему рукой. Заметив её, мужчина развернул лодку и подплыл к ней. Узнав в чём дело, он затащил её в лодку, и они быстро подплыли к качающему на волнах мячику. Руслана нырнула на дно, но девочку там не обнаружила. Набрав больше воздуха, она ныряет ещё раз и рядом с мячиком обнаруживает тело девочки. Та лежала неподвижно, раскинув руки в стороны. Из губ сочилась кровавая пена. Вынырнув с девочкой  из воды, мужчина помог им взобраться в лодку, и они быстро поплыли к берегу, где Руслана всячески пыталась привести утопленницу в чувство. Она делала всё, чтобы девочка очнулась и зашевелилась. Вскоре ей это удаётся сделать. После того, как девочка открыла глаза, Руслана от радости, что ребёнок жив, присела на колени и, закрыв лицо руками, громко, не стыдясь, заплакала. Вскоре подъехала скорая помощь и обеих девочек увезли в больницу.
      
       Октябрь 1968 года.    
       Возвращаясь как-то с работы мимо железного забора, Руслана увидела объявление. На нём было написано: приглашаются желающие для съёмок в массовых сценах в фильме «Чёрные сухари». Для неё, это было фантастичным и интересным. Это были первые киносъёмки. Она снялась в мелодраме режиссера Герберта Раппапорта «Чёрные сухари». В фильме снималась актриса Наталия Варлей.

      Май 1969 года.
      Однажды на хлопчатобумажном комбинате проводилась медкомиссия, на которой у Божко Русланы Александровны обнаружили туберкулёз, после чего её срочно положили на лечение в туберкулёзное отделение Калининской больницы. Там она долго лечилась и пробыла девять месяцев. Для полного выздоровления, заведующая туберкулёзным отделением Нина Васильевна Петрова достаёт ей путёвку в санаторий «Теберда». В санатории ей ежедневно давали большое количество всяких ненужных, как она считала, таблеток. Руслана Александровна старалась их совсем не пить, и интенсивно занималась спортом.
       Однажды при встрече с главным врачом она ему сказала, что мужчины в санатории много пьют спиртного, потому что им нечем заняться. Через неделю во дворе больницы появилась волейбольная площадка, а в холле поставили два теннисных стола. Вокруг спортивных площадок всегда собиралось много людей. Главный врач санатория даже шутил:
       - Больные перестали жаловаться на боли и плохое физическое состояние.          
       Позже Руслана Александровна в больнице создаёт из числа больных женщин художественную самодеятельность. На восьмое марта она сумела подготовить концертную программу. Баянист был из числа пациентов. В концерте приняли участие врачи и медсёстры санатория. Когда Руслана Александровна прочитала своё стихотворение «Заболела мать», то большинство зрителей в зале плакали.
 
                Заболела мать и той же ночью
                Телеграф не уставал «кричать»:
                «Дети! Срочно! Дети! Очень срочно!
                Приезжайте, заболела ваша мать!

       Неожиданно у неё сильно заболел живот. Она, согнувшись, вышла в коридор и, потеряв сознание, зацепилась за бачок с водой. От грохота падающего бачка, проснулся врач, который и вызвал скорую помощь. Её посадили в машину и отправили в  больницу, где ей вырезали аппендицит. После операции, лёжа на больничной кровати, Руслане Александровне показалось, что на простыне лежат хлебные крошки. Она встала, стрясла их и легла обратно в постель. Медсестра начала её ругать. Утром в палату, со студентами, вошёл врач Андрей Иванович Соколовский и, подойдя к кровати, где лежала Руслана Александровна, сказал:
       - Ну, кто тут герой? Не прошло и трёх часов, как прошла операция, а она уже встаёт. Чудеса и только!
      Профессор посмотрел шов у больной на боку и удивлённо произнёс:
       - Молодец! Но всё-таки пару деньков придётся полежать.
       Но разве Руслану Александровну удержишь. Она стала сама ходить в туалет, а когда из санатория «Теберда» к ней приехали её новые друзья, она вышла к ним во двор самостоятельно. На седьмой день, после осмотра, её выписали из больницы, и она вернулась в санаторий, где продолжала с больными играть в теннис. Однажды её увидела врач и возмущённо стала ругать:
       - Привязать бы вас надо милочка к кровати. Это ж надо придумать! У неё ещё шов, как следует, не затянулся, а она в теннис играет! Безобразие!
       Утром Божко Руслане Александровне в санаторий пришёл вызов на сессию, но лечащий врач её не отпускала. В это же время к ней приезжает навестить её, сокурсник Дмитрий Пономарёв, будущий композитор и заслуженный работник культуры России. Он тихонько, не тревожа покой больных, вошёл в комнату, где отдыхала Руслана и командным голосом сказал:
       - Ты что тут разлеглась? Почему не едешь на сессию?
       Руслана Александровна, увидев Пономарёва, обрадовалась его приезду и рассмеялась. Она объяснила Дмитрию, что врач строгая и вряд ли отпустит.
       - Как это не отпустит, - улыбаясь, произнёс он. Сейчас разберёмся.
       Он направляется к лечащему врачу и уговаривает её отпустить пациентку на сессию. Врач внимательно выслушала Пономарёва, и пообещала, после осмотра, её отпустить. Пономарёв сказал, что сам будет давать больной лекарства. Утром Руслану Александровну выписали из санатория, и они оба довольные поехали в станицу Северскую, где она училась в культурно-просветительском училище на хоровика - дирежора.
       Студенты встретили её с радостью и криками «Ура!».
       В Доме культуры, рядом с училищем, Руслана Александровна знакомится с кубинскими военными лётчиками, которые учатся в Краснодаре. Их целой группой привезли в станицу Северскую на танцы. Один из них красавец Дамасо весь вечер приглашает Руслану Александровну танцевать. Вскоре между ними завязываются дружеские отношения. Их встречи продолжаются и в Краснодаре в одном из самых старейших парков - Первомайском. Дамасо приходит с друзьями Родригесом и Эммануэлем, а Руслана Александровна с подругой по комбинату Верой. Встречи непродолжительные. Ребят отпускают только на час. Дамасо, как и Руслана обладает чувством юмора, этот час пролетает быстро и интересно. Однажды идя по парку, увидели лежащего под деревом мужчину.
       - Человек лежит больной, это нехарасё, - говорит с испанским акцентом и тревогой Дамасо.
       - Это не больной, а пьяный, - поясняет Руслана.
       - У нас пьяных домой отвозят.
       - А у нас в милицию.
       Гуляя в Первомайском парке зимой, кубинцы, не видевшие никогда снега, радуются ему, как дети. Руслана весело напевает песню:

                Закружи меня, метель,
                Белой лебедью.
                Взбей пургой земли постель,
                Овей свежестью.

       - Руслана, а почему снег идёт, у него же нет ног? Он падает, очень красиво и мягко падает, - говорит романтичный Дамасо.
         - Я никогда об этом не думала, у нас так все говорят, - отвечает Руслана Александровна, при этом набирает в ладони много снега и бросает вверх. Снег крупными хлопьями сыпется на Дамасо, он смеётся. Он дарит ей испанско-русский словарь, а сам на русском языке, пишет Руслане Александровне письма. За период лечения в санатории, она отстала от учёбы а, ей надо было сдавать экзамены. Сокурсники переживали и, как могли, помогали в усвоение учебного материала. Как-то в класс зашла учительница немецкого языка Раиса Алексеевна и сказала, чтобы Руслана Александровна сдала экзамен по немецкому языку.
       - Хорошо, Раиса Алексеевна, - нехотя ответила та.
       И вот Руслана Александровна приходит на сдачу экзамена и говорит учительнице:
       - У меня на войне погиб отец и трое моих родных дядей. Этот лающий язык я просто ненавижу.
       Раиса Алексеевна с удивлением посмотрела на неё и, когда прозвенел в училище последний звонок, сказала:
       - Хорошо! Тогда расскажи твой лучший анекдот. Студенты говорят, что ты знаешь их множество и, умеешь хорошо рассказывать.
       Руслана Александровна час рассказывала ей такие анекдоты, от которых та громко смеялась, как ребёнок. Насмеявшись вдоволь, Раиса Алексеевна за этот «экзамен» поставила ей - четыре. Когда она вышла из класса, все удивились, что Руслана Александровна сумела сдать экзамен с отметкой - четыре. Одна из её подруг сказала:
       - Ох, и умная же ты подруга!
       Дипломную её работу помогли сделать друзья: Дмитрий Пономарёв, Галина Выприкова и Мария Пенькова - пели, сама Руслана Александровна читала стихи и дирижировала хором. За песню «Я люблю тебя жизнь!», которую ей сказали исполнить, она получила четвёрку и ей, директор училища Алексей Петрович Ковтун, вручил диплом. После сдачи экзаменов, Руслана Александровна вновь вернулась в санаторий «Теберда». Отдыхающие поздравили её: сложились и купили большой торт и бутылку шампанского. Главный врач разрешил отметить получение диплома в своём кабинете, предупредив о соблюдении тишины.
       Как-то она вышла в холл и стала играть в бильярд, с мужчинами. Часто бывало, Руслана игру выигрывала, как и в этот раз. К ней подошёл адыгеец и предложил сыграть партию. Она знала, что в Адыгее не имеют права голоса женщины. Они даже за столом не сидят и не едят с мужчинами. И вот Руслана Александровна у него выигрывает игру. Он весь покраснел, стал злой, даже чуть не ударил её кием. А тут ещё присутствующие стали его дразнить:
       - Эх ты, джигит!
       После этого случая, адыгеец с Русланой Александровной больше не играл и не встречался. Вечером, усевшись за столиком в фойе санатория, она пишет письмо в управление курорта Геленджик с просьбой работать культработником в любом оздоровительном учреждении. Отправив письмо почтой, она из санатория «Теберда» сразу едет в столицу Кубани - Краснодар и устраивается работать на хлопчатобумажный комбинат валечницей в валечный цех.
       Каждый день утром и в полдень станки останавливали и работницы, стоя у станков, под руководством Русланы Александровны делали производственную гимнастику. Один раз в неделю ей приходилось готовить выпуск стенной газеты «Молния». В ней критиковали прогульщиков и вредителей производства, но, несмотря на критику, на неё никто никогда не обижался, а наоборот многие исправлялись и становились передовиками производства.
       После работы Руслана Александровна фотографировала передовиков цеха, и печатала их фотографии. У неё с собой был фотоаппарат и мопед, на котором она объезжает полевые станы, где трудятся хуторяне, делает фотоснимки и выпускает стенгазету «Молния» с новостями о проведении полевых работ. Руслана Александровна организовала кружок мастериц по выжиганию рисунков на деревянных досках. Являясь секретарём комсомольской организации, она организовывала комсомольцев на субботники. Приходилось часто задерживаться на репетициях художественной самодеятельности, подготовке материала к очередному выпуску стенгазеты.
       В честь 100-летия В.И.Ленина, в апреле 1970 года, Руслану Александровну Божко наградили юбилейной медалью.

После прожитых тревог…

Рождение дочери Русланы, возвращение с Урала сына Александра, дальнейшее творческое развитие в городе Геленджике, получение звания - Заслуженный работник культуры Кубани.

Пахнет море солёной травою,
В каменистых изгибах цветы,
Облака золотятся зарёю,
О тебе, Геленджик, все мечты!

Глава восьмая

       Декабрь 1971 года.
       Перед Новым годом Божко Руслане Александровне приходит вызов из  Геленджика с предложением работать культработником в городской курортной поликлинике. Уволившись с комбината с отличной характеристикой, она рано утром садится на рейсовый автобус и приезжает в курортный город Геленджик. Прогуливаясь вдоль набережной, Руслана Александровна находит и снимает комнату по улице Садовой, напротив завода железобетонных изделий. Вечером она идёт к морю и любуется соснами-великанами, обрамляющими великолепную бухту. Над водой посвистывал лёгкий ветерок. С двух сторон набережной густо растут платаны и пицундские сосны. Они своими пушистыми ветками создают зелёную крышу, под которой комфортно в любое время года. Справа за домами раскинулось сосновое предгорье. Взгляд притягивают облака, за ними можно наблюдать бесконечно, они в постоянном движении, меняют свои формы и часто видны в них какие-то нереальные образы, на рассвете они всегда пушистые. Через полчаса облака становятся лиловыми.
       - К дождю, - подумала Руслана и ускорила шаг.
       Она всматривалась в голубую вдаль. На берегу пахло сосновой смолой, и доносился запах водорослей, выброшенных волнами. Над взлохмаченной водой и вдоль бухты стлался серо-белый дымок. Ветер тащил его через набережную и улицы города в сторону предгорья. На городском пляже два трактора ровняли песок и рабочие коммунальных служб собирали мусор в чёрные пакеты.
       - Идёт работа! - с восторгом сказала Руслана.
       Она не переставала улыбаться, глаза её сияли радостью от красоты, которую она видела перед собой. Посмотрев на часы, она заторопилась. Вокруг неё на газонной траве росли жёлтые цветы-одуванчики. Руслана удивилась и про себя подумала:
       - Надо ж такое увидеть!  На дворе зима, а в Геленджике цветы цветут.
       Она невольно вспомнила один случай: как-то гуляя за Краснодаром, она стояла на тропе и была стиснута седыми шариками одуванчиков. Внезапно налетел ветер, и крохотные белые парашутики взлетели в небо и унеслись в лесополосу. Один из парашютов приземлился ей на плечо и тихо - сложился. Все эти воспоминания пролетели в две-три секунды. Поднимаясь от бульвара к улице Луначарского, она увидела здание курортной поликлиники. Вокруг было тихо и безлюдно. Руслана обошла здание и очутилась во дворе. Возле входных дверей пожилая женщина убирала территорию. Спросив, как найти главного врача, и, получив ответ, она вошла в помещение и подошла к регистратуре. Молоденькая медсестра, стала внимательно рассматривать незнакомую женщину. На вопрос, где находится кабинет, она полюбопытствовала у неё, с какой целью ей нужен главный врач.
       - С целью устраиваться на работу, - ответила Руслана Александровна.
       - Хорошо! Поднимитесь на второй этаж и там увидите табличку.
       Она осторожно поднялась по лестнице на второй этаж и постучалась в дверь нужного кабинета.      
       - Войдите! - послышался мужской голос.
       Руслана Александровна толкнула дверь, и она открылась. За столом сидел высокий мужчина в белом халате.
       - Здравствуйте! - сказала Руслана Александровна, протягивая ему диплом.
       - Здравствуйте, здравствуйте! Проходите и присаживайтесь. - Он указал на стул, стоящий возле его стола и заулыбался.
       - Я вас слушаю. По какому вопросу вы ко мне?
       Руслана рассказала, что получила вызов, где ей предложили работать в поликлинике культработником.
       - Да, мне звонили, и хорошо отзывалась о вас, - продолжая улыбаться, сказал он.
       - Ну, будем знакомиться! Меня зовут Иосиф Александрович Гинзбург.
       - А меня Руслана Александровна Божко, - ответила девушка, вставая со стула.
       - Сидите, сидите! Не надо вставать! - предупредил врач.
       - Вот и хорошо. Мы по отчеству оказывается - тёзки. Это уже неплохо. Он предложил Божко Руслане выпить чая с конфетами и после беседы направил её, к заместителю Александру Иосифовичу Кемельману. За время работы Руслана Александровна многому у него научилась, но как человек  он ей не понравился. В поликлинике она занималась не только культмассовой работой, но и поручали ей организовывать платные экскурсии.      
      
       1972 год.
       Не выдержав физических нагрузок, Руслана Александровна увольняется и уходит работать культработником в пансионат «Лазуревый берег», где ей предоставляют для проживания отдельный домик с печным отоплением. Через время она знакомится с работником пансионата Георгием Павловичем Шихиди и у них возникают творческие отношения. Руслана Александровна собирается съездить в Краснодар и проведать сестру Майю и несовершеннолетних детей - Сергея и Людмилу. Директор Дмитрий Гаврилович Корендясев, разрешает ей, и она  утром уезжает на автобусе в Краснодар.         
       Увидев убогую жизнь родной сестры, Руслана Александровна ужасается тем, что Майя больна. У неё всё лицо было синее и худое. При кашле из горла шла кровь. Дети находились без присмотра и внимания. Они из-за болезни матери не доедали и не мылись, как следует. Она возвращается в Геленджик и рассказывает директору пансионата о болезни сестры, затем просит отпустить её с работы всего на год, с целью оказать сестре помощь. Директору не хотелось отпускать хорошего работника, но и не отпустить, он не мог. На следующее утро Руслана Александровна увольняется и уезжает в Краснодар. Руслана Александровна принимает решение положить Майю в больницу хлопчатобумажного комбината. Детей сестры она привела в надлежащее состояние, а сама, устроилась работать гардеробщицей на фарфорофаянсовый завод «Чайка».

       Апрель 1973 года.
       Руслана Александровна рожает дочь Руслану. Узнав об этом, приезжает из Ростова-на-Дону двоюродный брат Николай Божко, и дарит ей детскую коляску и большой букет цветов. Мария принимая подарок, улыбается и сквозь слёзы благодарит его. Она рада приезду брата и расспрашивает его о личной жизни. Ей вдруг вспомнилось, как он в детстве помогал тёте Марии и сёстрам продуктами.

       Август 1973 года.
       Однажды в дверь квартиры, где жила Руслана Александровна, раздался стук. Когда дверь открылась, на пороге стояли два молодых человека. В одном из них Руслана Александровна узнала своего пропавшего сына Александра. От встречи она чуть не потеряла сознание. Она искала сына семь лет. Александр смотрел на мать и ждал, когда она заговорит. Очнувшись, Руслана Александровна бросилась в объятие к сыну и разрыдалась. Весь вечер и ночь мать с сыном сидели на кухне и разговаривали. Александр рассказал матери, что отец обманул его, сказав, что мать умерла. Руслана Александровна и так знала, что муж был обманщиком и алкашом. Только на рассвете они разошлись, чтобы немного поспать. Городское житьё Александру понравилось. Новая не изведанная им обстановка; скромная квартира матери - всё приводило его в восторг. Этой ночью ему не спалось.
      
       Январь 1974 год.
       Когда дочери Русланы исполнилось одиннадцать месяцев и Майю выписали из больницы, Руслана Александровна решила уехать на жительство в Геленджик. Здесь она устраивается культработником в пансионат отдыха «Кабардинка-1», посёлка Кабардинка. Это было трудное время, но она не пыталась горевать. С ней рядом были дети. Каждый день Божко Руслане Александровне приходилось, как можно быстрее, провести с отдыхающими мероприятия и вернуться домой. Освобождалась Руслановна, как обычно в одиннадцать часов ночи.

       Март 1974 года.
       Для дочери Божко Руслане Александровне предоставляют ясли. Каждое утро она возит ребёнка в детской коляске: три километра до ясель и вечером обратно.   На танцплощадке, маленькая Руслана засыпала под громкую музыку и Руслана Александровна шла, держа дочь на руках, прогуляться по набережной. Она долго ходила и задумчиво смотрела на море. Над бульваром погуливал ветерок, шевеля верхушки сосен. Руслана Александровна наблюдала, как местные рыбаки брели по берегу, чтобы на всякий случай поднять повыше лодку, да и примкнуть её к удалённому колу. Галечные берега лизали пенные морские волны. Жёлтый песок был покрыт водорослями. Вдоль набережной поднимались высокие платаны, а между ними белели торговые палатки и киоски. Рядом  стояли металлические скамейки. Море шумело от ветра, меняя цвет воды.
       Нагулявшись, Руслана Александровна вытирает ладонью пот с лица и идёт в пансионат. Через три года она определяет дочку в детский садик, а в пять лет приводит в городской Дворец культуры и отдаёт её в детскую группу, где дети занимались художественной гимнастикой. Когда ребёнку исполнилось семь лет, маленькая Руслана пошла в школу № 8, где проучилась до 4-го класса. Училась девочка легко, была отличницей. Закончив 4-е класса, она переводится в школу № 1 и учится в ней с пятого по девятый класс. Руслана Александровна является членом родительского комитета и организовывает поездку детей в легендарный город-герой Новороссийск на Площадь Героев для торжественного принятия в пионеры. В школе № 1 она организовала кружок по выжиганию на деревянных досках и фанере картин и портретов. В кружке этим искусством занимались  мальчики, и девочки. По выходным дням в школьной мастерской для родителей Руслана Александровна с учениками проводила выставки детских работ.
       Когда её дочь - Руслана стала взрослой девушкой она вышла замуж и родила сына Егора. Руслана Александровна становится бабушкой и более активно уже принимает участие в организации детских новогодних и школьных вечеров.       Как-то прогуливаясь по набережной, она вспомнила о своём двоюродном брате Николае. Он работал уже машинистом в железнодорожном ДЕПО Ростова. Жил хорошо. Руслана Александровна к нему не ездила, так как не было времени и денег, да и надо было помогать, дочери воспитывать внука Егора, который часто болел. Вот так всю жизнь Руслана Александровна крутилась, как белка в колесе.
      
       Июль 1978 года.
       Однажды к Николаю Божко с Кубани приехал его сын Иван и сказал:
       - Ты мой отец и поэтому ты меня должен кормить и одевать.
Николай человек добрый и честный, как и его жена. Выслушав сына и, чувствуя себя виноватым перед ним, он согласился взять его в свою семью. В дальнейшем Николай об этом сильно пожалеет. Освоившись в семье отца, Иван стал грубо себя вести в отношении их дочери Светланы - Наташи. Видя это, жена Николая предложила Ивану снять для себя квартиру, на что он отказался и нагрубил ей и отцу. После очередной перепалки с сыном, Николай пришёл на работу и стал залезать в кабину электровоза. Поднявшись медленно по ступенькам наверх, у него, получился сердечный приступ, от которого он и умер. Умер он в декабре 1983 года. Смерть брата Руслана Александровна перенесла тяжело. Несмотря на это, она продолжала воспитывать дочь и работать с утра до вечера.      
       На день Победы, после проведения Русланой Александровной мероприятия, в пансионате, к ней на танцевальную площадку подошёл директор базы отдыха «Автомобилист» Пётр Васильевич Перевертун, которому понравилось, как она провела праздничный концерт и танцы с отдыхающими.
       Встретившись с ней, он предложил пойти работать культработником к нему в здравницу. Сразу поставил ей одно условие: жить будете временно в домике, питание трёхразовое - бесплатное. При этом он сказал ей:
       - Если в течение года не будет жалоб, то походатайствую в исполкоме  для вас квартиру.
       От такого предложения Руслана Александровна не смогла отказаться и в начале мая 1981 года увольняется из пансионата отдыха «Кабардинка-1». Пётр Васильевич Перевертун даёт ей грузовую машину для переезда и 10-го мая она поселяется на базе отдыха «Автомобилист». Территория базы была вся в зелени. На ней располагались: танцплощадка, спортплощадка, настольный теннис. В метрах ста плескалось Чёрное море. База отдыха была сезонной, но Руслана Александровна летом работает культработником, а зимой сидит в кабинете и пишет сценарии на новые вечера отдыха в следующий летний сезон. Летом ей приходилось работать и культработником и исполнять роль физрука и радиста.
       Когда Перевертун работал в пансионате «Лазуревый берег», он знал её, как профессионального работника. Вечером, когда директор уезжал домой, Руслана Александровна оставалась на базе с врачом Макаренко Ольгой Алексеевной. Она была врачом от Бога. Был случай, когда в полночь в регистратуру прибежал отдыхающий и взволнованно сказал:
       - На обочине дороги лежит мужчина, без сознания.
       Ольга Алексеевна взяла медицинский чемоданчик и вместе с Русланой Александровной, побежала к пострадавшему. Обследовав полностью больного мужчину, врач обнаруживает у него инсульт. Она вызывает «скорую помощь» и пытается привести его в чувство. Когда ей это удалось, Ольга Алексеевна узнаёт у него адрес и посылает срочно телеграмму его жене. После выздоровления он приезжает на базу отдыха «Автомобилист» и со словами благодарности дарит ей цветы и коробку шоколадных конфет. На базе отдыха в основном отдыхали и жили шофера, которые постоянно пили и дрались.

       Май 1984 года.
       Весна в этом году была пасмурная и ранняя. Целыми днями лил дождь. Вместе с тёмными тучами на душу, Русланы Александровны навалилась тоска. Несмотря на плохое настроение, в один из дней ей надоело сидеть дома, и она решила прогуляться вдоль бухты по набережной Геленджика. Свою судьбу Руслана Александровна связала с понравившимся красивым курортным городом.

                Геленджик - белокрылая чайка,
                В бухте пеной плюётся волна,
                На бульваре звенит балалайка,
                С ней Руслана гуляет одна.

       Ежедневные прогулки вдоль бухты закалили её творческую душу. Как всегда на бульваре со свистом проносились чайки. Находясь в творческом раздумье, она присаживается на скамейку под зелёными соснами и, углубившись в блокнот, в который всегда записывала  стихотворные зарисовки о море.      
       - Какая красивая набережная и берег великолепной бухты! Вот о чём надо писать, - подумала поэтесса.
       Вечерело! Лёгкий ветерок обдувал её лицо и пытался залезть в глаза. Вокруг стояла тишина. Руслана Александровна встала, закрыла блокнот и пошла мимо сосен, пересекая бульвар, к песчаному пляжу. Берег шумел от накатывающихся на волн. Вокруг всё гудело и клокотало. Руслана взмахнула руками, закричала:
       - Море! Здравствуй! Я твоя русалка, золотая рыбка!
       Она закашлялась от ветра и, смеясь, замахала руками и крикнула:
         - Уррра!
       Волны, поплёвывая, пофыркивая, слепо накатывались на её оголённые ноги, стоящие в солёной воде. Вдоль береговой полосы высились небольшие кучи морских водорослей. На одну из этих куч Руслана Александровна и обратила внимание. Она подошла к ней и увидела куски рыбачьей сети. В одну из них запуталась белая чайка. На этот раз птица была не белой, а чёрной, из-за того, что крылья были измазаны мазутом, которого было много на берегу и в воде. Освободив чайку, Руслана Александровна на вытянутых руках понесла её домой. С помощью зубной щётки и шампуня она отмыла мазут с перьев и, накормив её, усадила в корзину. Чайка смотрела на спасительницу и спокойно вела, чувствуя её доброту.
       Через неделю чайка Марфа, так назвала её хозяйка, немного окрепла и стала ходить по комнате. Выходя каждый день на прогулки, Руслана Александровна усаживала птицу в корзину и прогуливалась с ней возле моря. Издавая в корзине какие-то непонятные звуки, чайка привлекала к себе отдыхающих. Они просили хозяйку птицы сфотографироваться с ней на память. Спустя некоторое время, Руслана Александровна вновь пришла прогуляться на бульвар, она подошла к берегу и открыла корзину. Чайка высунула голову и, осмотревшись по сторонам, взлетела, взмахнув большими крыльями. Сделав несколько кругов над водой, она благодарно прокричала и села на пенные волны, затем поднялась с воды и с криком улетела в сторону Толстого мыса.

       Руслана Александровна каждый день приходила на морской берег и искала глазами своего друга среди летающих над ней птиц.
       - Где же ты моя Марфа, - вздыхала она и слёзы сами по себе, непроизвольно скатывались по её лицу.

       1986 год.
       Петра Васильевича Перевертуна вскоре отправляют на пенсию. Вместо него назначают Алину Шаталову из горисполкома, но она не организовала работу базы отдыха и её вскоре закрыли. Второй причиной закрытия было отсутствие на территории базы канализации. Всех сотрудников сразу уволили. Недолго думая, Руслана Александровна находит работу и устраивается редактором во Дворец культуры. Директором этого культурного заведения был заслуженный работник культуры Кубани Леонид Григорьевич Плешков. Он был первым руководителем, кто начал организовывать в Геленджике карнавалы.
       С Леонидом Григорьевичем работать было интересно. Никто из сотрудников Дворца культуры никогда не слышал, чтобы он на кого-то повысил голос. Это был интеллигентный руководитель. Однажды Руслану Александровну он вызвал к себе в кабинет и  предложил должность заместителя директора по культурно-массовой работе в пансионате отдыха «Сосновая роща». Директор пансионата Евгений Иванович Юрин. Работать на руководящей должности Руслане даже не мечталось, хотя ответственности она никогда не боялась. И если ей, кто-нибудь доверял какой-то участок работы, она всегда выполняла его с честью.
      
       Июнь 1987 года.
       Руслана Александровна увольняется и приходит работать на должность, заместителя директора по культмассовой работе в пансионат «Сосновая роща». Культцех состоял из семнадцати человек. На территории пансионата были две танцплощадки, два помещения, в которых Руслана Александровна проводила с отдыхающими репетиции, готовила концертные программы на юбилеи и другие праздники. В летний курортный сезон она готовила спортсменов и проводила с ними соревнования по волейболу, баскетболу, теннису и плаванию, а когда была подходящая погода, организовывала походы на Маркотхский хребет. Каждые субботу и воскресенье на площадке Дворца культуры, Руслана Александровна проводила мероприятия с отдыхающими здравниц: «Кавказа», «Черноморца», «Звёздочки», «Приморья». На мероприятиях люди знакомились друг с другом и вместе пели, и плясали. Были случаи, когда встречи оборачивались свадьбами. Руслана Александровна любила проводить эти весёлые вечера. Название их придумывала сама: «Весёлые старты», «Весёлые повара».      
       В пансионате, Руслана Александровна организовала хор «Черноморочка» и молодёжную танцевальную группу из числа сотрудников. Руководителем хора был Анатолий Кузьмич Клочко. Он играл на аккордеоне и мог любую песню аранжировать красиво в плане вокала. Хор состоял из женщин разных возрастов. С ними было легко работать. В праздничные дни коллектив хора выступал с концертами для отдыхающих, проводились капустники, а также литературные вечера. Руслану Александровну любили все… Отдыхающие написали о ней в газету «Прибой» благодарственное письмо за хорошую работу и отдых гостей здравницы. Через полгода её портрет занесли на городскую «Доску почёта». На конкурсе в городе Анапа, хор «Черноморочка» занял первое место и получил звание лауреата. Руслана Александровна уже сама имела четыре лауреатских диплома, более десяти грамот и четыре медали.

       Октябрь 1987 года.
       Однажды осенью в бухте разыгрался шторм, который разрушил на пляже пансионата «Сосновая роща» причал, держащийся на металлических опорах. Эти опоры ветер и волны просто согнули. Денег на ремонт причала и пляжа в казне пансионата не было. Евгений Иванович Юрин, посоветовавшись с коллективом и своими заместителями, принимает решение заключить договорённость с одним из богатых совхозов Карачаево-Черкесии о займе трёх миллионов рублей. Кроме этого было договорено, в заезды отдыхающих, принимать на отдых восемьдесят работников совхоза.
       Когда люди приехали в пансионат, на территорию заехали три патрульных автомобиля милиции и увезли их для уточнения личности. Соответственно сняли отпечатки пальцев и продержали в дежурной части милиции до пяти часов утра. Назад вести в пансионат задержанных людей никто не собирался. Их вывели на улицу и сказали:
       - Идите по улице Луначарского и увидите свой пансионат отдыха «Сосновая роща».
       Люди приехали с малолетними детьми. Когда родителей их задержали, они сидели в фойе пансионата и плакали. Возмущённые поведением сотрудников милиции, отдыхающие рассказывали, что такими действиями «стражей порядка» их унизили и больше в Геленджик на отдых не приедут. В это время заболевает директор пансионата Евгений Иванович Юрин - язва желудка с кровотечением. Его на автомобиле «скорой помощи» увозят в краевую больницу. Юрин был человеком, которого в коллективе уважали. Отсутствие его в пансионате отдыха было почти катастрофой.
       Заместитель директора Николай Михайлович Зинченко, мечтающий занять место Юрина, даже слушать не стал Руслану Александровну, которая пыталась рассказать ему о происшедшем. Он посмотрел на неё искоса и махнул рукой. Зинченко радовался тому, что произошло с отдыхающими в городской милиции. Это было ему, как раз, на руку. Видя такое отношение к отдыхающим, Руслана Александровна пишет заявление в прокуратуру и идёт с работниками совхоза к прокурору. Приняв пострадавших граждан, прокурор выслушал их и, прочитав заявление, сказал:
       - Вы молодцы, что пришли с заявлением в прокуратуру.
       - Идите и некого не бойтесь, ждите ответа, - сказал он, провожая ходаков до двери, но, не дождавшись ответа, кабардинцы вскоре уехали.
       Через две недели из совхоза Карачаево-Черкесии приехала вторая группа отдыхающих. Они нашли Руслану Александровну и вручили ей огромный арбуз. Когда Евгений Иванович Юрин вернулся из больницы и узнал о случившемся, он собрал своих заместителей и начальников цехов на планёрное совещание. Окинув их взглядом, директор сказал:
       - Я не думал, что за пансионат заступится женщина, а не мужчины.
       Евгений Иванович Юрин поблагодарил Руслану Александровну и сказал в присутствии всех ей большое спасибо. Затем, на следующий день, он подготовил соответствующие документы в краевое управление культуры с ходатайством на присвоение Божко Руслане Александровне звания «Заслуженный работник культуры Кубани». Директор доверял заместителю по культмассовой работе и поддерживал любые её предложения.

       Август 1993 года.
       Однажды, находясь дома, Божко Руслане Александровне стало невыносимо плохо. Соседи вызвали скорую помощь, и врач сделала ей обезболивающий укол в позвоночник. От этого укола она заразилась стафилококком. В течение восьми месяцев она самостоятельно лечила себя от этой болезни и вылечилась. Руслана Александровна заваривала цветы конского каштана и пила из него отвар, в результате чего это народное средство и помогло ей встать на ноги.
       Вскоре она вновь заболевает и ложится в городскую больницу. Неожиданно от своих племянников она узнаёт, что умерла её сестра Майя, как выяснилось, по вине врачей. Находясь в больнице, они решили ей сделать бронхоскопию и по ошибке врачей прокололи бронхи, от чего она захлебнулась собственной кровью и, не приходя сознание, скончалась. Руслана Александровна, была у Майи одна, поэтому пришлось хоронить сестру ей самой. В больнице, где лечилась она, врач Марина Михайловна Макаренко не знала, как поступить. На свой риск, она дала ей шприцы с обезболивающим лекарством и отпустила на похороны.
       Рано утром Руслана Александровна, не дожидаясь автобуса, голосует на автодороге и, остановив машину, просит водителя довести её до Краснодара. Когда показался Краснодар, машина доехала до центра и по просьбе Русланы Александровны остановилась на автобусной остановке. Поблагодарив водителя, она расплатилась с ним за проезд и села в микроавтобус, который довёз её до дома, где жила покойная Майя. После похорон сестры, Руслана Александровна сразу почувствовала себя опустошённой. Смысл её жизни казался утраченным. Потерять близкого родного человека, для неё было катастрофой.
      
       Сентябрь 1996 года.
       В Краснодаре от туберкулёза лёгких умирает дочь Майи - Людмила, она кроме всего сильно пила. Руслана Александровна едет в Краснодар и хоронит её.
В туберкулёзном отделение больницы, врачи, как могли, боролись с её болезнью, но, спасти её не смогли. Её дочерей - Ксению и Евгению, Руслана Александровна взяла к себе и воспитывала их, как своих родных. В настоящее время они обе замужем и живут: Ксения Владимировна Гембель в селе Дивноморское, у нее двое детей. Евгения Владимировна Гонтарева в Краснодаре - тоже двое детей. О своей бабушке Руслане Александровне они забыли и не общаются с ней, хотя она воспитала их так, что они не пошли по плохой дорожке, а вышли замуж и живут семьями.

       Ноябрь 2003 года,
       В пансионате отдыха «Сосновая роща» Руслана Александровна проработала 18-ть лет и уволилась в 63 года, в связи с уходом на заслуженный отдых. Если бы пансионат не купили «москвичи», то она бы долго ещё там работала.
       1-го декабря 2004 года.
       За заслуги в области культуры постановлением главы администрации Краснодарского края Ткачёва А.В. Руслана Александровна была удостоена звания «Заслуженный работник культуры Кубани».
 
       15 декабря 2004 года.
       На собрание сотрудников Методического центра культуры, где работала Руслана Александровна, начальник управления культуры Геленджика Екатерина Дмитриевна Курс вручила ей заслуженную награду. Её творческий дар стихиен и напевен. Руслана Божко формировалась под сильным влиянием почвенных идей и обозначила свою творческую тропу. Её воспоминания о детстве, о любимых- зигзаги судьбы.

       Март 2005 года.
       Был обычный трудовой солнечный день. Божко Руслане Александровне - 65-ть лет. Настроение радостное и бодрое. Начала готовить обед, а готовить она была большая мастерица. Зная её гостеприимство, друзья частенько захаживали к ней в гости. Как-то утром Руслана Александровна вышла на балкон, чтобы взять овощи. Не думая ни о чём, она наклонилась и чуть не потеряла сознание. Сильная боль появилась в груди. Она успела вызвать скорую помощь и потеряла сознание. Медработники приехали быстро. Два часа врачи боролись за жизнь Русланы Александровны и лишь после того, как привели её в чувства, увезли в кардиологическое отделение больницы. Положили в палате с тремя пожилыми женщинами. На третьей неделе лечения, она, сквозь оконное стекло увидела лунный лучик. Вдруг мелькнула тень и на дверь палаты легла чья-то правая рука. Появилась чёрная фигура, в ней угадывалась женщина в тёмном балахоне.
       -  Кто это? Может это монашка. А если смерть, то, за кем она пришла, - подумала Руслана Александровна.       
       - А, ведь она симпатичная, только в лице ни кровинки, все черты мелкие: маленький ротик, маленький носик, одни глаза голубые, как озёра. Незнакомка посмотрела на лежащих женщин. От страха Руслана Александровна оцепенела…
       - Нет-нет… не надо… мне ещё рано…, - взмолилась про себя она.          
       Это продолжалось минуту, и, призрак куда-то исчез. Утром сообщили, что в соседней палате умерла одна женщина. Все больные удивилась, так как та была практически здорова.

        19 мая 2010 года в возрасте 50-ти лет у Божко от инсульта умирает её сын Александр. Руслана Александровна с большим трудом пережила это
горе. Она так его долго искала, и теперь потерять единственного сына, для неё было большим ударом.
                Я знаю сына не вернуть
                И не объять любовью, взглядом.
                Порой мне хочется уснуть
                И быть в раю с ним вечно рядом.
      
        Видя, как страдает её дочь Руслана от онкологической болезни, она не спит ночами и всё думает, как помочь ей. Пять лет она не знала, как бороть тяжёлую болезнь. Когда съездила в краевую онкологическую больницу Краснодара, за операцию врачи попросили 75 тысяч. Руслана Александровна собирается и едет с дочерью в такую же больницу Ростова - на - Дону, где ей там делают операцию бесплатно. Три года она ездила на обследование в Санкт-Петербург в институт онкологии имени Петрова, но все эти поездки не помогли ей.

       29 октября 2015 года в возрасте 42-х лет от онкологии умирает её дочь Руслана.               
                Я так любила дочь всегда.
                Друг другу были мы подруги,
                Но вот пришла ко мне беда,
                И дочь забрали божьи слуги.

       Руслана Александровна с трудом пережила уход в иной мир своих детей. В настоящее время она воспитывает внука Егора, сына покойной дочери  Русланы, так как ни отец его, ни дедушка с бабушкой - Тихоновы им не хотят заниматься - делают вид, что он им никто. Чтобы как-то заглушить материнское горе, Руслана Александровна во Дворце культуры создаёт клуб «Благородные сердца». В создании нового клуба помощь оказала Екатерина Дмитриевна Курс-начальник управления культуры Геленджика. Она поддержала Руслану Александровну в создании клуба, позвонила директору Дворца культуры Владимиру Львовичу Голубю и попросила предоставить клубу помещение.

                Благородные сердца
                В одном ритме бьются громко.
                Песни льются без конца
                На эстраде нежно, звонко.

       С 2012 года по 2017 год участниками клуба проведено, на различных площадках города, для жителей и гостей курорта - 80 концертов, в которых принимали участие артисты города: Любовь Король, Мария Белецкая, Ковалёвы Зинаида и Александр. Клуб был создан для общения поэтов, певцов и актёров театра и кино. Божко Руслане Александровне главное было найти талантливых людей. И она их находила. Это были  одинокие, высоко духовные люди.

                Под звон гитары песни льются,
                Стихи читают о любви,
                Вокруг стола друзья смеются,
                Поют они, как соловьи.

       Приходя вечером с занятий клуба, домой, она находилась в замкнутом круге. Тоска как ржавчина съедала её душу.
       - Хоть бы поехать куда! - вырывалось у неё из груди. А куда поедешь? Куда вырвешься из этой норы?..
         Она с грустью оглядывала свою маленькую комнату и, тут же падала со слезами на проваленный старый диван.

       2017 год.
       После ухода Русланы Александровны с должности руководителя клуба, по болезни, коллектив продолжает творческую работу и радует жителей и гостей курорта стихами и песнями. В настоящее время клуб поменял своё название и стал называться «Поющие сердца». Руководитель клуба - Зинаида Анатольевна Ковалёва.
       Руслана Александровна желанный гость коллектива. Писательский стаж её очень велик. За неизбежными издержками и утратами её поисков вдруг видишь направленность роста её таланта.
       Находясь на отдыхе, она, несмотря на боли в позвоночнике, находит время, прийти в клуб, где помогает коллективу найти творческие пути. С верою в жизнь Руслана Александровна проникается радостью встреч с единомышленниками, тайной музыкой жизни. Эта музыка зазвучала в стихах-песнях: «Золотая осень», «Робкая гостья», «Я горжусь Кубанью», «Город-сказка».
       Руслана Александровна влюблена в хороших людей, увлекающих её в мир творчества. Эта талантливая женщина не только пишет стихи, но и, занимается художественным выжиганием на дереве. Она отличается твёрдостью взглядов и умению отстаивать их. Читая стихи, Русланы Александровны, мы попадаем в особый мир человеческих чувств, стремлений и поступков.
       Путь её творчества, это люди, которые её окружали. Её стихи - то дерево, от которого ответвляются новые ветви творения. Она признавалась своим друзьям, что пишет, потому что ей не хватает духовной пищи, что это необходимость.        Культработник по образованию, она получала эмоциональный заряд, работая над стихами, из которых возникал лирический образ героя.
       Долгие годы Руслана Александровна целеустремлённо собирает в творчестве новые стихотворные сюжеты, проливающие свет на истину жизни. Ищет новые встречи с творческими людьми по всей Кубани и России.
       Руслана Александровна прожила тяжёлое военное и послевоенное время. Прошла с родителями и сестрой от южной границы Туркменистана до юга России - Краснодарский край. Она видит в людях человеческую боль, страдания и сама помогает им обрести веру и любовь, найти нужный путь к счастью, к творчеству.
       Об одной из граней творчества поэтессы, необходимо сказать особо: это твёрдость характера, умение идти к своей цели, достигая успеха без каких-либо духовных потерь. Вершина её деятельности - писать, как можно больше о людях окружающих её, духовно заряжать их, чтоб им жилось легко и радостней.

Оглавление

Повесть - Судьба русской женщины.

Глава первая - На южной границе Туркменистана…------------------------------
Глава вторая - Перед Глава третья - Войной отобранное детство------------------------------------------
Глава четвёртая - Возвращение на Кубань-------------------------------------------
Глава пятая - После Глава шестая - Дети - Глава седьмая - Девичьи Глава восьмая - После прожитых тревог…------------------------------------------


Литературно-художественное издание
Позняк Николай Николаевич
Повесть
Судьба русской женщины
Ответственный редактор
Технический редактор
Компьютерная вёрстка
Корректор