Лет мне было примерно - два.
И многое стерлось из памяти.
Но отчетливо врезалось - 12 апреля, полет Гагарина и битый час в абсолютной уверенности - разглядеть движущуюся точку среди светил.
Не факт, что обнаружили именно в тот вечер.
Наверное, в следующий или через него.
Но был!
Не факт, что именно тот самый летательный аппарат.
Главное - радости было до неба.
Только я не про первого космонавта.
А про свой дебют посещения парка Горького.
Точнее - про гипноз и сборы.
Все для меня было впервые - и космос, и парк, и пучок “стеклянной” ваты и женские украшения, сообщающие миру, что я не мальчик
Волос на моей голове в ту пору было ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы зацепить бантик.
Большой и красивый, чтобы я была похожа на мальвину.
Платье мало определяло мой пол.
Только широкая капроновая лента, намертво затянутая на четырех волосках, в четыре петли, могла меня идентифицировать.
Так считала мама.
И ей было, явно, виднее.
А потому все три цыпленка, как звал нас папа, должны были послушно выстроиться в очередь на экзекуцию.
Сестрам - носительницам кос, полагалось по два банта.
Только я - гадкий утенок, все еще не обладала длиной и достаточной густотой.
И поскольку в парк шла впервые, то бантик был принципиален.
На моей белобЛысой голове.
Хоть один.
Но знатный.
Девочковый атрибут.
Старшие давно познакомились с прелестью быть экипированными.
Их всхлипывания и завывания под мерные мамины движения были хорошо знакомы.
Мне же предстояла инициация.
Мама тщательно подготовилась, дабы оказать мне честь - широкие, капроновые, белые. Длиной в три метра.
Абсолютное новье.
В отличие от обгрызенных карандашей и поношенных рукавичек.
Она торжественно внесла их в зал. И я пугливо покосилась на количество счастья, плохо понимая, как возможно все это свернуть в нечто похожее на майские розы.
- Лида, позвала мама старшую семилетнюю сестру, чтобы поручить ответственное задание.
- Разрежь ленты пополам.
Вложила в руки сестре ножницы и удалилась в спальню, дабы придать себе торжественный вид, закончив макияж и уложив прическу.
Я, как младшая, оставалась на десерт.
Ибо!
Ленты выскользнули из рук сестры и поблескивая на солнце, улеглись змейкой у наших ног.
Сестра склонилась и подняла то, что попало под руку.
Постояла в размышлениях, определяя, наверное, откуда начать.
Мне было все загадкой.
Я никогда не видела процесса нарезки того, что через несколько минут ловкими движениями превратится в Нечто.
Лида была полна решимости. Она деловито обнаружила начало ленточного змея, с полной ответственностью к порученному делу.
Медленно, просунув тонкие пальчики через кольца, опробовав на раскрытие и закрытие инструмент, она приступила.
Слегка высунутый набок язык, служил непременным подспорьем делу.
Сказать, что она старалась - преступление.
Она была в тот день художником по нарезке лент.
Аккуратно перебирая сантиметр за сантиметром, Лидочка делала свое дело вполне профессионально.
Она, вообще, была самой ловкой среди троих.
И мама часто ее хвалила за то, что растет настоящая помощница.
Еще бы! В семь-то с лишним лет.
Я стояла завороженная.
Словно под гипнозом.
И мне хотелось наблюдать за сестрой вечность.
Так мне нравилось то, что она творила.
Очень ровно.
Ножницы медленно половинили ткань, почти не оставляя махрушек.
Потом мама все равно подровняет их спичкой.
Я уже видела, как она подпаливала края.
И была спокойна за сестру, если у нее не все получится, как надо.
Сколько я стояла подле нее, не помню.
Время для меня не существовало вовсе.
А на момент наблюдения - остановилось.
Ровно на столько, пока мама сидела перед зеркалом, снимая резиновые бигуди и подкрашивая губы.
Они с сестрой закончили дело одновременно.
Мама вошла.
Ленточки ровными змейками лежали на чисто вымытом полу.
Кончики Лида держала в своих умелых ручках, подняв на маму широко раскрытые в ожидании похвалы глаза.
Три метра были разрезаны строго вдоль…
Мама взмахнула руками, как крыльями.
Всхлипнула - ох, и ушла обратно в спальню...
Было ясно одно - явка провалена.
Я постояла мгновение, пробуждаясь от спячки.
Всплеснула, как мама, руками и побежала на улицу.
Инициация не грозила.
Я была счастлива.
Просто так...
PS: Спасибо тебе, моя дорогая Сестра за спасенные от карусельно ветра мои три волоска.
Я не сильно огорчилась. Точнее - не огорчилась вовсе.
Праздник случился.
И первомай, и шарики, и качели...