Но однажды я заметила, что не только листики показались, что стала ива корешки отращивать.то есть, всерьёз поверила, будто у неё теперь будет всё хорошо: будет она себе жить-поживать в этом пространстве, в этой комнате... Но ведь не будет, не будет она тут жить! Здесь нет места для деревьев! И на улице тоже мне её деть некуда. ЭТО Ж ГОРОД. асфальт кругом.Даже если найти для неё пятачок земли, то нельзя там иву посадить: люди вырубят, потому что не нужна она здесь никому.
Я поняла с ужасом, что обманула иву самым подлым образом, пообещав ей то, чего заведомо выполнить не смогу. Ещё немного, и придётся мне её, живую, вынести и выбросить, просто выбросить на помойку. И будет она там умирать возле мусорного бака, корешками вверх, зелёными листиками к асфальту. И умрёт...
И ведь так я с ней и поступила через несколько дней... А как ещё? Что я могла сделать?.. А вот что могла: не ломать живые ветки с живого деревца себе на утеху... С тех пор я если и приношу домой прутики ивы, так только в том случае, если нахожу на земле уже обрубленные, обрезанные ветки. С них беру. Потому что - что ж... Им так и так умирать, они уже обречены; а у меня на столе ещё хоть сколько поживут, поцветут, жизни порадуются... Может быть, я опять неправа, ведь это обман; но я так делаю. В конце концов - а кто из нас не обречён?..
Сейчас я живу на Кольском полуострове, небольшом умирающем посёлке. Когда-то здесь жизнь кипела вокруг большого комбината, да два рудника было. Теперь остался один, да и комбинат хиреет. Не нужен стал. Люди живут здесь трудно. Понятное дело: работы мало, работа дешёвая... Но живут. А места вокруг прекрасные! Есть у нас и тундра, и лес, и горы, и болота, и озёра. Красиво у нас. Звери, птицы, рыба в озёрах.
В тундре встречается карликовая ива, разная - где-то кустиками, где-то даже и стелющаяся. А где лес, там деревцами.
Несколько вёсен назад, когда я была чуток помоложе и покрепче, и ноги не так болели, я ужасно любила выбираться в тундру, любоваться серенево-лиловыми далями, цветущим простором севера. Сядешь на валун, покрытый мхом да лишайником, и смотришь, и дышишь - насмотреться-надышаться не можешь. У ног моих карликовые джунгли моего детства, чуть подальше кустики ив и берёз, ещё дальше - уже деревья, переходящие в леса. Там сосны, ели, большие берёзы в пёстрых платьицах, осины с оливковыми стволами. Это уже юность моя, и молодость, и зрелость... И всё в движении, потому что под ветром, всё сиянии серебряного воздуха...
А теперь уже я так далеко не захожу, гуляю поблизости.
Но и здесь мне неплохо. Я медленно бреду по лесной дороге к знакомому озерку - посмотреть, не прилетели ли чайки. Сначала чайки прилетят, потом кулички, утки, гуси; могут и лебеди.
Я знаю возле этого озера такое местечко, где растёт не лесная ива, а карликовая, куст такой. Подхожу, дотрагиваюсь до веток. Они пушистые, в шубке. Такая вот мягкая шкурка покрывает молодые рожки у оленей. Очень приятно трогать эти веточки.
Стоит ива, ся в весеннем цвету, качается под ветром. Ива
" Знаешь," - говорю я ей (не голосом, а мысленно, как лучше сего разговаривать с деревьями), - знаешь, а ведь я скоро совсем уйду".
Она понимает и грустно качает веточками.
" Пора мне скоро," - говорю я. - "Уже у меня и глаза плохо видят, и суставы скрипят. Старая я".
Ива качает ветками.
" Ну ладно", - говорю я, - " как срок исполнится совсем, так и уйду.Пусть другие... Ничего. Пока живая ещё. Пока дышу и жизнью счастлива. Вот - с тобой разговариваю".
Ива понимает. Ива качает веточками - то ли мне в ответ, то ли просто так. Ветер...
2019г.