Действующие лица :
Ханс, параноик с маниакально депрессивным психозом, осложненным алкоголизмом. До попадания в психиатрическую лечебницу работал в весьма респектабельном научном заведении младшим научным сотрудником, где ему удавалось проводить биохимические опыты с политурой.
Дитмар. Дебил, склонный к алкоголизму и суициду до попадания в лечебницу работал на кладбищенской мануфактуре, где он постоянно посещал профсоюзные пленумы и собрания.
Продавщица, продает книги и журналы в киоске.
Студент, молодой человек в шляпе, идеалист.
Француз, иностранец.
Длинная очередь в журнальный киоск (речь идет о временах всеобщего дефицита в Советском Союзе), в ней стоят Ханс и
Дитмар. К очереди подходит случайный прохожий – студент.
Студент (к очереди). Что здесь дают, граждане?
Дитмар. Проходите. Проходите. Деньги дают.
Студент. Ну а все-таки Может быть стоит и мне постоять?
Дитмар. Стойте - ваше дело. Все равно не хватит.
Студент. Так что же дают-то? Небось, роман какой-то выкинули?
Ханс. «Небось!» А еще студент, шляпу нацепил и в очередь интеллектуалов затирается. Романы не «выкидывают», молодой человек, их ложат на всеобщее обозрение.
Студент (наивно). А что сейчас положили?
Дитмар (гордо). Сборник профсоюзных пленумов и съездов.
Студент. А какой профсоюз-то?
Дитмар. Надо же какой настырный, все равно ведь не хватит, ну например, НИИ_ТЯЖМАШ_АСТРО_ГОМУНКУЛ_МОГИЛ_КРЕСТ
Студент. Это интересно! Тогда я встану (втискивается в середину очереди).
К очереди подходит мужик из деревни.
Мужик. Граждане, здесь огурцы дают?
Ханс (ехидно). Нет, клубнику.
Мужик. А почем?
Ханс. Чем моложе – тем дороже.
Мужик. Ничего не понял (уходит).
Продавщица (зычным голосом). Граждане, осталось только сорок штук. Отпускаю только по оному произведению искусства в одни руки.
К очереди подходит Алкоголик.
Алкоголик. Ребята, кто третьим будет?
Ханс (возмущается). Дурило! Ты в какую очередь пришел?
Алкоголик. В нашу, вино–водочную.
Ханс. А эта очередь, пьянь ты тропическая, литературно-эстетического уклона, суггестивно-этического восчуствования. Понял, ты, куда пришел, сознание твое мерзопакостное?
Алкоголик. Понял, третьим не будешь, морда интеллигентская.
Алкоголик уходит.
Дитмар (жутким голосом, обращаясь к первому в очереди). Да хватит на нее смотреть, дома насмотришься, уставился как удав и качается!
Ханс. Это он, наверное, творческий импульс ловит.
Первый в очереди (глас вопиющего в пустыне). Женщина, продавщица, замените этот томик, у меня страница порвалась.
Ханс. Хорошо, что не штаны!
Продавщица. А ты б ее больше тискал, мерзавец, всю обложку залапал.
Первый в очереди. Замените альбом, а не то я обращусь в Лигу Обиженных интеллектуалов.
Продавщица. Не заменю.
Первый в очереди. Замени!
Продавщица. Не заменю.
Первый в очереди. Замени!
Продавщица. Не заменю.
Дитмар. Вытесняй его, гада, сам порвал, сам и заштопает, уплывай отсюда, диверсант, а не то мы тебе подтяжки оторвем, голым в Танзанию отправим, это ж надо – нанести искусству такую рану и в таком мете!
Первый в очереди. Ничего, в другой очереди меня поймут!
Уходит.
Студент (ставший полноправным членом очереди). А вот и моя очередь подошла, гражданин, продавщица, дайте мне, пожалуйста, сборник пленумов и съездов профсоюза НИИ_ТЯЖМАШ_АСТРО_ГОМУНКУЛ_МОГИЛ_КРЕСТ.
Продавщица. Ты что там работаешь?
Студент. Нет, я еще студент.
Продавщица. Женится тебе надо, милок. Тебе какое издание?
Какое за 70 пфеннигов или за 40?
Студент. И то и другое, а художественной литературы нет?
Продавщица. Была, родимый, но вчера всю продали.
Студент. А что было?
Продавщица. «Уленшпигель»
Ханс. Как высказали? Это что-то про женщин? Ау, вы меня слышите? Это про женщин?
Снова походит мужик из деревни.
Мужик. Эй, Матрена в лавке, что клубничка еще не кончилась? Я бы взял кило пять.
Продавщица. Ну ты, не ухлопаешь пасть – натравлю интеллигенцию!
Студент. Как богат русский фольклор: «ухлопаешь пасть».
Мужик. Гони красну ягоду, мымра!
Студент (восторженно). Воистину речь Мурома! Какова речь!
Ханс. Хорошо сказано!
Мужик. Мне б килов пять клубнички, эй ты увечная, нахайдокай лукошко полностью.
Студент. Эх, мужик, забыл тебе сказать – клубничка ухайдакалась, осталась макулатурка. Мое почтение все публике (отходит в сторону).
Дитмар. Это ты на что намекаешь, штудент? Кончился большой сборник пленумов? А что осталось? Граждане, этот штудент - диверсант, бей его, граждане!
Ханс. Вот сам и бей, а я хочу полюбоваться произведениями искусства.
К очереди подходит Француз.
Француз. Пардонэу ву, мадам. Я иностранец, есть ли у вас альбомы по великим соборам Кельна, Франкфурта, Ульма,
Фрейбурга? Я католик и очень люблю готику.
Продавщица. Еще один дурик явился!
Дитмар. А сборники пленумов профсоюзов вы разве не любите?
Француз (испугано). О, да, месье, конечно, люблю, но все это, так сказать, привычная жизнь - «нотрэ партикуляритэ».
Дитмар. Во как живут! Сборники пленумов профсоюзов у них уже без очереди!
Француз. Уи, месье, се ля ви, то, что вам интересно, нам скучно, как лягушки, как устрицы, трюфеля. Нам хочется получить от жизни нечто более содержательное, а вы только входите в аппетит, а плод запретный висит высоко, разве что великан достанет.
Дитмар. Это тоже провокатор и шпион!
Ханс. Я сразу его опознал – то-то голос у него какой-то грустный. Я проще скажу, по-нашенскому, по-интеллигентному - бей врагов, спасай отчизну!
Возвращается студент.
Студент. Нам с вами, месье, пора сматывать удочки, ибо наша интеллигенция в экстазе поисково-творческом, я бы сказал….
Француз. А вы, какую литературу ищете, месье?
Студент. Я ищу Готфрида Страсбургского – великого литератора.
Француз. А я – готические соборы – то, что осталось для нас вечным и незыблемым.
Студент. Идемте, месье, здесь нам больше делать нечего
Все уходят.
Занавес.