ДВЕНАДЦАТЬ
В 1966 году в Сирии случился очередной военный переворот и к власти пришло правительство, составленное из людей военных, куда более экстремистски настроенное нежели прежнее. Весной 1967 года Сирия принялась подталкивать Египет к новой войне с Израилем. Египетский лидер Насер, герой арабского мира, попросил Организацию Объединенных Наций вывести свои войска с Синая, и Организация Объединенных Наций сделала это. Египет и другие арабские страны развернули стандартную истерическую пропаганду. Насер сосредоточил возле границы с Израилем на Синае тысячу танков, а затем - закрыв Израилю выход к Красному морю - блокировал залив Акаба. Сирия, Иордания и Ирак подготовились к войне, им в помощь прибыли военные подразделения из Алжира, Кувейта и Саудовской Аравии.
Израилю противостояли арабские силы из двух тысяч танков, семисот фронтовых самолетов и двухсот пятидесяти тысяч военнослужащих. Лидер Организации Освобождения Палестины, брызгая слюной с красных губ, сделал своё знаменитое заявление о том, что арабы сбросят Израиль в сиреневое море.
А утром 5 июня 1967 года израильские самолеты уничтожили бОльшую часть египетских ВВС прямо на аэродромах, и началась Шестидневная война.
***
Утром 5 июня десантный батальон Асафа ждал в апельсиновой роще возле аэродрома на юге своей маленькой страны. Среди десантников ходил слушок, что их собираются сбросить на ночной Эль-Ариш, - египетский город на Средиземном море, недалеко от границы, - что им предстоит захватить плацдарм, а затем курить и ждать до тех пор пока израильские танки попрут на Синай. Но уже к полудню стало ясно, что поскольку наступление в направлении к Эль-Аришу идёт неожиданно быстро, то в высадке десанта в тылу врага нет нужды. Поступил приказ, десантники оставили своё парашютное снаряжение, сели в автобусы, оплатили проезд и отправились на Иерусалимский фронт, где наступающие иорданцы захватили местную штаб-квартиру ООН и обстреливали прибрежную равнину в центре страны.
Весь относительно узкий проход в Иерусалим, с 1948 года единственный доступный израильтянам путь в город, находился под обстрелом. Хаос на дороге был неимоверный. В то время как подразделения егерей сражались с иорданцами по обе стороны этого коридора, израильские грузовики снабжения, десантные автобусы и пехота спешили добраться до города.
Обстрел шёл непрерывно. Наступала, усиливая смятение, ночь. Иорданцы удерживали всемирно известные «высоты» и обстреливали еврейскую часть города из артиллерии и минометов.
По мере приближения Иерусалима и темноты обстрел усиливался. Автобус, в котором ехал Асаф, заблудился, и нашёл город уже далеко за-полночь. К тому времени другие автобусы уже давно высадили десант, который тут же вступил в бой.
Прибыли. Асаф со-товарищи выскочили из автобуса и принялись бегать по городу в поисках своих. Улицы были пустынны; свет в домах не горел, зато повсюду ярко взрывались снаряды. Припозднившиеся десантники – по интенсивности взрывов и небесным следам трассирующих пуль – прикинули где идёт бой и рванули в том направлении.
Основная заварушка творится недалеко от дома на Эфиопия-стрит. Большинство десантных батальонов атакуют наиболее сильно укреплённые иорданские позиции в разделённом городе — «Оружейный Холм» [Ammunition Hill] — комплекс дотов к северу от ничейной земли и дома Асафа. А один десантный батальон ведёт наступление на восток, через ничейную землю, пробиваясь к центру арабского Иерусалима через долину - прямо под домом Асафа.
Когда переулки становятся незнакомы, Асаф понимает, что уже близко ещё недавно нейтральная полоса. Но бой не приблизился. Значит десантники пробили брешь в иорданской линии защиты. Асаф огибает угол и натыкается на батарею установленных на джипах безоткатных орудий, артиллерийскую поддержку прорыва. Канониры говорят, что батальон Асафа недалеко впереди. Много раненых, некоторые из его подразделения, лежат на брусчатке в ожидании эвакуации.
Внезапно между джипами падает и взрывается мина, подбрасывая один из них в воздух, убивая одних и раня других и добавля ранений тем, кто уже был ранен. Асаф помогает перенести раненых в здания, помогает перевязать, а затем продолжает свой путь на самый сильный звук стрельбы.
Солдаты, пытаясь найти своих, сквозь дым и пламя и темноту мечутся во всех направлениях. Повсюду рвутся снаряды — это иорданцы, пытаясь остановить атаку израильтян, ведут непрерывный артиллерийский огонь с позиций вдоль хребтов на севере и востоке от города.
Люди попадают под шрапнель, падают и встают и бегут, или лежат неподвижно. Живые, в хаосе криков и воплей и грохоте взрывов и треске шрапнели, оттаскивают пострадавших полуживых и снова бросаются вперёд. Асаф тоже бежит, пригибаясь.
Он минует десятки убитых и раненых, прежде чем видит первого иорданского солдата, труп, ещё тёплыми руками обнимающий остывающий пулемет, направленный на двух убитых в нескольких ярдах перед ним десантников.
Чтобы пробить брешь в обороне противника, израильтянам пришлось прорваться через пять рядов заграждений из колючей проволоки и мин, и только тогда они достигли первой линии иорданских дотов. За первой линией были другие, соединённые траншеями и поддерживаемые огнём пулемётов из окон и дверных проёмов каменных домов и из-за каменных стен. Бои шли в окопах, переулках и домах, за стенами, на плоских крышах и в подвалах. Дома по два, а то и по три раза переходили из рук в руки. Десантники пробивались через брешь взвод за взводом. Иорданцы отступали из траншей и занимали дома, которые приобретали новые, тактические, названия: дом с горящей крышей, дом с колоннами, дом с двориком.
К четырём часам утра уже должно было рассветать, но район прорыва накрывали множащиеся чёрные клубы дыма. С одной стороны это было подспорьем для нападающих, потому что их не было видно из дотов, а с другой — опасностью, потому что становилось всё труднее засечь противника по вспышкам выстрелов.
Среди приземистых каменных домов арабского Иерусалима к северу от Старого города Асаф присоединился к взводу из другой роты своего батальона. Батальон двигался на юг по узкой улице, держась поближе к каменным стенам по обе стороны дороги и сражаясь за каждый дом.
Когда взвод минует ворота "дома с двориком", который до них был уже дважды вычищен, раздаётся стрельба, и в двоих десантников рядом с Асафом попадают пули. Командир взвода оттаскивает одного из бойцов. Мёртвого, однако. Другой прорвался сквозь ворота и в дом.
Лежит на пороге, сплевывает кровь и, похоже, умирает.
Асаф и ещё один десантник вбегают во двор, разбрасывая гранаты и стреляя из своих УЗИ. С противоположной стороны улицы их поддерживают огнём.
Один иорданский солдат стреляет из окопа во дворе, другой из-за угла дома, а третий — со второго этажа. Первая граната взрывается под стеной дома, и солдат на втором этаже исчезает. Вторая — в траншее. А стрельба из-за угла дома прекращается сама собой.
Когда десантники подбегают к раненому, он уже мёртв.
Улица с уклоном. Взвод движется вверх, уменьшаясь по мере продвижения; кто оставлен потому что ранен, а кто — вести зачистку.
Справа появляется большое здание ИМКА арабского Иерусалима [Young Men’s Christian Association].
С верхних этажей по ним стреляет пулемет.
Асаф и ещё трое десантников подбегают к двери и входят внутрь. Они идут вверх мимо умирающего на ступенях лестницы иорданского солдата.
Взрыв. И один десантник ранен в бедро.
Трое поднимаются по лестнице и разделяются: двое идут по правому крылу, Асаф — по левому. Длинные тёмные коридоры с рядами дверей по обеим сторонам. Они должны проверить каждое помещение.
Асаф врывается в первую дверь и видит перед собой готового убить страшного врага с искажённым и закопчённым лицом. Он стреляет очередью, летят осколки зеркала. «Неужели я действительно так выгляжу?»
На этом этаже никого. Они крадутся на следующий, и с чердака на лестничную клетку брызжет автоматная очередь, попадая одному из них в плечо и руку. Не Асафу. Теперь в строю только двое. Они не осмеливаются бросить гранату вверх: а ну как скатится обратно?
Асаф подходит к окну, чтобы подать сигнал о помощи, и его немедленно обстреливают; и свои, и чужие. В добавок к пулям здание сотрясает дружественный танковый снаряд, пущенный одним из израильских танков, которые закончили работу на холме и спустились вниз, чтобы присоединиться к продвигающимся к Старому городу десантникам.
Асаф с товарищем решают и не пробовать вдвоём штурмовать чердак. Они подхватывают раненого и спускаются по лестнице на первый этаж. Десантника, который был ранен на входе в здание, уже унесли. Выйдя наружу, вверх по улице они видят стрелявший по зданию танк.
Наступление иудеев останавливает мечеть, — прямо через дорогу от американского консульства в Восточном Иерусалиме, — превращённая иорданцами в опорный пункт. Десантники пытаются пробиться мимо мечети по переулку, который впоследствии назовут «Аллеей смерти». Сеть траншей тянется через площадь рядом с мечетью вплоть до конца этого переулка.
Высьтрел из базуки сбивает врагов с минарета. Отряд десантников, среди них и Асаф, собран для новой атаки. Как только, ведомые офицером, они шеренгой входят в переулок, так попадают под смертельный огонь. В их сторону летят гранаты, несколько секунд, и воздух полон осколков железа и камня.
Офицер убит. Следом падает шедший за ним. Всё это домино падает и падает перед Асафом. Асаф чувствует в груди сильное жжение, и одна из двух его ног отказывается ему служить. Он тяжело приземляется, а товарищи бегут мимо, мчатся по переулку сквозь дым и пламя, взрывы и шрапнель. Невыносимо жжёт в груди. Тут в спину врезается копыто.. нет – каблук сапога, и тьма, благословенная тьма накрывает Асафа.
***
Планы штабов и реальность боя редко когда соотносятся один в один. Рота, к которой прибился Асаф, во время ночного штурма слегка заблудилась. Десантникам следовало двигаться по той улице, что ведёт к воротам Ирода в Старом городе, а они выбрали другую, чуть южнее, ведущую к Дамасским воротам. Аллея смерти, где был ранен Асаф, находилась совсем рядом со Старым городом, не более чем в четырехстах ярдах от Дамасских ворот. Ранило бы Асафа там? кто знает.
К семи утра штурм закончился, и десантники заняли все здания, примыкающие к стенам Старого города с севера. Яростная ночная атака пронесла израильтян через весь арабский Иерусалим. Но на горных хребтах к востоку от города остались позиции иорданцев, так что должен был пройти ещё один день, прежде чем полковник, командир десантников, повёл своих людей через Львиные ворота – тот самый северный проход в город, который при взятии Иерусалима использовали вавилоняне и римляне и крестоносцы. Какого-либо организованного сопротивления внутри стен израильтяне не встретили. И Старый город перешёл в их руки на третий день войны.
Вдоль всего Центрального фронта иорданцы были отброшены назад и теперь отступали к восточному берегу реки Иордан. На четвертый день войны израильские бронетанковые части достигли Суэцкого канала, захватив на Синае то, что осталось от египетской армии.
Парашютно-десантные батальоны были снова посажены на автобусы и отправлены из Иерусалима на север вместе с частью войск, снятых с Южного и Центрального фронтов.
В полдень пятого дня войны начался штурм Голанских высот. Сирийская армия, не ведя до этого никаких боёв, была свежей, в то время как израильские части были порядком измотаны.
Однако штурмовые отряды, не считая потерь, устремились прямо вверх по крутым склонам. И чуть более чем за сутки израильтяне взяли Голаны.
И был день шестой. И война подошла к концу, очередная война.