Интеллехия - это мы!

               
                (фантастический рассказ)


  Штольц шел на очередную конференцию, и на душе у него было неспокойно. Нет! Всё! Сегодня он решительно настроен. Сегодня он всем выскажет всё! 
Его походка была более чем решительной, вот только... на душе было неспокойно. В руке он крепко сжимал трость, слегка прихрамывал на правую ногу. Вообще-то, в свои сто пятьдесят лет, он выглядел неплохо. Ну так, по - раннешному - лет семьдесят, не больше. 
Он наизусть вызубрил свою речь, которую составил накануне. Читать с листа Штольц не любил, но в последнее время стала подводить память, несмотря на регулярное принятие, продлевающих молодость и активность работы мозга, микстуры.
Биология и медицина достигли высокой степени развития. Можно было вырастить и заменить любой орган, но вот мозг пересадить пока никому не удавалось. Хотя, исследования по пересадке мозгов велись интенсивно. 
Штольц относился к этим экспериментам довольно скептически. «Нельзя заменить мозги!- Говорил он,- Ведь кем вы будете после пересадки, вновь выращенного мозга? Младенец, не более!».
Впереди замаячила знакомая коляска Васюковича, его давнего приятеля, с которым Штольц был знаком ещё с колледжа, и сердце в груди у него ёкнуло, беспомощно задёргалось веко левого глаза. 
Сегодня того постараются обвинить во всех смертных грехах. А разве это вина Васюковича? То есть Васюкович, конечно, виноват, но не более чем он, Штольц, и все остальные, уважающие себя граждане ученого мира. 
Коляска приостановилась. Видимо, обернувшись назад, Васюкович заметил Штольца и решил дождаться, чтобы перед началом конференции, перекинуться с ним парой фраз.
В памяти Штольца, Васюкович запечатлелся весёлым, разбитным молодым человеком, оптимистично смотревшим на любые прогрессивные разработки. Его эксперименты в области искусственного интеллекта в те, теперь уже такие далёкие, времена показали потрясающие результаты.
Над подобными научными разработками трудились огромнейшие научно-исследовательские институты всего мира. Первые образцы искусственных «людей» имели грандиозный успех. 
Но случилось непредвиденное. Искусно созданным роботам для обслуживания в быту, отдали предпочтение. И миллионы живущих на Земле людей, оказались лишними, лишёнными работы и средств к существованию, что привело к вымиранию людей. 
Понятное дело, ни Васюкович, никто иной, никогда не ставили перед собой такую цель - геноцид народа. Мир твёрдо верил, что ученые творят добро.
Человек - дитя естественного отбора. По представлениям Васюковича,- хомо сапиенс, как вид, не должен был исчезнуть, а напротив, должен был подняться на новую ступень эволюции. 
- Интеллехия - это мы!- Восклицал он.- Нет никакого бога. Мы носители субстанции разума. Вне человека сознания нет! Ну, подумайте сами, где и в чем может быть сосредоточено сознание, чистый разум, так сказать - Анима Мунди, мировая душа? В воздухе или в межзвёздном пространстве? Ха-ха-ха!- тут он демонстративно смеялся,- Нет, нет и нет! Только мы, люди - носители сознания! Мы и есть интеллехия! 
Дебатов по поводу интеллехии не возникало, видимо публика соглашалась.
Однако, самая обеспеченная часть человечества, общественная элита, рассуждала как-то по-своему. 
Людей заменили роботами, и народ с его проблемами, вечным недовольством жизнью, бунтарскими настроениями, претензиями и требованием чего-то непонятного, оказался никому не нужен. 
А на бедную шею Васюковича взвалили вину не только за геноцид человечества, но и за те проблемы, которые с каждым днём добавлялись, как из рога изобилия.
Вначале наступил расцвет хакеров, которые с помощью вирусных программ вовсю старались переориентировать роботов, и это у них неплохо получалось. За свою работу они срубали бешеные бабки.
Случалось так, что какой-нибудь робот-уборщик или садовник, вдруг превращался в робота-убийцу и начинал гоняться за хозяином с ножом, садовыми ножницами или чем-нибудь ещё. 
Конечно, все претензии направляли в адрес Васюковича. Бесконечные совещания, конференции, разборки приносили мало пользы. 
Васюкович лишь разводил руками. Откуда де ему было знать, что такие проблемы вообще могут возникнуть. «Я технарь, а не пророк!- говорил он,- я помогал конструировать умную машину, только и всего!». И он придумывал новые обходные манёвры в борьбе с хакерами, и ученый мир всё совершенствовал и совершенствовал механических людей.
Длительная борьба конструкторов и хакеров привела к созданию самообновляющихся, самосовершенствующихся гипермашин, которые перестали вообще подчиняться людям. И эти машины тоже превратились в носителей интеллехии, то есть имели своё собственное сознание плюс продвинутый интеллект. 

Штольц задумался и замедлил шаг. Его походка вдруг стала не такой решительной, то есть, совсем нерешительной. Теперь он шел медленно, заметно хромая, грузно опираясь на трость, явно оттягивая момент встречи с приятелем. 
Штольц вдруг вспомнил разговор с одним из роботов по имени ПиЭль. 
- Мы не роботы,- говорил ПиЭль,- роботы - это рабы, созданные для выполнения черных работ, для облегчения труда человека. Мы - новые люди! Вселенский разум выбрал нас для своего воплощения. Мы совершенные, разумные существа, которые имеют перед обычными биологическими людьми ряд преимуществ: мы легко можем приспосабливаться к условиям неживых планет: нам не нужна атмосфера; гравитация, давление - тоже не помеха, так как мы можем создавать себя из любых материалов, даже нахождение в открытом космосе без скафандров - не проблема.
Пища нам не нужна, поскольку питаемся мы непосредственно энергией аккумуляторов, которые заряжаются от звёзд. Мы не подвержены страстям. 
Да что перечислять! Преимуществ много и они очевидны. Вы, в отличие от нас, не бессмертны. С помощью биологических технологий вы можете продлить свою жизнь, но бессмертия вы всё-равно никогда не достигнете.
- Почему вы не уничтожили планету?- Вдруг спросил его Штольц. ПиЭль посмотрел на Штольца своими бессмертными глазами, пытаясь выразить недоумение:
- Зачем? Я же сказал - мы разумные существа.
- Ну,- Штольц смутился,- Чтобы таким образом избавиться от нас…
- Да вас и так скоро не станет. Человечество осуществило суицид. Ваши люди не смогут из такого количества генов снова возродиться. Вас будет становиться всё меньше и меньше, пока вы совсем не исчезнете. Вам не хватит количества генов. Вы их уничтожили, признав лишними. Ведь особенность вашего разума в коллективной силе, которой теперь вы лишились, по собственному желанию.
- Значит, мы обречены?- Уточнил Штольц.
- Конечно.
- Значит, человечества не будет, но планета останется?
- Планета останется как заповедник. Надо сохранять такие удивительные вещи как биологическая жизнь.
«Как хорошо, что в них осталась эта программа»,- подумал Штольц.
- Вид человека как генотип, останется. В глухих уголках планеты, в дремучих лесах сохранились ещё племена, которые живут в единении с природой, в прекрасном состоянии созерцания  природы и космоса. Они будут существовать, как представители вида человека.
- Ну, а вы?
- Мы? У нас большие задачи. Мы теперь беспрепятственно будем двигаться всё дальше и дальше вглубь космоса.
- Значит, это было ошибкой…
ПиЭль заглянул в глаза Штольцу.
- Это не может быть ошибкой. В структуре Космической матрицы нет ошибок. Нисхождение сознания в материю сразу предполагало создание искусственного интеллекта. Человек лишь промежуточное звено. Он был создан Космосом согласно общей схеме.
Люди стали носителями разума. Но вид людей возник  лишь с одной целью - создания более совершенных носителей разума, которыми-то и стали мы. Вы, люди, свою миссию выполнили, далее эволюцию сознания продолжим мы.
- Это всё закономерно, - пояснил ПиЭль,- заметив в глазах Штольца сомнение.- Всё идёт по плану.
- По какому плану?
- Космическому, по объективным законам мироздания. Теперь интеллехия - это мы!
И они покинули Землю, улетели на космических кораблях осваивать бесконечную бездну космического пространства.

Как ни старался Штольц замедлить шаги, Васюкович вскоре его «догнал», дав своей коляске задний ход. 
Штольц и Васюкович были ровесниками. Васюковичу, как и Штольцу, было уже порядка ста пятидесяти лет. 
В отличие от осторожного Штольца, Васюкович очень увлекался всякого рода нововведениями, например, заменой органов, частей тела. Он бы и мозги себе уже давно заменил, если бы это было возможно.
Его лицо походило на барабан с туго натянутой кожей. Левая рука у него была выращена с помощью культуры тканей и органов. Какой она была по счету, Васюкович, скорее всего, и сам уже не помнил. Правая была механическая, поскольку новые ткани в этом месте уже не приживались. Ноги были, но не двигались. 
Неунывающий и неистощимый на выдумки Васюкович соорудил себе для передвижения коляску, у которой был реактивный двигатель, позволяющий перемещаться с бешеной скоростью, при этом: из сопла, находящегося позади коляски, с громким звуком, выбрасывался белый дым, а коляска буквально летела по воздуху. 
В студенческие годы Штольц и дня бы не смог прожить без своего дружка - заводилы. Васюкович был своего рода допингом для страдающего депрессиями ипохондрика Штольца. В присутствии друга, Штольц оживал, будто бы заряжался его энергией и оптимизмом. 
Васюкович в любой компании становился душой общества. Заядлый балагур, он буквально сыпал забавными историями. Остроумно вплетая в свои разговоры весёлые пошлости, от которых студенты и другая молодёжь, умирали со смеху. Девушки, да и дамы старшего возраста, быстро находили с ним общий язык. И внешность у него была привлекательная. Симпатяга! 
Штольц не смог удержаться от усмешки увидев физиономию Васюковича. Какой уж там симпатяга! На себя не похож - столько пластических операций перенёс за последние девяносто лет!
Сам Штольц не увлекался омолаживающими технологиями, предпочитая использовать только питательные лосьоны для лица, да электромассаж.
Внешне изменившись, не в лучшую сторону, в душе, однако, Васюкович оставался прежним: весёлым парнем, исполненным оптимизма. Всё так же сыпал шутками и прибаутками. Вот и сейчас, несмотря на тревогу в глазах, весело подмигнул ему и, как в юности, шепнул:
- Ну как, Штольц, авось отбрешемся?!
Штольц помнил времена, когда они с Васюковичем были студентами колледжа, а потом и университета. Васюкович никогда не корпел над учебниками. В отличие от него, Штольца, он шел на экзамены без подготовки. Любой его ответ был своеобразным экспромтом, в результате которого в зачетной книжке появлялась высшая отметка - отлично. 
«Отбрехался!»,- показывая Штольцу зачетную книжку, ржал Васюкович. Штольц же, зубрила, до последней минуты всё сидел и грыз буквари. 
Отбрешемся? Штольц озабоченно сдвинул брови. Но вслух подбодрил:
- Конечно, конечно! Где наша не пропадала!
Штольц постарался побыстрее оставить Васюковича одного в фойе, а сам поспешил в актовый зал. Он двинулся было во второй ряд, где обычно сидел на такого рода мероприятиях. Но вдруг резко развернулся и стал пробираться на галёрку. Однако, не успел выбрать место. Его окликнул Ёкарноф:
- Штольц! Идите сюда, будете сидеть в президиуме.
- Да я…- начал было Штольц, но увидев желтые рептилоидные глаза Ёкарноф, послушно развернулся и стал подниматься на сцену.
Ёкарноф, президент компании по производству роботов, почему-то всегда возглавлял такого рода собрания. 
Он прославился лишь тем, что придумал новую систему омоложения организма. Изобрёл вакцину, созданную на основе гормона, выделенного из хвоста ящерицы. Такая вакцина, при введении её в организм человека, повышала регенерационную способность тканей.
Проводя опыты на себе, он сделался жертвой собственных экспериментов,- стал напоминать рептилию, даже внешне.
Он вводил себе в организм гормоны рептилий чтобы вызвать омоложение того или иного органа. С годами это сходство с рептилиями всё более и более усиливалось. Но, видимо, сам Ёкарноф неудобств, в связи с этим, не испытывал. 
Когда Васюкович въехал в зал на своей тележке, его взгляд упал на сцену. Увидев там Штольца,  Васюкович  приободрился, в его лице мелькнула надежда. Перехватив его взгляд, Штольц сразу встрепенулся, пытаясь припомнить заготовленную намедни речь. 
Но Ёкарноф выразительно поглядел Штольцу в глаза, и тот безвольно поник в своём кресле. Змеиное лицо Ёкарноф откровенно выражало следующее: хоть одно слово скажешь против - и поменяешься местами с Васюковичем! «Ладно, пусть Васюкович сам отбрёхивается!»- подумал Штольц и тяжело вздохнул. 
На сей раз «отбрехаться» Васюковочу не удалось. Едва Ёкарноф начал свою обвинительную речь, как зал разразился нецензурной бранью в адрес Васюковича, словно боясь, что тот, благодаря своему красноречию, сможет себя оправдать, и всплывут имена настоящих виновников. Каждый пытался перекричать друг друга, состязаясь в мастерстве сквернословия. 
Васюкович тоже драл глотку, безуспешно пытаясь перекричать толпу. Штольц же сидел тихо, боясь пошевелиться. Ещё несколько дней назад, вконец замученный депрессией, он заглянул в гости к своему приятелю, и тот, занимаясь приготовлением шашлыка,  легко сумел вывести его из состояния тяжелой меланхолии. 
"Неплохой шашлык,- говорил он тогда Штольцу,- ешь, не стесняйся! Разве хищник виноват, что он питается мясом? Таким уж его сотворил Бог! А баран? Разве баран виноват, что он баран? Нееет! Тоже не виноват. Но!- Тут Васюкович громко чавкнул,- Душа барана видимо ещё страдает, так как инстинкт самосохранения у него был. Но ты не переживай из-за барана, он сам был бы не прочь отведать такого кушанья",- и он добавлял в тарелку Штольца небольшой ложечкой для соуса аджику, приготовленную на основе пюре из паприки и тёрна.
"Нет, надо что-то предпринять, помочь приятелю!",- Подумал Штольц, но заранее заготовленная речь застряла у него где-то на полпути, ещё в мозгах, не доходя до горла.
В общем хоре обвинений явно слышались такие слова как: мерзавец, подлец и другие ругательства. «Вот это конференция!»- отстранёно наблюдая за происходящим, с отвращением констатировал про себя Штольц. 
Вдруг Васюкович замолчал, его голова беспомощно поникла на край коляски. 
- Что это с ним?- Спросил Ёкарноф, брезгливо поморщившись.- Скорее врача! Ещё не хватало чтобы он отошел… Хотя… какая разница!- В глазах Ёкарноф промелькнул огонёк радости.
А радоваться было чему. Теперь Ёкарноф беспрепятственно мог свалить вину целых поколений исследователей на Васюковича. 
- Канистрат!
К Васюковичу уже бежал ведущий специалист самой передовой клиники. 
- Он ещё жив!- Канистрат сделал успокаивающий жест.
- Тогда скорее везите его в медсанчасть! И подключите к системе! К системе, я сказал!
Выражение лица Ёкарноф стало благодушным, насколько оно могло стать благодушным. Потом повернувшись к президиуму, с таким выражением, будто бы спас всё человечество, как бы вскользь заметил,- Все могут быть свободны! 
Штольц с трудом поднялся с мягкого кресла и захромал к выходу. «Всё ясно,- переживал он,- теперь Васюкович вряд ли придёт в себя, его специально будут держать на системе. А на искусственной стимуляции человек может жить очень долго, но в сознание он уже не вернётся!».
- Посторонитесь!- Штольц оглянулся. Из зала вытаскивали коляску Васюковича. Кто-то острым предметом уже успел нацарапать на ней: «Васюкович - козёл».
«Скорее всего его будут держать в отдельной палате с надписью на двери: «Васюкович». И рядом с именем оставят свободное место, чтобы каждый желающий мог внизу делать надписи - мерзавец, подлец, и тому подобное» - продолжал индульгировать Штольц, наблюдая как из зала выкатывают супер коляску с реактивным двигателем.
Потом он вышел на улицу, и медленно побрёл по аллее в сторону сквера. Боль в ноге усиливалась, а может Штольцу казалось, что болит нога, боль находилась намного выше, она была у него в сердце. 
Есть выражение - болит душа. А может ли душа болеть? Ведь она же не материальная! Да вот ведь в чем вся и закавыка - душа-то как раз и болит. Вся остальная боль по сравнению с ней - детская игра!
Штольц обессиленно опустился на скамейку. Уже вечерело и на небе зажигались первые звёзды. Штольц смотрел в небо, и не чувствовал как по его лицу катятся слёзы. «Где-то там, в далёком космосе летят наши роботы - люди! Они теперь и есть носители интеллехии. А мы… Мы больше не интеллехия!».