«Парадокс жизни состоит в том, что жизни можно лишиться и с крепкими выносливыми мышцами, и с отличным сердцем и внутренними органами, и даже имея увлекательную и очень денежную работу, и очень позитивный оптимизм...»
Я околдован фильмом «Зеленая миля», снятому по роману Стивена Кинга, который хотя и относится к мастерам ужасов и мистики, но иногда создает вполне жизненные шедевры наподобие «Побега из Шоушенка». Я посмотрел «Зеленую милю» два, или три раза, с каждым разом все лучше понимал, но сегодня самый лучший просмотр.
«У каждого своя зеленая миля» (то есть путь к смерти), - этой фразой завершился фильм. Каждый сам сооружает себе тюрьму, а кто не может или не хочет - тому помогают - я бы так продолжил финальную фразу, поскольку действие фильма происходит в тюрьме, где сидят осужденные на смертную казнь – по сути, как любой человек в реальной свободной жизни. И что самое главное - я увидел свое ничтожество по сравнению с темнокожим гигантом Джоном Коффи, ошибочно приговоренным к смерти. Слава, погоня за деньгами, и даже за оправданием – портят человека, заставляют много внимания обращать на себя, и я увлекся этим.
Стивенсовский Джон Коффи обладал божественным даром лечить прикосновением, дыханием - это, конечно, мистическое допущение, а далее следует главное, что заставляет задуматься: он лечил других, совершенно незнакомых ему людей, и не требовал благодарности, более того – он лечил даже своих палачей-надзирателей и их родных, которые, по логике, должны быть его врагами. Лечение отнимало у него силы, но он не отказывался от дара, от его использования.
По складу ума Джон Коффи кажется слабоумным, наподобие малолетнего ребенка, заключенного в атлетичном теле рослого высокого мужчины. Тут позиция Стивена Кинга совпадает с позицией Федора Достоевского, отдавшего искренность, честность и кажущуюся болезненной детскость ума в своем романе «Идиот» умственно больному князю Мышкину. Что ж, подобные качества действительно чужды традиционному представителю цивилизованного общества, где язык дан, чтобы скрывать свои мысли, озабоченные личным благом.
Джон Коффи терпеливо нес свой крест и не просил ничего взамен, как плату за врачевание. Он принял смерть, как избавление от дара, который он не мог не использовать - дар передачи здоровой жизненной энергии и удаления больной. Видимо, все мы, люди, лишь тени от идеала, там, где идеал возможен лишь, как болезненное явление, почему-то, однако, сияющее на солнце.